— Не могу передать вам, как меня это успокоило!
— Другого успокоения у тебя не будет.
— Тоже верно. Лучше уж вы, чем Дюшка.
— Да. Я безусловно лучше. И меня ты еще так не достала.
— В смысле — по яйцам, — уточнила я. — А во сне?
Мечислав быстренько оборвал неугодную ему тему. Еще бы! Не стоит подчиненным знать, что их началь-ство фактически слили из моего сна, как в унитаз!
— Когда мы приедем, идем так. Впереди — я, потом Борис с Юлей, потом Даниэль с Вадимом. Борис, сове-тую тебе приглядывать за девчонкой. Мне она пока нужна живая и невредимая. Даниэль, постарайся по-меньше смотреть по сторонам и побольше — себе за спину. Еще вопросы будут?
— Один, — влезла я. — Когда начнутся разборки? Сегодня или завтра?
Мечислав взглянул на часы.
— Сейчас первый час ночи. Это очень кстати. Думаю, сегодня мы проведем хотя бы один поединок из трех. Или не проведем. Как получится. Борис, Вадим, готовьтесь к самому худшему.
Парни и так были готовы. Если бы не машина, они бы приняли стойку смирно, отдали бы честь и прокри-чали бы, как пионеры: 'Всегда готовы!' Но в машине и руками не помашешь, и не покричишь. Пришлось ограничиться преданными взглядами в сторону начальства. Начальство наверняка заметило, но виду не подало. Сноб паршивый.
Машина мягко затормозила перед клубом, из которого мы сбежали прошлой ночью. Меня передернуло при виде вывески. Волки были прекрасны, но стоило мне вспомнить, что находится под зданием — и сразу же хотелось удрать куда подальше.
— Неплохое место, — протянул Мечислав.
— Вы собираетесь сюда перебраться, если победите? В смысле, в его резиденцию? — не выдержала я.
— Да. А что в этом такого? Это началось еще тогда, когда один феодал вышибал другого из дома и переез-жал в его замок.
— Попутно грабя, убивая и насилуя. Действительно, вполне ваш средневековый образ мыслей, — не стер-пела я.
Мечислав сверкнул на меня глазами.
— Уверяю тебя, кудряшка, Дюшка... тьфу ты, Андрэ придерживается таких же взглядов. Так что молись о моей победе. Я тебя хотя бы не стану насиловать.
Угу, все будет исключительно добровольно под глубоким гипнозом или вообще во сне... Благородный, сволочь... Ха!
— Будем надеяться на победу.
— Ты замерзла, Юленька, поэтому ты так печальна.
И он был прав на сто процентов. Но я не жаловалась. Чует мое сердце, скоро нам будет ну очень жарко. Клуб был открыт. Оттуда слышалась веселая музыка, доносились голоса и смех.
— Борис, помоги Юле, — распорядился Мечислав.
— Не надо, — запротестовала я, но не тут-то было. Приказы шефа не обсуждались. Борис помог мне вы-браться из машины, подхватил на руки и пронес до дверей.
— Не тяжело? — поинтересовалась я.
— Нет, — удивился вампир. — Я могу поднять три твоих веса.
— Это все вампиры так?
— Да. Физическая сила вампира в несколько раз больше человеческой.
— И все же вы лезете втроем, ну ладно, впятером, против всей компании Андрэ.
— Тут дело не в физических, а в магических силах.
— Не понимаю?
— Поединок — древний обычай. — Борис опустил меня на пол клуба. Я пошатнулась на чертовых каблуках — и он подхватил меня под руку. — Осторожно. Если ты сломаешь ногу, шеф мне потом обе оторвет.
— Вот себе бы и отрывал и ноги и прочее! Эту отвратительную обувь он сам выбрал?
— Это уже детали.
Борис был спокоен, как статуя командора.
— Ничего себе детали — если ты будешь расплачиваться за его глупость! Ребята, так у вас что — абсолютная тирания?
— А разве Даниэль тебе этого не объяснил?
Глаза вампира были печальны. Я вздохнула. Да, мы недолго были вместе с Даниэлем (я имею в виду — наедине), но этого мне хватило для понимания азбучных истин.
— Даниэль смотрит на мир глазами истинного художника. И отказывается считать грязь — грязью. Для него тот же Дюшка — несчастный вампир. И его беда в обществе, которое создало тело и сформировало уродли-вую душу. Ты ведь видел его рисунки?
— Да. И не раз.
— Даниэль всегда будет искать прекрасное в людях и вампирах. И будет находить. Он — Художник с боль-шой буквы. Как только Дюшка посмел его мучить! Тварь! Сволочь он и козел.
— Дюшка?
— Разумеется.
В карих глазах блеснули красные огоньки. Отблески неона?
— Вот ему об этом и скажи. Со мной ты говорить — храбрая...
— Спорим, скажу? — тут же загорелась я.
— На что спорим? — В глазах Бориса мелькнула еще одна алая искорка. Точно неон от вывески.
— На щелчок в лоб и два рубля сверху!
— По рукам!
Мы хлопнулись ладонями и весело переглянулись. Кажется, у меня появился еще один друг. А если и не друг, то приятель, который находит меня забавной.
Глава 7.
Ума нет — считай калека. Кого калечить будем?
Мечислав смерил нас таким взором, что мы заткнулись. Но улыбка все равно никуда не исчезла. И вовре-мя. Мы вышли в клуб. Люди, гулявшие и танцевавшие там, воззрились на нашу пятерку восторженными взглядами. Особенно женщины и особенно на Мечислава. Чего уж тут удивительного. Но вампиров в новых гостях, слава Богу, никто не распознал.
— Какие гости в нашем клубе! Юленька! Как я рад тебя видеть!
Этот голос был хорошо мне знаком. Дюшка решил не остаться в долгу — и вышел нам навстречу. И тоже не смог обойтись без выпендрежа. Весь в белом, расшитом золотом наряде, похожий на сказочного принца. За ним цепочкой шли четверо вампиров в нежно-голубых костюмах, расшитых серебром. Впечатление порти-ли только не до конца зажившие шрамы от святой воды на морде. Получился почти граф де Пейрак... Оста-лось только Анжелику найти и проследить, чтобы ее сразу не съели. Я вдруг хихикнула.
— Что-то смешное, Юля? — Мечислав не поворачивался, но определенно ждал ответа.
— Я тут подумала... Мы выстроились свиньей, а они — змеей. Многообещающее начало. Свиньи змей едят, знаете ли.
— Но яд змеи смертелен для любого животного, — улыбнулся мне Дюшка.
— Поверю вам на слово, — так же мило оскалилась я. — О гадах и гадостях вы конечно знаете больше ме-ня.
— Конечно.
Интересно, и кто кому гадостей наговорил? Он мне? Я ему? Или счет два-два?
— Прошу вас пройти во внутренние помещения, — улыбнулся Дюшка. Блин! Ну, как меня его улыбка нер-вирует! Он дождется, я ему зубы повыдираю без стоматолога и обезболивания!
— Да, наши дела лучше решать без посторонних, — улыбнулся в ответ Мечислав. Просто патока в сахарном сиропе. Дюшку аж всего перекосило. Но он развернулся и пошел внутрь зала. Мечислав следовал за ним. Вот теперь я понимала, что такое королевское достоинство. Оно дается далеко не каждому. Только настоя-щим королям. И от Мечислава просто несло этим достоинством. А с Дюшкой было по-другому. Он тоже был холоден и спокоен, но невероятно обострившимся чутьем я угадывала под этим спокойствием — страх. А вот Мечислав ничего не боялся. И я в очередной раз порадовалась, что нахожусь на его стороне. Даже если меня убьют, умирать лучше в одной компании с теми, кто тебе нравится. Хотя бы чисто физически. А то так прибудешь в чистилище с Дюшкой в компании — и в ад пускать-то откажутся. Чтобы чертей не тер-роризировать.
Мы прошли по коридору и остановились перед обычной с виду дверью. С виду. Потом она открылась — и я увидела знакомый тамбур, откуда меня недавно вынес Даниэль. Кровь уже стерли, и ничего не напоминало об убитом человеке. Или оборотне? Нет, ну почему мне никто толком не рассказал про паранормов!? Сколько, что, как!? Отделались двумя словами — и все! Свинство! Хотя чего ждать от вампиров!? Сложно уважать того, кого ешь. Я бы не стала уважать говорящую колбасу. Но колбаса не обладает разумом. Или все-таки обладает? Эй, Юля, хватит филосопльствовать!
Потом мы опять шли по коридору в полной темноте. Если бы не Борис, я бы давно носом стену пропаха-ла. Он придерживал меня за руку, крепко прижимая к себе (наверное, если бы меня дернули в сторону, рука так у него бы и осталась) и вовремя разворачивал в нужных местах. Благо мест было мало. А на лест-нице вообще подхватил на руки и снес вниз. Я не стала протестовать. Полапать меня вампир не пытался, а сама я бы всю игру испортила. И обе ноги сломала.
Вампиры отлично видели в темноте, это я точно поняла. Они шли, как зрячие. Спокойно и уверенно. Так не будешь ходить в темноте. Могли бы ради меня и свет зажечь, но я не возмущалась нахальным отноше-нием к представительнице прекрасной половины человечества. Это не моя игра, а Мечислава. Если он счи-тает, что все идет по плану — пусть так и будет.
А потом, совершенно неожиданно, чья-то рука действительно включила свет. Вот уж действительно — до-просилась на свою лохматую голову. Я зажмурилась, ослепленная огнями. И только через десять секунд рискнула открыть глаза. Мы стояли в большом зале, сплошь затянутом черной тканью. Дюшка прошел впе-ред и уселся в кресло с высокой спинкой. Четыре вампира встали по обе стороны от него. Короля играет свита. Вампир смотрелся потрясающе. Как ледяной принц в царстве мрака. А Мечислав выглядел скорее частью этого полумрака. Одежда сливалась с обстановкой, золотисто-смуглое лицо и грудь почти светились на темном фоне, придавая ему вид падшего ангела. Осколок тьмы, сохранившийся на земле после Первого Слова.
Несколько минут вампиры мерились взглядами. И я чувствовала, как в зале нарастает напряжение. Как под высоковольтными проводами. По моей коже словно пропускали электрический ток. Еще немного — и я бы не выдержала. Но Дюшка не выдержал раньше меня.
— Что тебе нужно в моем городе, Мечислав!?
— Ты схватил моего друга, ты пытал его, а потом спрашиваешь, что мне от тебя нужно?
— Твоего друга? Этого слюнтяя — мазилу? Но с каких пор ты говоришь за него?
— Он мой друг и он не может сам постоять за себя. Этого довольно.
— Неужели? И ты являешься, чтобы говорить мне об этом? Ты либо храбр, либо глуп! Смотри!
Дюшка громко хлопнул в ладоши. Черная ткань упала со стен. Они так же были выкрашены в черный цвет, но в них были двери. Не меньше девяти дверей, и в них сейчас входили вампиры. Много вампиров. Их набралось не меньше сорока.
— Ты собираешься меня просто убить, Андрэ!? — Мечислав был спокоен, как перед выстрелом. А у меня руки стали ледяными.
— А что может мне помешать?
— Например, я, — мои нервы треснули по швам, и злость полезла наружу. — Мы с тобой так толком и не по-общались, козел белобрысый! И я хочу получить ответ, прежде чем Мечислав оторвет тебе голову! Где моя подруга!? Что ты с ней сделал!?
Дюшка насмешливо поднял брови.
— Ты смеешь требовать от меня ответа, человечинка?!
— Ты, чмо клыкастое, — вызверилась в ответ я. — Если тут больше нет никого порядочного, то я требую от тебя ответа! И имею на него все права! Что ты сделал с моей подругой, мразь!?
Дюшка не снизошел до ответа и второй раз. Вместо этого он этак небрежно-скучающе перевел взгляд на нашего желто-черного.
— Твоя любовница обнаглела, Мечислав.
— Она мне не любовница.
Улыбку на лице Дюшки можно было назвать только паскудной. У меня руки чесались чем-нибудь в него запустить! Да что ж это такое! Я, такая сдержанная, такая спокойная, собираюсь закатить истерику!? Да, собираюсь! И не просто вопить, а кого-нибудь прибить с особым цинизмом! Вот!
— Значит она наша законная добыча.
— Размечтался, — огрызнулась я. — Прежде чем ты меня хоть пальцем тронешь, я тебе крест в задницу запи-хаю и квакать заставлю!
— Взять ее, — приказал Дюшка. А мальчик не разменивается на перебранки! Я тоже не буду!
Один из вампиров направился ко мне. Я выхватила водяной пистолет и пальнула ему прямо в лоб. И попа-ла, конечно. С такого расстояния даже слепой не промахнется. Раздался дикий визг. Я поморщилась, но взгляда не отвела. Я это сделала и я должна смотреть. Вампир разлагался на глазах. Сползала кожа с черепа большими неопрятными лохмотьями, мясо чернело и рассыпалось в пепел, обнажались — и тут же треска-лись белые кости черепа. Странно. А с Дюшкой так не было... Он почему-то жив остался и даже почти цел. Легкие намеки на шрамы на правой щеке — не в счет. Может, у вампиров разная устойчивость к святой воде и крестам? Вполне реально. Люди тоже ведь рождаются с разным иммунитетом. Я подумала — и выпустила еще одну струйку воды, теперь уже в корпус. Потом подошла и перекрестила то, что хрипело на полу. Вампир уже не кричал. Он просто корчился, рассыпаясь мерзкими черными хлопьями. Невосстановимо. Я улыбнулась. Адреналин гулял по венам и артериям, походя растворяя остатки благоразумия. Жутко хоте-лось заорать, но вместо этого я улыбалась. Дед мог бы мной гордиться!
— Ты еще хочешь до меня дотронуться, Дюшка? Я смету тебя в совочек и выкину в унитаз.
— Как ты меня назвала?
— Что, глушняк долбит? Повторить? Это ты во Франции был Андрэ, а здесь больше чем на Дюшку не тянешь! Сколько ни тявкай!
— Стерррва, — прошипел вампир.
— Стерва, — согласился вдруг Мечислав. — Но она под моей защитой, как и Даниэль.
— Мне не нужна ничья защита, — окончательно сорвалась я с резьбы. — Мне нужна моя подруга!
На губах Дюшки расплылась отвратительная улыбка.
— Тебе нужна твоя подруга? Так выиграй ее!
— Я в азартные игры не играю, — отозвалась я. — Давай лучше сыграем в 'Подожги вампира'? Обещаю хо-роший мраморный памятник. В виде обломанных козлиных рогов.
— А кто сказал, что я предлагаю азартные игры, — отозвался Андрэ. — Ты отказалась от его защиты. И ты выставила мне счет. Значит, ты должна подтвердить свое право. То есть — выиграть поединок. Или при-знать, что я волен в твоей жизни и смерти. Здесь, с нами, ты обязана отвечать за каждое свое слово. Мы не люди. И у нас другие мерки.
Кажется, я попалась. Но выбора у меня нет? Или есть?
— А что если я выиграю?
— Я исполню твое желание, — отозвался вампир. С такой самоуверенностью, что мне стало ясно — о победе и мечтать не стоит.
— Давай драться на бутылках со святой водой? — предложила я без особой надежды.
— Э, нет. Ты оскорбила меня и вызвала. Выбор оружия, как и выбор поединщика — за мной. Будете драться в круге, до смерти одного из вас. Ты изложишь ей правила, Мечислав?
— Изложу, — отозвался вампир.
Его лицо, когда он повернулся ко мне, было спокойной маской безразличия. Вежливая улыбка, надменный холод зеленых глаз. И где-то в глубине — обжигающая ярость.
— Ты понимаешь, на что напросилась!?
— Если бы понимала, меня бы здесь не было, — огрызнулась я. — Так какие правила!?
— Сейчас он выберет вампира, — начал излагать Мечислав. — Вам огородят достаточно большой круг осино-выми прутьями. Если кто-то выйдет за пределы круга — это мгновенная смерть. Даже одной ногой. Все ос-вященные предметы придется оставить здесь. Все, что находится в круге — считается оружием. Но я готов поспорить, что там ничего не окажется. Андрэ не настолько глуп.
— Очень жаль.
Я немного подумала, потом уселась прямо на землю и начала стаскивать сапоги. Потом расстегнула пояс и стащила брюки. Двигаться в них будет куда как неудобнее. Ни ногу поднять, ни колено согнуть. Кожа... Красиво, выпендрежно, ужасно неудобно. Даже за время поездки они у меня так к заднице прилипли, что я боялась с ними просто срастись. Вампир наблюдал за мной, удивленно подняв брови. Я избавилась от шта-нов и с удовольствием ощутила дуновение ветерка на голых ногах. Теперь я стояла перед всем народом в трусиках — одно — название, капроновых колготках и шелковом полупрозрачном топе. И даже не сомнева-лась, что вид у меня на редкость дурацкий. Ну не умею я все это носить! Не топ-модель, а студентка биофа-ка. На той же Катьке этот наряд смотрелся бы на редкость сексуально. Я же себе не льстила. Увидев меня в роли модели, удавится любой дизайнер. Хотя фигура у меня еще ничего. Какое-то утешение. Черт, какая чушь лезет в голову! Но вообще-то это моя голова! Чем хочу, тем и забиваю! Все равно оторвут на фиг!
