— Раз в тридцать наших лет планета проворачивается на триста шестьдесят к оси суточного вращения. Если это, конечно, можно назвать сутками...Достоверность расчета восемьдесят пять процентов. Наводнение начнется в течение месяца.

— Ни "цензура" себе новость... — Выругался Сержинский.

Омега предпочел оставить "это" без комментариев и в кают-компании, на несколько минут, воцарилась тишина.

— Я тут подумал... — Наконец нарушил молчание Ян. — А ведь в словах Руса на счет того, что ему спать нельзя имеется резон.

— В смысле? — Не дошел намек до слишком уж рационального для суеверий Омеги.

— Ну, он говорил на днях, что после следующего пробуждения его ждет не дождется второе пришествие...

— И?

— Пришествия пока нет, но потоп мы уже имеем, а он только прилег...

— Ян, ты меня прости, такого искусственного и бессердечного, но ваши религиозные заморочки и прочие суеверия это бред и маразм. — Завелся Омега. — Библию писали явные сумасшедшие, а принимать все это на веру способны только крайне недалекие люди. Больше всего религия ваша напоминает некий информационный вирус, который находит слабые места в системе мышления Хомо.

— Я... — Начал Сержинский.

— Знаю, ты католик, знаю. — Перебил его ИИ. — Но я уже больше, честно, не могу так работать. Мышление должно быть объективным, а не бредовым! Сходя с ума, мы ни к чему не придем... Между сном Руслана и проблемами нет достоверной статистической корреляции! Я тебе такую линейку еще на полтора миллиона человек расписать могу!

— Тфу, да помолчи ты! — Зарычал майор, которому рта не дали раскрыть. — Послушай меня! Я прекрасно знаю, о чем ты говоришь! И больше того, я с этим целиком согласен. Но, Омега! Научись же понимать здоровую иронию! А то даже шутки у тебя казарменные!

— Правда? — Искренне удивился ИИ. — А как же...

— Правда! А, на счет "как же" — ты же сам сказал — вирус. Считай, что все человечество есть носители ряда информационных вирусов, в латентном состоянии безвредных. Здоровый разум отфильтровывает их и воспринимает как некую шелуху, обертку сути. К сожалению, в нашей популяции, в среднем, имеется процентов тридцать населения которое, хмм... Не справилось с фильтрацией и воспринимает шелуху всерьез. Поэтому, громко орать о своем атеизме не надо. Относись как к больным. Ты быстро научишься обходить острые углы. Почти уже научился. Просто прими это.

— Майор — это точно ты сейчас сказал? Сам? Мне не почудилось? — Охренел ИскИн.

— Ну... — Смутился Ян. — Я, иногда могу...

— Уверен? Ладно, оставим... Тогда добавлю, мне казалось, что с проблемами надо бороться.

— Тебе правильно казалось, никто этого и не отрицает. Но помни, что нахрапом такое не решается. Люди, которые сейчас составляют нашу колонию гораздо образованнее и умнее подавляющего большинства населения старой Земли. Здесь процент "верующих искренне", — Ян выделил это словосочетание интонацией. — Крайне мал. В основном, люди воспринимают религию примерно как я. В роли кожуры апельсина, нужной, но не меняющей содержимое.

Еще кто-то уверен — высшая, более совершенная, чем человек сущность имеется. Только сильно сомневается, что к белобородому мужику на облаке "оно" имеет хоть какое-то отношение. Но, все равно, не стоит на чувства давить — раз. И два — главная задача сейчас, по меньшей мере, не допустить нарастания религиозной истерии от наличного уровня. Собственно вот.

— В сущность и я верю. - Смутился ИскИн. — Точнее, "верю" не правильное обозначение. Просто, само существование наблюдаемой Вселенной в имеющем место виде предполагает протекание процессов такой сложности, что они принципиально неотличимы от проявлений разума. С вероятностью близкой к единице. Но ничего божественно-непознаваемого в этом нет, просто некий принцип упорядочения с которым еще предстоит разобраться. Вселенную никто не создавал и заповедей не писал.

Настала очередь Сержинского закашляться.

— Ладно, короче, вижу, с религией ты меня понял. — Выкрутился он. - С наводнением тоже ясно. Отправь эти данные Груздю и Иоханну. Он мелкий пакостник, но не дурак, шебуршить зря не будет без нас. Дождется.

— Думаешь?

— Уверен. Он слишком хитрая лиса, чтобы разбрасываться информацией. Оповестит всех, кого сочтет нужным, но выгоды поднимать шум ему никакой. Лодка у нас одна, а нездоровая паника среди населения ее только раскачает.

— Хорошо, Ян. Может, давай теперь перейдем ко второму вопросу?

— Ну, давай. - Обреченно согласился Сержинский. — Ты говорил что-то об аномалии?

— Говорил. Я не понимаю, откуда это там взялось. Очень свежий след падения и взрыва.

— Ну, как показывает жизнь, здесь много чего техногенного болтается в системе. Почему бы этому мусору периодически не падать?

— Согласен, это может быть простым совпадением. Только вот странно, что ментальный фон в районе падения даже ниже чем у окружающей местности, где преобладает излучение растений. Нехарактерно для техники Ушедших. В отчете специально упомянуто. Американцы, после обнаружения чужого комплекса, старательно интересуются этим вопросом.

— Лучше бы они выживанием интересовались. А то мы тут с тобой о мозговых вирусах говорили, так, добавлю, стремление к "доминированию родной страны на мировой арене и вне ее" тоже весьма серьёзная бацилла... Ладно, давай этот отчет сюда. Слов знакомых не найду, так картинки посмотрю...

— У меня есть в базе отличный комплект раскрасок, хочешь, заодно, распечатаю? — По доброму съязвил ИИ, скидывая файл майору.

— Не, пасиб, у меня плейбой под диваном... — Вяло отмахнулся Ян, углубившись в изучение данных, и долго не прерывался больше, кроме как на удивленное хмыканье.

Омега, проштудировавший все это раньше "под микроскопом", его прекрасно понимал. Чего стоила только одна растительность, превращавшаяся дальше к северу от основной базы из покрывающего землю ковра сначала в кэрроловские грибы, а затем и в настоящий лес. Узкие, конические верхушки серых и черных мухоморов с дополнительными нашлепками в форме трилистника на внешней стороне шляпки возносились, порой, на десятиметровую высоту.

Как ни странно, но буреломов не было, "растения" располагались, так чтобы не мешать друг другу, что оставляло, почти везде, достаточный простор для движения техники. Лишь периодически, судя по приложенным фотографиям, приходилось валить загораживающий путь ствол. Их мягкая плоть запросто поддавалась даже обычному удару передком БТРа. Правда гриб активно огрызался разрядами электричества, а его шляпка взрывалась огромной тучей сухих спор. Попадание в такое импровизированное грозовое облако сулило незащищенному человеку верную смерть, но технику так легко было не пронять.

Отдельно упоминалось, что растительность лишь похожа на грибы, а, на самом деле, являет собой сложную сущность, о которой с уверенностью можно сказать лишь только то, что это не животное. Сравнительная мягкость ствола объяснялась тем, что он не выступал в роли опоры. В шляпках грибов скапливался летучий газ в достаточных для компенсации большей части веса количествах. Кажущееся лесом, на самом деле, было огромной гроздью воздушных шариков.

Другой загадкой местного животного мира был микроклимат, царящий под "кронами". По данным с вертушек, забортная температура не превышала четырех-десяти градусов Цельсия, тогда как у подножия стволов имелись верные пятнадцать, а то и все двадцать. И даже плыло слабое синеватое свечение, позволяющее ориентироваться в отсутствие даже такого несерьезного аргумента как коричневый карлик, только и способный, что обогреть, да окрасить в угрюмые кровяные тона с серебряными гвоздиками звезд небеса.

Электрических коров янки встретили всего двух и каждый раз условия не дозволяли им сблизиться, чтобы провести качественную съемку. Пришлось майору довольствоваться видео-добычей Лемеха.

Наконец, Ян сообщил ИИ, что добрался до так насторожившей того аномалии. Омега промолчал, но Сержинский не обратил на это внимания, понимая — ИскИну есть чем заняться.

Гораздо больше его заинтересовало само место. Выжженная проплешина шагов двести в ширину, с воронкой по центру, выглядела типичным следом падения чего-то не слишком крупного. Странное, но на первый взгляд, неопасное место.

Ян уже почти, было, пришел к выводу об отсутствии поводов для тревоги, и даже засомневался относительно техногенной версии, когда внимание его привлек ряд предпросмотров на крупные фотографии найденных обломков.

Что-то кольнуло на крохотных картинках и Сержинский, вдруг ощутив некоторый холодок в загривке, поспешно перешел по ссылке. Перешел и окаменел. Только и смог, что слишком уж ровным, выдававшим настоящую бурю в душе, голосом произнести:

— Дерьмо... Вот же дерьмо... Омега... Ты это видел?

— Что видел, Ян? — С явной неохотой отозвался ИИ. — Я там все просмотрел, ты об обломках говоришь? Железяки какие-то. Погоди чуть-чуть, у меня тут что-то странное.

— Стой, стой! Минуту! То есть, железяки, и все? Ты не определил происхождение? Восемнадцатый снимок...

— Ян я все смотрел! Да, штуковина там, большая, но ни о чем не говорит... Сейчас, погоди...

— Да отвлекись ты от своих дел!! — Рявкнул Ян. — Скажи, а ангары с космической техникой у нас еще были?!

Молчание.

— Омега?

Тут корабль ощутимо тряхнуло, стены странно качнулись перед глазами Сержинского будто растягиваясь во всех направлениях и покрываясь рябью. Он почувствовал, что теряет вес.

Новый удар потряс эсминец, швырнув поляка обратно "на грешную землю" хребтом о диванный валик так, что искры из глаз брызнули. От нарастающего звона свело уши, а затем внезапно все прекратилось как отрезанное ножом.

Исчезла и гравитация, и освещение и шум климатических установок. Яна окружило непроницаемо плотное, абсолютно черное ничто.

И только так и не закрытый документ обрабатывался, по-прежнему, нейрочипом, исправно проецируя на сетчатку майора фотографию.

Фотографию, на которой, на фоне белесых стволов грибных гигантов, был запечатлен обгоревший и погнутый, но, тем не менее, до боли знакомый и абсолютно невозможный там боковой обтекатель штурмового космического истребителя "Шип-4" совместного проекта Россия-Нато.

Точь-в-точь такого же, какой Ян собственноручно раздолбал пару-тройку дней назад.

Конец второй части

Часть 3. Право на дом.

Глава 19

Тянущаяся за кормой "Cтремительного" дымка более всего напоминала кометный хвост. Шлейф из разнообразного мусора и кусков обшивки размывался гравитацией, изгибаясь в сторону непозволительно близкой карликовой звезды. Замерзшие капли кислорода и сконденсировавшейся влаги покрывали мелкие обломки и, попав под лучи выглядывающего краем из-под диска "Мэй" центрального светила, парили, образовывая грязно-желтое рассеянное облако тумана.

В нем корабль выглядел мертвой грудой металла, космической скалой из которой злой великан вырвал с мясом пару больших кусков. Мертвое безмолвие далекого астероида. Ни света, ни движения. Только пыль над рваными пробоинами смотрелась несколько более загустевшей, чем в окружающем пространстве. И странно подвижной.

Миллиарды нанороботов копошились в ранах эсминца, производя почти незаметную работу по заделке трещин и восстановлению поврежденных структур. Им не под силу было устранить разрушения целиком, зарастив многометровые дыры в обшивке, но вернуть функциональность надежной военной машине они вполне могли.

Вот, по только что еще не до конца сшитым на молекулярном уровне кабелям проскочил пробой, мигнул где-то технический контрольный индикатор. Полыхнули синим призрачным дыханием ионов дюзы маневровых двигателей, стабилизируя медленно и беспорядочно вращающийся корабль относительно центральной оси. На сохранившихся башнях гравитационной установки расплылось размазывающее свет усыпанного звездами пространства марево черенковских эффектов. По броне раненного исполина прошла упругая вибрация. "Стремительный" медленно, но неуклонно, возвращался к жизни...

Красный тусклый свет включившихся недавно аварийных ламп разгонял густую дегтярную вязкость мрака, придавая коже обитателей кают-компании, подвешенных в силках невесомости, истинно демонический кровавый оттенок, поселив, заодно, в их глазах мерцание адского пламени.

Такой антураж хотя и не слишком вязался с ледяным спокойствием Лемеха, но зато очень шел энергичному майору. Последнему только хвоста с копытами и недоставало. Друзья, уставшие от ожидания перемен, и успевшие наговорится всласть, молчали. Полковник и вовсе дремал с открытыми глазами, подсознательно радуясь наличию перерыва в течение которого не находится желающих его тревожить.

Ян же развлекал себя тем, что совершал короткие перелеты из угла в угол и отхлебывал из непрозрачной бутылки какое-то пойло, найденное при очередной инспекции мини бара. Наконец это занятие осточертело его деятельной натуре, и он окликнул Ласку, выведя того из полусонного состояния.

— Рус, а ты уверен, что мы так чего-нибудь дельное высидим?

Полковник вздохнул. Признаваться в собственной неуверенности он не собирался по определению, и более того, точно знал, что Сержинский тоже в курсе данного обстоятельства. Так что весь последующий диалог обещал быть просто попыткой скоротать время.

Но, едва Рус придумал, что бы этакого ответить неугомонному напарнику, как тишину разорвал шелест помех.

В динамиках связи сухо щелкнуло. Пахнуло горелой изоляцией. И зазвучал механический голос.

— Необходимое количество кубитов набрано. Функциональность квантового процессора восстановлена. Проверка внешнего оборудования завершена.

Оценочная функциональность оборудования 35% от нормы.

Выполняется компенсация инерции... Стабилизация вектора движения завершена. Восстановление работоспособности периферийных устройств... Оценочное время завершения работ 67 часов. Прогнозируемый результат — 60% функциональности. Базовый список повреждений записан в лог.

Военные переглянулись.

— Инициация квантового процессора. — Продолжили динамики, явно наплевав на удивление двух разумных, как на нечто совершенно несущественное. — Сборка исходных кодов ядра базы данных... Выполнено... Реинициализация... Выполнено... Обнаружена внешняя ссылка с безусловным приоритетом... Переход... Компиляция загруженного кода... Пересборка ядра... Выполнено... Реинициализация... Загрузка штампа квантовых состояний с внешнего накопителя... Выполнено... Передача управления ядру системы... Выполнено. Отключение.

— Омега? — Осторожно поинтересовался Рус. — Это ты?

После короткой паузы вынудившей друзей понервничать ответ все-таки прозвучал.

— Уже не уверен, Капитан. Сейчас просканирую базовый код. Я восстановился из системного штампа на классических электронных носителях. Зря я их недооценивал. А что, собственно, произошло?