Машинист паровоза, успел дать полный ход, добраться до ближайшей станции и по телеграфу сообщить об случившимся.
Три дня, бесновалась толпа, уничтожая остатки оборудования, сооружений и запасов продовольствия. Самое интересное, бунтующие и, думать не думали после свершённого, предпринять какие-то меры по собственной защите или разбежаться в разные стороны, хотя бы! Чтоб спасти свои задницы — их души, спасти уже было невозможно...
Ведь, РЕВОЛЮЦИЯ!!!
Они ожидали, что с ними будут пытаться договариваться, упрашивать и, так далее... По попке гладить, короче.
Не угадали!
На четвёртый день, на аэродроме поблизости приземлилось несколько "Антеев", с которых высадился Спец и Отдельная "Особая" рота корейцев.
При шахте до бунта, имелось приличное количество охотничьего оружия — в том числе и, нарезного... Места ведь, дикие!
При виде карателей, позавчерашние зэка, вчерашние шахтёры и сегодняшние бунтовщики — успевшие уже кое-как организоваться, попытались отстреливаться. Однако, снайпера корейцев — успевшие занять удобные позиции на ближайших сопках, валили не раздумывая всех, кто имел в руках хотя бы, нечто — отдалённо похожее на огнестрел!
Остальных, как овчарки стадо баранов, корейцы согнали на площадь перед управлением шахты и построили под стволами двух пулемётов, как на плацу.
Прилетевшая вместе со Спецом оперативно-следственная группа быстро обнаружила тела всех убитых... Их никто не хоронил, не закапывал даже — просто, оттащили подальше от посёлка. Бугор удосужился особой "чести" — его обезображенный до полной неузнаваемости труп, бросили в общий нужник...
Пока, то — да сё, нашли единственного выжившего специалиста, а из тундры явился управляющий со своими "подельниками". Все сильно покашливали — всё же, ночёвки под открытым небом, да при таком климате... Здоровье не улучшают!
Очень быстро оперативно-следственная группа (а, сыщики у нас в губернии — лучшие в мире! Слава покойному Оперу и земля ему пухом...), установила причины бунта. В том числе и, ту роль — которую в нём сыграл управляющий. Способствовало этому то, что бунтовщики не догадались уничтожить документы в конторе, а выживший из комиссии покойного Бугра, оказался именно специалистом по финансовым проверкам.
Вот только, не удалось выявить организаторов, главарей и зачинщиков самого бунта — на все вопросы следователей, "птенцы Керенского" только нагло ухмылялись.
Без всякого суда и следствия, Спец приказал повесить управляющего на верёвке, выброшенной из окна его собственного кабинета — что, корейцы не промедлили исполнить. Остальных его подельников из конторы ждало дальнейшее следствие и суд — по результатом которого, не менее половины из них оказались на этой же шахте с отбойным молотком в руках.
Построенным в шеренги недавним участникам подавленного бунта, такое самоуправство Спеца очень понравилось! Они свистели и улюлюкали, когда управляющий — будучи за шею подвешенным, ногами дрыгал...
Однако — не долго музыка играла, не долго управляющий "танцевал"...
Спец, приказал толпе выдать организаторов, зачинщиков и активных участников бунта и последовавших за ним убийств. Слова Спеца, были встречены смехом и многочисленными направлениями по давно известному всем и каждому адресу.
Спец, спокойно выслушав пожелания и предложения, приказал корейцам расстрелять каждого десятого... Никто из них — до самого последнего момента не верил, что это произойдёт на самом деле! Однако, факт: корейцы быстро отобрали, отделили от общей толпы и, прямо у стены того же управления — под повешенным управляющим шахтой, расстреляли из пулемёта немногим более пятидесяти человек.
Спец, опять предложил толпе добровольно выдать, ранее указанных им лиц, дав на размышление пять минут. В этот раз, толпа лишь угрюмо молчала... Через означенный промежуток времени, корейцы вновь принялись строить толпу и после "расчёта" на каждого десятого, собираясь повторить "процедуру".
И, тут как прорвало: так принялись сдавать друг друга — что следователи записывать не успевали!
Позже, в посёлок приехала выездная комиссия нижегородского губернского суда. Ознакомившись с материалами следствия, она невиновных не нашла и приговорила всех без исключения шахтёров к длительным срокам заключения. Отбывать срок и, заодно отрабатывать причинённый "Корпорации USSR" ущерб, они должны были на той же шахте...
Конечно, притоку рабочей силы на Воркутинские шахты, это происшествие не способствовало — планы по добыче и поставке угля постоянно срывались...
Но, в тот же год, все мои предприятия угольной промышленности в том районе были национализированы и, вошли в "Систему Предупреждения и Отбытия Наказаний" РСФСР — "СПОН". Это у нас, вместо "того" ГУЛАГА! Сюда, в течение всей Продолженной Войны, свозились со всей страны приговорённые к "исключительной мере" — которым, расстрел заменили исправительными работами и военнопленные.
Одно хорошо: жилищно-бытовые условия — как и, снабжение, на этом предприятии улучшились. Так что, своего бунтовщики добились...
Да... Не думал, не гадал что с Бугром так будет! Он же, был крепок как дуб — казалось, триста лет проживёт. Когда я на него смотрел, то втайне охреневал — он, не старел! Да, да! Казалось, он оставался таким — каким, я его в первый раз встретил.
Я ещё подшучивал, типа его негритянка — дочь африканского шамана и, втирает ему какое-нибудь волшебное зелье...
Да... От смерти "зелья" нет.
Естественно, как ни пытались, от общественности это "происшествие" скрыть не удалось.
Будь то, весна или лето, Спец имел бы определённые проблемы... Хотя, конечно, для него не смертельные — а, больше морально-этического значения. Либерально-демократическая общественность, клеймила бы его — как кровавого сатрапа и душителя свободы. Однако, была уже осень и российская "общественность" всех уровней — сверху до низу, уже досыта — до желудочной рвоты кровью, наелась свободы, демократии и прочих "прелестей" революции.
Наоборот!
Спец, просто "звездой" стал — свой отмороженной решительностью и жестокостью.
Делегации целые к нему приходили, от различных многочисленных организаций "спасителей России", с предложениями стать чуть ли не диктатором. А для офицеров, он вообще стал — "светочем в окошке"!
Но, Спец, конкретно никого не посылая, загадочно от всех отмалчивался — Октябрь уж был близок!
История, всё больше и больше начинает меняться... Троцкий, в ней не стал "Наркомвоенмором"[54] и председателем Высшего Военного Совета Республики — а, до самого лево— эсеровского мятежа осенью девятнадцатого года, оставался наркомом иностранных дел. Руководить дипломатическим ведомством страны — которую, никто не признал! Что может быть проще?! Заключи "похабный" мир с Германией и, отдыхай себе...
Казалось, мы очень надёжно его "упаковали"...
Однако, прежде чем занять эту должность, кому-то в голову пришло дать Льву Давыдовичу одно — очень важное задание.
Непосредственно сразу после Октябрьского Переворота, Всероссийский исполком железнодорожного профсоюза — "Викжель", в котором заправляли меньшевики и правые эсеры, предъявил большевикам ультиматум. В "новой" истории, это было очень серьёзно: железнодорожники угрожали остановить железнодорожное сообщение по все России — если, те добровольно не уступят власть "однородному социалистическому правительству"...
Ага, счас! "Порулили" — хватит! А, за "базар" отвечать надо.
Без хлеба и топлива, Петроград в ту пору голодал и замерзал!
На железнодорожном транспорте и, так — бардак творился: мои маршруты с зерном и углём, застряли на станциях где-то между Нижнем и Москвой и потихоньку дербанились. И, спросить не с кого было!
Вот Троцкому это дело и, поручили — после того, как с Председателей Петросовета сняли — за кое-какие "косячки" во время Октябрьского Вооружённого Восстания. Лев Давыдович, был очень решительным человеком — на словах и, ему требовались решительные на деле помощники. И, тут он — не будь дурак, вспомнил "воркутинскую историю"...
Спец, с помощью Особых Рот корейцев и группы логистиков от Генши, за неделю навёл на железной дороге "Петроград — Москва — Нижний Новгород", такой "железный порядок", что немцы бы обзавидовались!
Правда, без жертв не обошлось — но, оно того стоило.
Всю Продолженную Войну, проблем на этом направлении у нас не было... Правда, на большее наших возможностей не хватало и, в остальной России, царил бардак и разруха на транспорте. Хотя и, не такая разруха — как в "реальной" Гражданской Войне.
Даже, более того! Вместе с планом ГОЭЛРО, выполнялись и кое-какие мероприятия по развитию железнодорожного транспорта страны. В частности, на "Нижегородском Тракторном Заводе", перестали выпускать тягачи "Бурлак" и вновь взялись за "американские" паровозы и вагоны.
Железная дорога "усиленной" пропускной способности — с "тяжёлыми" рельсами, "Нижний Новгород — Солнечногорск — Котлас", к двадцатому году была достроена и, даже начато её продолжение до Москвы.
Спец, "железной рукой" навёл порядок на транспорте — а, вся "слава" досталась Троцкому.
Глава 20. Про плачущих большевиков
"Действительно, если идея "царя" была дискредитирована, то идея "отечества" держалась крепко; она была впитана, так сказать, с молоком матери и поддерживала дух армии за всё время Германской войны. И вот теперь она опять должна была выдвинуть массы на борьбу с иноземным нашествием, и прежде всего против Советской власти, которая тоже рассматривалась руководителями Добровольческой армии как иноземный элемент...".
Генерал Слащёв-Крымский.
Как я уже говорил, на совещании "посвящённых" попаданцев, по — теоретически обоснованному Ильичом Конкретным настоянию, было решено тайно сорвать Брестский мир...
Дело происходило так.
Двадцатого февраля восемнадцатого года, когда немецкие войска, безостановочно двигались в глубь России по всем направления — не встречая абсолютно никакого сопротивления, делегация Советского Правительства во главе с наркомом иностранных дел Троцким Львом Давидовичем, вторично выехала в Брест-Литовск, с заданием от самого Ленина: во что бы то, не стало, ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ (!!!) заключить мир...
А "цена" была, воистину неимоверная! Германская делегация на переговорах предъявила ультиматум: распустить армию, признать независимость Украины, Польши, Финляндии... Уступить Германии Прибалтику, Белоруссию... Турции — Карс, Батум и Ардаган с областями... Выплатить шесть миллиардов золотом и бесплатно поставлять в Германию значительные объёмы сырья и продовольствия.
Надо сказать, большевики в те дни, совершенно потерялись! Согласия и единства между ними не было. Одни из них были за немедленную "священную" революционную войну, которая — по их мнению, неизбежно перерастёт в мировую революцию... Другие, готовы были хоть пол-России отдать и, уже — где-нибудь за Уралом, дожидаться "восстания германского пролетариата...".
А разбегающиеся с фронта солдаты, открыто кричали им: "Заключайте мир — раз пообещали народу, иначе штыки против вас повернём!"
Ленин считал, что надо любой ценой заключить мир — выиграв необходимое для восстановления государства время и, он буквально "продавил", это решение среди своих соратников. "Реальная" история доказала, что он был прав...
Он же, не обладал "послезнанием" — как мы!
А, мы им обладали и, поэтому, решили Брестский мир любой ценой сорвать.
Мы, были более "правыми", чем Ленин...
После сорванных первых Брестских переговоров, германское наступление потихоньку продолжалось, когда советская делегация, на бронированном, роскошном вип-вагоне производства "Корпорации USSR" — бывшем императорским, подъехала к "линии фронта"... Если, конечно "это" можно было так назвать[55]!
Никого особенно не удивило, когда группа немецких солдат, руководимая офицерами — старший из которых был в чине полковника, остановила поезд с советской делегацией на одной из небольших станций... "Несколько" удивило другое: несмотря на развешанные над поездом белые флаги и предъявляемые мандаты, немцы грубо — буквально пинками, вышвырнули большевистскую делегацию из вагона и, по немецкой "матушке" сквернословя на чистейшем немецко-фашистском, загнали их в какой-то загаженный скотами деревянный сарай.
Многие члены большевицкой делегации, были люди с высшим образованием и очень хорошо владели европейскими языками. Прежде всего — сам Троцкий, долгое время живший в эмиграции — в Австрии, по моему... Поэтому, переговорщики могли с большим "удовольствием" слушать — как немецкие офицеры за стеной сарая, до ругани спорили, решая их судьбу: одни предлагали тупо расстрелять "большевицких свиней", другие предлагали их предварительно помучить — отрезав отдельные части тела, не сильно влияющие на жизнедеятельность организма в целом... Впрочем, было одно дельное предложение — долго не возиться и просто-напросто сжечь сарай вместе с "жидо-комиссарами".
Заступаясь за еврейскую нацию, должен сказать что "жидо-комиссаров" в делегации было всего два: сам Лев Давидович, да его ближайший сподвижник и тёзка Каменев. Остальные, если мне не изменяет память — принадлежали к "титульной" нации...
Победила первая точка зрения: делегатов стали по одному выводить из сарая с завязанными глазами... И, расстреливать! Оставшиеся в заточении — после каждой "выводки", слышали команду офицера, предсмертный визг и короткий винтовочный залп...
Последним, из уже свежезагаженного человеческим дерьмом сарая, предварительно надев на голову воняющий мышатиной мешок, вывели-вытащили товарища Троцкого. Хоть он и, сопротивлялся и, что-то верещал на языке Бормана и Штирлица. Привязали к столбу... Щёлканье затворов "Маузеров", лязгающая команда немецкого офицера... Думаю, Лев Давыдович в тот момент снова стал правоверным иудеем — успев вспомнить и мысленно произнести, пару молитв из Торы.
ЗАЛП!!!
Грохот, свист пуль вокруг и над головой, стук вколачиваемых в брёвна пуль, летящие на голову деревянные щепки... Вонь сгоревшего пироксилина прямо в лицо...
Ни живой, ни мёртвый Троцкий — боясь поверить, с трепетом стал осознавать... Что, он больше живой — чем, мёртвый!
С гоготом, чуть не оторвав уши, с него грубо сорвали мешок — заодно с частью роскошной, курчавой шевелюры.
Нарком иностранных дел, с неясным чувством мог удостовериться — что все члены советской делегации были живы — хотя и, несколько нездоровы: какие на ногах стоять были не в состоянии — от радости, что живы остались... Другие же, имели свежие следы фекальной жидкости на штанах...
Стоящие вокруг немецкие солдаты, неприлично громко гоготали, распугивая стаи ворон — прилетевших было на дармовую свежанинку из комиссаров.
Когда солдаты вдоволь проржались — а, вороны недовольно каркая, разлетелись голодными на ночлег, старший немецкий офицер в чине полковника, с безукоризненным берлинским произношением, объявил: смерть от пули — слишком жирное пёрлово, таким ничтожным свиньям как они. Поэтому, их поутру всех повесят... А, "самой главной жидо-большевицкой свинье" — лично Троцкому, окажут особую "честь": его посадят на кол. При этом, полковник — смакуя мельчайшие подробности, рассказал как именно — каким образом, всё это "действо" будет происходить.
