— Но теперь полиция, конечно, должна отнестись к обоим случаям серьезно.
— Это зависит от того, хотят ли они, чтобы какой-то из них был раскрыт, или нет.
— Бельяр, казалось, был очень заинтересован в достижении результатов.
— Ах, но какого рода результаты? Он был неправ, проигнорировав предыдущее убийство: он упустил прекрасную возможность обвинить в ее смерти какое-то подручное меньшинство. Но теперь, когда в кадре появился Кюстин, он с лихвой компенсирует эту оплошность.
— Он так сильно ненавидит Кюстина?
— Они все так делают.
— А вы? — спросил Флойд.
— Я знал Кюстина. Мы работали вместе десять лет назад, в семнадцатом. — Майоль сунул руку во внутренний карман пиджака и достал тонкий металлический портсигар с тиснением в виде русалки. Он предложил сигарету Флойду, который отказался, прежде чем прикурить самому от маленькой зажигалки, инкрустированной слоновой костью. — Он был хорошим детективом. Суровый человек, но всегда тот, кому можно доверять.
— Тогда вы поймете, что он на это не способен.
— В таком случае, почему он сбежал?
— Возможно, он и покинул место преступления, — сказал Флойд, — но только потому, что у него хватило ума не слоняться без дела. Он не сталкивал Бланшара с его балкона.
— Должно быть, кто-то это сделал, — сказал Майоль, стряхивая пепел на пол. — Ваш друг — идеальный подозреваемый.
— Похоже, что Кюстин уже был в такси, когда тело оказалось на улице.
— Что все еще не позволяет ему сорваться с крючка. Мы не узнаем, пока не поступит отчет коронера, но все еще вполне возможно, что он убил Бланшара.
— Я не понимаю, как это сделать.
— Он мог ударить старика ножом или выстрелить в него, не убив его мгновенно. Он оставляет Бланшара в ослабленном состоянии, зная, что тот долго не протянет, и бросается вниз, чтобы поймать такси. Тем временем наверху Бланшар находит в себе достаточно сил, чтобы пошатываться, что, к сожалению, приводит к тому, что он выпадает из окна. — Прежде чем Флойд успел возразить, Майоль поднял руку и сказал: — Всего лишь сценарий, конечно. Есть и другие. Дело просто в том, что наблюдаемая последовательность событий не обязательно противоречит тому, что ваш друг совершил убийство. Поверьте мне, я расследовал гораздо более странные дела.
— Тогда, возможно, у вас разыгралось сверхактивное воображение, — сказал Флойд. — Как вам альтернативный сценарий: Кюстин был там, наверху, со стариком, либо в одной комнате, либо поблизости. Он имел полное право находиться там — в конце концов, нас пригласили в здание поработать над делом Уайт.
— А пустяковое дело о смерти Бланшара?
— Это сделал кто-то другой. Кюстин был свидетелем этого или пришел слишком поздно, чтобы что-то с этим сделать. Конечно, он сбежал. На его месте любой здравомыслящий человек поступил бы так же.
— Закон по-прежнему будет относиться к этому туманно.
— Но вы, конечно, понимаете, — сказал Флойд, — зная, что вы сделаете с Кюстином, с его отношениями с бывшими коллегами... что еще он мог сделать?
Майоль признал правоту, ткнув сигаретой вниз. — Тот факт, что я знаю историю Кюстина или мог бы поступить так же на его месте, ничего не меняет.
— Он невиновен, — настаивал Флойд.
— Но вы не можете этого доказать.
— А что, если бы я мог?
За стеклами очков Майоль чуть расширил свои жестокие, бледные глаза. — У тебя есть что-то осязаемое?
— Пока нет. Но я уверен, что смогу собрать достаточно...
— Потребуется нечто большее, чем косвенные улики, чтобы защитить его от Бельяра.
— Тогда я найду то, что нужно.
— Вы разумный человек, Флойд. — Майоль глубоко затянулся сигаретой, прежде чем продолжить. — Я понял это, когда наши пути пересеклись в связи с делом Монсо. Тогда я сказал вам отвалить, и вы это сделали. Я оценил это. И я знаю, что вы желаете добра своему партнеру. Как бы то ни было, я сомневаюсь, что Кюстин сделал это. Но единственное, что снимет его с крючка, — это другой подозреваемый.
— Тогда я найду вам другого подозреваемого.
— Просто так?
— Как я уже сказал, чего бы это ни стоило.
— У вас есть кто-нибудь в кадре? Если вы это сделаете, то должны немедленно сказать мне. Невыполнение этого требования может представлять собой сокрытие доказательств.
— В кадре больше никого нет, — сказал Флойд.
— Я бы хотел, чтобы вы солгали, ради Кюстина. — Майоль стряхнул окурок на пол, где раздавил его ногой. Его ботинки, как заметил Флойд, были очень потертыми и старыми. — К сожалению, я скорее подозреваю, что вы говорите правду.
— Я занимаюсь этим делом всего пару дней.
— Но сейчас дела нет, — сказал Майоль. — Человек, который нанимал вас, мертв.
— О чем вы говорите?
— Вы заботитесь о Кюстине. Возможно, вы даже знаете, где он находится. Но это битва, в которой ни один из вас не может победить. Если у Кюстина есть шанс, то сейчас ему самое время покинуть Париж. Это то, что я бы сделал.
— Только такие люди, как Кюстин, стоят между этим городом и волками.
— Тогда, возможно, нам всем следует подумать о том, чтобы уехать, — ответил Майоль.
ПЯТНАДЦАТЬ
Телефон звонил, когда Флойд отпирал дверь своего офиса на улице дю Драгон. Он снял трубку с легким трепетом, думая, что это может быть Кюстин, но надеясь, что у его партнера хватит здравого смысла не звонить ему по номеру, который, скорее всего, прослушивался на Набережной.
— Алло? — сказал он, садясь за свой стол.
— Это "Расследования Флойда"? — Голос на другом конце провода принадлежал женщине, говорившей по-французски, но с акцентом, который он не смог точно определить. — Меня зовут Верити Оже. Я звоню по поводу своей сестры.
Флойд выпрямился и вырвал чистый лист из своего блокнота, царапая по нему кончиком авторучки до тех пор, пока чернила не потекли. — Вашей сестры? — спросил он.
— Сьюзен Уайт. Полагаю, вы расследуете ее убийство.
— Это действительно так, — ответил Флойд. — Вы также можете говорить по-английски, если вам так легче. Ваш французский звучит довольно хорошо для моих ушей, но если мы оба американцы...
— Я догадывалась, что вы американец, — сказала она, переходя на английский, — но мне показалось немного невежливым брать на себя слишком много.
— Как вы узнали обо мне?
— Я была в толпе на улице Пюплье, когда вы раздавали эти визитки. К тому времени я также поговорила с некоторыми другими жильцами, и они упомянули, что вы задавали вопросы о Сьюзен. Мне следовало поговорить с вами тогда, но это деликатный вопрос, и я не хотела поднимать его перед всеми этими людьми.
— И что же это за деликатный вопрос?
— Я звоню по поводу вещей моей сестры. Я так понимаю, что бедный мистер Бланшар отдал их вам, прежде чем он...
— Они у меня, — сказал Флойд. — Это всего лишь коробка с кое-какими бумагами, но добро пожаловать к ним. У вас ведь есть мой адрес на этой карточке, верно?
— Да, улица дю Драгон.
— Вам нужны указания?
— Нет. Я уверена, что найду дорогу. Я могу быть там в течение часа. Все будет в порядке? Или мы можем сделать это позже сегодня, если вас это больше устраивает.
Флойд уже собирался согласиться встретиться с ней через час, но что-то удержало его. Без сомнения, он собирался отдать ей жестянку, но также хотел выяснить, что она с ней сделает, когда выйдет из его кабинета. Поскольку Кюстин выбыл из строя, установить за ней слежку было непросто. Грета не смогла бы справиться с этим самостоятельно, даже если бы ее удалось утащить с Монпарнаса в такой короткий срок.
Пока он колебался, в его голове начал складываться план, но это было не то, что он мог бы придумать за час или два. — Послушайте, — быстро сказал он, прежде чем у нее возникли подозрения, — сегодня небольшая проблема. Я должен уйти из офиса по другому делу.
— Вы занятой человек, мистер Флойд.
Он не мог сказать, насмехалась ли она над ним или была тихо впечатлена. — В этом нет ничего слишком захватывающего. Было бы просто легче, если бы мы могли назначить встречу на завтрашнее утро.
— Это звучит вполне приемлемо.
— Тогда в девять часов.
— Увидимся там, мистер Флойд. — Она положила трубку.
Флойд повесил трубку на том конце провода и уставился на испачканный лист бумаги, на котором он вообще ничего не написал. Затем он полистал свой телефонный справочник, пока не нашел номер Мориса Дидо, инженера лифтов.
— Он ведь не сломался снова, не так ли, месье Флойд?
— Не совсем так, — сказал Флойд, — но я надеюсь, что вы сможете кое-что организовать для меня.
— Не уверен, что понимаю.
— Вы можете быть здесь завтра в половине девятого утра?
— В половине девятого, в субботу?
— Я все объясню, — сказал Флойд. — Я также сделаю так, чтобы это стоило вашего времени.
Час спустя он нашел Грету на кухне на Монпарнасе, она листала журнал о кино, докуривая сигарету. На обложке была рекламная фотография последнего мрачного полицейского. Она подняла голову, ее глаза были усталыми, а макияж размазанным.
— Я не ожидала тебя так скоро.
Флойд закрыл за собой дверь. — Произошло кое-какое событие. Действительно серьезное событие.
— Садись. — Она закрыла журнал и пододвинула его через стол.
— Это Кюстин, — сказал Флойд.
— А что насчет него?
— Он в бегах.
— Лучше бы это не было каким-нибудь...
— Неужели это звучит так, будто я шучу? — резко сказал он. — Месье Бланшар мертв.
— Какой месье?
— Владелец дома на улице Пюплье — человек, которому Сьюзен Уайт доверила эту коробку с бумагами. Человек, который нанял Кюстина и меня, чтобы доказать, что она была убита. Сегодня утром его нашли мертвым на тротуаре. — Флойд пододвинул стул и сел за стол напротив нее.
— Нет, — тихо сказала она.
— Да. И Кюстин случайно оказался в это время в здании, проводя расследование.
— Ты же не думаешь, что он имеет к этому какое-то отношение?
Флойд обхватил голову руками. — Я хочу верить, что он этого не делал. Все, что, как мне казалось, я знал об этом человеке, говорит о том, что он не мог этого сделать.
— Что ж, тогда...
— Но он должен был поговорить с домовладельцем о возможности того, что он мог убить Сьюзен Уайт. Не вступая с ним в прямую конфронтацию... но просто обнюхать этот вопрос, чтобы исключить его.
— Ты серьезно думал...
— Мы должны были исключить такую возможность. Только потому, что он казался добрым стариком с правдоподобной историей...
— Но ты сказал мне, что полиция даже не заинтересована в расследовании смерти девушки. Зачем старику рисковать, чтобы подозрение пало на него?
— Мы с Кюстином задавались вопросом, действительно ли он хотел, чтобы его разоблачили. Если бы он убил ее ради внимания и не добился его, конечно, он захотел бы нанять нас.
— При вашей работе вам нужны злобные, подозрительные умы.
— Это была всего лишь гипотеза, — сказал Флойд, защищаясь. — Дело в том, что я уполномочил Кюстина усилить давление на Бланшара. А несколько часов спустя они находят Бланшара лицом вниз на тротуаре.
— Ты считаешь, что Кюстин, возможно, копнул слишком глубоко?
— Мы говорим о человеке, который раньше проводил допросы на Набережной, о человеке, который специализировался на применении страха и боли для получения результата.
— Кто-то заронил в твой разум сомнения.
Флойд посмотрел на нее сквозь пальцы. — Сегодня я услышал о Кюстине кое-что, чего раньше не знал.
— Дай-ка угадаю. Кто-то из бывших коллег Кюстина перекинулся с тобой парой слов?
— Он сказал, что невиновный человек умер у него под стражей, во время допроса.
— Ты в это веришь?
— У меня нет причин не верить этому.
— Кюстин — твой друг, Флойд.
— Знаю, и мне паршиво даже от мысли, что он мог иметь какое-то отношение к смерти Бланшара. Но я ничего не могу поделать с тем, как работает мой разум.
— Были ли какие-нибудь свидетели?
— Люди видели, как Кюстин убегал с места происшествия. Возможно, это было до того, как тело оказалось на улице, а возможно, и нет. Кто-то еще видел странного маленького мальчика.
— И это должно что-то значить?
— Странные маленькие дети продолжают появляться в этом деле, как фальшивые монетки.
— Ты думаешь, это мог сделать ребенок?
— Я думаю, что в этом может быть замешан ребенок, но не знаю как и не знаю почему.
Грета затушила сигарету в пепельнице, затем постучала по краю угольно-черными ногтями. -Забудь на мгновение о детях. У тебя был какой-нибудь контакт с Кюстином?
— Не лично, но он оставил записку в моем кабинете. Должно быть, он сразу же отправился туда, как только понял, в какие неприятности попал. — Флойд откинулся на спинку стула и приподнял рубашку с груди. Она была мокрой от пота, как будто он бегал в жаркий летний день. Придав своему голосу некое подобие спокойствия, он сказал: — Я только успел прочитать сообщение, как меня навестил один из парней из Большого дома — симпатичный парень по имени Бельяр — и двое его приспешников.
— Никогда о нем не слышала.
— Надеюсь, и никогда не услышишь. Он просто помешан на Кюстине, и думаю, что в то же время хотел бы расправиться со мной.
— Что он сказал?
— Он хотел знать, поддерживал ли я какие-либо контакты с Кюстином. Я, конечно, солгал, но они знают, что рано или поздно Кюстин обязательно свяжется со мной.
Она долго и пристально смотрела на него, прежде чем задать свой следующий вопрос. — И чего же Кюстин хочет от тебя?
— Ничего. Он говорит, что может сам о себе позаботиться.
— Но он твой друг, — повторила она. — И мой друг тоже. Мы должны помочь ему.
Флойд изучал ее лицо, пытаясь прочесть ее настроение. — Как поживает Маржерит? — спросил он.
— Ты действительно хочешь знать, или просто меняешь тему?
— Я действительно хочу знать, — сказал он. — Как ты думаешь, ситуация в Париже становится такой плохой, как она говорит?
— Очевидно, что лучше не становится.
— Майоль сказал примерно то же самое, когда я столкнулся с ним у Бланшара. Страшно, что такая перемена может подкрасться к нам незаметно.
— Я уверена, что люди говорили то же самое двадцать лет назад.
— Ты имеешь в виду замечание Маржерит о том, что сорняки возвращаются?
— Да, — просто ответила она.
— Может быть, она права. Может быть, нужна точка зрения пожилого человека, чтобы видеть вещи так ясно.
— Тем больше причин уехать, — сказала Грета.
— Если только люди не предпримут что-нибудь с этим здесь, сейчас, пока не стало слишком поздно.
— Ты нравишься людям, Флойд? — ей было трудно скрыть свое веселье.
— Мы нравимся людям, — сказал он.
— Есть что-то еще, не так ли?
— Да. Я получил известие от сестры Сьюзен Уайт. Она позвонила в офис как раз перед тем, как я приехал.
— Сегодня отличный день для развития событий. Чего она хотела?
— Жестянку.
— Ты собираешься отдать это ей?
— Я хочу, чтобы это было у нее. Но я также хочу проследить за ней, когда она выйдет из офиса. Для этого мне понадобится небольшая помощь.
— Понимаю.
