— И когда он говорит "довольно опасно", — вмешался Зилвицки, — он имеет в виду "довольно опасно" в том смысле, что вы пойдете в логово самых безжалостных и злобных людей в мире и будете дергать их коллективную бороду, а не "довольно опасно", что вы подрались на школьном дворе с какими-то детьми, которые немного больше вас.
— Так что никаких обид, если вы откажетесь, — заключил Каша.
— Мы сделаем это! — сказал Брайс.
"Да!" и "Да!" пришло эхо от Джеймса и Эда.
— Вы грязные, гнилые мошенники, — прошипела Ганни. Она указала пальцем на трех подростков. — Вы прекрасно знаете, что их мозг еще не сформировался окончательно.
— Ну, конечно, — сказал Зилвицки. Он ткнул себя по лбу пальцем. — Кора головного мозга все еще немного не сформирована, особенно в областях оценки рисков. Но если вам от этого станет легче, то же самое, вероятно, относится ко мне, даже в моем дряхлом возрасте. — Он ткнул пальцем в Каша. — Конечно и несомненно, к нему тоже.
— О, замечательно, — сказала Ганни. Брайс не мог вспомнить, когда бы ее голос звучал так угрюмо.
Он, с другой стороны, чувствовал себя бодрым. Он, наконец, понял, что происходит. Самая дико невероятная фантазия сбывается в жизни!
Классика, на самом деле. Юный герой, отправленный на задание найти и убить дракона, чтобы спасти принцессу. Ну, очень молодую королеву. Достаточно близко.
Традиционная награда за безрассудный подвиг была хорошо известна. Даже освящена.
Его глаза метнулись вправо и влево. Правда, в фантазиях был только один молодой герой — это был одиночный квест, учитывая характер награды — но Брайс был уверен, что он затмит своих друзей. И Зилвицки и Каша не в счет, потому что Зилвицки был отцом королевы, а Каша, очевидно, был связан с Палэйн, и ни один мужчина, даже тот, у которого вообще нет лобных долей, не будет настолько глуп, чтобы попытаться бросить ее.
Затем вступила Ганни и все испортила.
— Тогда я тоже пойду, Каша, нравится вам это или нет.
Каша кивнул.
— Конечно. На самом деле весь план в некотором роде зависит от этого.
— И мой внучатый племянник Эндрю Артлетт, — она указала на человека, стоящего у дальней стены.
Каша снова кивнул.
— Имеет смысл.
Теперь Ганни указала на другого человека, стоящего у стены. Молодую женщину, на этот раз.
— И Сара.
— Это было бы идеально, — согласился Каша. Он кивнул в сторону двух других, стоящих рядом. Оддни Энн Родне и Майкл Алсобрук. — Они тоже были бы кстати.
Ганни покачала головой.
— Оддни нам понадобится, чтобы передать новости обратно на станцию Пармли и помочь все организовать. Что касается Майкла... — Она пожала плечами. — Как бы он вписался в схему? Довольно очевидно, я бы сказала.
— Очевидно, действительно, — сказал Зилвицки. — Вы главный матриарх, Эндрю и Сара женаты, а молодые люди — их дети. — Он мгновение изучал Брайса и его друзей. — Их возраст не совпадает, если только они не тройняшки, которыми они, очевидно, не являются. Но, учитывая связанные с этим соматические отличия, вы вряд ли могли бы утверждать, что кто-то из них, кроме Джеймса, был бы естественным потомком Эндрю и Сары, в любом случае. Так что двое других должно быть усыновлены.
— О, это отвратительно, — пожаловалась Сара. Она взглянула на Артлетта вполглаза. — Он мой дядя.
— Успокойся! — рявкнула Ганни Эль. — Никто не говорил, что вы должны заключить брак, простофиля. На самом деле, тебе даже не обязательно делить каюту с ним. — Глаза Бутре немного расфокусировались. — Теперь, когда я думаю об этом...
— Хорошая идея, — сказал Каша. Он быстро осмотрел Сару и Эндрю, переводя глаза туда и обратно. — Учитывая неравенство в возрасте, отчуждение было бы логичным. Так что если любые мезанские таможенники решат провести обыск, они обнаружат очень симпатичную молодую женщину, очевидно, в ссоре со своим мужем. Даже у таможенников есть фантазии.
— О, это так отвратительно, — пожаловалась Сара. — Теперь вы выставляете меня шлюхой перед незнакомыми людьми!
— Я сказала, успокойся! — Бутре сердито посмотрела на нее. — Никто не просит тебя делать что-нибудь более сложное, чем хлопать ресницами. А поскольку ты часто делаешь это, даже не пытайся утверждать, что устанешь от этих усилий.
Армстронг пристально посмотрела на нее, но ничего не сказала. Но теперь Зилвицки покачал головой.
— На самом деле, грустно видеть такое грубое возрождение сексизма.
Каша и Бутре уставились на него.
— Что? — спросила она.
— Знаете, не все таможенники мужчины. Или, даже если они таковы, обязательно гетеросексуальны. Если вы хотите устроить это небольшое развлечение — которое, я признаю, неплохая идея — тогда вам действительно нужен мужской эквивалент Сары. Но, — он взглянул на Эндрю Артлетта и виновато развел руками, — боюсь, Эндрю не такой.
Дядя Эндрю ухмыльнулся.
— Признаю, я уродлив. Не то, чтобы это очень мешало мне.
Зилвицки улыбнулся.
— Я ни на мгновение не сомневаюсь, что вы настоящий Казанова. Но мы на самом деле не хотим сближаться с любым мезанским чиновником, мы просто хотим расшевелить их задние мозги.
Ганни выглядела несчастной.
— Мне все равно. Я хочу, чтобы Эндрю был вместе с нами, если мы собираемся делать это вообще. Он... ну, он способный. Даже если он безумный.
В дискуссию вступил новый голос.
— Проблема решена!
Все обернулись, чтобы посмотреть на молодую женщину, сидевшую в кресле в задней части помещения. Брайс, естественно, заметил ее, когда они только вошли. Во-первых, потому что она была неизвестной молодой женщиной; во-вторых, потому что в придачу она была привлекательной. Но вскоре его внимание было приковано к королеве, и он почти полностью забыл о присутствии другой молодой женщины.
В некотором смысле, это было странно, потому что молодая женщина, сидящая в задней части комнаты, была немного более миловидна, чем сама королева. Правда, все еще не та, кого вы могли бы назвать красавицей, но по любым стандартным критериям красоты она заставляла Берри опускать руки. Во-первых, ее фигура было полнее, хотя она тоже была стройной. Во-вторых, ее несколько более темный цвет кожи и действительно густые каштановые волосы были намного более эффектными, чем у королевы. И хотя ее голубые глаза были не такими выразительными, как зеленые у королевы, они все равно были привлекательны сами по себе.
Как ее звали? Брайс попытался вспомнить первоначальные представления. Рут, подумал он.
— Проблема решена, — повторила она, поднимаясь на ноги. — Я тоже иду с вами... Я могла бы даже помочь в отвлечении целого отдела тупых мужчин или лесбиянок, хотя, очевидно, не настолько, как Сара... но я могу изображать из себя жену Майкла Алсобрука. — Она указала на Брайса. — Мы очень правдоподобно можем заявить, что это наш ребенок, учитывая его соматические особенности. Майкл и я, возможно, старше, чем выглядим, учитывая пролонг. Остается только Джеймс, и это может быть даже преимуществом, если это вообще необходимо, что, вероятно, не так, потому что к настоящему времени человеческий геном перепутан с таким количеством рецессивных признаков, которые продолжают проявляться, что вы никогда не знаете, как может выглядеть ребенок, но даже если кто-то предположит, что нет никакого способа, из-за которого Майкл мог быть отцом, я, безусловно, могла бы быть его матерью и в этом случае, — тут она одарила Алсобрука сияющей улыбкой, которая была одновременно привлекательной, забавной и извиняющейся. — Я либо обманывала мужа, или у меня распутные привычки, любая из этих двух причин может заинтриговать любопытного таможенника...
Она не сделала ни одного вдоха с тех пор, как начала предложение. Это было довольно впечатляюще.
— ...хотя мы должны признать тот факт, что если кто-нибудь проверит соответствие ДНК, вся шарада отправится в печь для мусора, а собрать образцы ДНК — это самая простая вещь в мире.
— На самом деле, это было бы не так, — сказала Ганни, чье настроение, казалось, воспрянуло. — Это может даже помочь. Дело в том, что все мы, кроме тебя, родственники — чертовски сроднившиеся, если быть честной — и если ваша ДНК не совпадает, что с того? Этому может быть любое количество объяснений. Я могу навскидку назвать три, два из которых наверняка заинтриговали бы любопытного таможенного инспектора с активным либидо и ориентацией на женщин.
Зилвицки и Каша практически взорвались.
— Нет! — сказали они оба, почти в унисон.
Рут посмотрела на них.
— Почему?
Челюсти Зилвицки сжались.
— Потому что я отвечаю за вашу безопасность перед королевой, принцесса. Обеими королевами. Если тебя даже ранят, а тем более убьют, Берри с такой же вероятностью снимет с меня кожу живьем, как и Элизабет Винтон.
Принцесса, не так ли? Брайс почувствовал себя заинтригованным. В конце концов, это было менее фантастично, чем молодая королева, — на самом деле, чем больше он думал об этом, "королева" казалась довольно скучной — и женщина Рут действительно была очень привлекательной. К тому же, видимо, очень разговорчивой, но Брайса это устраивало. Учитывая, что он, наверное, все равно будет косноязычным.
Принцесса усмехнулась.
— Не будьте идиотом, Антон! Если меня убьют — даже ранят — вы тоже ни за что не останетесь в живых. Не с этим планом. Так какое вам дело до того, что будет потом? Или вы верите в призраков... а, думаете, что призраков можно подвергнуть телесному наказанию?
Зилвицки впился в нее взглядом. Но... ничего не сказал. Брайс начал понимать, что Каша и Зилвицки не преувеличивали, когда говорили, что эта миссия, возможно, опасна.
Каша попробовал иную тактику.
— Ты провалишь миссию. — Добавив печально, но строго: — Извини, Рут. Ты блестящий аналитик, но факт остается фактом, что ты совсем не подходишь для полевой работы.
— Почему? — спросила она. — Слишком нервная? Слишком болтающая? А как ты думаешь, кто эти трое детей? Обходительные секретные агенты? Которые просто не могут не вывесить свои языки всякий раз, когда они сталкиваются с женщиной, достигшей брачного возраста и не слишком зрелой.
Она одарила Брайса и его друзей быстрой улыбкой.
— Ладно, ребята. Я не возражаю и уверена, что Берри тоже.
Брайс вспыхнул. И убедился для уверенности, что его язык точно был во рту. Он только что столкнулся со второй из великих истин, которая заключалась в том, что женщина, достаточно умная, чтобы быть привлекательной именно по этой причине, ни какой другой еще, была также...
Смышленой. Яркой. Проницательной. Не поддающейся на обман.
Он почувствовал глубокое желание, чтобы появился дракон. Пугающий, когтистый, чешуйчатый, чтобы казаться уверенным. Но, вероятно, не очень сообразительный и уж точно не способный читать его мысли. Хорошо. Прочтите его лимбическую систему. Честно говоря, во всем этом было не так уж много "ума".
— Кроме того, — продолжала Рут, — вам понадобится кто-то на корабле Ганни, кто разбирается в компьютерах и коммуникациях. Антон, вы не можете быть в двух местах сразу. Если все действительно пойдет наперекосяк, пожалуй, единственный шанс выбраться у вас будет, если кто-нибудь на резервном корабле для бегства сможет заменить ваши навыки, манипулируя Бог знает какими мезанскими системами безопасности. Потому что у вас вряд ли будет время сделать это, учитывая пальбу из всех орудий во время побега, и, вероятно, не имея чего-то большего, чем консервная банка с проводами, даже если ее сделали вы сами. То есть у вас будет достаточно времени, вот что.
Теперь она сверкнула такой же улыбкой дяде Эндрю.
— Не в обиду будь сказано.
— Без обид, — сказал он, улыбаясь в ответ. — Я мастер во всем механическом или электрическом и даже довольно хорошо разбираюсь в компьютерном оборудовании. Но это все.
Рут торжествующе оглянулась на Каша и Зилвицки.
— Вот так. Все улажено.
— Я за это, — сказала Ганни убедительно. — На самом деле, я ставлю это условием. Либо принцесса идет с нами, или сделка расторгается. Я могла бы привести множество причин для этого, но единственная действительно важная из них заключается в том, что я расквитаюсь с тобой за то, что ты подшутил над моими мальчиками. — Она одарила Брайса и его друзей взглядом, который лучше всего можно было описать как отвращение. — Пользуясь их чахлыми передними мозгами! Эд, втяни язык обратно в рот. Ты тоже, Джеймс.
Она ничего не сказала Брайсу. Он чувствовал себя очень учтивым, хотя ему пришлось бы дважды проверить словарь, чтобы убедиться, что правильно понял значение этого слова. Теперь, когда появилась принцесса Рут, у него было чувство, что ему не сойдет с рук его обычная лексика. Используйте любое длинное и / или причудливо звучащее слово, какое захотите, безмятежно понимая, что ваши недалекие кузены не узнают, ошиблись ли вы.
Это не имело значения. То, о чем он уже думал, как о Великом Приключении, вероятно, было бы лучше, если бы рядом была умная принцесса. Даже если бы такое фантастическое существо полностью отсутствовало в природе.
Глава 22
— Я рад, что ты решил не придираться к этому, Джереми, — сказал Хью Араи, осторожно опускаясь в кресло в кабинете военного министра. "Осторожно" было подходящим термином. Кресло не выглядело таким уж прочным, а масса Хью была чуть больше двухсот килограммов. Правда, для условий Земли, но гравитация Факела была не намного ниже. Конечно, это мало что меняло.
Джереми наблюдал за деликатным процессом с сардонической улыбкой.
— На самом деле тебе не нужно так сильно заботиться о кресле, — сказал он. — Если ты раздавишь жалкую штуковину, может быть, я смогу заставить государственную бухгалтерию выписать более подходящую мебель. Хотя это маловероятно. — Он сел за стол. — Мне жаль говорить это, но мелочно-дотошные мании чиновников бухгалтерии являются самым ярким свидетельством, которое я когда-либо видел, что генетические схемы "Рабсилы" на самом деле работают по плану. Большинство из них J-11s.
Теперь, будучи уверенным, что кресло вынесет его вес, Хью поднял глаза и улыбнулся Джереми. J-11s была "моделью" раба, которая предположительно предназначалась для технической работы бухгалтерского и учетного характера. Как и все подобные точные обозначения "Рабсилы", они были в основном бессмыслицей. Генетики "Рабсилы" действительно развивали эти навыки, но гены были гораздо более пластичными, чем они хотели признать, — конечно, перед своими клиентами. Не было никакого гена для "бухгалтерского учета", как и для "ведения документации".
Правда, что рабы, предназначенные для определенной задачи, как правило, делают ее хорошо. Но гораздо более вероятно, что это результат обучения раба — и, вероятно, самое важное из всего — собственных устремлений раба, чем любое генетическое волшебство со стороны "Рабсилы".
Тем не менее... По опыту Хью, J-11s действительно были мелочно-дотошными. Прежде всего, это проявлялось в определенного рода непроизвольной скупости. Среди генетических рабов и бывших рабов ходила популярная шутка, что вы могли бы с таким же успехом пытаться выжать кровь из камня, как и выбить деньги из J-11s.
