— Тебе же только что сказали, что возникла бы другая проблема, куда более сложная. — Оттон уже привычно встал в оппозицию старшему брату — Кроме того, даже ты не сможешь отрицать, что собирать налоги со свободных гораздо выгоднее, чем оброк с рабов. Не нужно самому возиться с зерном, сеном, баранами и курами, теперь все платят деньгами. Подними, ради интереса, архив какого-нибудь баронства, сам убедишься, что твои доходы возросли минимум вдвое.

— Доходы возросли, не спорю. — кивнул Генрих — Но ведь и расходы возросли. Теперь, каждому работнику на строительстве, тоже приходится платить монетой. И с каждым днём всё больше. Если ты такой умный, то подними архивы за последние пять лет и убедись, что расходы растут гораздо быстрее доходов. Лет через десять, мы уйдём в минус и начнём раздавать своим бывшим рабам уже накопления. Я к чему веду-то. Другая история ведь была совсем другая. Там не было победы Третьего крестового похода, не было объединения христианства, не было воссоздания Принципата. Возможно, теперь всё пойдёт совсем по-другому.

— Ты прав, Генрих. — прервал пикировку братьев Принцепс — Всё пойдёт по-другому, и уже идёт. Мы ускорили техническое развитие, и теперь за пятьдесят лет пройдём путь, на который тому миру понадобилось восемь веков. В шестнадцать раз быстрее. С такой же скоростью будет происходить и прогресс социальный. Первые серьёзные бунты там начались в начале пятнадцатого века*, а в начале двадцатого не осталось ни одной настоящей христианской монархии, только декоративные, церемониальные, лишённые настоящей власти. Вот теперь и раздели всё на шестнадцать. Началось бы всё лет через пятнадцать, а трагически закончилось через полвека. Повторяю. Мы пока всё делаем правильно. Есть законы развития, которые невозможно отменить, как невозможно отменить законы математики. Можешь считать эти законы Божественными, законами самого Создателя. Мне пришлось разогнать технический прогресс, без этого мы не победили бы в войне, но увы, разогнал, так разогнал, затормозить это теперь уже невозможно, мы теперь просто вынуждены на всё реагировать в шестнадцать раз быстрее. За расходы не волнуйся, они уже скоро перестанут расти. Механизмы будут заменять нам труд сотен людей, и при этом, цена их будет постоянно снижаться. Прошу всех вас смотреть вперёд, а не назад. На повестке дня проблема организованной преступности в городах. Предлагайте методы её искоренения. Сенат ни до чего толкового сам не додумается, проекты законов придётся предлагать нам. Вы успеваете, Луи?

* Гуситские войны, происходившие в период с 1419 по 1434 год

— Успеваю, отец. Пока приходится сокращать, но после я перепишу всё набело.

— Хорошо. Высказывайтесь, братья. Не торопитесь, не осложняйте Людовику задачу, время у нас есть. И вы, Маман, не стесняйтесь, я уверен, что вам есть что сказать. Ведь именно вы испортили мне отличный план — сделать из бандитов еретиков. Их бы прямо в городах уничтожали, как бешеных собак. Впрочем — всё, что не делается, всё к лучшему. Теперь это просто бандиты, и нам нужно постараться загнать их в трудовые армии.

— Ты же сказал, что знаешь метод борьбы. — Раймунд Тулузский успел заметить, как напряглась его тёща, Железная герцогиня, и поспешил перехватить инициативу.

— Знаю. Но Генрих правильно сказал — у нас уже совсем другая история. Вдруг, да придумаем что-нибудь получше. Мой метод требует создание инструмента, для его реализации. На это уйдёт год, а может и два. Вдруг вы придумаете что-нибудь лучше и быстрее. А даже если и нет, то подумать никогда не вредно. Нас здесь шестнадцать, далеко не самых глупых людей современности. Давайте устроим мозговой штурм. Не всё же нам мечами махать, иногда и думать надо.

— Если бы бандиты чем-то отличались от честных горожан, то всё было бы просто. — задумчиво произнёс Роберт Бомон — Вводим в город когорту, и вяжем всех, кто с рогами, или хвостами. Но они ведь ничем не отличаются.

— Рогов и хвостов у них нет. — кивнул Принцепс — Но это не значит, что мы не научимся их отличать. Как я уже говорил — уверен, что магистраты знают очень многое. Их нужно без шума изъять и вдумчиво поспрашивать.

— Без шума, сразу во всех городах? Это невозможно. — категорично заявил Эд Бургундский.

— 'Невозможно — это слово, из словаря глупцов.' — встрял Людовик Блуа — Я правильно запомнил, дядя?

— Правильно, Луи. — усмехнулся Ричард — Мы произведём отвлекающий манёвр. Примем давно назревшее решение о восстановлении института власти народных трибунов, которых будут выбирать все городские плебеи. Наделим их толикой власти, например: налагать вето на решение местного сеньора повысить налоги и назначим всеобщие выборы.

— Выборы, да ещё и всеобщие... — брезгливо скривилась сестра Мариам — В том будущем вы забыли свои мозги, сын. Если города контролируются бандитами, то именно они и выиграют выборы. Неужели, вы даже таких простых вещей не понимаете?

— Вы жестоки, Маман. Разумеется, я это понимаю. Бандиты смогут повлиять на выборы, но не смогут на подсчёт голосов. Кто их считает — тот и определит победителя. Полагаю, что Святая церковь с этим отлично справится. Всё равно больше некому.

— Вы предлагаете Святой церкви врать? — Алиенора Аквитанская даже обрадовалась, будто поймала сына на 'горячем'.

— Очнитесь, Маман! Вы сейчас позорите всех женщин. Соврать можно только друзьям, родным, близким, словом — своим. Мы планируем военные действия, а перехитрить врага — это доблесть. Вы не присутствовали на заседании сената, так там церковь уже признала этих мерзавцев полностью потерянными, на которых невозможно воздействовать ни епитимией, ни даже анафемой. Признала стаей одичавших собак. Кроме того, они ведь первыми начнут, вы это верно сразу подметили. Какая из заповедей мешает нам ответить на это сторицей? Ну, я слушаю...

— В таком подходе я бесчестия не вижу. — на помощь Железной герцогине снова пришёл Раймунд — Только зачем нам столько народных трибунов, да ещё и с такими правами? Не породим ли мы этим ещё большее зло?

— Вот это уже конструктивный подход, уважаю. — Ричард благодарно кивнул шурину — Во-первых, права эти не такие уж и такие, после Мятежа в Саксонии всем уже понятно, что право 'дурака на троне' можно и нужно ограничивать. Во-вторых, умному правителю народный трибун нисколько не помешает, а даже поможет, принимая на себя гнев плебеев, причём очень задёшево. Демократия — это тоже один из инструментов управления. Тем более, что трибуны будут избираться на два года, а победителей определять Святая церковь. Даже если она пропустит во власть неуправляемого болвана, его можно будет опорочить десятком различных способов...

— Или просто устроить ему падение с коня, головой об камень. — закончил мысль Ростислав Рюрикович.

— Или так. — согласился Ричард — Но я уверен, что до такого не дойдёт. В конце концов, в течении двух лет можно перетерпеть любого идиота, будь он даже неподкупный-святой, трогать которого — грех. Налоги повышают для пополнения казны, а на два года можно взять кредит в банке. И вообще, повышать налоги — это моветон. От этой практики нужно отказываться, я бы рекомендовал сенату принять закон, но тогда нам нечего будет предложить трибунам. А они должны быть очень влиятельными, в глазах избирателя. Тогда нынешних магистратов нам сдадут без боя. Просто вызовем их на отчёт и поспрашиваем о самом интересном.

— Сбегут, паскуды. — уверенно заявил Диктатор Рима, король Алеппо, Антиохии, Киликии и юга Малой Азии, Рауль I Лузиньян.

— Если и сбегут, то только от тебя. — хмуро обрезал его Роберт Бомон — Больше здесь таких простофиль нет. Я не против. План хорош. Медленно, но, верно, с гарантией, так я люблю. Один у меня вопрос — допустим, узнали мы состав всех банд, а кто будет их вязать?

— Ты, как всегда, попал в самую уязвимую точку, Роберт. — вздохнул Ричард — Я же говорю, подходящего инструмента у нас пока нет. Войска применять нельзя, их не привести незаметно, да и многие сеньоры в этом случае сразу встанут на сторону бандитов. Ты же не думаешь, что магистраты с ними не делятся? Такого быть не может, каждый из сеньоров, помимо законных налогов, получает от городского магистрата 'подарки'. Я хотел затеять бунт еретиков, но Маман, Робер и Ицхак меня перехитрили. Ну, Господь им судья, может и примет во внимание, что хотели они как лучше. Никого, кроме Святого престола, я в качестве исполнителя не вижу.

— Почему? — поинтересовался Папа — У нас шесть скучающих дивизий и шесть когорт преторианцев. Это ещё не считая рыцарей Ордена Героев и ожидающих отправки в Индию балбесов, которых тоже можно привлечь.

— Сил у нас хватает, Робер. Мы сейчас в силах даже сжечь все города, как Господь поступил с Содомом и Гоморрой. Оцепим город, подтащим ракетные установки и передавайте приветы чертям в аду... Да не морщись ты, как девица. — усмехнулся Принцепс — Это была шутка. А вот если серьёзно, то нам придётся так же сжечь замки множества феодалов, которые вторжения армии на свою территорию не потерпят. А ведь многие из них наши братья, по Ордену Героев.

— Их можно предупредить.

— Это невозможно. Тут придётся не предупреждать, а убеждать. Это крестьян можно предупредить накануне, а сеньоры не просто так носят свои рыцарские цепи*. Хуже того, они обязательно организуются, и мы получим войну, в которой брат пойдёт на брата. Нам придётся их всех убить. И мы это обязательно сделаем, если ты откажешься их спасать. Отречёшься и принесёшь в жертву каким-то своим идеалам. Без помощи церкви, нам придётся убивать. Только Святой престол способен собрать нужные силы в нужных местах, не привлекая повышенного внимания, а потом, в 'час Икс', решить проблему. Сначала нужно сделать дело, а потом разговоры разговаривать. Пусть сначала почувствуют — какая это сила, церковь. На вашей базе мы создадим Министерство Внутренних дел Принципата. С отрядами быстрого реагирования и внутренними войсками. Это будет уже Пятый крестовый поход, на сей раз, против бандитов и покрывающих их властей. Я лично, первым приму от тебя этот крест, Аквитания, Нормандия, Анжу, Мэн и Пуату — мне давно там всё не нравится.

*серебряная цепь — отличительный знак рыцаря Ордена Героев

— Церковь после этого возненавидят, брат. — с печалью в голосе произнёс Папа.

— Кто угодно, но только не я. — уверенно заявил Принц-Бастард — Давно хотелось на кого-нибудь переложить внутренние проблемы. Мы вам строим соборы и храмы, помогите уже и вы нам. Раз уж отменили рабство, то быдло должна ставить в стойло именно церковь. Принцепс правильно говорит — кроме вас этого сделать некому. Министерство Внутренних дел... Хмм. Это такая организация, которая будет бороться с бандитами и их ночной властью? Я за, Робер, запишите меня вторым в Пятый крестовый поход. Я с удовольствием поделюсь властью со Святым престолом, если он покажет способность решать эти проблемы. Я за создание МВД.

— Я тоже не против. — подал свой голос король Эдессы, Кавказа, Тегерана, Синопа и Трапезунда — Пока весь Принципат основан на личной дружбе и боевом братстве, а это очень шаткая конструкция. Её основа исчезнет вместе с нами, а нам всем осталось недолго, даже самым молодым. Нам нужно постараться успеть установить прочные скрепы. Просто религии тут мало, мы все прекрасно помним, как вели себя Византия, Киликия, Антиохия и ливанский Триполи, во время Третьего крестового похода.

— Суки, покарал их Господь. — наливая очередной бокал, кивнул Ги Дампьер.

— Суки. — кивнул Томас Гилсленд — Кто их покарал — мнения разные, но это уже неважно, я за выборы народных трибунов, и создание МВД. Властью поделиться готов, мне всё это дерьмо уже сейчас стоит немалых расходов. А если они окрепнут, придётся отвлекать все силы, оголяя границу. Если Робер сможет организовать реальное МВД и взять под контроль всю внутреннюю сволочь, я лично поставлю ему сто самых толстых свечек и сразу начну строить храм Святого Робера.

— Я готов. — отозвался Роберт де Бомон — Власть над гражданскими, мне никогда не нравилась. Раньше я думал, что все они идиоты, но сегодня понял, что только половина. Ради спасения половины, я принимаю третий крест, Робер.

— Четвёртый. — возразил король Томас I — Третьим был я.

— Вот так мы в том будущем свою державу и потеряли. Всё мерялись, кто будет третьим, а кто четвёртым. — пиши меня четвёртым, Робер.

— Я пятый. — подал голос Геноцид. Все эти споры вокруг церкви и передаче части власти, он не понимал. Какая разница, кто рулит быдлом? Власть — это когда осаждённый город открывает тебе ворота. Всё остальное — это жалкий суррогат. Ну, будут какие-то монахи ловить каких-то бандитов... О существовании которых, Людовик де Блуа, если честно, до сегодняшнего дня даже не знал. Ночная власть, какие-то бандиты, и всё это с серьёзными рожами обсуждают вполне уважаемые люди. Не спроста ведь. Власти Геноциду было не жалко, он бы всю её отдал, в обмен на новую войну, но увы. Всю не принимали и войны не обещали. Поэтому пятый.

— Давайте я начну с тех, кто против. — усталым голосом попросил секретарь собрания, король Франков, Людовик Капетинг-Плантагенет — Вы слишком быстро говорите, я не успеваю.

— Извините, Луи. — кивнул Ричард приёмному сыну — Это моя вина. Итак, кто против?

— Я пока ни против, и не за. — отозвался Папа — Теперь я получаюсь ответственным за все преступления, и даже просто светские благоглупости, что творятся сейчас на территории Принципата?

— — Именно так, Робер. Кому много дадено, с того многое и спросится. Кроме тебя — больше некому.

— А ты сам?

— Тогда уж лучше сразу выпускать Геноцида. Он, по крайней мере, с совестью мучиться не будет, всех убьёт и начнёт искать, кого бы ещё... Мы ведь о серьёзных делах говорим, Робер, прямо сейчас закладываем фундамент на тысячелетия. Святой Джанчито этого бы не осилил. Вся надежда только на тебя.

Седьмая сессия сената завершилась десятого января 1204 года. Все нужные решения были приняты, и впервые не все они стали известны широкой общественности. Закон о наделении церкви дополнительными полномочиями, по настоянию Ричарда, попал в прессу в урезанном виде — только та часть, которая касалось подсчёта голосов на предстоящих всеобщих выборах народных трибунов и регистрации избирателей. Ни слова о борьбе с преступностью, об этом будет дополнительно объявлено, когда придёт пора действовать, буквально накануне. А пока просто регистрация. Невинное и совершенно естественное для церкви занятие. Регистрируют же они рождения, смерти и браки, значит и избирателей должны.

Теперь предстоял долгий подготовительный период. Не для проведения правильных выборов, для них всё было уже готово, и в ныне существующей организационной структуре, даже кандидаты в народные трибуны на примете наверняка были. Не могло не быть, законопослушный (и не только) народ веру ещё не утратил, да и к церкви относился с искренним почтением, если не сказать, с любовью.