— Помнишь, вы с Аритакой насчёт меток рассуждали? Точнее, про болезнь.
— Метрянку? — обеспокоенно спросила библиотекарша.
— Да. Похоже, Эпплблум эту заразу подхватила, — подтвердила оранжевая кобылочка.
Услышав это, волшебница прибавила ходу.
Густо облепленная кьютимарками малышка обнаружилась на площади, где пыталась переделать десять дел сразу.
— Да, — выдохнула волшебница. — Это метрянка.
Забитая любопытными пони площадь опустела буквально за одно мгновение. Только мордочки в противогазах за наглухо закупоренными окнами маячили. Совсем как тогда, когда народ шарахался от Зекоры. Хотя, полузатоптанный и вываленный в пыли Аритака точно выбивался из общей картины.
— Странно, а мне начинало казаться; Что зебр уже перестали бояться, — раздался позади задумчивый голос полосатой лошадки.
— Зекора! — обрадованно воскликнули подруги. — Помоги нам, пожалуйста! У Эпплблум — метрянка... — в этот момент они заметили, что зебра смотрит совсем не на них. — Зекора? — проследили за направлением взгляда. Зебра заинтриговано наблюдала, как к ним, шатаясь, ковыляет Аритака. Минуты три все, включая даже жертву метрянки, отвлеклись на зрелище, гадая: "Дойдёт, не дойдёт?"
Дошёл.
— Не стой у пони на пути от страха её, — сообщил жеребчик. И окончательно шлёпнулся.
* * *
* * *
*
Аритака
Под мурлыканье: "Я иду по улице в зелёном пиджаке; Мне нравятся мои ботинки; А ещё красивый галстук у меня..." путь вывел меня на площадь, где маленькая сестра Эпплджек выполняла штук десять вещей из циркового репертуара одновременно. Причём — неплохо получалось. Вокруг неё толпились любопытные пони, пытаясь разгадать загадку.
— Что-то мне это напоминает, — пробормотал я. Картинки по всему телу поняшки давали некоторые намёки. — Что-то, связанное с метками...
— Это метрянка, — донеслось с противоположного края площади.
— Точно! — успел обрадоваться я за пару мгновений до того, как табун паникующих снёс меня с копыт.
С трудом утвердившись на всех четырёх точках опоры, пыльная отбивная имени меня поковыляла в направлении одной трети банды гармонии и одной целой зёбры.
— Не стой у пони на пути от страха её, — выдавил я поучительную фразу и шлёпнулся на землю. Откуда, впрочем, тоже можно было наблюдать.
Отойдя от моего эпичного появления и такой же речи, Зекора рассказала, что лекарство у неё есть, надо только вырастить "Правдорубус Облакус". Главным удобрением для которого оказалась истина, истина и ничего, кроме двух вышеперечисленных.
Почему-то кобылочки дружно посмотрели на меня.
— А что я? — прогнав чакру по телу, мне наконец-то удалось нормально утвердиться на всех четырёх конечностях. — Всем и так известно, что мне нравится Флаттершай, Эпплджек, Твайлайт, Луна, Рейнбоу, Пинки... и ещё кое-кто.
— Кто? — одновременно и ревниво спросили подружки и обвели окружающие дома подозрительными взглядами.
Я покосился на проклюнувшийся росток.
— Её зовут Кризалис. И она не из Понивилля.
Зекора тоже оценила высоту растения и заявила, что нужно больше древесины... в смысле, истины.
— А Рарити? — прямолинейно спросила фермерша, пока единорожка подбирала слова.
— А она занята Спайком.
— А Зекора? — решила доуточнять оранжевая кобылочка.
— А у неё вон, свой паладин есть, — я кивнул в сторону преданно смотрящего на свою богиню Пан-Чи.
— А... — что бы не хотела сказать Эпплджек, её прервали.
— Это правда? — веселушка словно выпрыгнула из-под земли. — Я тебе правда нравлюсь? А что во мне тебе больше всего нравится? Моя неотразимая красота? — кобылочка похлопала глазками а-ля Рарити. — Или... — моментально одела смокинг, цилиндр и вставила монокль, — мои аристократичные манеры? Или...
— Твоё чувство юмора, — поспешил ответить я, пока не нашлись ещё какие достоинства.
— У-у... Моё чувство юмора... — протянула Пинки. И с придыханием предложила: — Хочешь... я... тебе... расскажу анекдот? — оглянулась по сторонам. — Вечером.
Хорошо, хоть ничего другого не предложила, с неё бы сталось.
— Я не хотела вас перебивать; Но "Правдорубус" всё не вырастает; А значит, нужно истину опять; Ему сказать. Её всё не хватает.
— Хорошо! — донеслось от жертвы метрянки. — Я всё скажу! — и малолетняя хулиганка рассказала, что метка у неё появилась не сама собой, а из-за слопанной у Зекоры особо редкой ботаники.
"Облакус" вымахал мгновенно и выше понячного роста.
— Кажется, перестарались, — хмыкнула Эпплджек.
Зебра ничего не ответила, а начала обдирать несчастное растение и готовить своё варево.
После того, как кьютимарки с бедной девчушки сошли, почти вся компания отправилась в библиотеку. Только Зекора продолжила свой закупочный квест, а Пан-Чи увязался на нею. По пути к нам присоединилась сначала Рарити со Свити, а потом Рейнбоу и Скуталу, так что метконосцев собрался полный комплект. И пока они в читальном зале обсуждали произошедшее, "взрослые" устроились этажом ниже с той же целью.
— До сих пор понять не могу, что с Эпплблум произошло, — поделилась мыслями волшебница. — Почему у неё был такой сильный срыв?
— Да, пока мы носились из-за проклятия, к ней привязалась Аргентум Коу, — махнула хвостом Эпплджек.
— Я не знаю такую, — смущённо призналась библиотекарша.
— Недавно в Понивилле, — успокоила Пинки, после чего отошла в сторону, ткнула в бок синюю пегаску и что-то зашептала той на ухо.
— Её уже много откуда попросили, — добавила модельерша.
— Она ещё всем анонимки рассылает, — скривилась Эпплджек.
— Анонимки? — переспросила Твайлайт. — Вроде таких? — притянула листочек бумажки и зачитала: — Ты, тупая малолетка, ты ничего не знаешь в магии!
— Йеап, — кивнула фермерша.
— А, теперь понятно, почему в слове "малолетка" вместо "о" стоит "а", — волшебница подумала немного и вышвырнула бумажку в мусорное ведро. — А ещё чем-нибудь она знаменита?
— Ещё дошколетка, а уже с кьютимаркой: серебряное кресло, — ответила Эпплджек.
— Говорит, что за сутки может сделать кресло и получить за него больше, чем кто угодно заработает за месяц, — добавила Рарити.
— И заявляет, что работающие каждый день — просто неудачники и глупцы, — пристукнула копытом фермерша.
— Называет это творческой... — модница фыркнула, — работой.
— Но, вообще-то, это ремесло, — несколько растерянно произнесла библиотекарша. — Кустарное изготовление вещей или предметов искусства для продажи.
— А что тогда у меня? — взволнованно спросила наша модельерша.
— А разве ты творишь для денег? — удивилась Твайлайт.
— Ну, отчасти — да, — смущённо призналась белая единорожка. — Но больше — чтобы мною восхищались.
— Тогда не знаю, — волшебница нахмурилась. И практически тут же просияла: — Но больше подходит под определение творчества: создание предметов искусства по велению души.
— Фенкс, дорогая, — расцвела Рарити.
Пока взрослые и ответственные кобылочки обсуждали очень нехорошую... ладно, будем говорить своими словами: пока они сплетничали, а я пытался понять, зачем здесь вообще нужен, в другом углу усиленно шептались две приколистки.
* * *
* * *
*
Презрительно игнорируя — они все просто завидуют её таланту, красоте и Избранности — косые взгляды, очень молодая кобылочка с гордо поднятой головой шествовала по Понивиллю. Грива и хвост цвета ночного неба с загадочно мерцавшими искорками развевались на ветру, кьютимарка на лазоревом фоне показывала всем низшим существам, кто тут особо отмечен судьбой. Конечно, это захолустье было недостойно, но куда денешься, когда враги и завистники выжили отовсюду.
Ну да ладно, это всё недостойно внимания лучезарной и великолепной. И зависшее над нею облачко в виде свиньи — тоже.
— И как я только дала себя на это уговорить, — пробормотала Рейнбоу, выливая в пригнанную тучку пузырёк, который вручила веселушка . — Ладно, дождик должен быть тёплым, надеюсь, не простудится...
Понивилльцы со злорадством наблюдали, как мокнет задавака. Правда, через минуту злорадство сменилось удивлением, а затем — ещё большим злорадством.
Наигениальнейшая с лёгким изумлением посмотрела на цветную лужу. На абсолютно чистый бежевый круп. На блекло-жёлтый хвост...
В понивилльское небо взлетел истошный визг.
* * *
* * *
*
Аритака
Весь четверг меня переполняло злорадство от зрелища, как бландинка несётся к станции, покупает билет куда угодно и уматывает на поезде. А потом наступила ночь. Довольно знаменательная, поскольку мало того, что мы с Луной договорились о возобновлении киносеансов, так принцесса ещё и уговорила меня показать, кто же такой "старый козёл Дамблдор" и чем он похож на её старшую сестру.
Как и положено, начал я с первого фильма.
— Чем-то на Старсвирла похож, — оценила аликорнесса. — Вот только непонятно, почему полосу препятствий проходили только трое учеников, а не весь первый курс.
В общем, моего отвращения к Доброму Дедушке принцесса не разделила. Впрочем, оно же сложилось не столько из-за фильмов, которые в своё время мне даже понравились, сколько из-за фанфиков и всяческих домыслов.
Распрощавшись с Луной, я пошёл к дверям с мерцавшей над ними надписью "Выход". Но стоило сделать пару шагов, как перед самым моим носом появился некто в чёрных одеждах. Отступив назад, я рассмотрел неожиданную преграду. И сел на пол от изумления. На моём пути стоял сам Тёмный Лорд Волдеморт во всём своём "великолепии" после воскрешения на кладбище.
— Увидишь заику, передавай ему привет, — прошипел Риддл и испарился с громким хлопком.
После столь весёлой — приснится же такое! — ночки, зарядки и завтрака мой путь пролёг в библиотеку. Где, к моему удивлению, обнаружился Серджио, который что-то горячо втолковывал изумлённо взирающей на него волшебнице. Пользуясь тем, что меня не заметили, я прислушался. Темой монолога опять оказался Старсвирл. Подивившись — для компании и вообще: надо же, насколько древний волшебник оказался широко известен среди поняш, а по прошедшему празднику и не скажешь — стал слушать дальше.
Интерпретация оратора сильно отличалась от недавней версии Снирла. Можно сказать, оказалась диаметрально противоположной. По ней абсолютно все поступки Бородатого были деталями тщательно плана, а он и Олион — марионетками Герцога Анархии, открывавшими тому дорогу. Только Верд о своей роли знал, а вот его бывшего учителя играли в тёмную.
Твайлайт, то ли наученная горьким опытом прошлого спора, то ли просто от передозировки изумлением, лишь молча кивала головой.
— Да-а... — протянула волшебница, когда нагруженный книжками Урчи удалился. — Не дай Селестия, они встретятся, — покачав головой, единорожка увидела меня. — Привет, Аритака! Что ты тут делаешь?
Не дав мне открыть рот, в библиотеку впрыгнуло розовое стихийное бедствие по имени Пинки Пай. С аллигатором на спине.
— Здрася всем! — воскликнула веселушка. — О, Така! Така-Тако, я придумала!
— Тако рулез, — пробормотал я и изобразил повышенное внимание.
— Пойдёшь со мной на еженедельную прогулку с питомцами прямо сегодня?
А то куда ж я денусь?
* * *
* * *
*
Рейнбоу
Тучка слева!
Тучка справа!
Опять слева!
Весело и непринуждённо самая крутая пегаска поколения на большой скорости облетела препятствия.
Теперь мёртвая петля!
Развернулась и лёгким кролем на спине пролетела немного обратно.
Перевернулась обратно и ногами вниз, вновь набрала скорость...
Никто не может летать так же быстро!
— Ухху! — раздалось почти над ухом.
— Угу? — переспросила кобылочка. Посмотрела вбок. — А, это ты, Оувул! Полетаем наперегонки?! — и рванула.
Но — произошло непредвиденное: соперник сделал пегаску, как стоячую!
— Ах, так?! — Рейнбоу ускорилась, пробила стоящее на пути облако, обогнала обнаглевшую птицу.
И вновь питомец библиотекарши обогнал победительницу юниорских игр.
— Ну хорошо! — пегаска со смехом втопила на полную, сделала несколько "бочек", зажмурившись от удовольствия...
собачий лай заставил открыть глаза и затормозить.
— Вайнона? — изумлённо спросила. — В смысле, голова Вайноны? — сова с головой питомицы Эпплджек знакомо гавкнула, закрутилась вокруг шокированной пони. — Ничего не понимаю... Это что-то с реальностью или с моей головой? — с лёгким хлопком голова стала кроличьей. — Ангел?! — совиное тело превратилось в крокодилье. — Гами?! Это уже полный дурдом!
Гибрид трёх питомцев открыл рот. И оттуда с яростным мявком выскочила белая кошка.
Вскрикнув, поражённая Рейнбоу рухнула спиной вниз.
И... проснулась.
— Фуф, просто сон, — подняв голову с подушки, синяя пегаска тут же увидела питомицу Рарити, которая со злобным мявканием и шипением отмахивалась когтями от гавкающей снизу фермерской собаки. Рядом с ветками негромко ухал Оувул, под деревом прыгал Ангел, а чуть дальше моргал Гами. Словом, все питомцы всех подруг собрались у дерева, которое Дэш выбрала для дневного отдыха. И активно там шумели.
А с соседнего холма весело скакали и их владелицы. Завидев хозяек, зверята кинулись к подругам, за исключением Опал. Кошка дождалась, пока Рарити подойдёт к дереву и только тогда быстро и ловко спустилась единорожке на спину.
Недоумевающая синяя кобылочка спрыгнула на землю рядом с подругой.
— О, мы приносим свои извинения, что потревожили твой сон, Рейнбоу, — манерно сказала модельерша. — Скажи, что извиняешься, Опал.
Та развернулась хвостом к радужной пегаске, выгнула спину и прошипела явно что-то презрительное.
— Она — извиняется, — поспешно сказала модница.
— Привет, девчата. А что вообще здесь происходит? — не обращая внимания на мелочи, задала самый насущный вопрос Рейнбоу.
— Наша еженедельная общая прогулка с питомцами! — ответила за всех фермерша. — И кстати, хайе, Рейнбоу.
— Серьёзно? — изумилась пегаска.
— В один час, каждую неделю, — кивнула Эпплджек, кидая палку собаке.
— Я думала, ты знаешь... — вставила желтая пегасочка. — Ты не знаешь? — обратилась к подружкам — Она не знает? — и застенчиво начала ковырять копытом землю.
— Ну... мы, конечно, собирались пригласить тебя, — аккуратно подбирая слова, сказала библиотекарша, — вот только...
— Но тут Твайлайт вспомнила, что у тебя нет питомца! — выскочила Пинки. Подскочила к моднице: — И Рарити вспомнила, что ты обычно дремлешь после обеда, — почти телепортировалась к фермерше, — и Эпплджек сочла, что ты ничего не теряешь, — переметнулась к жёлтой пегасочке, — и Флаттершай и я просто покивали головой, — клоунесса заставила копытами робкую подругу кивать головой, — вот так!
— О, пожалуйста, не злись на нас, — по инерции кивая, попросила пегасочка.
— Конечно, я не сержусь, — отозвалась Рейнбоу. — В конце концов, если у меня нет питомца, то и приглашать... Эй, а Аритака-то что здесь делает? — синяя пегаска заметила розовенького жеребчика, с видом мученика лежавшего на гребне холма.
— Ну, во-первых, меня пригласила Пинки, — говоря, он встал, потянулся и спустился ко всей компании. — А во-вторых, мне иногда кажется, что я тут — всеобщий питомец.
