Кар снова закрыл подзорную трубу и постучал по ней правой рукой, скрестив нижние руки в задумчивости.
— Это колонна помощи, — сказал он.
— Тогда чертовски маленькая, — ответил Флейн. — Едва ли три тысячи.
— Но какие три тысячи? — Кар задумался. — Флагман северян — это знамя Тердана.
— Невозможно, — усмехнулся Флейн. — Он был захвачен первой волной!
— Верно. Но ходили слухи, что некоторые из них сбежали. И знамя рядом с ним принадлежит Шеффану. Ты же знаешь, они все тоже должны быть мертвы. Но по-настоящему интересная вещь — это знамя во главе этих копейщиков. — Тор вопросительно посмотрел на него, и Кар хмыкнул. — Это река.
— Диаспра? — изумленно воскликнул Флейн, — но... они бы никогда. Они вообще не ввязываются в войны.
— Эта война отличается, — отметил Кар. — Но чего я не понимаю, так это всех этих туромов и пейджи. Кажется, их слишком много для колонны помощи такого размера. Это почти больше похоже на гигантский караван, и там есть несколько фигур — странных, которые немного похожи на женщин, но явно представляют собой что-то другое. Многие из них тоже на пейджи.
Он снова открыл подзорную трубу и смотрел в нее в течение долгих, задумчивых минут. Затем, внезапно, он издал возглас восторга.
— Вот что они упаковали!
— Что? — спросил Флейн.
— Железо, клянусь Крином! Эти звери нагружены железными прутьями!
— Должно быть, они пришли через Нэштор, — задумчиво произнес второй по званию. — Кто-то использовал свою голову для чего-то еще, кроме того, чтобы поддерживать его рога.
— Отправь всадника, — сказал Кар. — Давайте выясним, что у нас здесь есть. Я думаю, нам это понравится.
* * *
Мардуканец, который приветствовал их, был самым большим проклятым мерзавцем — за возможным исключением Эркума Пола — которого Роджер когда-либо видел. Что, учитывая размеры нормальных мардуканских мужчин, о чем-то говорило. Мало того, что этот парень был чертовски близок к четырем метрам в высоту, он был непропорционально широк даже для такого высокого роста и выглядел так, как будто мог бы лежа выжать флар-та.
— Бистем Кар, — сказал Растар с явным облегчением. — Ты живешь.
— Да, принц Растар, — ответил монстр глубоким, рокочущим смехом. — И как бы вы ни были поражены, увидев меня, я в десять раз больше поражен, увидев наследника Тердана в дверях.
— Мы пытались пробиться к вам, когда бежали впервые, но там было слишком много боманов, — признался Растар. — И, по воле богов, возможно, это было к лучшему. — Он отвернулся от к'вэрнийского командира и указал на Роджера. — Бистем Кар, капитан Бухты К'Вэрна, позвольте мне представить его королевское высочество, принца Роджера Макклинтока из империи Терран.
— Я приветствую вас, принц Макклинток, от имени совета Бухты К'Вэрна, — ответил мардуканец, превосходно сдерживая свое очевидное любопытство по поводу того, что, черт возьми, может представлять собой "империя Терран". — И я приветствую ваши грузы с еще большей радостью, — добавил он.
— Вот почему мы остановились в Нэшторе, — сказал Роджер. — И позвольте мне представить моего старшего командира, капитана Армана Панера, который был тем, кто настоял на загрузке металла.
— Я тоже приветствую вас, капитан Панер, — сказал командир стражи, пристально глядя на человека. Он перевел взгляд с одетого в костюм хамелеона командира на так же одетых морских пехотинцев, рассредоточившихся по обе стороны каравана, и подавил громкий довольный смешок. — Добро пожаловать в Бухту К'Вэрна.
* * *
— Бухта К'Вэрна, — сказал Рас Фром с большим энтузиазмом, чем он выказывал с тех пор, как покинул Диаспру. — Мы здесь.
— Замечательно, — ответил Богесс гораздо более сварливым тоном. — Другой город, другая битва. Просто замечательно.
Территория между внутренними и внешними оборонительными сооружениями была отдана под сельское хозяйство. Там были посевы ячменя и плодовых яблоперсиков, в основном сконцентрированных на берегу залива в узком перешейке. Со стороны моря росли фруктовые лозы, знаменитые сливы прибрежного региона, из которых производилось вино морской сливы.
— Но это Бухта К'Вэрна! — сказал священник. — К'Вэрн Колоколов! Весь мир собирается в Бухте К'Вэрна! Именно отсюда берется более половины устройств по всей долине Частен. Именно здесь была изобретена система крыльчатого насоса. Другого такого города нет!
— Угу, — усмехнулся генерал. — И все улицы вымощены золотом. Это все еще просто другой город и просто еще одна битва.
— Что ж, посмотрим, — ответил священнослужитель, отказываясь поддаваться пессимистичному солдату.
— И еще один новый способ ведения боя, — продолжил Богесс. — Это не значит, что мы можем просто научить их пикинерству и покончить с этим. Нет, мы должны создать эти "мушкеты" и "мобильные пушки". Затем мы должны научиться использовать их сами.
— Не совсем, — поправил Фром, когда двух представителей Диаспры вызвали вперед. — На самом деле, вам придется каким-то образом научиться использовать их, пока они еще создаются. И без помощи людей.
* * *
— Пустая насмешка, — пробормотал Поэртена, когда колонна обогнула первый холм.
Основа названия города была сразу понятна. Далеко под ними лежала идеальная естественная гавань — бухта, отрезанная от наихудших последствий непогоды холмами с обеих сторон. Все холмы были чрезвычайно крутыми, с отвесными входами или фьордами между несколькими из них, а залив и входы были соединены, чтобы создать защищенный, многокомпонентный порт. Очевидно, что некоторые из небольших боковых гаваней могли обслуживать только небольшие суда, но по городу ходили сотни таких судов.
Глубоководные части порта были забиты судами. Наиболее распространенным был одномачтовый корабль с квадратной оснасткой и круглым корпусом, во многих отношениях очень похожий на средневековый земной когг. Были различия — отношение ширины к длине было немного лучше, — но в целом сходство было поразительным. Большинство из них были длиной около двадцати метров от носа до кормы, но несколько более крупных достигали чуть более тридцати, и один из них буксировался галерой, которой помогали легкие порывы ветра с суши, дующего с холмов.
Одна из боковых гаваней, похоже, была отдана под военные суда, которых, по-видимому, было два основных типа. По меньшей мере две трети из них были гладкими, низкими, тонкими, как игла, галерами, вооруженными таранами, но без видимых признаков морской артиллерии. Остальные военные корабли были больше, тяжелее и выглядели неуклюже. Как и галеры (и в отличие от большинства торговых судов в гавани), они несли как весла, так и мачты, но их основным вооружением, очевидно, были батареи тяжелых орудий, ощетинившихся на их мощно выстроенных баках над их длинноносыми таранами. Их ряды весел исключали какой-либо вид бортовой артиллерии, но они явно были спроектированы так, чтобы вести сильный огонь вперед, когда они приближались к своим врагам, и в этих орудиях было что-то очень необычное. Поэртена увеличил изображение на своем шлеме и хмыкнул от внезапного понимания и удивления, потому что орудия, которые он мог видеть, не были сборными, сваренными из прутьев вместе бомбардами, которые они видели на стенах Диаспры. Эти пушки были отлиты, клянусь Богом!
Четыре главных холма вокруг порта были частью серии холмов, протянувшихся на многие километры к северу, и все они были покрыты взаимосвязанными зданиями. Дома строились на складах, строились на магазинах, пока практически все открытые пространства не были заполнены местами работы или проживания, а часто и тем и другим одновременно в одной и той же структуре.
И везде, куда ни глянь, были колокольни.
Сержант Джулиан стоял рядом с маленьким пинопанцем и ошеломленно качал головой. Он немного удивился, осознав, что больше нигде за весь их утомительный поход он не видел ни одного мардукского колокола. Ни одного. Но теперь с его единственного наблюдательного пункта были видны десятки колоколен. Одному богу известно, сколько их было в целом по городу... или на что это должно было бы походить, если бы они все звонили одновременно. Он мог видеть маленькие колокольчики, похожие на карильоны, на некоторых башнях, но были также средние колокола, большие колокола и, в массивной башне недалеко от центра города, один огромный гигантский колокол, который, должно быть, весил целых восемь или девять тонн, и он задавался вопросом, почему их было так много.
Дороги петляли по архитектурному безумному лоскутному одеялу, битком набитому мардуканцами. Куда бы Джулиан и Поэртена ни посмотрели в городе, везде были мардуканцы, которые продавали, покупали и занимались своими делами. С края укрывающих холмов город выглядел как разворошенный муравейник.
Но у любого, кто действительно хотел пнуть этот муравейник, была своя работа. Сам город был окружен другой огромной стеной, намного больше и прочнее, чем внешняя стена обороны. Внутренняя стена была построена с бастионами через каждые шестьдесят метров или около того, и увенчивалась артиллерией, которая, вероятно, стреляла ядрами весом от девяти до двенадцати килограммов. Сам вход в гавань был защищен огромными цитаделями, каждая из которых была щедро снабжена собственными пушками, и эти пушки были массивными. На самом деле, они выглядели достаточно большими, чтобы метать ядра весом от семидесяти пяти до восьмидесяти килограммов, хотя Джулиану было неприятно думать о том, какой аппетит к пороху должен быть у этих монстров. Единственным открытым пространством во всем городе была большая зона для размещения войск с внутренней стороны стены, которая простиралась по всей длине контура укреплений. Территория перед стеной также была расчищена, хотя теперь на этом пространстве было несколько временных зданий, особенно у воды и вокруг главных ворот, где возник виртуальный городок трущоб.
Стена тянулась вверх по самому высокому холму, разделяя город пополам, и соединялась с другой массивной цитаделью, многоярусной крепостью, очевидно, высеченной в горе, на которой она стояла. Камни ее внешних частей так искусно сливались с фоновой скалой, что было трудно сказать, где начиналась крепость и заканчивалась гора, и он также мог похвастаться высокой колокольней, на этот раз увенчанной искусно выполненным позолоченным флюгером в форме корабля с поднятыми парусами.
— Я понимаю, почему все думают, что это место невозможно занять, — сказал Джулиан.
— Да, — сказал Поэртена, затем подумал об этом. — Но, знаешь, ты должен задаться вопросом. Где припасы?
— Хм? — спросил Гроннинген. Невозмутимого асгардца, казалось, не трогала необъятность города.
— Ну, до тех пор, пока вас можно снабжать морем... — сказал сержант разведки.
— Конечно, но откуда будут поступать припасы? — спросил пинопанец. — На полуострове негде выращивать пищу для всех этих людей, даже со всей рыбой, которую они, вероятно, ловят. Я предполагаю, что они обычно покупали большую часть своей еды в этом заведении Синди или где-то в этом роде. Откуда это берется сейчас?
— А, — сказал Джулиан. — Я понимаю твою точку зрения. И это не из следующего города вниз по реке от Синди, потому что тот тоже был захвачен.
— Так откуда они доставляют свои припасы? Сто километров? Двести? Тысяча?
— Да.
— Вместо того, чтобы просто тащить их вниз по реке и через бухту. И это касается всех остальных вещей, которые не являются предметами роскоши, которые вы обычно покупаете поблизости. Дерево, кожа, металл и тому подобное. И на что ты готов поспорить, что большая часть их торговли была связана с теми городами, которые захватили боманы?
— Но вы можете зависеть от удаленных источников поставок, и вам это сойдет с рук, — возразил Джулиан. — Сан-Франциско делал это в старые-престарые времена на Земле. И все, что ему было нужно, в основном доставлялось на кораблях, а не по суше.
— Конечно, — согласился пинопанец. — Новая Манила — это не что иное, как морской порт и космопорт, и он настолько велик, насколько это возможно на Пинопе. Они не получают ничего, кроме рыбы из ниоткуда. Но две вещи. Ты видишь эти корабли? — Он указал на огромный когг, неуклюже выходящий из порта.
— Да, — сказал Джулиан. — И что?
— Это худший корабль по отношению к пробоинам, который я когда-либо видел. Любой удар на большой глубине, и он перевернется и утонет, как затопленный камень. И он чертовски медленный, а если медленный, то рейс будет стоить больше денег, а это значит, что зерно будет дорогим. И это означает, что в конце концов они умрут с голоду, если только у них не будет какого-нибудь крупного источника постоянного дохода. Это то, что приводит к другому, а это не что иное, как рынок. Конечно, они могли бы здесь что-нибудь изготовить. Это может быть обычный Новый Дрезден, но это будет ничто по сравнению с тем, что только и ждет отправки куда-нибудь еще. И если изделия не придут ни в Частен, ни в Тэм, тогда они не будут продавать. И если они не будут продавать, они умрут с голоду.
* * *
— Как вы снабжаетесь? — спросил Панер. — Если вы не возражаете против моего вопроса.
Колонна помощи привлекла удивительно мало внимания, когда проходила через большой город трущоб вокруг ворот и внешней стены. Если война, угрожающая самому их выживанию, и продолжалась, жители Бухты К'Вэрна, казалось, этого не замечали.
Главная улица, по которой они ехали, была забита людьми. Только сила стражников, призывавших уступать дорогу и физически раздвигавших заторы, позволяла каравану продолжать движение, и боковые улицы были так же переполнены, с тележками или киосками, установленными через каждые несколько метров, где продавалась разнообразная продукция от еды до оружия.
Город был расположен на склонах, окружающих бухту, а окружающие холмы практически не пропускали морские ветры, превращая застройку в душную сауну, в которой невозможно дышать, даже жарче, чем в мардукской норме. Неподвижный воздух также улавливал запахи улиц, и они окружали колонну, когда она проходила через ворота. Стоки представляли собой сочетание запахов кулинарии и специй с боковых улиц и обычного запаха навоза всех городов Мардука, слегка приправленного легким привкусом чистого соленого воздуха и запаха гнили, который был общим для каждой гавани в известной вселенной.
Большинство зданий, за исключением высоких колоколен, были низкими и построены из камня или битой глины, с оштукатуренными стенами, которые варьировались от ослепительно белого до яркого столкновения окрашенных цветов. Это было первое увиденное людьми место, где широко использовались пастельные тона, и сочетание буйных цветов, жара печи и пьянящих запахов ошеломило некоторых морских пехотинцев.
Одиночные дверные проемы выходили прямо на улицу, и дети, не обращая внимания, выскакивали в поток движения. Один особенно безрассудный юнец был почти превращен Пэтти в пасту, но флар-та совершила странный прыжок на пяти ногах и каким-то образом избежала превращения карабкающегося беспризорника в месиво.
По углам всех зданий красовались сложные водосточные трубы, которые вели к большим емкостям для дождевой воды. На некоторых из них была маркировка, и Панер наблюдал, как человек окунулся в одну из них и бросил в нее металлическую монету. Очевидно, кто-то только что совершил покупку, и он на мгновение задумался, почему из всех городов, которые они посетили, только в Бухте К'Вэрна, казалось, было какое-то нормирование воды.
