| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Сто метров. Алес. Больше провода нет. Катушка кончилась.
Повернулся.
Девки вдали все у автобуса столпились. Смотрят. Любопытно им, как котятам.
— Так. Все за автобус укрылись. Быстро! — это уже в гарнитуру ору, голосом туда не докричать.
Посмотрел, как команда выполняется. Не быстро, но и не медленно. Нормально, в общем.
Присел. Вставил в зажимы концы тонкого провода с катушки.
Нажал черную кнопку. Загорелась зелёная лампочка. Питание есть.
Гут.
Откинул крышку, под которой нашлась большая красная кнопка. Ну, просто Голливуд. И, перекрестившись, нажал.
И ничего...
А потом как...
Пылюки, мля! В Порто-Франко, наверное, видно.
А бабахнуло очень даже слабо. Ожидал большего звука.
Зато сзади раздалось в десять глоток громкое 'Ура!!!'.
Так и есть. Все снова повыскакивали из-за автобуса и скачут, руками машут, как на салюте, в День города.
Кто у меня сегодня ещё не работал?
— Антоненкова, — командую в гарнитуру.
— Чё нада?
— Не "чё нада", — возмущаюсь и воспитываю, — а слушаю, товарищ старшина.
— Слушаю, товарищ старшина, — повторяет за мной тоном двоечницы у доски.
— Бегом ко мне. Бери катушку и сматывай на неё провод, сколько его тут осталось. И пошли смотреть, что у нас получилось.
А получалось не то, чтобы очень... Деревья на дорогу плашмя не попадали. Стволы с пеньков соскочили, но ветками зацепились на ветки соседей, и все стоят так сикось-накось под разными углами. А одно даже висит криво. Хорошо хоть проезд перекрыли.
Чешу репу в затылке.
— Хреново вышло.
— А чё хренового? — спросила, подошедшая с катушкой Галя, а я и не заметил, как помыслил вслух. — По мне так ваще здорово. Прямо арт-нуво##.
## Арт-нуво (фр. art nouveau) — букв. 'новое искусство', распространённое с конца XIX в. до начала первой мировой войны. Отличительная особенность — отказ от прямых линий и углов в пользу более естественных, 'природных' линий.
— Да растащат эту засеку, как пить дать. Зацепят лебёдкой и быстренько растащат, — сокрушался, осматривая. — С этой стороны бугра, что ли валить опять?
— Не парься, Жора, — внушала Галя уверенным тоном, — как инженер тебе скажу: растащить можно, но зассут они эти стволы чепать.
— С какого бодуна?
— А хрен тут угадаешь, когда ствол с соседними ветками расцепиться и куда упадет тоже. Закрыта позиция. По любасу они техподдержку требовать будут. Не согласны они тут жизнью рисковать. Не за тем едут.
— Всё равно лучше перебдеть, чем недобдеть, — резюмирую плоды своих трудов. — Да и шнура осталось — ни Богу свечка, ни чёрту кочерга.
— Хозяин — барин, — равнодушно соглашается со мной Антоненкова.
— Лучше, инжонер, ты мне посоветуй, как эти деревяки так валить, чтобы стволы на дорогу легли плашмя. И при этом ещё друг на дружку залезли.
Галка призадумалась, оглядела пеньки, потом сказала.
— Не пробовал наискось рубить?
— Это как?
— Ты сейчас сделал пеньки плоскими. Стволы с них подскочили и упали практически стоя. А если шнур располагать под углом к оси, то, думаю, они не соскакивать будут, а как бы соскальзывать с пенька, от земли подскакивать и на бок ложиться. Наверно где-то так. А по-хорошему считать надо. Ты силу взрыва знаешь? Бризантность##1, там, или фугасность##2 того, что в шнуре напихано?
##1 Бриза́нтность (фр. brisance) — характеристика взрывчатого вещества. Служит мерой его способности к локальному дробящему воздействию на среду, в которой происходит взрыв. А также скорость взрыва.
##2 Фуга́сность — служит мерой разрушительного действия взрыва. Основное влияние оказывает объём газообразных продуктов взрыва создающихся при взрыве. Чем их больше, тем больше фугасность взрывчатки.
— Откуда. Да и не сапёр я ни разу. Как буры подсказали, так и кручу.
— Без изначальных условий задачу не решить. Попробуй всё же наискось, угол нужный можно поискать методом тыка. Больше я тебе ничем помочь не смогу, — развела Антоненкова руками.
— Тогда так, катушку тут оставь, и беги к автобусу, там скажи Синевич, чтобы брала мой шайтан-ящик и тащила его сюда.
— Да я и сама могу принести. Делов-то...
— Не-а... — покачал я головой, глядя ей в глаза. — Работать, Галка, должны все. Причаститься, так сказать.
— А пряники за работу? — спросила и голову к плечику наклонила.
— Пряники в порядке очереди. Сами так постановили, сами и жуйте, — не удержался я от парфянской стрелы.
— И какой же это будет пряник, по очереди-то? — её возмущению не было предела.
— А такой, — отвечаю, — сам на вид холёненький, а на вкус солёненький.
— Да ну тебя, — Антоненкова повернулась и побежала под горку, смешно вскидывая лодыжки.
А я стал осматривать катушку. На ней, на поверхностный взгляд, осталось намотанным метров семьдесят провода, может и меньше, все же галкина намотка совсем не заводская, попухлее будет.
Прискакала Наташка Синевич, тут же подстав щёку для поцелуя. Вот так вот, чтобы все от автобуса это видели. Очередная писькометрия в гареме — у кого клитор длиннее? Или всё же показатель искреннего её расположения ко мне? Блин, так и параноиком недолго стать. Будем считать, что последнее — уж очень хочется. Хотя, скорее всего, первое.
А Наташка довольная щебетала, улыбаясь до ямочек на щеках.
— Ну, вот, дождалась, когда, наконец-то и я тебе понадобилась.
— На конец — это не сейчас, — пробурчал слегка недовольно. — Сейчас работать будем. Бери топорик.
— Вот так всегда, я всей душой, а он — работать будем... — разочарованно промямлила Синевич.
Но я не стал с ней препираться. Напускное это 'разочарование'. Флирт, по большому счёту. Подталкивание к 'действиям'.
Отошли за вершину холма, откуда не видно стало первой засеки. Здесь всё, то же самое: справа — обрыв и слева — обрыв. Между ними роща непролазная для авто. Это хорошо. Это даже очень хорошо.
Выбрал два дерева по обочинам 'дороги'.
Наметил по тонкой зеленоватой коре, как рубить штробы в стволах. Наискось, как Антоненкова посоветовала. Нижней стороной от дороги.
И начали мы с Наташкой топориками тюкать. Получалось это у нас, сказать по правде, намного хуже, чем у таёжниц. Балконные мы жители с ней, судя по всему.
Потом на свежих штобах сплёл новые петли из остатков детонационного шнура.
Прикрепил к петлям взрыватели.
Отвел от взрывателей электропровода в новый коллектор. Первый незнамо куда взрывом забросило. А жаль. Этот пропадёт также.
Соединил коллектор с электропроводным шнуром на катушке.
Попутно объяснял Синевич, что и зачем я делаю.
— Ты меня готовишь эшелоны под откос пускать? — лукаво спросила Наташа, когда я попросил её повторить за мной, что сказал и сделал.
— Надеюсь, что у тебя генетическая память на диверсии крепкая, — усмехнулся.
Наташка засмеялась.
— У любого белоруса на это есть генетическая память. Но тут вроде фашистов нет.
— Фашистов, может, и нет, но вот враги нам — точно есть. И не лучше фашистов, как выясняется.
— Мы их взрывать будем?
— Если придётся, то и взрывать будем. Проклятый тут мир, опасный для человека, от человеков в первую же очередь. А вдобавок ещё зверушки хипповые в ассортименте, с антисоциальным поведением, что характерно. Слава Богу, хоть здесь нет таких ужасных чудовищ, как у моря. Это же надо было природе так извернуться, чтобы замастырить копытного хищника.
— Это ты про гиену?
— А то про кого же?
— Ну... Мало ли... Всех мы не видели, — сказала Наташа и встала во весь рост.
— Умеешь ты обрадовать, — усмехнулся последней её фразе.
На этом наша беседа и кончилась. Адская машинка была в сборе. Делать нам тут больше было нечего.
— Наташ, тебе не говорили, что ты красивая баба? — повернулся к ней, не вставая с корточек.
Наташа тут же присела рядом, также на корточки.
Посмотрела прямо в глаза.
— Много говорили. Но ты в первый раз, — гляжу, а глаза её сияют, и, тут же, уже она спросила уже меня, — Нравлюсь?
— Нравишься, — искренне ответил.
— Тогда — женись, — смеётся.
— Может, и женюсь, дай до Одессы доехать, — и подмигнул ей правым глазом.
— Зачем ждать до Одессы? — Наташа стала ковать железо пока горячо.
— Тут попа нет православного. А в Одессе должен быть. Я так думаю, — выдал ей свою отмазку.
Глаза у Синевич слегка замутились. Счастливая улыбка не покидала губ. Любят бабы, когда их замуж зовут. Даже если потом они отказывают.
Тут я, некстати, вспомнил одну знакомую по староземельной Москве, врачиху — иглоукалывателя. Муж у неё был хороший, двое детей. Любила она их, но гуляла по-черному. И от каждого любовника обязательно требовала, чтобы он на ней женился. И если любовник не проявлял такого рвения, то жаловалась на него подругам: "Ну, почему он не хочет на мне жениться?". И как муж этот любовник ей был не нужен вовсе, но вот обязан он был ХОТЕТЬ на ней жениться. Иначе ей было не в кайф.
Вспомнив эти эпизоды из своей староземельной жизни, я широко улыбнулся. Наташа же мою улыбку поняла по-своему.
— А я так бы и сидела тут с тобой вдвоем. И никакой Одессы мне не надо.
— Нравлюсь? — это я уже от ехидства природного спросил.
— Хуже... — ответила Наташка и слегка замялась. — Я... Я, кажется, Жорик, в тебя влюбилась, — пожимает плечиками, типа, самой странно, но, дык, так вышло.
И добавила.
— Наверное, потому, что ты не такой, как все.
— Я тебе обещал день на двоих? — напомнил ей прогулку к косуле.
— Обещал.
— Приедем в Портсмут — и весь день будет наш. Только наш. В ресторан сходим. Погуляем по красивым местам. В море искупаемся. А сейчас хватай ящик и пошли отсюда. Взрывать пора.
Подхватили шайтан-ящик с катушкой, и пошли вниз, размеренно разматывая шнур с катушки.
Провода оказалось на ней метров шестьдесят. Остальное первым взрывом оборвало.
Почесал репу и подумал, что уже не достанет до нас, если сравнивать с прошлым взрывом, ни камнем, ни веткой. Но, на всякий пожарный сказал Синевич.
— Отойди к девчатам.
— Зачем? Сейчас я на кнопку давить буду, — решимость была в этой фразе просто суворовская.
— А если что прилетит оттуда.
— Но я, же с тобой. Значит, ничего страшного не произойдёт. Жорик, дай на кнопочку нажать, всю жизнь хотела такое сотворить, как первый раз в кино увидела, так и руки зачесались. Ну, дааааааааааай, — заканючила она голосом Нюши из "Смешариков", — Не будь, чем щи наливают.
— Ну, на, — сказал, включая адскую машинку и откидывая крышку с красной кнопки. — Жми.
Наташа, зажмурив глаза, ткнула пальцем мимо кнопки.
Меня пробило на хи-хи.
— Второй подход к снаряду. Только смотри, куда тычешь, диверсант.
— Ну, тебя...
— Ты или жми на кнопку, или дембельнись от неё. Время идёт.
— Давай снова.
— Начинай.
Наташа опять зажмурилась и опять промахнулась мимо кнопки.
— Третий подход к снаряду, — смеялся уже в открытую. — Последний.
— Поцелуй!
— Губы давай.
Наташа протянула ко мне губы, свернутые в трубочку.
— Нормально давай, не в школе, чай, под лестницей сидим.
— Вот тебе, противный, — наташин кулачек три раза простучал по моему плечу, — будешь знать, как дразниться.
— Не... — покачал головой, — как всё запущено. Наташка, придется тебя целоваться учить. Хотя это очень вредно.
— Почему вредно?
— Понимаешь, в любом процессе обучения в обязательном порядке есть производственная практика и распределение.
Девушка на секунду задумалась, потом её лицо прояснилось.
— Но, можно же и на кафедре оставить?
— Можно, — согласился. — Только для этого надо старательно учиться. Лучше всех. Это не всем дано.
— Я отличница, — заявила она гордо.
— Фигушки, тут нужна не зубрёжка, а креатив.
— Ладно. Уболтал. Буду старательно учиться всему, чему ты меня захочешь научить. Честное пионерское.
— Посмотрим на твоё поведение. Потом. А теперь жми кнопку, — и погрозил пальчиком. — С открытыми глазами.
На этот раз обошлось без кокетства. Наташа твердо вдавила красную кнопку уже не указательным, а большим пальцем, и когда хлопнула взрывчатка, подняв клубы пыли и прошлогодних листьев, упала на меня, как бы впечатлившись этим до обморока. На самом же деле нашла хороший повод ощутить на себе мои руки.
Так, в обнимку и встали с корточек. А, встав, поднялись к роще.
На этот раз всё получилось просто замечательно. Оба дерева упали плашмя, кронами на дорогу, полностью её перекрыв. Теперь можно было спокойно двигаться дальше по крокам, рисованными бурами. Надеюсь, рисовали они всё это в трезвом виде. Однако пока всё было точно.
Новая земля. Плоскогорье между территорией Ордена и Южной дорогой.
22 год, 34 число 5 месяца, суббота, 11:11
С пригорка, раздвинув редкую рощу, было хорошо видно, как поперёк нашего движения показалась длинная лысая полоса в вельде, хорошо накатанная колесным транспортом. Ничего кроме искомой Южной дороги тут быть не могло. .По словам буров, отсюда налево до Портсмута осталось всего двадцать километров. Это хорошо. Это очень хорошо. Мы практически у цели. Но расслабляться не время. Сколько людей палилось на эйфории от вот-вот достигнутой цели. Вся мировая литература на этом потопталась. А мы не будем.
Антоненкова остановила автобус, как и договаривались. Увидела дорогу — стоп.
После того, как мы сделали засеку, я провел опрос в отряде, который надо было мне сделать давно уже, но раньше это всё как-то в голову не приходило.
— Кто, кроме меня, может водить этот драндулет, — показал я на автобус.
Поднялось шесть рук.
— Реально, — уточнил я, — Не легковушку, даже совковую с "тяпкой"##, а именно грузовик подобного типа.
## Сленг. Ручка механической коробки передач.
— Я могу вроде, — отозвалась Антоненкова.
— Могу или вроде? — уточнил на всякий случай.
— Ну... У нас на УПК, в школе ещё, мы учились водить такой "газон". Даже права есть. Но за таким рулём я давно не сидела.
— Вот сейчас и попытаемся, — радостно я потер руки.
Если действительно водить этот автобус Галя сможет, то появится у меня сменщик. А то я уже выматываюсь, как не знаю кто. Весь день баранку крутить, всю ночь гарем ублажать. Не дело это.
Покатались с Антоненковой по полю, понавыписывали разных фигур, и я согласился с тем, что Галка вполне может меня заменить на простых участках. Поведет автобус потихонечку. Гнать уже смысла никакого нет.
Нас не догонят!
Разбирать две засеки преследователям придется до морковкиных заговен. Мы к тому времени уже будем в Портсмуте по любасу. Даже черепашьей скоростью.
После того, как со вторым водителем определились, встал вопрос о втором пулеметчике — Галка-то выпала. Пришлось эту функцию взять на себя. Такой вот ченж.
Заранее открыл заднее стекло, закрепил его в потолочных креплениях, вынул из стола вертлюг. Примерился — трофейный пулемет на него встает. Не как родной, но встаёт практически нормально. Правда, сильно елозит по столешнице мешком для сбора гильз. Но это не так критично, как могло бы быть вообще.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
