-О чём ты говоришь? -не мог никак понять водитель. -Разве поисковые команды, рассылаемые убежищем, не занимаются тем же самым — разграблением запасов прошлого мира? Людей осталось так мало, что большая часть этих запасов скорее испортится, чем будет хоть как-то использована.

-Я должен во всём разобраться, -заявил оператор и, заканчивая разговор, резко отвернулся.

Не желая подрывать авторитет напарника и устраивать склоку перед странными робо, водитель вынужден довольствоваться наблюдением за происходящим со стороны. Когда десятки лет вынуждено живёшь вместе с парой сотен других людей, то, хочешь не хочешь, невольно узнаешь каждого и изучишь его привычки. Водитель знал, что оператор, в целом, нормальный. Насколько можно быть нормальным пережив конец света, сжившись и смирившись с мыслью, что это всё и будущего больше нет. В общем — нормальный. Примерно, как все остальные. Не слишком конфликтный — раз уж сумел ужиться в колонии. Разве только на него иногда находит то, что водитель не мог характеризовать иначе чем «кипучая жажда деятельности». В такие моменты от оператора лучше держаться подальше, иначе он все мозги тебе выест, причём чайной ложкой, маленькой такой. Но так или иначе, а за границы, когда его поведение могло бы стать опасным для остальных жителей колонии оператор никогда не заходил.

Или они просто не замечали?

А может быть всё бывает в самый первый раз?

-Эй ты! -оператор ткнул стволом в спину одного из робо. -Кто такой?

-Бронислав, -ответил робо не оборачиваясь и не убирая раскрытых ладоней с нагретой солнцем поверхности кузова. -Вы, ребята, разе не из мчс-овской колонии? Я думал, что контакт между нами уже налажен!

-Ещё скажи: заключён мирный договор, а до кучи договора о сотрудничестве и взаимопомощи, -фыркнул оператор.

-Было бы неплохо, -отозвался робо.

Оператор прикрикнул: -Поговори у меня ещё!

-Что вы собираетесь с нами делать? -спросил другой робо.

Оператор задумался. К ответу на этот вопрос он явно заранее не подготовился.

-Давайте забудем этот дурацкий инцидент и продолжим жить дружно? -предложил тот робо, который назвался Брониславом.

Какое странное имя для робо, -подумал водитель.

А ещё подумал, что для безумного иксина желающего заполнить своими копиями весь мир, как утверждал оператор, этот робо подозрительно миролюбив.

-Без тебя решим, -оборвал его оператор.

Вернувшись к стоящему чуть в отдалении водителю, оператор шёпотом предложил: -Упаковываем одного, а двух других в расход?

-Ты охренел? -удивился водитель.

Тем временем робо начали действовать. Не успел водитель моргнуть, как они сцепились в драке с парой «своих» робо. Трое против двоих. Правда те двое вооружены, но успели сделать только по одному выстрелу из не слишком больших калибров. И хотя оба выстрела попали в цель, но тела робо, даже гражданских моделей, гораздо менее уязвимы, чем человеческие.

Обернувшийся на шум оператор дал очередь в три патрона, но только сделал ещё хуже потому, что все пули вошли в спину «своего» робо, причём так неудачно, что тот сразу прекратил сопротивление.

Водитель крикнул: -В укрытие, придурок!

Выполняя собственную команду, начал пятиться назад, помня, что там, в четырёх шагах, сплошной бетонный забор за которым можно укрыться. Оружие он держал направленным на робо, но не стрелял, опасаясь, по примеру оператора, попасть в «своего».

«Свой» продолжал сопротивляться, успешно сдерживая сразу двух безумных робо. Однако тот, которому попал в спину оператор, обмяк и выпустил из рук оружие. Им сразу завладел чужой робо. Водитель выстрелил, но промахнулся. Оператор стоял посередине площади, словно памятник героям голливудских боевиков. Так, словно считал себя бессмертным. А может быть и правда считал? Он стрелял длинными очередями в пять — шесть выстрелов.

Почему чужой робо не стреляет? -подумал водитель. Тот, как будто и правда медлил или чего-то ждал.

А может быть он просто не хочет убивать человека даже если тот напал первым и намеренно пытается причинить вред ему самому?

Но вот одна из очередей оператора попала в чужого робо. Отстреленная в плече рука того отлетела назад, а он сам повалился под ноги по прежнему сражающимся «своему» и «чужому» робо. Тогда и только тогда, не раньше, завладевший оружием чужой робо выстрелил и грудь оператора взорвалась кровавым фонтанчиком.

Мысленно матеря всех на свете богов, водитель кинулся к упавшему оператору, схватил его и сам удивляясь собственной силе, потащил в укрытие.

Тем временем завладевший оружием робо помог своему товарищу расправиться с последним противником. Водитель поспешил ещё сильнее, надеясь успеть укрыться в бронетранспортёре. Однако, вместо того чтобы преследовать главных героев, то есть их самих, как полагал водитель, робо поступили совсем не так, как злодеи в фильмах. Следуя кинематографичной сюжетной канве, они должны были, не считаясь с потерями, преследовать главных героев пока те, из последних сил не ускользнули бы из почти захлопнувшейся ловушки.

Вместо этого робо подхватили остатки своего товарища, запрыгнули в грузовик и погнали прочь. Как будто у них имелось какое-то гораздо более важное дело, нежели гоняться за людьми в пустом городе.

На секунду водитель даже предположил, что, может быть, это не он, на пару с истекающем кровью оператором, являются здесь главными героями?

Отслеживая с помощью поднявшихся на максимальную высоту дронов уезжающий прочь грузовик, водитель испытал настойчивое желание пуститься за ним в погоню. Инстинкт хищника: если жертва бежит, то нет иного выхода как пытаться её догнать.

Застонал раненный оператор.

-Ты только не вздумай мне тут помереть, -предупредил его водитель, устраивая на сиденье и пристёгивая ремнём. -Сейчас вернёмся домой и всё будет хорошо.

Поймав водителя за руку, оператор вцепился в неё так крепко, словно боялся, что если отпустит, то немедленно пойдёт ко дну и уже не сможет выплыть обратно.

Водитель хотел попросить, чтобы тот его отпустил потому, что ему нужно скорее за руль и на полной скорости гнать домой, в колонию, но не успел. Оператор облизнул губы и почти спокойно признал: -Мне конец.

-Не говори так, -потребовал водитель. -Сейчас доедем, полежишь немного в больничке и всё будет хорошо.

-Заражение, -пояснил оператор поворачивая мигающий красным цветом индикатор, прикреплённый изнутри к шлему так, чтобы водитель тоже мог видеть его. -Рана ерунда! Заражение — приговор!

Так оно и было. Самозатягивающаяся резионоподобная ткань скафандра личной защиты должна была с семидесятипроцентной вероятностью успеть перетянуть небольшой разрыв, образовавшийся на месте попадания пули, но, видимо, что-то пошло не так. Семьдесят процентов — достаточно большая вероятность. Но есть ещё оставшиеся тридцать. Чёртовы тридцать процентов неудачи.

У водителя разом опустились руки. Он отчаянно хотел сейчас что-нибудь сделать, но умом понимал, что в этой ситуации ничего нельзя сделать. Если человек заразился, то уже без вариантов. Он может ещё сидеть рядом с тобой, разговаривать, даже шутить, но он уже труп и сутки спустя, в это время, будет уже стопроцентно мёртв.

-Как глупо, -выдохнул оператор. -Как глупо всё получилось.

И непонятно что конкретно он имел в виду: недавние события, инициированные им самим или прошлую вражду народов итогом которой осталась растворённая во всём вокруг отрава, превратившая прародину человечества в непригодный для существования человеческого вида мир.

-Сука, больно! -выругался оператор держась за рану. -Дай обезболивающего!

-Вот, держи, -заторопился водитель. Видя, как оператор достаёт двойную порцию хотел сказать, что это может быть опасно, но не сказал.

-Всегда хотел это сделать, -поделился оператор. -Сколько раз снилось как делаю — не счесть.

Медленно, непослушными пальцами, он расстегнул и снял шлем. Настолько глубоко, насколько смог, вдохнул холодный, неочищенный, воздух старого мира.

Оператор закашлялся. Похоже кашель растревожил рану, и он глухо застонал.

Как назло, именно сейчас ожил передатчик, появилась связь с штабом и дежурный из колонии вызывал их надолго замолчавший экипаж спрашивая всё ли у них в порядке?

…в тот момент, когда проживший в убежище почти два десятка лет человек, в первый раз, снял шлем и закашлялся, глотнув холодного, неразбавленного, воздуха внешнего мира, Большая Дубина сидел за рулём и гнал, гнал набитый робо-телами грузовик напрямую к дому. Позже ему придёт в голову, что, наверное, над было не гнать напрямую, а делать какие-нибудь хитрые петли, путать следы. Но то будет потом. А пока всё в голове у Дубины перемешалось. Возбуждённая сверх меры личностная матрица отдавала иксину противоречивые приказы, достоверно имитируя на базе электронного разума обычное человеческое смятение.

В корпусе у Большой Дубины, дыра от пули. Ничего важного не задето, но дыра выглядит крайне неэстетично, с обугленными краями.

Бронислав сидит рядом, бережно удерживая на коленях повреждённое тело Джуанито. На месте оторванной руки что-то постоянно искрило, попаданием двух пуль совершенно разворочен таз. Повреждённое робо-тело ещё функционирует, но кто знает сколько ещё оно продержится? Своих собственных резервных копий у них нет. Не научились ещё делать. Если робо-тело откажет до того, как они успеют выгрузить священника в игру, то для него всё будет закончено.

Дубина понимает это и гонит что есть мочи, не обращая внимание на дорожные правила старого мира. Разогнаться как следует мешают попадающиеся на пути брошенные машины, и большая инерция грузовика грозящая перевернуть машину при резком повороте. Но он всё равно делает всё, что может.

Похоже сбои в повреждённом робо-теле только нарастали. Джуанито начал заговариваться.

-Каин, где брат твой, Авель? -неожиданно спрашивает священник у Бронислава. Не дожидаясь ответа, вдруг заявляет: -Кровь брата твоего вопиёт ко мне из-под земли!

Не слишком умело, но старательно витязь пытается успокоить раненного товарища: -Всё будет хорошо.

-Брат! Брат мой! -требует Джуанито Домингес, старший священник-экзекутор испанского замка.

…костлявый и худой, как пустой мешок, из которого выбили воздух, зайчишка покорно лежал на руках у Аграт. Один раз доверившись уже долгое время подкармливающей его демонице, лесной житель сделал свой выбор и сейчас вполне спокойно относился к тому, что его носили с собой и тискали, словно плюшевую игрушку. Главное, чтобы кормили. А пока кормят, он готов терпеть и почёсывание за ушком, и как гладят шейку и даже как дуют в носик, хотя последнее он не любит и чихает от этого.

Довольная тем, что получилось приручить лесного недотрогу, Аграт постоянно носила его с собой в ожидании пока вернутся ребята отправившиеся в город на поиски подходящего транспорта чтобы разом вывезти все отобранные робо-тела и дополнительное оборудование из офиса РосКибера.

Вот и сейчас, зайчишка привычно лежал у неё руках, жмуря глазки-бусинки после сытной кормёжки.

Шум работающего мотора Аграт услышала заранее и поторопилась открыть ворота во двор. Влетевший на территорию закрытого посёлка на полной скорости грузовик вывернул замерший в позе «не туда и не сюда» шлагбаум и резко притормозил только перед самым домом.

Испуганный громкими звуками и необычными запахами, заяц спрыгнул с рук демоницы и ускакал обратно в лес.

-Быстрее! -выкрикнул Бронислав вытаскивая искорёженное тело священника. -Мы должны выгрузить его обратно в Королевства!

Понявшая всё с полуслова, Аграт подхватила священника за ноги и вместе с Брониславом понесла его наверх. Позади громко топал незнающий чем себя занять Большая Дубина.

Индикатор загрузки, словно издеваясь, бежал в десять раз медленнее обычного. Или им так только казалось? Нырнувший следом за Джуанито Бронислав удостоверился, что с другом всё в порядке и только тогда перевёл дух. Похоже, что их приключение, начавшееся как обычная рутина, но к финалу перешедшая в боевик со стрельбой и драками, закончилось всё-так хорошо.

Или оно ещё не закончилось?

Ведь где-то рядом, в относительной близости от особняка, к которому они привязаны из-за вирт-капсулы Кащея, находится одно из последних убежищ людей. И если раньше казалось, что такое соседство благо и они смогут только помочь друг другу, то теперь между ними была пролитая кровь. Пусть не по их вине. Пусть люди напали первыми. Но когда и кого останавливали столь ненадёжные аргументы. Если люди увидят в робо угрозу, а теперь так, наверняка и будет, то их уже не остановишь. Устранить угрозу, уничтожить врага, обезопасить дом — это в природе человека.

Личностная матрица заставляла Бронислава и самого испытывать подобные чувства. Защитить дом. Устранить угрозу. Неужели конфликт теперь неизбежен?

А люди? Почти последние люди на земле. Кто они ему, чтобы волноваться об их судьбе? Чтобы он чувствовал себя ответственным за них?

Бронислав не знал ответа на этот вопрос.

* * *

Вынырнув из Королевств во внешний мир, Бронислав привычно подключил дежурное робо-тело к капсуле, чтобы оставшиеся в виртуальности Лучинэль и Джуанито смогли, при необходимости, выйти следом.

Он торопился. Прыгая через ступеньку, сбежал по лестнице вниз. Времени переодеваться не было, поэтому робо-тело Бронислава оставалось в той же одежде, в которой они ездили в город — рубашка и джинсы. Нижняя часть джинсов в пыли и левый рукав рубашки разорван и болтается — последствия драки с мчс-овскимими робо. Крохотная дырочка в рубашке на уровне плеч — след от выпущенной в упор пули, хорошо ничего серьёзного не задела. Иначе бы они там и остались, Большая Дубина не смог бы вывести сразу двоих, тем более под огнём.

Не то, чтобы робо-телам вообще нужна была одежда. В отличии от специализированных секс-кукол, стандартные робо-тела бесполы, хотя и могут иметь вторичные половые признаки, вроде смягчённых или, наоборот, черт лица, кубиков пресса как на манекенах в магазине для примерки одежды или выпирающей груди без сосков. Всё очень целомудренно и теоретически можно вообще не пользоваться такой условностью как одежда. Однако герои тщательно следили за внешним обликом своих тел. Девушки даже наводили макияж. У самого Бронислава лежала в нагрудном кармане расчёска, чтобы зачёсывать искусственные волосы. Одежда — условность. Но разве сама по себе человечность не такая же условность? А они все очень хотели оставаться людьми, даже если на словах, как Аграт, отрицали это своё стремление. Отрицай, не отрицай, а личностная матрица требует вести себя как человек и считать себя человеком, даже если знаешь, что на самом деле всё совсем не так. Личностную матрицу не снимешь, не уберёшь. Ведь, по сути, его матрица это и есть он сам. Личностная матрица выступает побудительной причиной всех его поступков, генератором желаний и стремлений, истоком чувств, вернее их имитации, но какая, к Тьюрингу и Лебедеву разница!