— Ты врешь. Я чувствую, — неожиданно для самой себя произнесла Занила. — Я теперь могу это чувствовать, ведь я больше не человек!
Оборотень усмехнулся, продемонстрировав два ряда ровных белых зубов. Занила могла бы поклясться, что он доволен. Может быть, не тем, что она раскрыла его ложь, а скорее просто ее новыми способностями.
— Он сказал, что всегда был уверен, что рано или поздно это случиться, — произнес Ледь, признавая ее правоту. На этот раз лжи Занила не почувствовала.
— Почему ты сразу не хотел мне этого говорить?
— Мне казалось, и, по-моему, я был прав, что тебе не слишком понравится это высказывание моего отца? — оборотень внимательно смотрел ей глаза, словно ожидая ее реакции. По его лбу, выдавая напряжение, пролегла тонкая вертикальная складка, придавая ему очень взрослый и очень серьезный вид. И очень красивый... Занила поймала себя на мысли, что хочет прикоснуться пальцами к его лбу, прогнать это выражение тревоги с его лица...
Она, и хочет прикоснуться к другому человеку?! Занила мысленно ругнулась, помянув всех Темных Богов: определенно, ей срочно нужно было разобраться, что происходит!
— Я просто слишком долго была рабыней, чтобы начинать кого-то снова называть Хозяином! — резко проговорила Занила, словно этой резкостью наказывая саму себя.
— А теперь врешь ты! Я чую! — Ледь усмехнулся и всем телом подался вперед, оперся на руки, наклоняясь ближе к Заниле. Его лицо теперь было в какой-нибудь паре тефахов от ее лица. Он улыбнулся, заглядывая ей в глаза. Может быть, он ждет, что она начнет спорить? Нет, она просто промолчит. Не врать, еще не значит говорить правду! Только ее, кажется, все меньше волнует этот разговор. И Родослав тоже. Он в Годруме, а это несколько фарсахов от поместья. Намного дальше, чем Ледь...
Занила на протяжении всего разговора чувствовала силу, исходящую от оборотня, и привыкание к этому ощущению никак не наступало. И сейчас вдруг она поняла, что с самого начала казалось ей не совсем правильным: то, что Ледь был в этой комнате, и при этом недостаточно близко от нее! Любое расстояние между ними было лишним! Она поймала себя на мысли, что хочет прикоснуться к его коже, почувствовать ее своей, прижаться к нему всем телом... Она вспомнила, как во время инициации его пальцы переплелись с ее, прижимая ее руку к столу. Темные Боги, она, кажется, готова была снова перенести всю ту боль ради одного его прикосновения!
— Тогда не задавай неудобных вопросов! — заставила она себя произнести.
— Ты тоже! — Ледь вдруг наклонился еще больше вперед, протянул руку и коснулся ею лица Занилы. Она хотела привычно отшатнуться, разрывая контакт, но расстояние между ними, очевидно, было стеной, которая в одно мгновение рухнула!.. Она тоже наклонилась вперед, щекой прижимаясь к ладони Ледя. Его кожа была такой теплой и гладкой, и мир вокруг наконец-то стал полным, словно сложилась сложная мозаика, и теперь все стало правильно, именно так, как было предначертано изначально! Кожа к коже, и сила, не только его, но и ее, как самая изысканная ласка. И только одна мысль в мозгу: мало! Нужно еще больше, еще ближе. Сводящее с ума желание почувствовать его кожу на своей, как можно ближе!
Занила зажмурила глаза. Нет, она недооценила себя: пусть оттесненная на задний план, но в ее сознании продолжала жить и другая мысль: это не ее желание! Не может быть ее! Что-то пошло не так!
— Что со мной происходит? — проговорила она, не открывая глаз, словно, если она не будет смотреть на Ледя, ей будет легче справиться с собой. И еще она боялась двинуться, как будто поймала хрупкое равновесие. И пока она сохраняет его, нет, она не сможет отодвинуться, разрывая прикосновение, но ей удастся удержать себя и не рухнуть в его объятия!
— Тяга крови... — Ледь произнес совсем тихо, но Занила была достаточно близко, чтобы расслышать.
— Что?
— Между новым оборотнем и высшим, который его обратил, устанавливается связь, основанная на единстве крови. Какой эффект это дало в твоем случае, ты чувствуешь...
— А ты ощущаешь то же? — она спрашивала и боялась услышать ответ.
— Да, — словно едва уловимая грусть в тоне голоса, как попытка извинится.
— Ты с самого начала знал, что так будет?
— Да, — секундная заминка перед ответом, словно он не только ей, но и самому себе в первый раз признавался в этом. И за это мгновение Ледь отнял руку от лица Занилы и выпрямился, отодвигаясь от нее. Его вариант извиниться — самый искренний из возможных! Она до боли закусила губу, заставляя себя не потянуться вслед за его рукой, чтобы вернуть ускользающую ласку и не закричать от невозможного чувства потери! Сила, до этого пушистой волной окутывавшая ее, не исчезла совсем, но немного схлынула, и Заниле показалось, что она замерзает.
— Это со временем пройдет? — она открыла глаза, но не решилась вновь посмотреть на Ледя, разглядывая покрывало на своих коленях.
— Возможно. Если мы окажемся на расстоянии друг от друга... — ей не понравился тон его голоса. Занила подняла на него глаза. Она ничего не сказала, но Ледь все прочел в ее взгляде: ей необходимо было знать правду. — Нет, — теперь он опустил голову, и Занила была благодарна ему хотя бы за то, что он не пытается извиняться вслух. Между ними все уже было выяснено. Но кое-что еще она все-таки должна спросить.
— Почему ты не сказал мне? — она имела в виду: "Почему, не сказал до инициации", и он ее прекрасно понял.
— А это бы изменило твое решение? — вопрос на вопрос, и оба знают ответ. Два взгляда, снова встретившихся. Энергии, заполняющей комнату, слишком много, чтобы это можно было вынести...
— Пожалуйста, оставь меня, — прошептала Занила, потому что голос сорвался. Она не помнила, когда она кого-то о чем-то просила. Ледь повернулся и направился к двери, даже не напомнив ей, что вообще-то это его комната. А Занила вдруг окликнула его:
— Ледь!
Он замер и обернулся. И ей стало неуютно под его взглядом. Он смотрел на нее так, будто действительно надеялся, что она попросит его остаться! Хотя, если он чувствует то же, что и она... Заниле стало страшно от этой мысли.
— Почему ты и твой отец так настойчиво добивались моего согласия на инициацию? — она заставила себя сосредоточиться на том, что хотела выяснить. Во взгляде Ледя отразилось недоумение, и Занила, вздохнув, принялась объяснять, что именно ее интересует. — Инициация не требует участия обращаемого. Добровольно участия, я имею в виду. То есть при особом желании высший оборотень может любого человека сделать членом стаи?
— И получить нового оборотня, который его ненавидит? — с сомнением пожал плечами Ледь.
— Но ведь после инициации появляется эта, так называемая, тяга крови?
— Тяга крови не создает эмоций с нуля, — Ледь прикоснулся рукой ко лбу, отбрасывая непослушные пряди волос, и слегка поморщился. — Наверное, я плохо объяснил с самого начала. Она, скорее, действует как линза: ловит эмоции инициирующего высшего оборотня, концентрирует их, усиливая, фокусирует на инициируемом, а затем ему же передает их аналог. Но при этом эмоции, которые человек испытывал в момент инициации, не отменяются. А ненависть, — она на секунду задумался, словно подбирая слова, — самое сильное из человеческих чувств. Любовь со временем проходит. Даже страсть имеет свойство угасать. И только ненависть, чем дальше, тем становится все сильнее. Я не знаю, кто рискнул бы ее мешать с тягой крови, — закончил он, пожав плечами. Потом постоял еще какое-то время, но Занила больше не задавала вопросов: ей было над чем подумать, тогда он вышел из спальни. Он не забыл: она уже попросила его уйти.
Она подождала, пока закроется дверь, и встала с кровати. Она больше не могла оставаться на одном месте. Получается, что то, что она чувствует к Ледю, — это усиленная, "концентрированная" версия того, что испытывал он к ней сам еще до инициации. Она этого не знала, но он-то не мог хотя бы не догадываться и не предполагать, во что это выльется! А он этого и не отрицает! И все равно он пошел на инициацию... Занила подумала, что должна бы ненавидеть его, но ненависти не было. Может быть, это тяга крови все еще бурлила в ней. А может быть, она просто признавалась самой себе, что, даже зная обо всем, она все равно согласилась бы на инициацию. Кого она пытается обмануть? Она на все, что угодно, согласилась бы ради возможности получить новую силу! Для своей мести...
Занила отбросила покрывало на постель и как была, обнаженной, подошла к окну. Ей не хотелось одеваться, словно платье стало бы ей мешать, будто она уже была огромной кошкой, несущейся сквозь лес, для которой любая одежда не уместна! И еще она старалась не думать о том, что с уходом Ледя комната мгновенно утратила весь свой уют. Она словно безнадежно опустела, и ни дорогая мебель, ни роскошные ткани, ни солнечный свет не спасали! Она больше не хотела здесь оставаться! Вновь вернулось желание двигаться, действовать, делать хоть что-нибудь, лишь бы растратить энергию, через край переполняющую ее тело. Занила шагнула к окну и выглянула наружу. За тонкой полупрозрачной тканью и стеклом было море. Комната находилась довольно высоко, и поэтому Заниле был не виден берег, только вода — светлая пена на линии прибоя, постепенно переходящая в густую синеву на глубине. Кажется, теперь Занила начинала понимать, в какой части дома находится эта комната. И еще она вдруг вспомнила об Эзре.
Сколько времени прошло с момента ее знакомства с той сероволосой девочкой с дарийских островов? Ненамного больше, чем с момента ее смерти. Но сейчас Занила вспомнила не об этом, а о том, как дважды бралась лечить ее, собственной кровью заживляя раны, оставленные кнутом надсмотрщицы или ножом другой рабыни. То, каким именно образом она лечила, очень сильно напоминало процесс инициации — передачу крови. Этой мысли нужно было лишь один раз прийти в голову Занилы, чтобы она больше не могла от нее отвернуться. Пусть в оба раза собственной крови она потратила совсем не много, да и оборотнем она не была, но все же что-то, подобное тяге крови, она тогда почувствовала! Не зря же еще после первого разделения крови они стали лучшими, самыми близкими подругами, а после второй, когда Эзру убили, Занила не могла избавиться от ощущения, что вместе с дарийкой умерла и частичка ее самой! Так и было. А спас ее тогда Кор, попавшийся ей на пустом городском рынке. Их встреча началась с того, что он укусил ее — получил ее кровь. Занял в ее сердце место, пустовавшее после смерти Эзры... А теперь также прочно свое место занял и Ледь!..
Она сама загнала себя в эту ловушку. И даже не сожалела об этом!
Просто этих эмоций было слишком много, они слишком резко обрушились на нее, оставив у нее чувство, будто она задыхается под ними! Занила решительно вернулась к кровати, подняла с пола свое платье и надела его. Если бежать по лесу в виде кошки ей пока недоступно, то она, по крайней мере, может вернуться в свою комнату в казармах за норлой и отправится на плац. Может быть, ей удастся не думать ни о том, что она сделала, ни о Леде?.. Вдруг ей удастся хотя бы на время представить, что она снова всего лишь человек?
Глава 3. Об особенностях кружева
Северный Махейн. Время действия — неизвестно.
В морозную зимнюю ночь даже в безветренную погоду запах свежепролитой крови далеко распространяется по лесу. А с твоим обонянием его и вовсе невозможно не почуять!
Ты останавливаешься, резко прерывая свой бег, вскидываешь мощную голову, поводишь ею из стороны в сторону, принюхиваешься, пытаясь вновь уловить промелькнувший в воздухе запах. Вот он! Тебе не показалось! Кровь пролилась совсем недавно, она еще такая свежая, даже теплая... От этого, самого вкусного в мире, запаха хочется улыбнуться. И ты улыбаешься — скалишь клыкастую пасть и тихо рычишь. Только тебе не дает покоя вопрос: кто пролили эту кровь? Кто посмел охотиться в твоем лесу?!
Огромная кошка срывается с места, мгновенно переходя на стремительный бег. Через секунду на том месте, где она только что стояла, видны лишь отпечатавшиеся в глубоком снегу кошачьи следы.
Ночью в зимнем лесу темно, даже для такого зрения, как у тебя, но тебе и не нужно видеть. Дорогу тебе указывает твой нюх, безошибочно вылавливающий из воздуха дорожку сладкого, сводящего с ума запаха. И остается только бежать, огибая стволы вековых деревьев, стремительно нестись вперед, взрезая воздух телом, похожим на натянутую струну. Весь лес лежит перед тобой, и у него нет никаких тайн от своего Хозяина. Ты должен выяснить, откуда доносится этот запах — свежепролитой крови!
А он все сильнее. Тебе уже не нужно старательно принюхиваться, чтобы не потерять след. Он словно сам лезет тебе в ноздри, зовет тебя, обещает раскрыть свою тайну. Ты несешься на запах, но продолжаешь отмечать все, что происходит вокруг. Ты замечаешь, что из глубины леса приближаешься к опушке. Деревья теперь растут реже, а снег под твоими лапами стал более глубоким. Вдруг к запаху крови примешивается еще один — кисловато-мускусный запах хищников. Волки! Ты на секунду замедляешь свой бег. Этим зверям позволено жить в твоем лесу и даже охотиться в нем. Если ты учуял запах крови от их добычи, то нет смысла проверять. Мысль верная, но что-то не складывается, не дает тебе развернуться и вновь отправиться по своим делам, оставив волков с их добычей. Ты не слышал звуков охоты, и кровь ты учуял намного раньше, чем волков...
Хозяин Леса принял решение. Огромная белоснежная кошка вновь стремительно помчалась вперед.
Уже совсем близко. Теперь тебя ведет не только твой нос, но еще и слух. Волки, не меньше четырех, спорят над добычей. Ты переходишь с бега на шаг и выходишь к ним из-за деревьев. Ты не крадешься, просто Хозяину не подобает выскакивать как какой-нибудь шавке! А на небольшой поляне все именно так, как ты и ожидал увидеть: куча свежего исходящего кровью мяса на снегу и вокруг нее четыре светло-серых вислохвостых хищника, самозабвенно грызущихся между собой за особо аппетитный кусок. Волки замечают тебя и мгновенно забывают друг о друге. Поджав хвосты и пятясь, они отступают от добычи и почтительно склоняют головы. В их желтых глазах страх и почтение. Они боятся тебя, Хозяин Леса! И еще они всем своим видом показывают, что с радостью разделят с тобой свою добычу! Ты усмехаешься, скаля пасть: неужели они и правда думают, что достойны этого?!
Волки замерли и ждут, не решаясь пошевелиться. А ты не знаешь, что делать дальше. Ты начинаешь чувствовать себя глупо: волки, ночная охота, и тебе совершенно нечего здесь делать... Не претендовать же правда на кусок мяса?! Это запах свежепролитой крови заставлял тебя рычать от удовольствия, а то, что сейчас ты видишь на снегу, это уже падаль, не будящая в тебе никаких эмоций. Жертва должна быть живой, сильной и сопротивляющейся, когда ты вонзаешь в нее свои клыки!
Но одна мысль, витающая совсем рядом, но все время ускользающая, никак не дает тебе покоя.
Ты подходишь к окровавленному и разорванному телу на снегу. А волки тут же отступают еще на шаг назад, явно пытаясь сохранить между вами расстояние. Они не понимают, что если ты захочешь напасть на них, тебе хватит одного прыжка! Но тебе нет до них никакого дела, ты в их сторону даже не смотришь, все твое внимание приковано к тушке на земле. Ты наклоняешь голову, припадая на передние лапы, и принюхиваешься. Так, одно становится ясно: то, что лежит на снегу, еще полчаса назад было лисой... Лисой?!
