— А то, что я отправляюсь в Пленимар вместе с вами. Без меня мои люди не вернутся домой.
Серегил уставился на него в изумлёнии.
— И это не обесчестит тебя — связаться с полукровкой? С твоей-то безупречной кровью?
— Я сам позабочусь о себе, боктерсиец. И я сохраню жизнь тебе и твоему тали, если только...
— И Микаму!
— И тирфейе, если вы отдадите мне книги, как только достанете их.
— Это всё?
— Да, если правда то, что ты мне сказал, что без книги они не смогут их сделать. Миссия Эбрадос в том и состоит, чтобы предотвратить подобное.
— Эбрадос?
Он никогда не слыхал прежде этого слова, однако его составляющие были столь же древними, как и "тайан".
— Всадники белой дороги?
— Да.
— Что это значит?
— Много всего. И это не твоего ума дело. Так ты принимаешь моё предложение или нет?
— Я должен поговорить с остальными. Если мы действительно добудем книгу и вернем её, то Себранн...?
Ризер ответил ему спокойным взглядом.
— Да, именно так.
Серегил быстро оглянулся на Алека, который стоял рядом с Микамом, полный нетерпеливого ожидания.
— Алек ни за что не согласится.
— Посмотрим, когда придёт время. Однако я не нарушу своего обещания относительно вашей безопасности, если вы выполните свою часть сделки. Вот вам моё слово.
— Что стоит слово, данное чужаку?
Рот мужчины скривился в слабом подобии усмешки.
— Вам же не хочется иметь на своих руках кровь `фейе. Я тоже к этому не стремлюсь.
— Я должен поговорить с друзьями.
— Не забудь разъяснить им, что любой другой вариант означает остаться здесь умирать от стужи и голода. Мы-то запросто сможем пересидеть и не будем сильно убиваться по любому из вас.
— Буду иметь это в виду.
Он машинально отвесил Ризеру легкий поклон и был вознаграждён ответным, немного удивленным поклоном.
Весь короткий путь назад к своим друзьям он обдумывал состоявшуюся беседу. И снова и снова поражался тому, каким умиротворенным казался Себранн, находясь на руках того рекаро — Хазадриена...
Хазадриен? Серегил быстро оглянулся через плечо. Ризер всё время говорил "он", однако, это ведь не просто его воображение: это лицо запросто могло быть и женским? Нет, это невероятно!
— Почему они не вернули Себранна?— спросил Алек.
— Единственная причина, по которой мы ещё живы, это то, что ты с нами. И это не слишком-то надёжный аргумент, если судить по тому, как они действовали, выполняя своё задание с того момента, как погибла твоя мать, и до этих самых пор.
Болезненный взгляд Алека заставил Серегила возненавидеть себя, однако сейчас было не время для церемоний.
— Они загнали нас в угол. Подумайте сами. Даже если мы сможем прорваться сквозь них или перебраться через эти деревья раньше, чем нас схватят опять, как далеко мы сумеем уйти без лошадей, оружия и пищи ?...
— А что нам ещё остаётся делать?
— Он предложил сделку. Он идёт с нами добывать книгу Ихакобина, а мы уходим, оставив в залог Себранна.
Глаза Алека опасно сузились.
— Ты же это не всерьёз?
— Алек, это здорово облегчит нашу задачу. Ты только посмотри на него.
Этим утром в голове Себранна серебрилось ещё больше прядей.
— Неужели тебе действительно хочется подвергнуть его риску угодить в лапы какого-нибудь алхимика?
— Нет..., — Алек хмуро глянул в сторону Себранна, помрачнев от тяжких воспоминаний. — Однако при всём нашем желании, как мы можем его оставить?
— Они тянутся к себе подобным. Он счастлив с Хазадриеном. Ты не обратил внимания? Он же не был с нами, когда нас схватили.
— Но он будет голодать!
— Если Ризер говорит правду, он вовсе не нуждается в столь частой еде.
Голубые глаза Алека сверкнули обвинением:
— Ты хочешь оставить его, не так ли? Мечтаешь избавиться от него!
Давным-давно Серегил поклялся никогда не лгать Алеку, и он никогда не нарушал этой клятвы. А потому теперь он лишь промолчал, отлично зная, что и молчания будет больше чем достаточно. Алек отвернулся, но по его опущенным плеча Серегил мог прочесть не меньше, чем по выражению лица.
Всё, о чем я волнуюсь, тали, это твоя безопасность. Твоя и Микама. И если Себранн — цена ваших жизней, то....
— Так этот чувак идёт с нами, я правильно понял? — поинтересовался Микам, не скрывая скепсиса. — И что же помешает нам свернуть ему шею в миле отсюда, а затем возвратиться назад за Себранном?
Серегил пожал плечами:
— Атуи, Микам. Но если он нарушит его первым, мы именно так и поступим.
— Каков ваш ответ, боктерсиец?— крикнул Ризер.
— Минутку, пожалуйста.
Сергил подошёл к Алеку. Встав с ним плечом к плечу, он глянул на юношу и прошептал:
— Я не вижу сейчас иного выхода. Но решать тебе.
— Ты хочешь этого?
— Я лишь хочу, чтобы мы выбрались отсюда живыми. Хочу пробраться в Пленимар и вернуться обратно, не привлекая лишнего внимания и не рискуя потерять тебя и Себранна в руках какого-нибудь алхимика, или того хуже. Оба эти соображения — за то, чтобы оставить Себранна тут.
— Ты уверен, что его люди попросту не сбегут?
— Я не знаю, но отсюда и до Эро у нас ещё есть время, чтобы это выяснить. Сейчас же, на мой взгляд, у нас нет иного выбора, кроме как отправиться дальше вместе с ним.
Алек утёр глаза и глубоко вздохнул.
— Хорошо. Но если только я почувствую, что не верю ему, мы возвращаемся к нашему начальному плану.
— Решено. Микам?
Тот пожал плечами.
— А что я? Тирфейе, который погулять вышел. Однако не думаю, что его драгоценная честь заставит держать слово, данное подобному мне.
— На этот счёт я тоже с ним договорился. Так что, все согласны?
Остальные кивнули. Все вместе они вышли на тропу, где их дожидался Ризер.
— Доверься мне, тали, — шепнул Алеку Серегил, но тот промолчал, не сводя глаз с Себранна.
— Что вы решили?— спросил Ризер.
— Мы хотим подтверждения, что ваши намерения чисты, — ответил Серегил.
— Вот как? — этот негодяй с его мрачным лицом кажется, был удивлен.
— Нам нужны обратно наше оружие и инструменты.
— И наши собственные лошади, — добавил Микам.
— Лошади и отмычки получите сейчас. Насчёт оружия — посмотрим. Позднее, быть может.
— И Себранн едет со мной, — сказал Алек.
— Нет.
— Ты хочешь, чтобы мы доверяли вам, а сами не доверяете нам?— сорвался Алек. — Себранн едет со мной, или катитесь все к чёрту!
— Ты можешь взять его и побыть с ним, — Ризер поборол себя.
— Отлично!
— Мы с Сергилом тебя сменим, — сказал Микам.
— Значит, решено, — Серегил протянул Ризеру руку.
Мужчина неохотно пожал её и сделка была на этом заключена.
Так и вышло, что Алек с друзьями встречали новое утро, сидя у костра вместе с Ризером, обоими рекаро, колдуном Турмаем и полудюжиной Эбрадос, в напряжённом молчании деля с ними завтрак, в то время как Наба и остальные разбирали внизу завал из деревьев, перекрывших тропу. Сама мысль о том, чтобы оставить Себранна чужим людям, делала для Алека безвкусными сушеную оленину и хлеб — он бы так мог жевать кусок кожи, присыпанный золой. Даже несмотря на то, что сам рекаро, кажется, был ничуть не против. Последнее немного задевало. Да что там — больше, чем немного!
И хотя в глубине души он отлично понимал, что Сергил сделал всё, что было в его силах, ему стоило большого труда перестать, наконец, злиться на него и обратить свой гнев на Ризера.
Понемногу взяв себя в руки, он пожалел, что никак не ответил на мольбу Серегила довериться ему, когда они шли сдаваться. Встретившись взглядом с Серегилом, он почувствовал, как сердце перевернулось в груди, однако прямо сейчас он уже ничего не мог с этим поделать. Только оставаться настороже, да не смыкать глаз.
С того места, где он сидел, было всего ничего добежать до лука и меча, привязанных к вьюку на спине белой лошади. Ветерок и Цинрил были стреножены рядом. Звездочку и Заплатку, а также лошадей Микама забрали на расчистку завала.
— Так как же вы очутились на этой тропе впереди нас? — спросил Ризера Серегил, державшийся теперь непринуждённо и явно играя, когда сделал вид, будто ему неизвестен ответ.
Ризер бросил на него короткий взгляд и снова занялся костром.
— У моего у'лу долгий голос, — засмеялся колдун.
— Ты подал кому-то сигнал? — спросил Серегил с почтением, едва ли не большим, чем выказывал бы своему наставнику. — Кому же?
— Я...
— Довольно, — рявкнул Ризер.
— Как скажешь, друг мой, как скажешь, — закудахтал, смеясь, человечек, но Алек был почти уверен, что в блеске его черных глаз уловил вовсе не дружелюбие.
Он был маленький и непромытый, но Алек чуял в нём огромную силу, и со смешанным чувством страха и уважения следил за тем, как в зависимости от настроения меняется узор на лице колдуна, словно живя своей собственной жизнью. Микам, сидевший с ним рядом, тоже не сводил глаз с колдуна и когда они с Алеком встретились взглядами, едва заметно кивнул.
И он отлично знал, что Серегил тоже вовсе не такой беспечный, каким хочет казаться, а просто ведет какую-то свою игру... одну из тех, в которых он был так искусен.
Указав на Себранна, не слезавшего с рук Хазадриена, Алек спросил:
— Почему их так тянет друг к другу?
Вопрос казалось, удивил Ризера.
— Это кровь.
— Прошлой ночью ты упомянул про других. Они все такие, как ваш?
— Они похожи гораздо больше, чем ваш.
— И каждый подобен тому, из кого он сделан? — поинтересовался Серегил. — Себранн-то уж точно копия Алека, и ничего общего с вашим Хазадриеном.
— Да, — Ему ответил юноша. У него были те же темные волосы и узкое длинное лицо, что и у Ризера, но он казался раза в два моложе и настолько же дружелюбней. — По крайней мере, это то, что я слышал. Исключая цвет их волос и кожи, все они отличаются на лицо.
— Не потому ли у этого мужское имя, но женская внешность?
— Они не имеют пола, — оборвал их Ризер. — Заткнитесь и ешьте. Отправимся, как только расчистят путь.
Он повернулся к одному из старших мужчин.
— Соренгил, ты за главного. И если пленники начнут вам докучать, связать и заткнуть рты. Турмай, идём-ка.
И швырнув в костер последнюю корку, он отправился вниз по тропе, посмотреть, как идут дела.
Имея оружие, Алек и его друзья, вероятно смогли бы уложить полдюжины мужчин и женщин, которые тут остались, но Алек понятия не имел, как поведет себя колдун, да и Серегил казался вполне удовлетворённым тем, как всё складывалось пока что.
Соренгил, похоже был того же возраста и темперамента, что и Ризер, но зато другой, ответивший Серегилу, казался гораздо более дружелюбным.
— Как тебя зовут?— спросил Алек, учуяв слабое звено в стане врага.
— Кальен-и-Ротис. А тебя?
— Алек-и-...
— Бастарды не могут называть имя отца, — сказал с вызовом один из молодых парней и швырнул в огонь выструганную палку, прямо возле Алека, обдав его снопом искр. По меркам фейе он был, наверное, даже моложе, чем Алек.
— Хватит, Рейн, — осадил его Соренгил.
— Если мне хочется, я буду с ним говорить! У кого ещё тут больше прав на это? — огрызнулся тот.
— Пусть говорит, — поддержала его молодая темноглазая девица, удостоив Алека далеко не дружественным взглядом.
Оглядевшись, Алек увидел, что и остальные смотрят на него, словно стая волков на добычу.
— И что ты хочешь этим сказать? — спросил он, схлестнувшись взглядом с тем парнем.
— Я хочу сказать, шлюхино отродье, что из-за тебя я уже потерял отца и брата, и буду более чем счастлив всадить в тебя нож, как только придёт время.
— Рейн, я сказал прекратить!— прикрикнул Соренгил.
— Да плевать я на него хотел,— парировал Алек. — Если пение моего тайан'джила прикончило кого-то из твоей родни, вини в этом только себя. Не мы крались за вами под прикрытием метели, скажешь не так?
Прежде, чем кто-либо успел среагировать, парень очутился возле Алека, выхватив из-за пояса нож.
Рейн был очень быстр, но Алек ещё быстрее. Он резко откатился и, и используя взмах руки в его сторону, поймал мальчишку за запястье и опрокинул на спину, выкрутив у него из руки ножик. Схватив выпавшее оружие, он оседлал его грудь и приставил клинок к шее прежде, чем другой хазадриельфейе успел его оттолкнуть. Вроде бы более дружелюбный, он, тем не менее едва не сломал Алеку пальцы, отбирая нож.
Только теперь Алек заметил, что и Микам и Серегил тоже на ногах. Серегил удерживал за руку вырывающегося Себранна и, зажав ему рот, что-то отчаянно шептал на ухо рекаро.
Кальен обнял Рейна за шею, пытаясь его утихомирить.
— Сядь на место, я'шел, твоих приятелей тоже касается, иначе всё это не закончится добром для всех нас.
— У меня был отец, — пытаясь вырваться, прохрипел Рейн. — Его звали Сьял -и -Контус. Он погиб, охотясь за грязным тирфейским ублюдком, обрюхатившим твою мать! А твой мерзкий тайн'джил убил моего брата!
— Мой отец был достойным человеком!— крикнул в ответ Алек, тоже рванувшись из державших его рук. — И это ваши люди убили мою мать!
— Пусть подерутся, — стали подначивать некоторые, освобождая для них круг. — Никаких ножей, только на кулаках.
Алек оглянулся на Себранна, немного утихомирившегося в крепких тисках рук Серегила, затем на Серегила, не спускавшего с него тревожных глаз. Если отпущу его, совершенно отчётливо говорил этот его взгляд, ты знаешь, что будет. Хочешь, чтобы я сделал это?
Каково бы ни было искушение, Алек не мог на это пойти. Не мог — против мальчишки, потерявшего своего отца, хоть в том и не было никакой вины Алека.
Он опустил руки.
— Я ел вашу пищу. Я не обесчещу себя и моего тали, — ответил он. Но не удержался и добавил:
— И память моих родителей.
— Что скажешь, Рейн? — строго спросил Соренгил. — Не сильнее ли атуи я'шела?
Парень вырвался.
— А как же атуи Ризера? Честь Эбрадос? Почему эти ублюдки всё ещё живы? — выкрикнул он и кинулся в лес.
Молодая женщина плюнула в сторону Алека.
— Не сильно же ты чтишь родительскую честь, отказываясь от кровной мести.
— Я твоей родне объявлю кровную месть, Алиа, если ты не станешь следить за своим языком, — рявкнул Соренгил.
Алек высвободился из рук удерживавшего его мужчины и одёрнул одежду.
— Мой отец был хорошим человеком и не убивал своей родни.
— Если бы твоя мать позволила нам забрать вас с отцом, она была жива до сих пор, хотя позор, который она на себя навлекла ушёл бы только с нею в могилу, — ответил Соренгил.
— Алек, может быть ты сумеешь успокоить Себранна? — попросил Серегил, а его взгляд говорил: оставь их пока что.
Никто даже не попытался воспрепятсвовать Алеку, когда он взл Себранна на руки.
— Всё хорошо, Себранн. Не трогай никого, понял?
— Троооогай, — прошипел рекаро, глаза его всё ещё были угрожающе темны.
Кальен и остальные уставились на них. Кажется, даже взрослый рекаро заинтересовался.
— Оно разговаривает? — изумлённо выдохнул один из рейдеров.
— Он не такой, как ваш, — рыкнул Алек. — И для вас же лучше никогда это не забывать. Если вы ещё раз поднимете руку на меня или кого-то из моих друзей, я не стану его сдерживать.
