Когда Инахо оказался в метре от куноити,водный жгут вырвался из-под пола у нее под ногами... И ощутимо "лизнул" куноити между ног. Девчонка визгнула, теряя контроль над цепями, и Инахо сумел высвободиться. Вскочив на ноги, он попытался нанести удар, но оказался недостаточно быстр. Красноволосая блокировала его атаку и ударила сама, простым прямым ударом кулака в грудь. Ударом, от которого Инахо, оторвавшись от земли, пролетел до стены и врезался в нее, пробив и подняв столбы пыли.
Пока синеволосая заливалась хохотом, ее подруга, похрустывая суставами пальцев, с яростью на лице, шла к пленнику.
— Я убью этого извращенца!
Однако шипящий голос ее остановил:
— Карин-тян, пожалуйста, оставь нашего гостя, — прошипел змеиный сеннин.
Девушка остановилась, скривившись, но кивнула:
— Как скажете, Орочимару-сама.
В этот момент Инахо выбрался из образованной им же самим вмятины, с удовлетворением отмечая, что снова ощутил дотон, после удара куноити укрепивший его тело и уберегший от участи быть расплющенным о стену. Он даже отстраненно пожалел о появлении змеиного. Вот сейчас он бы с радостью показал этой...
— Инахо-кун, давно не виделись, — сеннин спустился вниз, сопровождаемый своим очкастым помощником.
Карин снова села рядом с все еще ухохатывающейся, пусть и беззвучно, синеволосой. Инахо, покрывая тело матово-черной броней, шагнул навстречу, но промолчал. Орочимару улыбнулся, оскалившись.
— Вижу, чувствуешь ты себя вполне неплохо. Тобирама, чьи гены я копировал тебе, почти не владел дотоном, поэтому его природное родство несколько подавило твое собственное, но... не без помощи Карин-тян, твоя основная стихия снова к тебе вернулась.
Инахо удивился:
— Тобирама? Тобирама Сенджу? Ты пересадил мне гены второго Хокаге?
Орочимару кивнул:
— Да, но не совсем. Живую плоть второго мне было взять неоткуда, я использовал кости.
Инахо брезгливо поморщился:
— Кости?
— Да, — кивнул его помощник. — Тазовую кость, несколько ребер, левую лопатку, правую берцовую кость...
— Прошу, не надо перечислять!
Кабуто ухмыльнулся. Орочимару остановился напротив Инахо. Высокий, худой, с длинными черными волосами и змеиными глазами. Руки и одежда заляпаны кровью, в руке держит какой-то кусок мяса. Бывший Коноховец, отлично понимая, кто перед ним, криво ухмыльнулся.И только Рикудо знал, как тяжело ему далась эта усмешка. Все самообладание, натренированное в Корне, ушло на то, чтобы подавить вспыхнувший в душе трепет. Перед ним биджев сеннин. Синоби, походя разрушивший город в битве с некогда учителем Инахо. Синоби, самостоятельно организовавший нападение на Великую Скрытую Деревню. Но Инахо больше не перед кем не будет приклоняться, пока сам не признает превосходство собеседника.
— Зачем я тебе, Орочимару?
Змеиный сеннин проигнорировал фамильярность:
— Видишь ли, я хотел получить тело твоего учителя, Кьюджина. И мои люди до тела добрались. И даже успели экранировать часть тела барьером, чтобы донести мне хоть какие-то ошметки. Я изучил остатки тела, но вывод, к которому я пришел, мне не понравился. Тело, естественно, было подделкой. Очень хорошей подделкой. Подделкой, которую сделали специалисты из Конохи. Но вот команда из Конохи, видимо, не была об этом проинформирована.
Орочимару криво улыбнулся, что очень не понравилось Инахо:
— Я разработал эту технику вместе с одним разбирающимся в медицине Узумаки. Она связана с Эдо Тенсей, тоже по образцу чакры создает образ того, кому эта чакра принадлежала. И если Эдо Тенсей, используя принесенного в жертву, вытягивает на этот свет живого, то наша техника превращала один труп в труп живого или уже мертвого синоби. Естественно из трупа копии Учихи Кеккей Генкай не вытащить, но и подмену обнаружит только опытный ирьенин. Но есть нюанс, в теле всегда остается часть чакры пользователя техники, как метка, и я отлично знаю, как эту метку найти. Так вот, труп напитал чакрой и сам активировал технику лично Кьюджин, и сделал это не более чем месяц назад, а то и еще меньше.
И, опережая удивление от осознания сказанного, Орочимару торжественно произнес:
-Твой сенсей жив, Инахо.
Глава 35.
Яма.
Глядя на решетку в потолке, через которую пробивался тусклый свет, Югито ухмыльнулась. Если бы не холодный камень, ее пребывание в камере можно было бы назвать отдыхом. Яма, глубиной три метра, в форме окружности диаметром чуть меньше метра, и с решетчатой крышей в потолке. Не темница, и не тюрьма. Сюда в Облаке сажали собственных синоби, чтобы проветрили голову и подумали о своем поведении. Сажали ненадолго, это Югито была рекордсменом, проводившим здесь, порой, и по паре дней, а так сидели не больше нескольких часов. Этакий изолятор для буйных. Для самых буйных на стенах нанесены сдерживающие печати.
Нии отлично понимала, что попадет сюда по возвращении в деревню, но ей было не привыкать нарушать правила. Кошачья суть не позволяла подчиняться правилам и делать то, что велят. Нет, девушка предпочитала гулять сама по себе, насколько это было безопасно, и периодическое пребывание в клетке ее не волновало.
А вылазка доставила определенное удовольствие. Совместная работа с Листом, бой с Рассветом. Новых ощущений хватит на несколько недель, теперь можно остепениться на время, поторчать в деревне, пока Эй не успокоится. Югито улыбнулась. Старик ничему не учился. Она убегала. Потом возвращалась. Сидела в деревне, изображая, что осознала и покаялась, пока Райкаге снова не ослаблял бдительность. И снова убегала. Молодая девушка так и осталась девчонкой в душе, и совершенно не желала меняться.
Заскрипела петлями дверь изолятора, и до ее острого слуха донеслись шаги. Еще один нарушитель порядка? Нет, стражник остался у дверей, а к ямам шел только один человек.
— Эй! Пленница! Ты не тупи! Глаза открывай! Пришел я! Кираби!
— Тч! — хмыкнула Югито. — Би, что ты здесь забыл?
Над решеткой нависла мощная фигура джинчурики восьмихвостого.
— Ты уже должна в танце плясать! Потому что пришел тебя я спасать!
Нии поднялась, ухмыльнувшись:
— А Эй знает, что ты собираешься меня выпустить? — спросила девушка.
Но тот лишь отмахнулся:
— Братец наказал нашкодившую кошку. Но я захотел погулять с тобой немножко.
— А вот это звучало обидно, — негромко ответила Югито.
Тем временем Кираби без особого напряжения сдернул с решетки замок и поднял ее в сторону, протянув девушке руку. Югито оставалось только позволить вытащить себя наружу. Она с облегчением выдохнула, печати доставляли некоторые неприятные ощущения, да и сидеть уже надоело.
— Спасибо.
— Ты тут сидишь в этой темной темнице, а там светит солнце, и поют птицы!
Югито немного размялась, ответив:
— Я не по своему желанию сидела, между прочим.
Высокий темнокожий накаченный мужчина ухмыльнулся, будто юноша, утащивший фрукты с соседской дачи. Воровато оглянувшись, он кивнул на вход:
— Брат сегодня строгий, но свершилось чудо. Давай валить отсюда, пока не стало худо!
Сбежать из деревни было не то, чтобы совсем просто, но и не совсем сложно. Достаточно было найти место, где патрули махнут на них рукой, сделав вид, что ничего не видели. Потому что если они доложат, то первыми же получат приказ выслеживать, чего делать большинству совсем не хотелось. Да и не убегали джинчурики далеко, в десяти минутах хорошего темпа, в скальном массиве, пряталась просторная пещера со своим источником, вытекавшим наружу и небольшим водопадиком опадавшем вниз. Подойдя к ручью и зачерпнув чистой воды, Югито выпила ее прямо из рук и села на край. Вид на торчавшие из-за облаков вершины ей всегда приносил некоторое чувство умиротворения.
— Да здесь настолько круто, что у меня поет нутро! Хотел бы птицей я побыть, чтоб улететь и все забыть на время. Я буду петь! И облака подхватят голос мой! И ветер будет петь вместе со мной! — затянул в своем стиле Кираби, — О красоте, полете и свободе! О чистом небе, и о горизонте! И те, что у земли, поднимут лица! И тоже захотят стать птицей! Но им лишь стих читать вместе со мною! Я Кираби! Я вам в своих текстах весь мир открою!
Нии лишь хмыкнула, она давно научилась получать определенное удовольствие от странных стихов Би.
— Эй сильно ругался, когда узнал?
Кираби сделал несколько движений, которые, с определенной долей извращенности, можно было бы назвать танцевальными.
— Брат рвал и метал! Но у него короткий запал! Быстро он устал! Людей за тобой послал!
Югито кивнула:
— Хорошо, что они пришли уже после того, как мы попрощались с Коноховцами. А то вышло бы некрасиво.
— Детки из Листа похожи на глиста! Им веры нет, таков мой ответ!
Нии укоризненно покачала пальцем:
— Помнится, один синоби Конохи задал вам с Эйем трепку.
— Желтая Молния Листа была не так проста! Его помнит свет, но таких больше нет!
Она задумчиво пожала плечами, глядя на продолжавшего кривляться друга.
— Не соглашусь. Эти ребята отлично прикрывали нам спины, да и сражались на уровне.
— Говоришь ты так неспроста, смотрю! Причину словам легко усмотрю! Среди ребят Листа один успел защитить и своей защитой тебя покорить!
Югито хмыкнула:
— Не спорю, у одного из них был стиль. Но... Мелковат. Был бы постарше... м-м-м, — протянула она.
Кираби наконец устал плясать и сел с другой стороны ручья, медленно разрезавшего скальную породу.
— Ты слишком легко на улыбки введешься! Не успеешь заметить, как попадешься!
Но девушка покачала головой:
— Они не снимали масок, Би. Ну, кроме одного, Учихи, который позже появился. Но он красавец, жаль, тоже молод еще.
— Учиха тот, в чьих глазах шаринган? Значит все, что ты видела, был чистый обман!
— Не до такой степени, Би! — поморщилась Югито. — Лучше расскажи, что без меня произошло?
— Облако стояло, и будет стоять! На мелкие дрязги нам наплевать!
Нии ухмыльнулась:
— То-то все носились, как ужаленные. Что стряслось?
Би на мгновение задумался, формируя рифму.
— У берега Огня корабль подорвали. На том корабле большие люди плыли. Семья главы Воды возвращалась домой, закончится все большою войной!
Если собеседником Би был интересным, то от его объяснений иногда закипали мозги.
— А кто подорвал корабль? Лист?
— Та тайна сокрыта тенью листа. Правды не знаю, увы, даже я, — ответил Би, тут же спросив. — Что скажешь ты Эю, когда он тебя спросит? Верить Листу? Иль сразу бросить?
Нии задумчиво пожала плечами:
— Ну... Мне они не врали. Честно признались, что не допустили бы, чтобы я попала в руки Рассвета. Думаю, там у них что-то изменилось. Я сражалась рядом с Корнем, Би, плечом к плечу. И ты знаешь наши с Ниби инстинкты. Я чувствовала, как опасны наши противники. Но синоби Листа ощущались, как друзья... Почти все, один вполне готов был меня убить с самого начала, но делать этого не спешил, и намерения не демонстрировал. Даже наоборот. Так что... Да, я скажу Эйю, что им можно доверять.
Би достал из кармана свою записную книжку и принялся что-то в ней строчить. Закончив, он прочитал:
— Среди старых врагов найти новых друзей — нет ничего в жизни сложней. Но если ты веришь искренне в них, я поддержу тебя. В этом мой стих. Потому что я знаю — твоя интуиция будет сильнее любой эрудиции. А кто слово скажет тебе поперек — его закатаю я меж этих строк!
Нии рассмеялась:
— Класс! Отлично получилось! Надеюсь, перед Эйем ты будешь так же самоуверен.
Би промолчал, а Югито, расслабившись, растянулась на камнях. Снова камни, убежала из одной каменной клетки, чтобы прибежать в другую. Но, что поделать, она кошка, такой ее кошачий характер. Ниби где-то внутри поддержала хозяйку чем-то средним, между "Мяу" и тигриным рыком. Жаль лишь, что самовольная кошка очень редко поддерживала свою хозяйку, предпочитая делать вид, что ее там вообще нет, а ее чакра берется из ниоткуда. Правда, по словам Кираби, это было еще не худшим вариантом. Молчаливая кошка куда лучше, скажем, слегка безумного вечно что-то нашептывающего Тушканчика, и намного лучше сгоравшего от ярости Лиса. Как женщины Узумаки умудрялись удерживать Кьюби, по словам Би, для него было великой загадкой и одновременно демонстрацией мужества и силы этих куноити. Ему, джинчурики восьмихвостого, было, с чем сравнивать.
* * *
Синдзи готов был увидеть много. Но даже так то, что он увидел, несколько его удивило.
В дороге Кьюджин молчал. Более того, все три часа плавания, пока заказанная лодка везла их к берегу Страны Медведя, он, кажется, даже не шевелился. И, добравшись до берега, они снова не пошли своим ходом, а взяли напрокат повозку. Со стороны наверняка казались двумя старцами, так как Синдзи тоже досталась соломенная шляпа. Кьюджин был скуп на движения и слова, и Синдзи, понимая, что перед ними молодой синоби, очень хотел узнать, в чем дело. А ведь, если отголоски слухов, добиравшихся до дальних островов не врали, Кьюджин ударил по Суне техникой "S" плюс ранга, и, если и не сровнял город с песком, то явно потрепал очень серьезно. И сейчас тот же синоби сидел перед ним? В это верилось с трудом.
Наконец они добрались до одного из портов, где, молча расплатившись с извозчиком, пошли к пристани. К пристани, у которой была пришвартована крупная лодка, скорее даже маленький корабль. И только здесь Кьюджин соизволил пояснить:
— На воде проще оставаться мертвецом, — грубый голос резанул по ушам.
На палубу вышел парень лет двадцати пяти. Среднего роста, худощавый, простая одежда, черные волосы, завязанные в короткий хвост, аккуратные усы и бородка. Протектора на нем не было, но это еще ни о чем не говорило.
— Господин, — улыбчиво приветствовал Кьюджина парень. — Вижу, поездка была удачной.
"Парень в курсе дела" — отметил Синдзи. Однако оставалось под вопросом, почему на этой самой шхуне не приплыть на острова?
— Синдзи, это — Джису. Джису, введи его в курс дела, — приказал Кьюджин, прежде чем скрылся внутри лодки.
Парень, проводив босса взглядом, перевел внимание на Синдзи.
— Насколько я знаю, вы — Узумаки. Идемте, Синдзи-сан, я познакомлю вас с остальными.
Остальных оказалось четверо. На палубе, среди нескольких тюков, под серым плащом спал, оставаясь незамеченным, высокий крепко сложенный мужчина, прятавший под поношенной одеждой крестьянина жилет тюнина Киригакуре. Молчаливый нукенин представился, как Детсу, на чем разговор с Синдзи закончился. Еще два наемника, хотя по сути нукенина, пришли с берега вслед за Кьюджином и Синдзи. Один, высокий темноволосый парень в плаще с рисунком дракона и клинками за спиной, представился как Ичиго. Второй, блондин, назвался Госу, после чего оба скрылись в лодке. Последний член экипажа на улице старался не появляться, и Синдзи быстро понял, почему. Вероятнее всего, этот парень побывал в том же месте, из которого выбрался сам Кьюджин. На лице сплошные ожоги, пусть и медленно затягивающиеся. Левая рука замотана, на ней отсутствует кисть. Одет примерно в те же лохмотья, что и сам Кьюджин.
