Рука онемела, потому он вскоре перестал вкладывать в удары свою силу, предпочтя использовать скорость коня. Ткнуть в спину, полоснуть по шее, по руке, да куда придется! И ладно, что рана не смертельная, ослабевшего врага добьет наступающая следом пехота. Убить как можно больше сейчас — меньше труда останется на потом!

Лагерь взяли с наскоку — его никто не оборонял. Здесь граф Вольсунг все же сумел взять инициативу в свои руки, приказав кавалерии продолжать преследование, оркам — крушить телеги-водовозы, а пехоте — собирать трофеи и готовиться увезти все из вражеских припасов, что можно, а остальное предать огню.

Кэлхар ринулся выполнять приказ вместе с товарищами, и на самой окраине лагеря они обнаружили загон с молодыми девушками и подростками — их тут явно держали на мясо. Их радостные крики и надежда, загоревшаяся в уже потухших глазах, подстегнули рыцарей сильнее, чем любое боевое пойло. Здесь граф Марней оставил заботиться о пленных горстку самых уставших или легко раненных воинов, а сам вместе с остальной кавалерией ринулся в погоню.

Кэлхар пришпорил коня и мысленно попросил у четвероногого боевого товарища прощения: он будет гнать его до тех пор, пока не загонит насмерть или пока убегающих ублюдков не перебьют всех до последнего.

* * *

За два дня Данила изрядно намаялся. С производством мушкетов возникли некоторые незначительные трудности, а вот с линией сборки творился тихий ужас, который, если по-хорошему, надо было бы предвидеть. Сам Разумовский, планируя производство предельно простого оружия, совершенно упустил из виду, что изготовить нужную деталь — одно дело, тут не надо ничего понимать. Сказали — рабочий делает. Зачем и почему так, а не иначе — ему знать не надо. Но вот собирать кучу деталей в готовое оружие должен тот, кто хорошо понимает, как работает огнестрел вообще и как будет работать именно этот мушкет.

Из-за этого просчета первая партия — пять экземпляров — оказалась совершенно негодной. Рабочие не видели ничего плохого в том, что ударно-спусковой механизм установлен немного наперекос, из-за чего либо клинил спуск, либо курок не попадал по брандтрубке. Два мушкета — с проблемами запирающего замка, у одного ствол к ложу прикреплен недостаточно туго.

И дело было вовсе не в халатности сборщиков — все-таки на это дело Данила подрядил весьма умелых мастеров, кузнецов и часовщиков — просто из-за непонимания принципов работы оружия сборщик оказался не в состоянии определить качество своей работы. Можно ли винить рабочего, допустившего прокол в сборке запирающего замка, если он вообще не знает, что оружию и положено открываться и закрываться?

Даниле пришлось убить полдня лишь на то, чтобы до мельчайших подробностей расписать специфику эксплуатации оружия и вместе с мастерами качественно собрать один мушкет. Само собой, что всю партию придется проверять поштучно, и это станет большой проблемой при производстве большого количества мушкетов, так как сам Данила пока что единственный человек, способный это сделать.

Параллельно с курированием производства оружия, инженер начал организовывать предприятие по производству патронов. Ручное изготовление бумажного мешочка строго по заданным размерам, пропитывание его составом, который алхимики обещали закончить 'вот-вот, буквально завтра', сушка, отмеривание пороха, затем пыж, затем пуля, затем аккуратно заклеить книжным клеем, который тоже пришлось производить в большом количестве — все это подразумевало, что обеспечить боеприпасами всего роту стрелков может только большая и грамотная артель. А если огнестрела станет много — тут уже артелью не обойдешься.

Выход он нашел. Вначале обучил четверых рабочих — двое делают мешочки, один — пыжи, последний отмеряет порох и собирает патрон. Затем они, в совершенстве освоив патронное дело, обучат своих учеников и сами станут главными мастерами артелей, комплектовать которые Данила предложил женщинами: рукоделье, как-никак, не придется отрывать рабочих с других работ.

В общем, это были трудные два дня, точнее — особо трудные. Наутро третьего Разумовский, толком не выспавшись, продолжил свои труды, навестил сборочный цех, проинспектировал процесс подготовки химических компонентов к производству гремучей ртути, вернулся во дворец и как раз обрался пообедать, когда начался форменный бедлам: город снова стал на уши, вопя хвалу небесам, богам, королю и армии. Кажется, атака на перевалочный пункт завершилась успешно.

Данила оставил суп и салаты на столе — авось, никто не украдет — и в сопровождении охранника двинулся в королевский зал совещаний, по пути повстречав Роктис. Вскоре появились еще несколько высокопоставленных офицеров, а затем пришли и гонцы, уставшие, едва держащиеся на ногах, покрытые пылью дорог.

Первый, вроде бы младший офицер вроде десятника, парень типично крестьянской внешности, поклонился вначале королю, а затем неожиданно адресовал персональный поклон Даниле.

— Мы победили, — устало выдохнул он.

— Как?! — нетерпеливо воскликнул Валлендел, — детали? Рассказывай же!

— Мы победили, вот и все. Разгромили, разбили наголову, вырезали почти все вражеское войско, всех, и гоблинов, и их слуг. Вначале, как и предсказал министр-оружейник, они хотели просто поубивать нас на расстоянии, не подходя ближе, но мы онаграми стали бросать волшебные ядра, убили многих, а они своим колдовским оружием с такого расстояния ничего не смогли. Тогда вперед пошли орки-людоеды, мы их встретили онаграми, стрелами, огненными бутылками и проредили толпу. А потом с теми, кто добежал, сошлись в рукопашном бою, но к тому моменту уже тысячи их были убиты, и мы остальных обратили в бегство. А потом они сами убежали к лагерю, а на нас натравили драконов, их было уже два. Онагры оказались бессильны, и тогда наши орки принялись метать волшебные булавы.

— И?!!

— И убили их, ясное дело. Магия его светлости, — тут снова последовал почтительный поклон в сторону Данилы, — просто на куски их разрывала. Одному голову оторвало, второго вообще наизнанку вывернуло, да так, что все его проклятое дыхание наружу вышло. И тогда все враги побежали. Мы гнались за ними, сколько могли, убили сколько догнали. Всего, наверное, положили тысяч семь, не меньше, а то и больше восьми.

— А потом?

— Потом его светлость граф Вольсунг приказал громить их лагерь, забрать все, что можно вывезти, а что нельзя — сломать, сжечь. А еще мы там освободили сотен шесть наших людей, все девушки да малышня, которых гады съесть собирались... Теперь войско на пути назад, битва вчера была, еще денька два им понадобится, чтобы вернуться с добычей.

— Наши потери? Много полегло?

— Меньше ста солдат, ваше величество.

По залу прокатился изумленный вздох.

— Да я ушам своим не верю, — пробормотал барон Рэнфорт.

В следующий момент присутствующие разразились радостными восклицаниями и поздравлениями в адрес короля, Данилы и друг друга так, словно только что была одержана окончательная победа в этой войне.

— Да ты просто чудотворец, душенька, — проворковала за спиной Разумовского Роктис.

Инженер тяжело вздохнул.

— Минутку тишины, будьте любезны! — громко отчеканил он.

Восторг и ликование пошли на убыль, не столько оттого, что Данила так сказал, скорее присутствующие наконец-то обратили внимание, что виновник торжества — единственный, не проявляющий признаков бурной радости.

— Гонцы могут быть свободны и идти отдыхать, — распорядился Разумовский, дождался, пока те, поклонившись, удалились, и обвел собравшихся мрачным взглядом: — рано радуетесь, господа.

— Ты так считаешь? — насторожился король. — Ведь мы не только разгромили их войско, превосходящее числом, но и драконов убили. Я ручаюсь, что в считанные дни вся небольшая орда Лагатца, что сейчас на границе, соберется под наши знамена. Я знаю орков — возможность поубивать всех оставшихся драконов врага для них дороже жизни, так что готовь побольше драконобойных молотов, мастер...

— В том и дело, что больше драконобойные молоты нам не помогут. В моем мире любой, даже самый завалящий командир знает, что оставить танки — ну, то бишь драконов — без поддержки пехоты нельзя. Дракон без помощи солдат — легкая добыча вражеских пехотинцев, вооруженных драконобойным оружием, и вчера гоблины получили это знание ценой серьезных потерь и утрат. Второй раз они наших орков к своим драконам на расстояние броска не подпустят, увы, они стреляют намного дальше, чем орки метают противотанковые гранаты.

Король и остальные офицеры переглянулись.

— И что делать дальше?

— Придерживаться намеченного курса. Мы достигли поставленных задач, сорвали наступление противника, выиграли время, как я и рассчитывал. Больше номер с орками-гренадерами против танков не прокатит, надо будет придумать что-то еще. А гоблины обезопасят драконов уже к следующему бою, будьте уверены. Простейший способ — посадить на спину дракона стрелков и установить щиты.

Данила отошел к окну, устало уселся на стул и забросил ногу на ногу. Король и вельможи следили за каждым движением, безмолвно ожидая, когда он продолжит говорить.

— Я вот чего опасаюсь... Гоблины хитрые, но мы уже дважды их переиграли. Теперь враг точно знает, что ему противостоит хорошо организованная объединенная армия и что эту армию снабжают все новым и новым оружием. Вначале гранаты и бутылки с горючей смесью, теперь онагры-гранатометы и орки-драконобойцы. Все, господа, разминка закончилась, дальше игра пойдет с полной самоотдачей, потому что гоблины уже поняли: с нами шутки плохи, мы им равный противник. Я не знаю, какие у них есть козыри про запас, но готов побиться об заклад, что очень скоро они обрушат на нас все, что смогут. Сражения многочисленными войсками мы больше вести не можем...

— Почему? — спросил граф Гаунт.

— Потому что против нас применят онагры с гранатами, а то и чего похуже... Я опасаюсь появления пушек — это то же самое, что аркебуза, но во много раз больше, возится на телеге, стреляет ядрами с кулак, а то и с голову, и одним выстрелом пробьет любой щит, пролетит сквозь строй солдат, убивая всех на пути. Так что пока — продолжаем производство, больше никаких сражений. А вот разведку надо усилить до предела, насколько это возможно.

— У тебя есть план, мастер-оружейник?

— У меня есть план развития, который ты, король, и так знаешь, мы его каждый день обсуждаем. Дальнейшие боевые планы будем строить, когда узнаем реакцию врага на этот разгром. А мой личный план на сегодняшний день — наконец-то как следует отдохнуть.

* * *

Несмотря на шум и гам происходящей на улицах вакханалии, Данила уснул легко и быстро, как это обычно бывает с уставшими от тяжелых праведных трудов людьми. Однако в объятиях Морфея пребывал не так долго, как собирался.

После полуночи Разумовский проснулся от скрипа со стороны окна. Разлепив глаза, он увидел, как окно отворяется, на фоне звездного неба — почти полностью сливающаяся с цветом ночи фигура.

Кто-то уже почти влез в комнату, и Данила, которого сразу же прошиб холодный пот, моментально рассудил, что наилучшим решением будет позвать охранника.

— Охрана!! Тут чужак!!

— Тише, душенька, не ори, — сказал 'чужак' голосом Роктис, — все равно я наложила на комнату заклятие круга тишины, ты хоть охрипни — охранник ничего не услышит.

Она негромко свистнула, пробуждая светящийся кристалл у потолка, и сняла с головы капюшон. Данила подозрительно окинул ее взглядом, отметив, что Роктис облачилась в темный шпионский костюм, неуловимо смахивающий на облачение ниндзя как по цвету, так и по назначению.

— Ради всего святого, на кой ляд ты влезла ко мне в окно посреди ночи? Через дверь зайти нельзя было, раз уж невтерпеж?

— Конечно же, нельзя! — радостно ответила та и обнажила в искренней белоснежной улыбке все свои тридцать два зуба без клыков: — видишь ли, душенька, я собираюсь тебя похитить!

— Зачем?! — искренне удивился Данила.

Роктис уселась на подоконнике и задумчиво подперла голову кулаком.

— Ну как тебе сказать, душенька... Не ценят нас тут. Ни меня, ни тебя. Я двенадцать лет верой и правдой служила королю Арлансии — где благодарность?! Ты тут совсем недолго — но уже успел чуть ли не горы своротить, губишь себя, трудишься, из кожи вон лезешь — где благодарность? Ты живешь в двух комнатах, тут у некоторых слуг комнаты получше твоих будут. Во что ты одет? В золоте и в шелках? Нет. Да и то, твоим гардеробом озаботилась я, когда поняла, что остальным на тебя наплевать.

— Честно говоря, меня все устраивает. Надо дать отпор серой чуме — а остальное неважно.

— Можешь ведь и не успеть.

— О чем это ты?!

Роктис с плохо скрываемым осуждением покачала головой:

— Душенька, ты в зеркало когда последний раз смотрелся?

— А зачем мне у зеркала вертеться? Времени нет, каждая минута на счету...

— А ты посмотри. Оно, кстати, у тебя за спиной, на стене.

Данила последовал совету и подошел к зеркалу. И ужаснулся.

Оттуда на него смотрело совершенно чужое лицо, исхудавшее, с впалыми щеками, заросшее бородой, с лихорадочно блестящими глазами. Разумовскому потребовалось несколько секунд, чтобы понять: это лицо изможденного, уставшего человека — его собственное. Он видел, как день за днем сдает король, вчерашний пацан, на которого свалилось бремя управления воюющей страной — но только сейчас понял, что и сам сдал не меньше. Длительная работа на износ наложила свой отпечаток и на него.

— Да уж, — только и сказал он.

— Вот-вот, душенька, — вздохнула Роктис, — твои колоссальные усилия не ценят. Ты, фактически, единственный человек, который удерживает тонущий корабль 'Арлансия' на плаву. Ты каждый день делаешь больше, чем некоторые дворяне и вельможи — за всю жизнь. Где твой замок? Где твои владения? Слуги? Изысканные блюда и дорогие вина? Сколько слуг с опахалами у твоей кровати? Ни одного? Ты все это заслужил — но живешь в двух комнатах и ешь, что подадут, вместо того, чтобы слуги готовили твои любимые блюда.

Разумовский сел за стол и налил себе воды из графина.

— Ты должен был дернуть за веревочку и вызвать слугу с прохладительными напитками, — жестко сказала Роктис, — ах да, я же забыла, что личных слуг тебе тоже никто не предоставил.

— Ну и при чем тут мое похищение? — устало спросил Данила.

— А при том. Арлансию все равно не спасти, но возможность продержаться подольше ты ей дал. Арлансия — не последняя страна на свете. После вчерашнего успеха каждый король желает иметь на своей стороне волшебного оружейника — и каждый готов предоставить тебе все мыслимые блага. Я уже договорилась. Доставлю тебя в соседнюю страну, где нас будут ценить намного больше. Титулы, владения, замки, золото, слуги... Ты пойми, душенька, ты можешь диктовать всем и вся свои условия. Вплоть до того, чтобы получить руку дочери того короля, которому я собираюсь тебя привезти, и после его смерти — кстати, он не обязательно должен умереть от старости — стать королем самому. А когда ты станешь королем — с твоим оружием ты завоюешь как минимум полмира.