Обычно на душе у Эссы было тяжело. Вести с имперского острова доходили редко и с большим опозданием из-за морской блокады Карлинора. Принц при каждом возвращении в Карлинор приглашал Эссу на приём и регулярно говорил ей что-нибудь типа: "Судя по тому, что доходит до меня, всё идет нормально. Тора оправдают". Но Эсса уже знала, насколько закрытым является следствие Имперского Суда и насколько оно жестокое. А сегодня почему-то этим словам принца верилось. Неужели скоро Тора оправдают? Но и тогда не обязательно он сможет сразу вернуться: вероятнее всего, на него наложат покаяние, и, возможно, в монастыре...
Впрочем, это ещё не худшее. Насмотревшись на светское общество, Эсса понимала, какой атаке подвергнется герой дня со стороны дам, а за время покаяния хотя бы страсти вокруг Тора утихнут. Но и тогда нужно будет держать ухо востро. Нравы светского общества беспощадны. Так что прекрасно иметь Киссу подругой: у лучшей подруги гетера мужа соблазнять не станет, не полагается по правилам чести их цеха (Эсса раньше не подозревала, насколько регламентирована жизнь гетер их цеховыми правилами). Разве что сама подруга попросит помощи, чтобы защитить мужа от атак какой-нибудь дамы или излечить его от уже возникшей влюблённости... Сначала, услышав о такой возможности, Эсса удивилась, а потом поняла, что это ведь действительно одна из лучших защит в таком обществе, и стала ценить дружбу Киссы ещё выше. И вдруг у Эссы возник ещё один вопрос, который она даже высказала вслух:
— А вдруг на мужа не наложат покаяние в монастыре? Ведь тогда ему придётся оставаться на острове ещё некоторое время. Там, тем более, во время сейма, наверняка такой гадюшник дам!
— Не бойся, подруга. Скорее всего, ему бросит вызов одна из гетер, и тем самым защитит его от светских дам и других шлюх, которые, действительно, чуть ли не растерзать твоего мужа могут. Конечно, это будет не Толтисса, а на меньшее твой муж не соблазнится, так что отработает долг чести и спокойно вернется домой, — и Кисса тонко улыбнулась.
Эсса, конечно же, знала, что для мужчины страшный позор не ответить на вызов полноправной, а тем более высокородной, гетеры, если у него нет понятной для всех причины отказать. Но это не очень вдохновляло. Правда, представить растерзанного блудницами разных сортов мужа было ещё намного страшнее, так что придётся примириться с меньшим злом. А Кисса его защитит здесь, она умница и настоящая подруга! Да и сама Эсса зевать не была намерена.
— Я слышала, что иногда можно отвергнуть вызов на поединок любви без ущерба для чести.
— Бывает и такое. Я тебе, подруга, расскажу, как стала вассалом принца. Рекомендовали меня в Высокородные, а там ведь испытания тяжелейшие. Принц прослышал об этом и дал денег на взнос в цех за инаугурацию. И ведь как благородно вел себя! Конечно же, отдавал честь моей красоте, но даже намёка не делал, чтобы я стала за эти деньги его возлюбленной. Сёстры по цеху оценили это и зачли взнос принца как самое тяжкое и противное испытание, которое предстоит пройти Высокородной. Принц так же безупречно вел себя до самого конца церемонии, и тут я увидела, что и он, и все сёстры по цеху ждут от меня, чтобы я отблагодарила его за благородную помощь. Я понимала, что достойная благодарность — дать вассальную присягу. Но захотела выйти из положения полегче, и приготовилась вызвать принца на поединок любви. Он почувствовал, что я хочу сделать, и попросил меня вместе с сёстрами, принимавшими мою инаугурацию, пройти в отдельную залу. Я не поняла, в чём дело, ведь у сестёр длинные и острые языки, они ведь всем расскажут в самых цветистых выражениях, если принц струсит. И я наивно вызвала его. А Клингор спокойно ответил, что, поскольку он заплатил за меня, а я ещё не отблагодарила его достойно, он будет опозорен, если примет мой вызов, как ничтожный лгун, купивший вызов Высокородной гетеры. А я буду опозорена, как продавшая вызов. Сёстры единогласно признали отказ правильным. Так что принц, уводя меня, спасал мою честь, а не свою. Пришлось мне немедленно дать ему самую полную и сильную вассальную присягу. А через некоторое время принц, как благородный мужчина, намекнул, что я ему очень-очень нравлюсь, и я бросила ему публичный вызов, который был принят. Принц провёл со мной неделю, отверг все мои подарки, кроме туники, поскольку сюзерену не пристало принимать подарки любви от вассала, и сложил в мою честь красивую балладу. После этого он на каждом празднике танцует со мной, целует меня и говорит, что наша любовь остается для него несравненным и неповторимым воспоминанием. Вот так и служу я острым и ядовитым оружием принца, которое он, как благородный сюзерен, пускает в ход лишь в необходимых случаях.
Эсса оценила яд слов "неповторимое воспоминание". Да, принц, как всегда, тонок и себе на уме! А Кисса, как и Эсса, попалась в его сети. В принципе, если Кисса решит кончать свою карьеру, можно будет намекнуть мужу, что второй женой лучше всего было бы взять именно её. Но до этого ещё лет десять по меньшей мере...
Жёны из бывших высокородных гетер считались самыми верными, а уж очарование за ними оставалось. Решившись выйти замуж, они больше не флиртовали с мужчинами и строго пресекали ухаживания дураков, не помнивших, что гетера — вернейшая из жён в светском обществе. Но обычно это не утешало первых жён, тем более что красивая, умная и верная вторая жена быстро оттесняла первую на второй план. После такого первая жена обычно бросалась в омут любовных приключений, что ещё больше отвращало от неё мужа. Но Эсса была уверена, что уж её-то Кисса на второй план не оттеснит. Ведь её принц хотел взять не как гетеру-драгоценность и оружие, а как гетеру-любовницу. А вместе с Киссой они будут блистать ещё ярче. Впрочем, чего размечталась?
Эсса вдруг вспомнила, как они с мужем сидели прохладным вечером в Колинстринне, и вдруг Тор, улыбнувшись, произнёс маленькое стихотворение, не совсем танку, но нечто похожее на неё и такое подходящее к обстановке.
— Послушай, Кисса, что однажды сложил мне муж:
Ветер тихонько качнул
Листьями дуба
Словно бы нежной рукой
Волосы женские гладя.
Новенький серпик луны
Облаком съеден
— А сейчас я вдруг нашла ответ:
Тоненький серпик луны
Сердце мне нежно режет
Ветер осушит слёзы. Увы!
Чувства в разлуке все те же
(Несущая Мир)
— Молодец, подруга! Ты становишься настоящей светской дамой. Именно так нужно реагировать на испытания Судьбы, — похвалила Кисса.
Неожиданно Эссе стало очень страшно.
— А вдруг Тора казнят? Что тогда делать?
— Если так случится, делать будет нечего. Прибудут официалы и потащат на кол, — беспощадно, но точно ответила Кисса.
Эссу передёрнуло. А ведь это правда... Как страшно даже подумать об этом! Но тогда уж лучше об этом и не задумываться.
— Что мы о суде да о Торе? Давай лучше обсудим светские новости.
И Эсса попыталась забыться за обсуждением интриг при дворе Карлинора.
* * *
Принц Клингор сидел в своём шатре. Завтра армия снималась с лагеря вблизи поля битвы под Колинстринной и должна была двинуться на Линью. Против обыкновения, принц, который славившийся внезапностью и быстротой маневров, не скрывал, куда идёт. Нужно было воздействовать на врага психологически, ведь оставшихся сил для штурма большого города не хватит. Денег в казне уже мало, повышать налоги в принцевых провинциях — худшее из возможных решений сейчас. Надо искать выход. А решение Имперского Сейма и процесс над Тором всё затягиваются... Да ещё позади этот рой из восьми жужжащих и жалящих принцев... Хорошо, что удалось найти безопасные места для действий армий Атара, Кусара и Крангора, самых способных военачальников среди роя.
Принц не помещал других принцев на границу с Линной, Тромой и княжеством Лиурия. Там должны были стоять его верные и надёжные командиры. Но теперь появилась линия контакта на севере, и там разместить войска под командованием других принцев было прекрасно.
Да, есть ещё одно. Он, как вождь восстания, должен сохранять славу грозного и непобедимого полководца. А застрять в осаде под Линьёй... "Ага, решение! Передать армию Крангора Тиргору, а Крангору дать почётнейшее поручение осаждать Линью! И главную армию временно ему передать. Она всё равно на меня чуть не молится, и её верность не поколеблешь. А Крангору какая честь!" — подумал принц. Он понял, что решение найдено, а себе высвободит руки для административных и других дел. Собственноручно написал краткие шифрованные послания Тиргору и Крангору, каждое в трёх экземплярах, вызвал секретаря, написал им ещё длинные послания о мелких делах, велел размножить каждое в трёх экземплярах, и послал вестников с посланиями к принцам.
Принц вновь вернулся ко дню битвы. Этот идиот Курс Линьсиньлиньс понадеялся на двукратное численное превосходство своей армии, и когда левый фланг принца начал притворное отступление, не замедлил, как и рассчитывал принц, сломать строй, бросившись преследовать "разбитую армию". Удар конницы в тыл, когда перед алчущими легкой победы и наживы воинами внезапно вновь появилась железная стена строя настоящих бойцов, решил исход битвы. Но и тогда этот дурак не отдал своевременно приказ об общем отступлении, и вместо потерь "всего" тысяч двадцати воинов потерял большую часть армии. Лишь один корпус королевских войск отступил в порядке, а как уж остальные разбегались во все стороны! Но принца тревожили два обстоятельства. Убив более тридцати тысяч врагов и ещё неизвестно сколько разогнав, он потерял около десяти тысяч своих закаленных бойцов. А воинов такого уровня взять было неоткуда. Теперь в его основной армии было всего около двадцати тысяч воинов. И второе: слишком уж была мала добыча.
"Зря велел не преследовать отступающий корпус. Он, судя по всему, увёз с собой войсковую казну", — подумал принц. И невольно стало ему вспоминаться древнее мудрое изречение:
"Кто одерживает пять побед, гибнет. Кто одерживает четыре победы, ослабевает. Кто одерживает три победы, достигает благополучия. Кто одерживает две победы, выигрывает войну. Кто одерживает одну победу, основывает империю".
Две победы теперь у него точно есть. А, может, уже и три, если считать головомойку, которую устроили под Карлинором королевскому десанту Тор и Крангор? Да, ещё и эта головная боль — Тор! Вроде бы процесс он должен выиграть, а если нет, то будет очень плохо... "Вот бы этого Тора на три года каяться в монастырь послали, я весь уже извёлся за него переживать! И лишнюю победу одержал" — полушутливо подумал принц. Но он понимал, что без первой победы под Карлинором дела пошли бы намного хуже, чем сейчас.
* * *
Дней на пять позже, в столице королевства Зооре канцлер Чунь Линьсиньлиньс получил известия о полном оправдании Тора, о его благословении Патриархом и о неудаче покушения. Это его расстроило больше, чем поражение под Колинстринной.
В казне было ещё достаточно денег, не зря прижимистый канцлер многие годы их копил. Набрать войско можно было месяца за три, Линью и Зоор мятежники все равно не возьмут, а девять принцев долго не смогут быть заедино. Деньги у них кончаются, терпение тоже. Скоро начнутся раздоры. Да и сынок больше не будет лезть в великие полководцы, можно будет поставить во главе армии хорошего боевого генерала. Словом, военное положение было скверным, но вполне терпимым. Канцлер радовался, что по его тайному приказу принцев-бунтовщиков не убивали и не брали в плен, даже когда такая возможность была. Делалось это якобы для сохранения священной королевской крови, а на самом деле для того, чтобы вкатить в стан Клингора побольше троянских коней.
С этим проклятым кузнецом надо будет разобраться. Дурак Крис Уларканг, думал угодить убийством! После таких событий кузнеца надо на свою сторону переманивать изо всех сил. А если уж не выйдет, тогда убивать, но так, чтобы все подозрения падали на других. Если что-то выйдет наружу, стоит ждать официалов Имперского Суда с требованием разъяснений. "Как хорошо, что я не подписывал отношение в Суд и не поддерживал его явно" — подумал канцлер. — "Только жаль, что при этом простаке-короле я как-то сболтнул: обвинения настолько зловещие, что правдой быть не могут. Он и ляпнул, когда приехал, что им не верит! Ну дурак-дураком! И чем занялся, идиотик, на Сейме! Женщинами! Вырвался из-под присмотра канцлера, теперь гуляет вовсю и скандалит с жёнушками. Ладно, своё дело он уже сделал, наследников наплодил. Мелкие его грешки пускай внучек волнуют, они лишь лучше за ним следить станут. А устранять королишку сейчас — себе дороже выйдет. Ведь мятежники именно в таких намерениях меня обвиняют".
Тут канцлеру пришла в голову ещё одна мысль. Он ведь дал тому же верному тупарю Уларкангу грамоту к Тору на случай оправдания. Но тогда никто не думал, что оправдание будет столь полным и триумфальным. "Для кающегося, но выигравшего процесс, та бумага была как раз. А для полного победителя и имперской знаменитости — она как издевательство! Если Уларканг не показал бумагу Тору, то всё в порядке, а вот если показал или, ещё хуже, отдал... Тогда придётся давать этому злосчастному кузнецу намного больше, чем хотелось бы. Но справимся. Даже с услужливыми дураками".
"И главное, как подставили меня эти дураки из Колинстринны! Раструбили на всю Империю, что готовят донос на богомерзкого кузнеца, а принц, не будь дурак, прослышал и ответное отношение втихомолку подготовил. Но это ещё не беда: покаюсь перед Высоким Судом, а сам я к дурацкому доносу руку не прикладывал ни прямо, ни косвенно. Так что виновен я лишь в том, что не перепроверил обвинения сам, поскольку о них слишком много все вокруг кричали, даже в Валлине песенку сложили... Вот и идея покаяния!"
И канцлер занялся текущими делами.
* * *
Итак, Тор Кристрорс занял своё место на гостевом балконе Имперского Сейма. Вошли император и короли, все встали, помолилилсь, и старейшина Сейма объявил:
— Вторая сессия Большого Имперского Сейма открывается! За время отдыха собрания делегатов подготовили предложения. Начнём с рассмотрения предложений собраний, в порядке их достоинства. Затем будет изменена повестка Сейма, и мы перейдём к текущим делам.
Делегаты дежурно-дружно ответили: "Согласны!"
— Начинаем с Совета Королей. У него шесть предложений, за пять из них придётся голосовать.
Среди делегатов начались недовольные пересуды: "Вот, поскакать придётся! Не могли бы поменьше!" Голосовать надо было, выходя из зала Сейма через три двери: "Да", "Нет", "Сомневаюсь".
— Первое предложение Совета Королей. Принц Старквайи Клингор, поддержанный принцами Крангором и Ансиром, предложил Сейму возвести в достоинство Имперского Рыцаря Великого Мастера Тора Кристрорса. Поскольку Сейму невместно принимать такие ходатайства от бунтовщиков, Совет единогласно рекомендовал отвергнуть прошение. Прошу голосовать.
Тор подумал: "Так вот зачем меня вызвали! И хорошо: только рыцарем стать не хватало!" Быстро проголосовал Сейм, но всё-таки примерно пятая часть вышли через двери "Нет" и "Сомневаюсь". Таким образом, они поддержали Тора.
