Хроники Обетованного. Тени и зеркала

— Старая ненависть хуже старой любви, а? — тихо и очень серьёзно сказал он, как только Нитлот дошёл до подписи. И, не дождавшись ответа (хотя каким он мог быть, этот ответ?), спросил: — Как ты думаешь, он ещё жив? Напрасно ты отпустил его к агхам, но что теперь поделаешь... Мы совсем недавно выяснили, что они заключили с Альсунгом договор о нейтралитете.

— Агхи?! — вскрикнул Нитлот, заставив испуганного ученика поставить кляксу и прижаться спиной к ножке стола. — Невозможно... Старики-агхи помогают этим варварам, жадным до чужих земель? Ты что-то путаешь, Мервит. Они никогда не пропустят их через свои перевалы.

— Уже, — еле слышно выдохнул Мервит. Он щёлкнул ногтем по какой-то маленькой установке, напоминающей песочные часы, и та издала грустный звон. — Они вторглись в северный Ти'арг, Нитлот. Выходит, вскоре после того, как ты уехал оттуда.

Тут Нитлот понял, что лучше всё-таки сесть — иначе он упадёт и поставит себя ещё в более дурацкое положение. Какое-то время он молчал, уставившись в пространство. Потом сглотнул горькую слюну.

— То есть... Предположения Старшего подтверждаются?

— О том, что Альсунг связался с Цитаделью Хаоса? Боюсь, да. Только этим они и могли так запугать бедных гномов, — Мервит редко позволял себе называть вот так народ рудокопов — сейчас явно был исключительный момент. — И теперь...

— И теперь нашему полоумному гению в их горах грозит тройная опасность, — мрачно закончил Нитлот. — Как некроманту, человеку и ти'аргскому лорду...

— Если только он не сможет помочь им, — уточнил Мервит. — Вы ведь там, в горах, нащупали разрыв?

Нитлот только вздохнул, вспомнив ту ночь в Домике-на-Дубе. Все ритуалы они проделали в такой спешке, с такими несостыковками — он ненавидел работать вот так, но другого выхода не было. Они могли, даже очень могли ошибиться...

— И что, разрыв уничтожен?

— Пока нет, — Мервит удручённо поскрёб в затылке. Его ум математика, привыкший к формулам и сложным конструкциям, пасовал перед чем угодно, связанным с Хаосом. Нитлот видел этот страх и разделял его. — Я бы сразу сказал тебе... Нам осталось только надеяться. Достучаться до него мы по-прежнему не можем. Он закрыт от любой телепатии.

— Надеяться на его здравый смысл или на добросердечие агхов?.. — уточнил Нитлот, едва не плюнув от досады. — Как вы все трясётесь над ним, просто противно! Индрис даже витраж смастерила...

— Ну, это Индрис, — Мервит улыбнулся краешком губ. — Ничего странного, по-моему. А трястись над ним придётся нам всем — будто ты не знаешь, что залатать разрыв теперь может он один.

Нитлот знал, конечно — и оттого его бессильный гнев лишь разгорался сильнее. Он уже собрался разразиться озлобленной тирадой об эгоистичных и высокомерных выродках, от которых вечно страдают целые миры, но ему вдруг помешал слабый голосок откуда-то снизу:

— Вы забыли о Зеркале Теней, учитель.

Это выдал, не отрываясь от пентаграммы, заморыш-ученик, о котором Нитлот уже совершенно забыл, — причём на чистейшем языке Долины. Нитлот уставился на Мервита, не находя слов от возмущения. Его педантичную душу просто перевернуло: разве можно ученикам, беззеркальным, слушать такие разговоры?!

— Не волнуйся, Гарт у меня очень способный, — спокойно произнёс Мервит, не выдержав и снова поднеся к глазу лупу — находиться рядом с ней просто так он не мог, точно женщина рядом с золотыми побрякушками. — И ему можно доверять — феноменальная память, крайне полезен при моей рассеянности...

— Какое ещё Зеркало Теней? — перебил Нитлот, на которого от этих слов почему-то повеяло неясной тревогой — затхлым запахом старых тайн.

— Совсем недавно, несколько дней назад, ученики разбирали кладовые северного Меи-Зеешни — ну, знаешь, всякий старый хлам. Зеркал тоже много, как всегда, но большинство негодны — выдохшаяся магия да паутина, бракованная отливка иногда... Случается... — Мервит вновь заковырялся в своих шестерёнках, явно теряя нить разговора; Нитлот, плюнув на церемонии, постучал его по руке.

— И что же?..

— Ах да... Мы нашли одну из последних работ Фаэнто. Помнишь, он всё грезил о поверхности, куда можно будет заключать сны и полные, готовые воспоминания — причём так, чтобы они не стирались со временем?

— Помню, — солгал Нитлот. Он не помнил и даже не знал. Он всегда сторонился Фаэнто, его слишком изысканной магии, парадоксальных мыслей, загадочных полуулыбок. Он остался в памяти Нитлота — как и многих в Долине — длиннопалой, полупрозрачной тенью с голубыми венками под девически-тонкой кожей. Тенью, полной мужества и смелых идей. Фаэнто любил колдовать под звёздами, по ночам. Фаэнто много путешествовал и знал, пожалуй, все языки, когда-либо звучавшие в Обетованном. Фаэнто наверняка хранил бездны секретов — иначе зачем Альен столько лет гонялся бы за своими иллюзиями?..

Как бы там ни было, он ушёл в Мир-за-стеклом, как Ниамор и много других — как всё живое, мимолётный, словно круги на воде. Недаром же он был чудесным зеркальщиком и вечно изобретал какие-то новые, странные виды зеркал, о которых другие и помыслить боялись.

— Так вот — видимо, ему это удалось, но никому показать он уже не успел, — продолжил Мервит, прервав внезапную задумчивость Нитлота. — На него наткнулись случайно — ещё чуть-чуть, и развеяли бы в пыль, подумать страшно. И мы решили дать ему такое имя... Знаешь, в память о нём.

— Понимаю, но причём здесь... — и тут Нитлот почти ощутил, как что-то щёлкнуло в сознании — будто срослись последние звенья. Пылая, он вскочил — даже забыл, как ноет каждая косточка. — Вы нашли что-то о посредниках между Альсунгом и Хаосом? Что-то о тех самых, за морем, о которых отмалчивался Старший?..

— Да, но не только, — Мервит опять не разделил его энтузиазм — лишь меланхолично взъерошил пальцами серебристую шевелюру. — Мы нашли — я уж не знаю, как и почему, — тот самый момент... В общем, смерть Фаэнто, Нитлот. Его запечатлённую в зеркале смерть. И пусть мои сани-самоходы не сдвинутся с места, если это не объясняет почти всё.

— Я должен увидеть это, — сказал Нитлот после паузы, слушая, как куцее дерево скребёт жадными голыми ветвями о пёструю стену. — Что бы там ни было, я должен.

Мервит неожиданно легко согласился. Со Старшим, Нитлот знал, было бы сложнее.

— Ну конечно. Ты имеешь право знать. Приходи в Меи-Зеешни после заката, я соберу там всех.

* * *

Отоспавшись, Нитлот явился в Меи-Зеешни, но там всё ещё не было никого, кроме пары зеркальщиков и чьего-то любопытного ребёнка (ему обычно не запоминались детские имена и лица — даже в Долине, где дети в принципе явление редкое). Шикнув на ребёнка, чтобы не лез в дела взрослых, Нитлот поправил воротничок праздничного, пахнущего мылом одеяния и стал прохаживаться возле деревянной лестницы у входа, мысленно коря сородичей за их вечную непунктуальность. Он уже не видел, как мальчишка, убегая, показал ему язык.

Кто-то из мастеров отодвинул ширму, отделявшую зеркальные коридоры от круглого общего зала, и теперь Нитлот то и дело заворожённо посматривал туда, вглубь. Волны отполированного стекла в рамах разных форм и размеров убегали вдаль; Нитлот знал, что внутри все Меи-Зеешни больше, чем снаружи, и в них легко заблудиться. То, как несчастные ученики из людских королевств пытались ориентироваться в этих дебрях, всегда вызывало у него смесь жалости и презрения. Но и сам он предпочитал не проводить там много времени, особенно после ухода Ниамор. Слишком просто потерять себя в этом обманчивом покое, в тысячах магических вибраций разной высоты, в шёпоте сотен неслышных голосов... "Каждое зеркало хранит руку своего мастера", — говорили в Долине. И, хотя Нитлот никогда не был зеркальщиком сам, он давно в этом убедился.

Нитлот нервно вздохнул, когда сверху, на лестнице, раздались первые шаги, — но это был всего лишь Тейор, улыбчивый старина Тейор, наверняка единственный из всей Долины, кто был искренне рад его видеть.

— Привет, Нитлот, — помахал он ему смуглой рукой, как всегда испещрённой какими-то южными татуировками. — Индрис сказала мне, что ты вернулся, да ещё с каким-то увальнем-северянином... Как всё прошло? Мы ждали тебя.

Нитлот улыбнулся через силу. Так легко и непринуждённо сказано — слишком легко и непринуждённо... Будто он не был на грани смерти, будто не было всех этих безумных недель. Будто Хаос не гуляет по Обетованному, как по диким межмирным тропам. Придётся заново привыкать к этому беспечному равнодушию Отражений ко всему, кроме своей драгоценной особы. Было в этом равнодушии и своё очарование, и своя свобода — игры ума, иронии, вечных парадоксов, опасных знаний о магии, недоступных людям, — но Нитлоту теперь хотелось чего-то другого. Точно сломалось что-то внутри в северных лесах Ти'арга.

И они все были такими же, как Тейор — медленно подтягивались, скрывая жгучее любопытство за вальяжными опозданиями, подходили к Нитлоту и быстро отходили, увлечённые чем-то другим... Он приветствовал знакомых то с радостью, то с досадой — и почему-то с обострённой горечью чувствовал, что без него жизнь в Долине текла как всегда, что ничего здесь не изменилось и не изменится. "Проклятым местом" зовут её ти'аргские и дорелийские крестьяне — так ли они неправы в своих глупых суевериях?..

И, конечно, все они ждали Альена. Узнав, что Нитлот не привёл его, мужчины хмыкали или озабоченно хмурились, а женщины (совсем как Индрис) морщили носы в игривой печали. К той долгожданной минуте, когда явился Мервит, Нитлот уже скрипел зубами от отчаяния.

Мервит шагал медленно и торжественно — так, что лестница сотрясалась от его шагов, и тихо подрагивала его рыжая грива. Нитлоту невольно подумалось, что он примеряет роль Старшего, — но он тут же осадил себя: нет уж, слишком сутул этот старый лев, слаб и погружён в свои мысли... А кстати: где Старший, придёт ли он?

— Я принесла тебе кезоррианского вина с пряностями, как ты любишь, — послышался гортанный шёпот где-то возле уха, и Нитлот, вздрогнув, увидел хитрые глаза Индрис. — Подкрепи силы, тебе это понадобится.

— Ты уже видела то, что покажет Мервит? — с бухающим сердцем спросил Нитлот, машинально принимая горячий дутый бокал. Индрис мотнула головой, распустив одну из прядей сложной причёски — точно змейка выбралась из укрытия.

— Пока нет, но по недомолвкам Старшего догадываюсь, что там... Главное — не ошибиться в трактовке, — загадочно сказала она и отошла к зеркалам, провожая глазами Мервита. Тот спустился в толпу, бережно неся небольшую шкатулку красного дерева. Нитлот вспомнил, что Фиенни любил привозить из своих поездок изящные вещицы вроде такой. Он вообще отличался пристрастием ко всему, сделанному людьми.

— Доброй вам ночи, зеркальный народ, — проговорил Мервит, совсем негромко — но все перемолвки сразу стихли. — Большинство из вас знает, что я собрал вас по особому поводу: сегодня не День Возвращения и даже не День Середины Зимы, наше главное торжество...

— Только через два года, а жаль, — громко прошептал кто-то.

— Очень грустно — ворона в жертву не будет... — донеслось с другой стороны. Кое-кто позволил себе рассмеяться, но большинство хранило молчание. Мервит стиснул своё зеркальце, вдруг налившееся тревожным теплом.

— Я созвал вас, потому что в Обетованном началась большая война, — серьёзно продолжал Мервит. — Ни для кого не секрет, что она может коснуться и Долины, если Альсунг атакует Дорелию. И нам следует подумать об этом, хоть у нас и есть чем себя защитить...

— Не наше это дело, — мрачно пробасила Кетлабат, старая колдунья, которую многие считали полусумасшедшей. — Много веков мы не вмешивались в людские распри, а они не трогали нас. Пусть так будет и дальше.

— Но эта война особая, — терпеливо возразил Мервит; он явно готовился стоять на своём до конца. — Это не просто завоевательный поход северян, как раньше. Совсем недавно они напали на ти'аргскую гавань Хаэдран, призвав древние силы моря, долго дремавшие. Старое зло — ты должна о нём помнить, Кетлабат... Дии-Ше, вечно голодные гигантские моллюски.

— С тысячью глаз и зубов. Мой отец однажды убил такого, — заметила Кетлабат с таким удовольствием, будто жевала сладкий пирог.

Нитлот, поразмыслив, отпил вина. Новости становились всё увлекательнее.

— Но как такое возможно? — возмущённо всплеснул руками Тейор. — Альсунгцы всегда ненавидели магию, брезговали ею... Я знал одного северянина, что поджёг дом соседки-знахарки и явно этим гордился.

— Они варвары, это так, — кивнул Мервит. — Но варвары далеко не глупые... И сейчас с ними породнились новые силы, пока незнакомые нам. Связанные с тем, что все мы замечаем в последнее время. С беспорядками в магическом поле и сущностями, что истребляют людей. Среди нас сейчас тот, кто столкнулся с ними и выжил. Подойди сюда, Нитлот.

Ближайшие к Нитлоту расступились — кто-то с насмешкой, а кто-то с долей уважения, — и он вышел вперёд, польщённо вспыхнув, позабыв отставить бокал. Смешной, нелепый книжный червь — наконец-то он докажет им всем... Наконец-то они смогут разглядеть в нём героя.

— Расскажи, что с тобой случилось, — попросил Мервит, положив руку ему на плечо, и добавил: — Нитлот побывал в Ти'арге и по счастливой случайности уехал оттуда до начала нашествия. Без его помощи нам бы вряд ли удалось связать воедино все нити происходящего... Говори, друг мой.

И Нитлот заговорил — сначала севшим голосом, потом обретая уверенность: не то Индрис подмешала что-то в вино, не то столько внимательных взглядов воодушевили его... А может, среди зеркал он наконец ощущал себя дома. Как бы там ни было, рассказ тёк рекой — и кое-где он, возможно, на этот раз преувеличил опасности пути и свои страдания.

— И что вы хотите этим сказать — что наш Альен расшатал границы мира своей некромантией и впустил сюда Хаос? — недоверчиво протянул один из зеркальщиков, как только Нитлот умолк. — Да это почти нереально! Я помню Альена, он исключительно одарён, но сил одного просто недостаточно для такого...

— Правильно, Альен и не сделал всё от начала до конца, — вдохновенно перебил Мервит, отправив Нитлоту мысленный импульс благодарности. Он почувствовал, как под ласковым натиском дрогнули стенки телепатической защиты, и потёр занывший висок. — Просто его попытки... Ну, не будем лезть в чужое личное дело, но по рассказу Нитлота это ясно — попытки воскресить Фаэнто... Безумные попытки, не спорю, ничем не оправданные растраты Силы, но сейчас речь не об этом, друзья!.. После обсудите... Так вот, эти попытки стали последней каплей для уже расшатанного кем-то барьера, для уже подобравшихся к границам Обетованного сил Хаоса... Чтобы сила одного подействовала, всё должно было быть подготовлено, понимаете? Альен сейчас уверен, что виноват он один, но мы теперь знаем, что это не так! — от волнения механик так размахивал шкатулкой, что Нитлот испугался за сохранность её содержимого.

— А кто же подготовил разрыв, самоучки из Альсунга? Цитадель Хаоса вышла на контакт именно с ними, с единственными в Обетованном? Крайне сомнительная теория, Мервит, уж прости...