Падающий

Второе утешение!.. Рана засветилась! В прямом смысле! То ли кровь пушистым светом изошла, то ли края раны так обозначились!

Почти не чувствуя дёргающей боли в боку, я бросился в атаку. Быстрее, пока девица разглядывает, что же заставило её свернуть с нужного пути. Если она ещё разглядывает, а не крадётся назад...

Двуручный мужчины без поддержки двух мечей девушки оказался не очень. Главное моё преимущество — я мог регулировать своё местоположение, чуть ли не руля собой левой рукой. Поплясал — в общем. Вынужденный держать меч обеими руками, мужчина в сравнении со мной был как танк против мотоцикла. Хотя двуручник только что не порхал в его руках.

Секунды без девчонки оказались результативными. Обозначенный светящейся линией, мужчина оказался лёгкой мишенью в обычном бою. А именно в поединке. Я снёс ему голову мгновенно, едва он послушно повернулся на звук летящего в сторону второго "Скорпиона"... Очень хотелось заорать что-нибудь торжествующее — но мечи девушки свистнули буквально перед лицом. Эту уже ничем не отвлечёшь. Да и нечем — в сущности.

От её жёстко режущего воздух оружия я мог только обороняться и надеяться на хоть какую-нибудь удачу. В мгновение ока она располосовала на мне куртку — Бога ради! И так не знал, как бы её снять... Друг друга мы не видели — всё на слух. Как не видел и помещения. Девушка теснила меня — и я уже не помнил, где лестница в подвал, где что. Но спиной чуял, что приближается часть помещения с мебелью — низкой и явно не мягкой.

Внезапно девушка застыла на замахе. Я только бросился к ней, как понял, что происходит нечто не предусмотренное бездной. А может — только мной?.. Мечи упали, со звоном разлетясь от недавней хозяйки. Я подпрыгнул, когда один из них прочертил по полу полукруг рядом со мной. Оружие затихло. Изумлённый, я вслушивался в тишину — и непостижимым образом уловил странное движение тела без одежды. Тело безвольно падало. Рухнуло. Шелест кожи — рука скользнула по телу к полу. И — я увидел её: невыносимое для глаз тусклое свечение словно обвеяло силуэт на полу и померкло.

Что происходит... Я резко обернулся, когда между лопатками мягко надавили.

Тьма, чернее уже привычной. Как такое может быть...

Неужели я просчитался, и в подвале терпеливо дожидался исхода боя третий?

Если мужчина и девушка ощущались как пустОты во мраке, то это существо явилось концентратом тьмы. И мощи. И я, уже привыкший к двум необычным противникам, не чувствовал его движения.

Человек! Первый урок, когда тяжёлый кулак едва не снёс мне челюсть. Я отлетел — подо мной смялся какой-то стол на тонких ножках. По черепушке неслабо приложило краем чего-то. Но хуже всего — меч грохнулся куда-то в сторону, когда какая-то железяка ударила по кисти, едва не проткнув её. Я непроизвольно застонал (чёрт, на этот раз правой не повезло!) и потянулся к мечу: запомнил, куда прогрохотал.

Тяжёлая мгла сгустилась рядом, словно ею выстрелили. После чего мгновенно — без паузы — она выстрелила в меня ногой. Точно под дых. Я задохнулся, согнувшись, и закашлялся одновременно, когда из желудка вылетела тонкая струйка желчи. Точнее — попытался закашляться. Воздуху не хватало — через секунду я был в соплях и слезах. Ещё через секунду ударом в раненный девушкой бок меня сбили с места. Бок вспыхнул атомной вспышкой, отразившейся в глазах.

Через минуту я стал средоточием боли. Тяжёлый невидимка — видел. Он равномерно бил в самые чувствительные точки — ногами, будто брезговал прикоснуться ко мне руками. Я не успевал вдохнуть, сделать собственное движение. Вскоре я представлял собой кусок кровоточащего мяса, задыхающийся не только соплями-слезами, но и от крови. Неизвестный точно решил не убивать меня, но превратить в котлету. Бесконечная пытка на выживание, когда уже не понимаешь, что происходит. Когда слышишь только собственное сердце внутри кровавого сгустка, бывшего недавно человеком...

Далеко-далеко, с трудом проникая в полубессознательный бред равнодушного убийства, раздались странные звуки. Они колоколом наполняли пространство: "Бух! Бух! Бух!" Они ввинчивались в голову, терзая её, заставляя вслушиваться в них сквозь удары молотом, наносимые неизвестным.

Он тоже услышал. Удары прекратились. Я всем избитым телом прочувствовал, как тьма мягко отстранилась от меня и исчезла. Мыча от боли, разлитой по телу, я наконец вдохнул, но не до конца. Что-то мешало. Что-то с рёбрами. Зато я смог подтянуть ноги и, опираясь на что-то, что сломано моим телом, — сесть. Предстояло самое трудное — встать. В поисках более надёжной опоры я зашарил по полу вокруг себя влажными от крови пальцами. И в это мгновение...

Звуки "Бух! Бух!" вдруг взорвались пронзительным коротким визгом.

Сквозь плавающую пелену в глазах и в сознании я всё-таки сообразил — Гарм! Пёс отвлёк на себя тёмную сущность — и получил за это. Но... Краткий звук — непонятного происхождения. Тишина. Я замер. Неизвестный убил Гарма. Вот что это такое. Больше ни лая, похожего на раскаты колокола. Ни визга. Убил пса, который пытался перевести на себя внимание невидимого убийцы.

Пальцы, скользкие от крови, судорожно дрогнули и, наткнувшись на что-то, та же судорожно сжали предмет. Фиг с ним — ножка ли стола, ещё ли что-то, лишь издали напоминающее оружие. Внутри росла ярость, которая однажды помогла, но сейчас... Меня хватило лишь на мысль о защите. Но и предмет под пальцами оказался слишком знаком, чтобы, схватившись за него, думать лишь о защите. Как я не перерезал пальцы о клинок — не понимаю. Понимание, что именно я держу, добавило к едва тлеющей ярости огонь, поднявший меня на ноги. И я уже не мычал от боли, а рычал, перемежая рычание стонами — дыхалки на полный рык не хватало. Если бы я мог, я бы хохотал: надо же, недобитый кусок мяса встал, чтобы защитить или отомстить!

— Гад!.. Не трожь... пса!

Он то ли услышал, то ли уже закончил с Гармом, но его буквально швырнуло на меня. После чего я пролетел немалое пространство и свалился полупустым мешком, всё ещё сжимая ненужный меч. У меня были секунды на всё про всё. Первую потратил на плохо выраженное изумление, почему ещё жив и не насажен на собственный меч. Потом не вполне естественное в моей ситуации любопытство: где ж это я?

Чистым ощущением я знал приближение невидимого убийцы, но почему-то меня больше беспокоило моё место. Вбило меня куда-то между металлическими прутьями. И что-то — после моего толчка в эту конструкцию — упорно сползало сверху. Что-то тяжёлое и мягкое. Чьё-то тело — дошло до меня. Новость воспринял как-то безразлично — снова начал возвращаться к гнетущей мысли, что меня сейчас вновь начнут обрабатывать. Тем более неизвестное тело не собиралось меня бить, а для меня сейчас это главное.

Тёмная сущность теперь приближалась медленнее. Частью подавленного сознания я понимал почему. Куда мне деваться... И лишь сожалел о Гарме...

Тело неизвестного доползло до положения, когда смогло мягко шлёпнуться рядом. Я должен был вспомнить, кто это, но мозги не в том состоянии... Просто когда невиданно пластичное тело растянулось рядом, его на удивление тёплая рука — почувствовал я — приподнялась с опорой на моё колено, приглашающее свесив кисть. Юмор висельника. Я протянул левую руку (правая занята бесполезным мечом) и пожал вялые пальцы.

Тёмная сущность рванула ко мне, но опоздала.

Я хотел только одного — защиты. И получил её.

Тёплая ладонь неподвижного тела неожиданно сильно сжала ладонь мою. Обернуться на неё и посмотреть, что происходит, я не успел. Потому что увидел — увидел! — как тёмная сущность пытается привычно ударить меня ногой. Нога застряла. Я застыл. Противник дёргался — нога в двух дюймах от моей груди — и не мог ни ударить меня, ни встать на обе ноги.

А вскоре началось нечто, чему я просто не поверил: противник высветился — странная сущность сущностью и оказалась. Только очертания человеческие. Он словно состоял из светящихся точек — сгусток тумана? Не знаю. Только этот сгусток постепенно затрясся: сначала медленно — просто задрожал, а потом — быстрая-быстрая качка. Смотреть на это было жутко, но то, что произошло далее... Ногу сущности вдруг втянуло в пространство вокруг меня, рассыпав на множество искр, немедленно гаснущих. Вскоре вся человеческая фигура нырнула ко мне — и пропала.

Медленно, с большим трудом я расслаблял мышцы, точно скованные напряжением. Застонал, когда голень схватило судорогой. Мышцы каменно отвёрдели. Вытянув ногу, чуть не плача от сумасшедшей боли, снова попытался войти в состояние нейтрала — голова назад. Слава Богу, получилось. "Мне хорошо, я релаксирую... Я весь такой расслабленный. Как тряпка". Не сразу, но судорога отдала мне мою ногу. Только мышцы ныли. Фиг с ними. Жить можно.

В помещении тем временем стало светлеть.

Пока я разбирался, что с моими костями и мясом, возвращённый свет открыл взгляду просторное помещение с низким потолком.

Девушка и мужчина не испарились, хотя втайне я рассчитывал с ними уже больше не встретиться. Девушка лежала близко, лицом ко мне. Сердце сжало. Я узнал её. Женщина, обстреливавшая Ильма, который падал в пропасть. Она верила, что он будет жив. Поэтому стреляла, убивая на нём кровососущих тварей. Лишь раз взглянув на неё тогда, я запомнил темноглазое скуластое лицо, полное решимости помочь.

Чуть скосил взгляд. Где мужчина? Забыв, что лучше дышать ртом, втянул воздух носом, вздохнув. И — охнул от боли. Чёрт, не сломала ли сущность мне нос?..

Татуировки, врезанные в тело. Подполец, который шёл рядом в тот день, когда я проехался на бармаглоте из бездны. Всё тело в татуировках. А я думал — только лицо.

Что же. Их только что убили? Сейчас? Женщину я сегодня видел. Татуированного — нет. Кто — убил? Бездна? Или те твари, которых она засылает в наш мир?

Из носа потекло, противно щекоча ободранную кожу. Сначала думал — сопель. Опустил меч и провёл ладонью под носом. Кровь. Руку тела рядом всё неосознанно боялся отпустить. Типа, отпущу — сразу и трупы поднимутся, и сущность сгустится.

Теперь видел не только тела, лежащие в непосредственной близости ко мне. Много металлических столов и каких-то приборов на них.

Но я терпеливо ждал, когда станет видна лестница. Встать ещё боялся. Но очень хотел разглядеть, что же там.

Когда обозначились ступени, слева от них разглядел чёрное пятно. Гарм. Неподвижный. Настолько неподвижный, что выть захотелось от тоски.

— Гарм...

Мой шёпот вряд ли услышал бы даже человек с хорошим слухом.

Но — чёрт всё подери! — чёрное пятно зашевелилось!

Гарм встал на лапы, постоял немного и медленно, раскачиваясь на каждом шагу, потопал ко мне. Он шёл, ссутулившись, словно не веря, что врагов больше не осталось. У тела татуированного подпольца он остановился понюхать. А может, только изображал, что нюхает — набираясь сил, чтобы дойти до меня. Но мимо женщины прошёл равнодушно, словно не заметив. Значит, останавливался не отдыхать. Возможно, мужчина когда-то был знаком псу.

Гарм подошёл справа. Сначала заглянул мне в глаза. Изучающий такой взгляд. Точно хотел увериться, я ли это ещё. Потом наклонил косматую башку лизнуть руку — и лёг рядом, не обращая внимания на тело слева от меня.

Ещё минуты через три лампы в подвале засветились в полную мощь.

И лишь тогда смогли войти сюда остальные, кого бездна до сих пор не пускала.

Пару раз споткнувшись и чудом не полетев на ступенях, сбежал сверху профессор Легатта. Завертел головой, разыскивая меня.

Два пацана с оружием впереди, двое — сзади. Доктор Арнольд с личными секьюрити. Деловой, с чемоданчиком в руках, как врач полевого госпиталя.

— Вадим! Вадим!

Я сморщился. Ну чего они орут? Трудно просто осмотреть помещение и найти меня без воплей, которые резко бьют по нервам?

Пока они нашли меня, я успел приподнять правую руку и опустить её на загривок Гарма. Левой всё ещё сжимал ладонь Дэнила. Святое семейство, блин.

28.

— Попробуйте только... сдвинуть меня с места...

— И что? Ругаться будешь? Драться?

"А правда, Вадим, что сделаешь?"

— Помру, — буркнул я.

Смотреть не мог в глаза потрясённых мальчишек. Что они видели? Даже думать не хотел. Чувствовал себя грязным, раздавленным в лепёшку и колючим от засохшей крови. Хуже всего, что при народе расслабился окончательно — и тело сразу взвыло от неимоверной боли.

— Что здесь было? — в очередной раз спросил Легатта, бережно отсоединяя провода от Дэнила, чтобы первым делом именно его водрузить на каталку, на которой тот лежал уже несколько лет.

— Вам... в подробностях?

— Молчите уж. Сначала приведём вас в порядок, потом уж... — с откровенной жалостью сказал доктор Арнольд, присев передо мной и вынимая из чемоданчика перевязочный материал.

Молчать — с удовольствием. Ещё поспать бы.

"Ты знал о Дэниле?"

— Да.

— Что, Вадим? Ах, вы, наверное, с Диланом...

— Так, мальчики. Наверху, справа от двери сюда, носилки. Тащите их сюда.

Мальчишки гордо фыркнули на профессорское "мальчики" и помчались наперегонки по лестнице.

— Откуда у вас... Дэнил?

— Он пришёл ко мне сразу после похорон Дилана. Вроде здоровый. Только шишка небольшая на затылке. Но бледный, как смерть. Внутренние органы в порядке — а умирал на глазах. Сказал, кто-то тянет из него энергию. Что его сил не хватает, чтобы оградить себя от энерговампира. Попросил устроить искусственное силовое поле, отсекающее от него присосавшегося. Пока я подсоединял к нему приборы, он отключился. Жизненные процессы шли вяло, но он жил. Потом пульс и работу мозга можно было проследить только с помощью очень чувствительных приборов. Он впал в подобие летаргического сна. Я не решался отключать систему, кормил внутривенно. Всё казалось — вот-вот очнётся. Пару раз был сбой в системе. Будто перенапряжение...

— Врёте вы всё... — прохрипел я.

— Что? — Он остановился, удивлённо глядя на меня. — Я? Вру? О чём вы?

— Помните... Вы сказали о пластической операции. Вы ведь были твёрдо уверены, что Дилан умер. Но говорили, что меня подослали. Кого вы имели в виду? Не Дилана. Значит — Дэнила. И ещё. У Дэнила на плече — тату.

Я со стоном разогнулся и чуть склонился над безжизненным телом Дэнила. Тигриная морда на его коже впечатляла.

— В мастерской со Среднего уровня сказали, что такие татуировки делает только старый мастер с Нижнего, и дал мне ваш адрес. Вы были знакомы с Дэнилом раньше.

— Пока я не могу ничего сказать! — заявил профессор, встревоженно глядя на доктора Арнольда.

— Доктор Арнольд тоже знал Дэнила. Как и Мирон. Тот парень, что остался в Подполье. Проф, надо говорить всё, что знаете. Дилан заблокировал свою память. Сейчас она постепенно прорывается. Нужно, чтобы процесс прорыва шёл быстрее. Он начинает вспоминать, когда узнаёт хоть часть прошлого.

— Не для чужих ушей. — Легатта недовольно взглянул на меня: мол, как ты этого не понимаешь?!

— Здесь чужих нет. Здесь есть те, кто мечтает о нормальной жизни.

— Дилан нашёл мою книгу?

"Да, нашёл".

— Нашёл.

— И, судя по всему, ещё не начал читать, — проворчал профессор. — Я же сказал — пусть начнёт с посвящения. В нём перечислены некоторые события нашей совместной деятельности. Что может быть лучше для толчка памяти?