— Это вы мне должны сказать, Артур Христианович. Я в книге по криминалистике читала — самое главное, что должен сделать следователь, это найти мотив преступления. А если мотива нет, то и суда нет. Впрочем, не лучше ли нам поменять тему, и вы, и я прекрасно знаем, что убил директора его двоюродный брат-троцкист, когда тот хотел доложить о нем соответствующим органам. Насколько мне известно, из рассказа моей одноклассницы, его уже осудили и расстреляли.
— Не доверяете вы никому, Оля, а психолог ясно сказал, для того, чтоб понять, что у вас в голове, нужно все блоки из сознания удалить, — задумчиво разглядывая ее, сказал Артузов.
— Так что ж он не удалил, великий психолог? Полчаса у меня перед глазами медальоном шатал, так и не усыпил.
— Такая вы у нас особенная, ничего вас не берет...
— Артур Христианович, поверьте, меня мучит больше всех, что я уже несколько месяцев ничего нового рассказать не могу руководству страны. И вроде крутится что-то в голове, не все я еще выудила, а ничего толком понять не могу. Так что ничего к тому, что уже написала и рассказала, мне добавить пока нечего.
— Никто вас не торопит, Оля, хотя вы сами написали, что САСШ начнут разрабатывать урановую бомбу в 40-м году...
— Артур Христианович, это уже только от вас зависит, чтоб исследования в ненужном для СССР направлении начались как можно позже и не зашли слишком далеко. Все научные работы на начальном этапе будут открытыми, и будут публиковаться в научных журналах. Достаточно отслеживать публикации на определенную тему и менять направление исследований того или иного ученого. Самых молодых и умных приглашать на работу к нам.
— Это легко сказать, но трудно сделать. Как вы, наверно, сами понимаете, никто ждать, не намерен. Принято решение начинать подготовительные работы. Поэтому перед вами поставлена задача, предоставить максимально возможную информацию по этой теме.
— Артур Христианович, я еще раз убедительно прошу донести до руководства страны мою мысль. Стоимость разработки такого оружия — астрономична, поэтому работы нужно вести с умом и не спеша, чтоб не надорваться. То, что мне удалось осознать и описать, это самые общие указания, которые задают лишь основное направление работ, трудностей там будет очень много. Поэтому экономично намного выгодней идти вторым номером. Рано или поздно американцы начнут проект урановой бомбы и выделят на это колоссальные средства. Используя их опыт, не повторяя их ошибок, мы пройдем тот же путь, потратив в пять раз меньше средств на выполнение программы. А самое главное, никому не дадим сигнала начинать такие разработки. Работы такого масштаба невозможно скрыть. Поэтому, для начала, достаточно освоить технологию подземной добычи урана, которую я схематично изложила, готовить инфраструктуру, завод по производству серной кислоты...
— Оля, вы же не попугай, не нужно повторять то, что мы все знаем.
— Повторенье — мать ученья, Артур Христианович.
— Да... прав был Лермонтов... от сих троих избавь нас Боже ...
— Если ко мне нет больше вопросов, то я на стрельбище пойду. Кстати, Артур Христианович, посоветуйтесь с психологом. Раньше мне стрельба здорово помогала. Иногда прямо на рубеже накатывало, как волной. Стрелять мешало, но знаний прибавлялось, может, подскажет, чего мне не хватает...
После этого разговора прошло около двух недель. В конце очередной шестидневки Сережа стал после смены идти прямо в лабораторию, там сидел, ждал, и таращился на Олю влюбленными глазами. Такое уже было несколько раз в их совместной жизни, когда Сереже надоедали его курицы, и его тянуло к чему-то родному и опасному. Оля всегда относилась благосклонно к таким приступам, человек, с которым ты умудрился прожить под одной крышей почти год, поневоле становится тебе близким, даже если вы редко спите в одной постели. В своей короткой жизни Оля поняла простую истину. На любое искреннее внимание к себе нужно отвечать таким же вниманием. Жизнь очень строго карает заносчивых.
Когда пришел выходной, они встали рано утром и пошли на Лысую горку, прихватив с собой пару бутылок вина и закуску. Пришлось в лесу собрать дров для костра и тащить с собой, но оно того стоило. Во-первых, никто так далеко не забредал, все любители природы концентрировались в лесу. Кто грибы собирал, кто просто культурно отдыхал на природе, расположившись на полянке. Во-вторых, на горке не было комаров и росло полно земляники, вид на округу открывался просто замечательный. Был смысл ноги натрудить. День выдался теплым, не жарким, ранняя осень уже щедро поделилась желтым и рыжим цветом с некошеными травами в лугах, но деревья еще стояли зелеными под голубым высоким небом, по которому редко проплывали белые хлопья облаков.
Когда они усталые и радостные лежали обнаженные под ласковыми лучами сентябрьского солнца, Сергей вдруг спросил с холодным презрением в голосе,
— Оля, а расскажи, как тебя в детстве шпана пользовала?
Темная волна накатила на сознание, она опомнилась уже сидя на нем, одной рукой выкручивая сломанный в суставе палец, ножом в другой руке давила на горло и чужим, хриплым голосом спрашивала,
— Отвечай, сучонок, кто это придумал?
Кровь отхлынула от его лица, губы побледнели, закатились глаза. Болевой шок временно унес Сергея далеко от его взбешенной подруги. Убрав нож от его шеи, Оля долго смотрела на него, словно впервые увидела. Алая кровь лентой сочилась из неглубокого пореза.
— Везучий ты, Сережа...
Выбрав ровный кусок палки и слегка обстругав его ножом, она примотала оторванным от портянки куском тряпки его палец к палке, предварительно выровняв его на глаз. От всех этих манипуляций Сережа застонал и открыл глаза. Оля как раз заматывала вторым куском портянки порез на горле.
— Ты мне палец сломала, — удивленным голосом произнес Сергей, рассматривая импровизированную шину на своей руке.
— Пожалуешься на меня в милицию. Собирайся, Сережа, домой пойдем, отдохнули мы с тобой тут с перевыполнением плана. Полдня прошло, а мы уже и подраться успели. Нормальные семьи только к вечеру мордобой начинают.
— Погоди, у нас еще бутылка вина в сумке, не нести же обратно, да и мне в себя прийти не помешает. А горло ты мне зачем замотала?
— Догадайся с трех раз.
— Быстрая ты ... я же знал, что ты взбрыкнешь, готов был, а даже понять ничего не успел...
— Не ври, Сережа... не можешь говорить, не говори. Все ты знал, какая я быстрая, еще по прошлому разу с кочергой. Ты даже не пробовал мне сопротивляться, поэтому и жив... пока... если бы дернулся, тут бы и остался... — Сергей помолчал, выпил вина, а потом неохотно начал говорить.
— Артур Христианович рассказывал, что психолог ему советовал, тебе, мол, сильные эмоции нужны, тогда у тебя прорыв будет. Вот я и придумал тебя расшевелить... думаю, до смерти не забьешь, а вдруг получится... вон, сколько ты для страны за год сделала, а я хожу по цеху, как баран, без тебя толком наладить ничего не могу...
— Горе ты луковое, Сережа, на тебя, дурака, даже обидеться не получается. Экспериментатор хренов, пожертвовать собой решил, чуть-чуть тебе до покойника оставалось. А замначальника из тебя получился отличный, зря не наговаривай, в любом деле порядок важен, что в армии, что в НКВД, что в цеху, а порядок у тебя железный. — Оля хлебнула вина и задумчиво пробормотала. — Но Артур силен, силен... жестокий профи... только когда на себе почувствуешь его методы, тогда понимаешь... будешь ему докладывать о нашем маленьком семейном скандале, скажи, пусть психолога где-то спрячет, найду — убью на месте.
— Психолога-то за что?
— А за то, что не знает и вякает. Сказал бы, не знаю, товарищи, что делать, так нет, начинает ерунду всем рассказывать с умным видом. Этих ученых козлов нужно держать в ежовых рукавицах, иначе — амба.
— Так ты сама — ученая!
— Потому и говорю, что знаю... ладно, твое здоровье, Столетов, желаю тебе долгих лет, и не кашляй, пока не проживешь столько, сколько тебе по фамилии положено.
— Спасибо! Еще спасибо, Оленька, что не прибила, покалечила слегка, но жизненно важные органы сохранила...
Они долго допивали сладкое крымское вино, закусывая земляникой, растущей повсюду на холме. Солнце повернуло на запад, и Оля снова принялась собирать разбросанные вещи.
— Оля, размотай эту повязку на шее, душит, сил нет... — прервал ее занятие пострадавший, сидящий на одеяле в костюме Адама, слегка прикрытый в некоторых местах. Он обхватил склонившуюся Олю и легко усадил ее себе на ноги, прижимая к своему рельефному торсу.
— Сережа, руки убери, я же занята, а то еще тебе что-нибудь сломаю ...
— Олька, мне ребята рассказывали, кто в переделках бывал, я не верил...
— Столетов, угомонись, что ты делаешь!
— Да не дергайся, Оля! Слушай дальше, у тех, кто рядом со смертью побывал, стоит... железно! Чувствуешь? Думаешь, зря раньше командиры бойцам город на три дня отдавали? Знали, что иначе нельзя. Видно, у меня то же самое, видишь, что творится? Ты должна мне оказать первую медицинскую помощь и не допустить, чтоб я тут умер от разрыва... сердца и всего остального... ложись на спинку, родненькая...
— Не... на спинке ты у нас лежишь, больной, а я тебе помощь оказывать буду...
— Вечно ты сверху скачешь... не научила тебя мамка, что баба должна под мужиком лежать...
— Это старорежимный взгляд, Столетов, Советская власть равноправие мужчин и женщин провозгласила, слыхал?
— Равноправие — это значит поровну, если ты уже про равноправие заговорила... от тебя дождешься равноправия ...
— Будет и на твоей улице праздник, Сереженька ...
* * *
С тех пор прошло уже несколько месяцев, приближался 37-й год. За прошедший год она видела Сталина всего два раза. Первый раз — когда написала докладную по атомному оружию. Докладная вышла обширная, Оля попыталась изложить все, что она знала по истории вопроса, по технологии производства урановой и плутониевой бомб, по добыче урана, а также влиянию данного оружия на политику и стратегию.
— Скажите, товарищ Стрельцова, вы уверены, что мы не должны начинать разработку этого оружия?
— Как я уже писала, товарищ Сталин, это оружие такое же бесполезное, как химическое или биологическое. Единственное его достоинство — никто не применит атомное оружие против тебя. Цена его — колоссальна. Поэтому, с моей точки зрения, самая разумная тактика — не давать его создать другим, а коль случилось, создавать с минимальными затратами минимально необходимое количество. Это деньги, выброшенные на ветер.
— Деньги, потраченные на оборону, на неприкосновенность Советского государства, называть выброшенными на ветер — это глубокая ошибка, товарищ Стрельцова...
— Единственным способом доставки такого оружия в ближайшее время будут только бомбардировщики. Поэтому развитая система ПВО просто не даст возможности противнику доставить атомное оружие по месту назначения...
— Ваша докладная по развитию системы ПВО детально руководством РККА изучена и в основном одобрена. Были жаркие споры, но это уже в прошлом. На основе нее разрабатывается план развития ПВО страны. Не надо думать, что ваши записки выбрасываются в мусорный ящик, товарищ Стрельцова. Однако в вопросе урановой бомбы сделанные вами выводы слишком пассивны. Может, они и правильны с точки зрения экономии народных средств, но со стратегической точки зрения сидеть, сложа руки — это ошибка.
— Я убедительно прошу только одного. Можно проводить любые подготовительные работы, но два слова — "урановая бомба" должны знать в стране только те три человека, которые знают их сегодня. Ведутся работы по организации добычи урана — ответственные товарищи должны знать, что уран будет использоваться в производстве бронебойных снарядов и пуль. Организован институт по выделению радиоактивного изотопа из урана — все его работники должны знать, что радиоактивность вредна для здоровья, поэтому правительство поставило перед ними задачу — извлечь вредный изотоп. Патроны и снаряды, изготовленные из урана, не должны вредить здоровью бойцов РККА. А вот когда мы этому научимся и вредного изотопа насобираем килограмм двести-двести пятьдесят, вот тогда можно всем сказать — из этих радиоактивных отходов мы сделаем урановую бомбу.
— Вам нужно подумать о работе учителем, товарищ Стрельцова. Вы нам как нерадивым ученикам одно и то же повторяете. Но я рад, что наши позиции совпадают и вы не возражаете против начала подготовительных работ.
Второй раз они встретились осенью, после того как Оля подготовила свою последнюю докладную с рекомендациями в области продовольственной безопасности, сельского хозяйства и строительства. Рекомендовалось ввести в севооборот несколько новых культур. В северных районах Нечерноземья, на площадях со средней урожайностью десять центнеров зерновых с гектара и ниже, перейти на выращивание топинамбура как технической культуры для производства этилового спирта и кормовой для животноводства. В перспективе большую часть производства этилового спирта в стране перевести на топинамбур, освободив соответствующие объемы зерновых и картофеля для продовольственных нужд. В южных районах страны, обеспеченных влагой, часть площадей занять под сою и кукурузу.
В качестве поощрения колхозников рекомендовалось в колхозах выполняющих план, выделять семье колхозника для ведения подсобного хозяйства от двадцати пяти до пятидесяти соток земли, с возможностью торговать излишками продукции на колхозных рынках в пределах области.
По строительству — рекомендовалось в силу острого дефицита кирпича и цемента внедрить метод деревянного каркасного строительства с наполнением саманом в комбинации со скользящей опалубкой. Даже расчеты были приведены. Оля утверждала, что данная технология не панацея, но расшивает три узких места в капитальном строительстве. Транспорт, кирпич, цемент. А это значит, что при тех же мощностях, увеличив лишь выпуск кровельных материалов, можно было резко увеличить объемы строительства.
Разговор был короткий.
— Товарищ Стрельцова, кто, по вашему мнению, и как должен докладывать этот материал?
— Лучше всего будет, если я доложу.
— И как вас представить? Студентка-радиофизик будет учить профессоров сельхознаук?
— Представьте меня как работника НКВД, вернувшегося из командировки в САСШ. Я надену форму, немножко загримируюсь, чтоб никто случайно не узнал. К мнению НКВД у нас все прислушиваются, даже профессора сельхознаук.
— Ну что ж... давайте попробуем.
Через неделю они собрались в гораздо более представительном составе. Оля не знала этих людей, но предполагала, что звания ниже профессора в приемную не попали.
Заседание начал Сталин.
— Товарищи, мы собрались сегодня обсудить доклад, подготовленный нашими сотрудниками внешней разведки по вопросу улучшения дел в сельском хозяйстве. Давайте дадим им слово. Товарищ Артузов, введите присутствующих в курс дела.
— Товарищи ученые, сейчас перед вами выступит наша молодая сотрудница, которая, выполняя задания Советского правительства, работала определенное время в САСШ, где самостоятельно провела анализ, с результатами которого сейчас вас ознакомит. Я передаю слово Надежде Павловне.
