Мультипликатор

Стол оказался накрыт, меня ждали и ждали уже давно, — терзаясь неизвестностью и строя различные предположения — один другого страшнее. Поэтому мое лицо с улыбочкой до ушей повергло адептов в очередной шок.

Я окинул орлиным взором окрестности, заметил, готовых к походу верховых лошадей и направился прямиком к точке приземления за столом. И будто кто дернул за веревочку. Все вокруг забегали, засуетились и большинство, беря с меня пример, расцвели улыбками. Дурной пример заразителен, а короля делает свита. Но справедливо и обратное.

А мне было весело и уже не хватало... залпов из пушек, солдат в карауле, начищенных киверов, ментиков, рокота барабанов, рева труб и как апофеоз всему имперскому великолепию — красочный салют. Впрочем, всю эту бодягу вполне могли заменить артисты легкого жанра женского пола, которые могли бы показать танец живота, позвякивая монистами и строя подведенные сурьмой глазки, или, не обращая внимания на выбоины и мусор под ногами, исполнить на пуантах какое-нибудь па-де-де или па-де-труа. А вообще, кажется, меня опять куда-то не туда занесло. И я, вернувшись с небес, со вздохом облегчения примостил свою задницу за столом.

Приступив к творческого процессу поглощения калорий, несмотря на заметное чувство голода, в основном налегал на салатики, фрукты и соки. Объяснение тому было очень простым — ближайшие сутки рассчитывал провести в пампасах. В первую очередь — это означает, что, если мне не изменит охотничья удача, а сие маловероятно, то будет и свежая дичь, и отменная рыба.

Единственным исключением из правила являлись салатики — ассорти. Например, я по достоинству оценил, блюдо, где присутствовало филе жареного цыпленка, нарезанного соломкой, вперемешку с сельдереем, сладким перцем, репчатым луком, еще какими-то травками и все это от души наполнено салатной заправкой из комбинации различных масел, уксуса, соли и сахара. Ну и прочие вариации на эту тему с добавлением белого редиса, мяты и яблок.

В общем, все получилось как-то скомкано и быстро. Чем я своих адептов разочаровал — они наготовили на десятерых, с учетом удовлетворения самых изощренных запросов, а получился холостой выстрел. Но на словах я всем выдал высокую оценку... нельзя оскорблять невниманием искреннее желание доставить удовольствие.

Подозвав Аллу, напомнил ей о скором выезде на природу. Вынул из кармана горстку шариков перца — они уже успели высохнуть и поменяли цвет — из красных стали черными. Высыпав ей пряность на ладонь, сказал, что нужно размолоть шарики в ступке. В дальнейшем перцовую пыль будем использовать, как приправу.

Затем перечислил, что мы должны с собой забрать. Особо ее удивило в этом списке требование накопать, опять-таки горстку, живых дождевых червей. И я, продемонстрировав горсточку, показал сколько. На ее вопросительно изогнутую соболиную бровь, типа того, как такое можно есть и разве это вообще съедобно, я ответил веско и безапелляционно.

— Так надо! — Красотка кивнула и бросилась бегом выполнять. Я посмотрел ей в след. В груди медленно и нежно провернулось нечто, зацепившее сердечко. Ну что тут скажешь, остается только вздохнуть.

Отогнав до времени низменные желания, встряхнулся и махнул рукой, подзывая к себе Меньо. Он уже давно, изнывая от безделья, переминался с ноги на ногу вместе с группой своих помощников из трех человек. Кивнув ему, чтобы садился, сообщил последние новости.

В частности, что собираюсь построить хорошую дорогу от реки до самых дальних западных стран. Дорога будет проходит через его город и как он относится к такой идее. У бургомистра отвалилась челюсть, глаза сделались стеклянными и я понял, что сейчас, подобно работе электронных цепей в компьютере, у него в голове идет усиленная обработка информации. На мгновение он вынырнул из виртуального мира и хрипло сообщил.

— Нужны деньги. — Я кивнул.

— Будут тебе деньги. Сколько нужно? — физиономия бургомистра снова прибрела тупой вид, но не на долго.

— Два мешка золота. — Я хлопнул ладонью по столу.

— Хоп. Договорились. — А глаза Меньо снова стали стеклянными — он опять делал вычисления, чтобы еще раз проверить и выяснить, не продешевил ли. Судя по тому, как расслабилось его лицо, получилось — не продешевил. Я с усмешкой наблюдал за его потугами и, чтобы добить окончательно, сказал.

— Дам еще два мешка для развития города и его окрестностей, но, если замечу воровство, то... — и, заметив маленькую букашку перебегающую через стол, прижал ее пальцем и демонстративно растер до состояния мокрого пятна. — Все понятно! — Бургомистр часто закивал и гулко сглотнул. — Ну и ладненько. Деньги предлагаю хранить в башне на площади. В дальнейшем мы откроем в ней банк и, вообще, наладим финансовую систему. — Последние мои слова бургомистром были не поняты, что стало заметно по выражению лица, но я не стал разъяснять... каждому овощу свое время. Поднялся и двинулся к храму.

Вернулся на Базу и направился в Синегорье, туда, где оставил в свое время основную золотовалютную захоронку. Барсучью нору обнаружил быстро и отмаркировал ее. В прошлый раз не догадался, но теперь-то придется сюда наведываться часто.

Отдуваясь, перетащил четыре мешка с золотом на Базу и почти сразу в храм, поближе к выходу. Таскать мешки с постамента, как-то не улыбалось. Затем вытащил золотовалютные резервы во двор и махнул рукой Меньо, чтобы забирал.

Тем временем, Аллу-Сиата уже собралась, стояла рядом с лошадьми и, почти синхронно с ними, от нетерпения била копытом, то бишь сапожком, готовая в любой момент прыгнуть в седло. Я бросил взгляд на солнце и понял что подзадержался. Нужно было отправляться на уик-энд еще час тому назад. Поэтому махнул рукой, что я сейчас по быстрому, и бегом вернулся на Базу, где забрал лук и малый колчан с охотничьими и боевыми стрелами. Вот теперь, полный порядок.

Гепардом вылетел из дверей храма, в несколько прыжков добрался до лошадей, с ходу взметнул тело в седло и от полного избытка чувств поднял коня на дыбы, испустив вопль индейца, счастливого по определению, если предстояло скакать на войну, где нужно снимать скальпы и насиловать женщин. Или всей визжащей индейской толпой на охоту, где требовалось победить сильного зверя, а потом много и вкусно есть его сырое мясо. А тут еще моя девчонка вошла в роль и, видимо, чтобы пугануть своего папашку, завизжала бешеной кошкой мне в унисон, осадив лошадь на задние ноги. Я чуть было не подавился от смеха, посмотрев на лицо бургомистра. Смогла-таки чертовка, удивить своего отца... да и меня тоже.

Легонько тронув бока коня, я возглавил кавалькаду. Мы, торжественно, как будто ничего и не было, выехали из ворот на площадь и направились к западным воротам города. По моему плану нужно подняться вверх по течению реки Лая, высмотреть по дороге какое-нибудь веселенькое местечко и встать лагерем.

Больше часа продолжалась скачка по еле заметной тропинке вдоль реки. За это время, я увидел не менее трех красочных мест полностью отвечающих требованиям качественного уик-энда. Но время еще терпит и как человек, который ищет край, где кончается радуга, я надеялся, что уж за следующим-то поворотом...

Пока ехал постоянно держал лук и стрелы наготове. Сначала мы встретили благородных оленей. Старая самка забралась в воду и нацелилась было пообедать сочными водорослями. Здесь же на берегу паслись еще двое — спичак и шестилеток. Но даже в самом маленьком — спичаке, было весу килограммов сто пятьдесят. Ну, куда мне столько мяса? Я перехватил возбужденный взгляд своей девчонки и отрицательно покачал головой.

Когда-то давно, в другой жизни, я видел, как возбужденные донельзя, все в соплях от расстройства, члены партии зеленых рыдают над убитым облезлым бешеным псом, который покусал перед этим шесть человек. Причем, одного из них — ребенка, пес загрыз насмерть. Эта картинка помимо чувства отвращения и желания покусать защитников животных, оставила неизгладимый след в моей душе.

Вообще, есть что-то такое иррациональное в любви некоторых людей к собачьему племени. Они могут продолжать умиляться даже, когда любимая моська писает на брюки или рвет штанину постороннему. Но дурной пример заразителен...

Поэтому, когда под выстрел попадает олень, из него вырезается и съедается лишь язык, то, глядя на двести-триста килограммов живого веса и деликатесного мяса, оставляемых на прокорм шакалам, грифам и червям, у меня появляется чувство, что, что-то делается не так... По-другому надо как-то. В этом момент я начинаю в чем-то понимать зеленых, но, конечно, не оправдывать. Так что мы двинулись дальше провожаемые влажными глазами шестилетка и спичака, который и не подозревал, что его смерть, только что сидела на кончике моей стрелы и присматривалась к его сердцу...

Потихоньку местность стала меняться. Появились скалистые останцы и глинистые холмы, так сказать, — лишнее напоминание о предгорьях. Краем глаза заметил на склоне каменистой осыпи движение. Ха, а ведь это затаился среди осыпи выводок птиц. Дав команду девчонке замереть и заставив коня стоять не шевелись, начал отстрел метров за двести.

— Чок, чок, — щелкнула тетива по рукавичке и я пришпилил первую парочку. — Чок, чок, — третья и четвертая стрела полетели догонять, почуявших опасность и быстро убегающих вверх по склону птиц. — Чок, чок, чок, — и три подарка отправились в полет вслед за с шумом и квохчущим криком, поднявшихся на крыло птиц. И, конечно, из-за разности в скорости — кеклики, а это были именно они, проиграли стингерам и жало моих стрел настигло цели в полете. Я мотнул головой Аллу, чтобы она подобрала добычу и подумал, что семь штучек каменных куропаток в среднем по полкило весом, будет в самый раз. Вкус у птицы изумительный — что еще надо эстетствующему охотнику и гурману. А посему, будем с охотой закругляться. Скоро вечер, а как стемнеет, меня ждет рыбалка.

Я забрался на верхушку глинистого холма и внимательно огляделся. Есть! Вверх по реке, впадающий ручей, маленький пляж с ярко-желтым песком, к нему примыкает зеленый весь в разноцветных цветах лужок, тенистая группа деревьев — все как по прописи. Лучше и не найти.

Спустился с холма и направился к точке, где рассчитывал отдохнуть по полной программе. Через несколько минут меня на рысях догнала Аллу, нагруженная связкой птичек.

Расседлав и стреножив лошадей, приступили к обустройству. Я двинулся за дровами, Аллу начала разбирать кухонные принадлежности. Вслед за тем я выкосил мечом пятачок на лугу, соорудил из травы перину и застелил ее медвежьей шкурой. От духа свежескошенной травы кружилась голова и я просто посидел на корточках рядом минут пять, наслаждаясь запахом, ничего не делая и ни о чем не думая. Нирвана, блин!

Затем встряхнулся, взял себя в руки и решил сделать навес, хотя и была практически стопроцентная уверенность, что дождя не будет. Тем временем Аллу, уже закончила чистить птичек, достала два котелка и шампуры. Это радует, процесс пошел...

Скинув одежду и подставив обнаженный торс последним лучам заходящего солнца, направился на пляж. Река в этом месте была шириной метров сто. Буквально в километре вверх по течению она вырывалась на равнину из теснины скального массива, где бурлила на перекатах и каменистых порогах. Здесь же скорость течения резко падала, образуя своеобразное зеркало разлива. На противоположной стороне имелись отдельные кусты и заливные луга. Причем протяженность лугов и буйного высокотравья протянулась на многие километры, почти до горизонта. Совершенно уникальное место для пастбищного животноводства. Наверно здесь обитает много копытных, ну и, конечно, те, кто им помогает быстро и незатейливо умереть.

Как подтверждение этому, кусты на противоположном берегу раздвинулись и на узкую полоску песка вывалился медведь. Так, ничего особенного, хорошо упитанный черный медведь с круглыми ушками, вытянутой мордой, белым пятном на груди и размерами под два метра. Не обращая ни на кого внимания, он по наглому залез в воду и устроил своей шкуре постирушки. Оно, конечно, до него было далековато, но, если бы он так непринужденно вел себя у меня под боком, то я бы ему с удовольствием надавал пинков под зад. Тоже мне — хозяин тайги...

Завершив санобработку, медведь, вызвав фонтан мелких брызг, встряхнулся и вломился обратно в заросли. Через несколько минут на его место заступило стадо благородных оленей. Судя по количеству живности, которую я увидел за короткий отрезок времени с той стороны и по следам на пляже, — правый берег реки на порядок более населен, чем левый. Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, у костра, что-то булькало, скворчало, доносился звон посуды и тихая песенка без слов. Моя девочка крутилась, как пчелка вокруг цветка.

От этой картины и звуков у меня на сердце, вдруг, опрокинулась целая цистерна с чем-то сладким, тягучим и душевным, в глазах неожиданно защипало и пришлось сглотнуть, чтобы прочистить неожиданно перехваченное судорогой горло. М-да, вот в такие моменты и дают слабину даже самые лучшие и стойкие люди нашей эпохи. И что потом следует? Почетный плен. Дорога под венец. Тихие семейные радости. Спокойная и размеренная жизнь. Стой, Панкрат! А как же подвиги, новые свершения, недобитки бандиты, ворье разное? Все побоку? Пусть горит синим пламенем? Ха, а может в этом и есть сермяжная правда жизни?

В этот момент из воды высунулся хвост размером со сковородку и звонко шлепнул по воде. На уровне безусловного рефлекса я это зацепил краем глаза, а в голове, как субтитры, промчалась информационная бегущая строка: 'жирует жерех, весом более десяти килограмм, как добыча, не стоит внимания, но с позиции спортивного интереса, очень даже ничего...' Одновременно, этим плеском все очарование момента сдуло, будто порывом ветра унесло клок тумана. И я подумал, что, кажется, меня в очередной раз куда-то не туда занесло... Тяжело вздохнул, поднялся и направился к костру. Нужно немного помочь поварихе... Но чувство, какой-то безвозвратной потери, осталось.

Еще на подходе почувствовал ошеломляющий запах жареной дичи. Причем, она готовилась в четырех видах: на шампурах над углями; тушеная в собственном соку с точечным добавлением экзотических масел и травок; овощное ассорти в масле с добавлением мелко нарубленных кусков птицы; жареная на сковородке в кабаньем жире с рисом, пассированным репчатым луком и специями. В специях я с удовольствием узнал вкус местного черного перца.

Моя повариха шустро расстелила скатерть, пристроила седла как седалища и сделала широкий жест руками, приглашая отведать, чем Бог послал. Я торжественно примостил свою задницу, глубоко вдохнул и гулко сглотнул. Передо мной поставили первую смену блюд. Ну, как говорится, — вперед... поехали.

Ужинать я закончил, когда первые звезды показались на небосводе. С удовольствием потянулся, с одобрением хлопнул Аллу по соблазнительной попке, поднялся и поинтересовался, куда она положила червячков.

Достал рюкзак и порылся в комплекте рыбака-профи. Достал нужные прибамбасы и подготовил три поводка длиной сантиметров сорок с широкой петлей и одним крючком на конце. Вынул спиннинг, прихватил глубокий мешок и направился к берегу реки, срезав по дороге к реке в кустах маленькую рогульку.