Вир улыбнулся и протянул оружие нагбарцу.
— Проверяй, — предложил он. — Мишень ещё не убрали.
— Не уметь! — отпрянул Мюр, но самострел взял. — Для трус! Моя не трус! Моя не уметь такой!
Он, тем не менее, попытался взвести лук и самострел сломался с громким треском.
— Я не делать! — взвыл Мюр. — Моя не при чём! Ты нарочно!
Вир ухмыльнулся и хлопнул его по плечу.
— Стрелок — это не только самострел, это ещё и умение с ним справиться, — пояснил он. — А ты чего, с нашей Марилой гуляешь?
— Она сама прийти! — поспешил заверить Мюр. — Добрый женщина!
Оборотень снова хлопнул его по плечу.
— Обидишь — худо будет. Гуляй, если нравится.
Мюр поспешил удрать, всё ещё сжимая в руках остатки сломанного самострела.
Вир повернулся и пошёл искать баронессу.
— Ваша милость, — безукоризненно вежливо поклонился он, — отошлите ваших людей. — Вас зовут на вторую часть сегодняшних состязаний. Вас будет охранять отряд аллгеймайнов, он напрямую подчиняется союзу баронов.
— Почему я слышу об том только сейчас? — нахмурилась Нора.
— Это тайна, — просто ответил Вир.
— Что за тайна? — одними губами спросила Вейма. Вир в ответ так же беззвучно ответил:
— Мастера будут состязаться в стрельбе из стенобитных орудий.
— Но... такое не скроешь!
— Ничего, — усмехнулся оборотень. — Главное, чтобы близко никто не подходил.
Он перевёл взгляд на свою госпожу.
— Это знали только те, кто занимался подготовкой. Зато теперь всё готово. Прошу вас, идёмте.
— Я пойду к своему дружочку! — немедленно нашлась Марила.
Нора закатила глаза.
— Врени, — вспомнила она имя цирюльницы. — Пойди с ней. Чтобы до заката обе были дома!
— Зачем?! — возмутилась Марила. — Я одна хочу гулять! Она всё испортит!!!
— Или ты идёшь с ней или не идёшь, — холодно ответила Нора. Подумав, она повернулась к Виру и пояснила: — Похоже, нагбарцы вовсе ошалели. Как бы у них дуру нашу не обидели. Разбирайся с ними ещё.
Вейма подняла брови. Оказывается, её милость умудрилась ещё услышать и разобрать разговоры, которые велись в углу трибуны.
— Мюрлейн хороший! — ещё громче закричала Марила.
Нора пожала плечами.
— Я остальных не видела. Ты моя дура. Ты не пойдёшь туда одна. Что надо сказать?
Марила набрала воздуху, чтобы высказать всё, что думает по поводу неожиданной опеки, но перехватила холодный взгляд оборотня и сникла.
— Да, сестрица, твоя милость, — пробормотала она.
— Молодец, — милостиво кивнула ей баронесса.
— Ваша милость, — окликнула её Вейма, — я могу вас покинуть?
Нора бросила взгляд на Вира.
— Только сами бароны и их супруги, — сказал он, разводя руками. И кое-кто, кто всё устраивает.
Оборотень отвесил дамам преувеличенный поклон.
— Иди, — согласилась баронесса.
— Куда ты пойдёшь? — спросил Вир.
Вейма кивнула на брата Полди.
— Университет должен ему деньги. Я собираюсь заглянуть в лавку Братства Помощи, они этим занимаются. Он пойдёт со мной.
— Ты с ума сошла! — возмутился оборотень. — Возьми охрану!
Вейма закатила глаза.
— Ваша милость! — взмолился Вир.
Нора засмеялась.
— Куно, Аццо, Ланзо! — позвала она. — Возьмите ещё двоих и охраняйте госпожу Вейму.
Она перевела взгляд на советницу и строго добавила:
— Это приказ.
Вампирша передёрнула плечами, но спорить не стала. Нора слишком много о себе воображает, ей не мешает преподать урок, но это потом, а сейчас...
— Идём, монах, — позвала она.
— Глава девятая. Между состязаниями
Лавка Братства Помощи была... обычной. Просто лавка, только не разложен по столам и не развешен по стенам товар, а сидит неприметный человек за столом, перед ним книга, чернильница, да стоят скамьи для посетителей попроще и пара хороших кресел для публики почище. Вейма отослала охрану в ближайший кабак и толкнула тяжёлую дверь.
Неприметный человечек скользнул по ней равнодушным взглядом. Вампирша представилась, представила своего спутника и в двух словах рассказала о деле, которое их сюда привело.
— А, — кивнул человечек. Он порылся в ящиках стоящего рядом с ним шкафа и выудил два свитка. — Здесь. Подписи.
— А... — оторопел монах. — Как же деньги?
Человечек хмыкнул и кивнул на дверь за своей спиной.
— Туда, — велел он.
Подумал и предложил даме:
— Вы можете подождать здесь или уходить.
Вейма оскорблённо выхватила у него из рук свитки, пробежала взглядом. Ничего особенного там не было. Университет признавал полученными пересланные через Братство деньги и уполномочивал Братство передать их монаху ордена Камня по имени брат Полди. Брат Полди расписывался, что все деньги получил сполна.
Вейма расписалась в своём свитке и после, под напряжённым взглядом человечка, в подсунутой им книге. Монаху она свиток так и не отдала.
— Сначала он получит деньги, потом подпишет, — сказала она.
— Воля ваша, — пожал плечами человечек. — Вам сюда.
Монах прошёл в дверь, Вейме пришлось нагнуться. Они оказались в небольшой тесной комнате, в которой спиной к ним, лицом к узенькому окну стоял человек в монашеской рясе.
Вейма чуть не задохнулась от нахлынувших на брата Полди чувств.
— Отец Наркис! — кинулся он вперёд. — О, Заступник, вы — здесь?! Вы живы?!
Незнакомый монах обернулся. Был он, как и Полди, невысок ростом, худ и даже невзрачен. Вернее, это у себя на родине он был бы невзрачен, а в Тафелоне он явно выделялся нездешними чертами лица, глубоко посаженными глазами и желтовато-смуглой кожей. А ещё во взгляде его светился ум. Ум и проницательность. И то, как он посмотрел на вампиршу...
Вейма принюхалась, ругая себя за то, что, поглощённая эмоциями брата Полди, не сделала это раньше.
Принюхалась и попятилась назад, выставив перед собой скрюченные пальцы с острыми, как когти, ногтями, и оскаливая зубы.
— Липп, — выплюнула она. — Я его чувствую! Это он послал тебя, монах?!
В тёмных умных глазах монаха мелькнуло недоумение, которое быстро сменилось на понимание.
— Да, — кивнул он, ничуть не обескураженный и, чуть прихрамывая, шагнул вперёд. — Он предупреждал, что ты будешь так... бояться.
— Я не боюсь, — не очень убедительно возразила Вейма. Она не могла найти в себе силы успокоиться, спрятать клыки и разогнуть скрюченные пальцы. От монаха пахло не только Липпом. От него пахло длительным и доверительным общением с этим вампиром.
— Так, значит, ты — Вейма? — уточнил отец Наркис с интересом. — Тот самый вампир, который не пьёт человеческой крови?
— Тебе какое дело, монах?!
— Добрая госпожа! — взмолился обескураженный брат Полди. — Прошу тебя! Это приор нашего монастыря, отец Наркис. Клянусь тебе, он человек почтенный и благочестивый и...
— Ну-ну, брат Полди, — отечески успокоил его приор. — Госпожа Вейма не знает меня. Естественно, что она не чувствует ко мне доверия.
Он повернулся к вампирше.
— Я говорил с Липпом достаточно, чтобы знать его как своего духовного сына.
— Как своего — кого?! — не поверила ушам вампирша. — Ты с ума сошёл, монах?! Ты, что же?! Принимал исповедь у вампира?! Ты считаешь, его грехи можно отпустить?!
— Ты сама вампир, — напомнил ей отец Наркис.
— Я не пью человеческой крови, — оскорблённо напомнила Вейма. — И не предаю людей, которые мне доверились.
— Ты сама вампир, — невозмутимо продолжал приор, — и знаешь, как это тяжело — идти против течения.
— Но я как-то справилась!
— Да, — признал это приор. — Но у Липпа нет твоей силы воли.
— У него — что?! — ахнула Вейма.
Впервые в жизни её сравнили с другим вампиром в её пользу.
— Не вини его, — спокойно продолжал отец Наркис. — Он сдался, столкнувшись с испытанием своей воли, а ты выдержала. Но разве сильные не должны протянуть руку более слабым?
— Ты сошёл с ума, монах, — повторила Вейма. — Липп — подлый, бесчувственный... скорпион. Он не сдался! Он наслаждался каждым мигом своего существования! Он...
— Что плохого он сделал именно тебе? — перебил её приор. — Уверен, не так-то много.
— В самом деле! — вскипела вампирша. — Только то, что он охотился на моей территории и из-за него нас чуть не убили! И то, что он принёс мою подругу умирать и её чуть не убили — этот слизняк боялся за свою шкуру! Трус, подлец, предатель!
— Он не убил и не попытался убить тебя и никого из твоих друзей, — подытожил монах. — Он пытался спасти свою жизнь теми способами, которые знал.
— Он... — в который раз начала вампирша, но внезапно успокоилась. Липпа тут не было. Зачем она спорит? — Так, значит, ты думаешь, что ты его обратил, а? Заставил уверовать в Заступника? И что же, он теперь не боится молитв?
Отец Наркис чуть заметно улыбнулся.
— Не всё сразу, госпожа Вейма. Я уверен, что вампир способен преодолеть своё отвращение к святости, если уверует всем сердцем. Липп подаёт большие надежды.
Вейма дёрнула углом рта, но промолчала. Сама-то она не боялась ни святого знака, ни молитв, ни церквей, ни монахов. Пару лет назад она даже не выдержала и, когда немного придурковатый сын священника, заменявший приболевшего отца, в очередной раз спутал слова молитв, решила вмешаться. Она ворвалась в его разум и впечатала в память и правильные слова, и нужное произношение и всё, что должен знать священник. Корбл не имел права подменять отца, но в деревенских церквях так часто делали. Вейма же была доктором богословия и её слух резало и неверное произношение, и запинки, и нарушение чина. После её вмешательства Корбл немного тронулся умом — теперь он уверял, что ему явился небесный посланник и даже продолжает подсказывать темы для проповедей. Однако он набирал популярность и послушать его иной раз приходили даже из Ранога, хотя, казалось бы, уж там-то слышали всяких священников.
Одним словом, быть вампиром не означало бояться молитв.
Но...
У Веймы мелькнула чудовищная мысль: что, если для таких, как она, ещё не всё потеряно? Вот если бы найти священника, который может принять её полную исповедь... ведь она не творит никакого зла!
Отец Наркис наблюдал за ней с таким пониманием, будто не она, а он был вампиром.
Нет. Он человек.
Вейма уставилась ему в глаза. Отец Наркис чуть кивнул, заставив скрипнуть зубами. Он впускал её — вампира! — в свой разум! Он приглашал её! Он не был жертвой, он был тем, кто сам решил, что позволить, а что нет.
Ясное сознание, ничуть не спутанное сомнением или искушениями. Вейма двинулась вглубь, в прошлое. Там было... многое. Вампирша скользила, не входя в суть его воспоминаний. О, этому человеку знакомы были искушения! Женщины, лошади, вино, деньги, кости, битвы... Он знал многое. И... во всём раскаялся и спрятал былое в своей памяти. Не забыл, а просто...
Раскаялся.
Покаялся и принял искупление.
Так бывает?!
Вейма попробовала потянуть за эти воспоминания. Не может быть, чтобы ничего не осталось!
Искушения плоти лучше не трогать. Да — проще. Да — больше... по-вампирски. Но так делать можно только если ты намерена выпить кровь жертвы или разделить с ним ложе.
Вир учует это даже на расстоянии.
...о чём ты думаешь?..
Она ухватила за другое. Деньги. Деньги — это прекрасно. Чем больше денег, тем больше...
... тем больше пользы ты сможешь принести вере?!
Вампирша с проклятием вывалилась из чужого сознания. Отец Наркис всё с тем же доброжелательным, но отстранённым интересом смотрел на неё.
— Я убедил вас в своей искренности?
— Чего вы хотите? — спросила Вейма и снова выругалась про себя. С этого вопроса нужно было начать.
— Денег, — как человек, только что удачно пошутивший, улыбнулся приор. — Денег, который брат Полди должен был передать мне.
— Зачем они вам?!
Отец приор развёл руками и повернулся к Полди.
— Сын мой, мужайся, — сказал он с искренней, но отчего-то сдержанной печалью. — Наш добрый отец Зотикус...
Полди прижал руки к груди и смертельно побледней.
— Нет... — прошептал он.
— Он умер, — закончил приор. — Наш настоятель предательски убит.
— Братья-заступники?!
— Да.
Вейма нащупала стул и уселась.
— Как интересно, — холодно и равнодушно произнесла она.
— Монастырь захвачен их орденом, — продолжал теперь уже бывший приор. — Она назначили настоятелем брата Менелоса и оставили при нём своих людей. Как они сказали — для совета и поддержки. С ними — не менее десятка воинствующих братьев. Я еле успел скрыться.
Брат Полди уронил лицо в ладони и, не скрываясь, разрыдался. Приор положил руку ему на плечо. Вейма принюхалась.
— Я правильно понимаю, что отец Менелос — дубина, не способная управлять даже таким маленьким монастырём? — поинтересовалась она.
Отец Наркис кивнул.
— Ты права, дочь моя.
Вейма кивнула ему в ответ.
— Так, значит, братья-заступники хотят себе ваш орден? Зачем?
— Деньги, — пожал плечами приор. — Влияние. Власть.
Вейма принюхалась с возрастающим интересом.
Самое противное, что он был неизменно искренен... хотя что-то пока предпочитал придержать.
— Сын мой, — потеребил приор за плечо брата Полди, — ты должен взять себя в руки. Отец настоятель мёртв, но ничего ещё не закончилось. Ты вырос в мирном монастыре, но приходит такое время, когда каждый из нас должен сражаться — словом, оружием, делом — чем может.
Брат Полди, не стесняясь, утёрся рукавом и посмотрел на приора.
— Располагайте мной, отец.
Приор кивнул.
— Сейчас твоя помощь в том, чтобы привлекать к себе внимание, — серьёзно произнёс он. — Ходить, быть на виду... выйти отсюда так, будто деньги всё ещё у тебя. Это опасная роль, но мне некому больше её поручить.
— Ты спятил?! — перебила Вейма. — Его же убьют!
— Всё в руках Заступника, — уклончиво ответил приор.
Его взгляд сказал больше и вампирша взбесилась.
Он думает, она будет пасти это недоразумение?!
А ведь будет.
Просто не сможет оставить его на растерзание.
— Это ненадолго, — пообещал приор. — Братья-заступники обращают на себя всё больше внимания — и здесь, и в Терне. Потому и важно, чтобы они не поменяли свои планы. Ты понимаешь?
— Нет, — честно признался всё ещё всхлипывающий монах. — Но я сделаю всё, что вы скажете.
— Просто будь на виду, — сказал отец Наркис. — И не рассказывай о нашей встрече.
Вейма вздёрнула бровь. Её приор ни о чём просить не стал. Поверил? Проверял?
А отец Наркис достал из-за пазухи свиток и протянул брату Полди.
— Возьми. Подпишешь там, — кивнул он за дверь. — Они ничего не выдадут. Деньги заберу я. Тебе дадут кошель...
— Мне ничего не надо!
— Тебе дадут кошель, — терпеливо повторил приор. — Будешь тратить его при необходимости. Это создаст видимость, что деньги получил ты. Ничему не верь. Позже я расскажу всё, что ты должен знать.
Брат Полди поцеловал руку приору. Это выглядело... искренним жестом почитания. Отец Наркис медленно его благословил.
