— Вот мы и предлагаем перейти к другому формату экономического сотрудничества в Африке, — пояснил Хрущёв. — Ваше решение предоставить африканским владениям Франции право на самоопределение в целом похвально. Но, если позволите, я хотел бы обратить ваше внимание, господин президент, на несколько неправильный подход к решению вопроса. На мой взгляд.
— Прошу вас, — де Голль явно заинтересовался.
— Прежде всего, мне представляется, вы напрасно пытаетесь дать коренному населению Алжира гражданство Франции, — пояснил Никита Сергеевич. — Слишком велики различия в культурах. Насколько я знаю, французов не очень-то радушно принимают в арабском квартале Алжира... как его...
— В Касбе, — подсказал президент.
— Именно. Хотите, я попытаюсь просчитать, что будет дальше?
— Это было бы любопытно, — улыбнулся де Голль. — Так сказать, взгляд с другой стороны «железного занавеса» на наши проблемы.
— Извольте. Правые уже вынудили вас продолжить военные действия. Зная выучку вашего Иностранного Легиона, нетрудно предположить, что вы добьётесь военной победы над ФНО достаточно быстро. Возможно, к Новому году. Но вы сами понимаете, что подавить одно восстание — недостаточно. Арабам спешить некуда. Они начнут второе, третье, пятое, десятое. Вы можете подавить и десятое, но они всё равно начнут одиннадцатое.
— Мне тоже это приходило в голову, — помрачнел президент. — Я склоняюсь к мысли уйти из Алжира.
— В целом это было бы мудрым решением, — одобрил Хрущёв. — Но, с существенными оговорками. Прежде всего, французским колонистам после обретения Алжиром независимости спокойно жить не дадут. Сколько их там? Миллион? Готовьтесь принять миллион беженцев, или приготовьте миллион гробов. Мирного сосуществования не ждите. Слишком много уже было пролито крови. Арабы вырежут всех.
— У меня есть такие опасения, — подтвердил де Голль.
— Далее. Помните, как сказал Сент-Экзюпери? «Мы в ответе за тех, кого приручили», — напомнил Никита Сергеевич. — Для обслуживания современной городской и промышленной инфраструктуры нужно много квалифицированных специалистов. Среди местного населения их нет. Всё, что построено французами, без их участия придёт в упадок. Разве не жаль стольких затраченных усилий? Мне кажется, имеет смысл заранее начать подготовку кадров из местного населения. И не только в Алжире, но и на других территориях. Уход из Алжира может спровоцировать «парад суверенитетов» на остальных заморских территориях, а расширение участия местного населения в управлении хозяйством если и не предотвратит распад сложившейся системы, то, по крайней мере, позволит менее болезненно трансформировать её в нечто, более приемлемое для обеих сторон.
— М-да... Согласен, — президент мрачно кивнул. — Приручили дикие племена, на свою голову... Теперь придётся их обучать...
— Все алжирцы, работавшие ранее на фермах у колонистов, потеряют работу. Вы готовы впустить во Францию всех желающих. Господин президент, вы понимаете, что в ближайшие несколько лет половина Алжира переедет в Париж? Оно вам надо? Вы полагаете, они работать приедут? Вместо войны они будут грабить. При этом в провинцию они не поедут — всеми правдами и неправдами постараются осесть именно в Париже.
— Попробуем взглянуть на ситуацию с другой стороны, — продолжал Хрущёв. — Предположим, что французская сторона, одержав убедительную победу над ФНО, покажет добрую волю и начнёт переговоры, но не только с ФНО, а со всеми алжирскими политическими силами, переговоры не просто о независимости, а о самоопределении народов Алжира?
В конце концов, почему ФНО должен представлять весь Алжир?На каких выборах он получил большинство? По сути, это террористическая организация, действующая в основном из-за границы, запятнанная военными преступлениями и преступлениями против человечности, да ещё и битая. Так почему ФНО должен говорить за всех?
— Гм... — де Голль был не просто озадачен, он был потрясён. — То есть... вы хотите сказать, что Советский Союз не будет поддерживать ФНО?
— Мы поддерживали и поддерживаем справедливые требования независимости, — ответил Первый секретарь. — Но мы категорически отмежёвываемся от откровенно террористических организаций. Если бы ФНО воевал с вашей регулярной армией, не трогая гражданских, мы бы безоговорочно его поддержали. Но мы не станем поддерживать организацию, члены которой убивают женщин и детей. Сейчас ФНО поддерживают в основном арабские режимы, и не только социалистические. Мы с самого начала, после первых же преступлений националистов в Алжире ограничили нашу поддержку.
И ещё: почему Алжир непременно должен быть единым и неделимым? Мало ли какие границы рисовали на карте во времена колониального раздела Африки в 19-м веке! На территории Алжира живёт много разных народов и племён, думаю, далеко не всем из них захочется оказаться под властью арабских националистов, не признающих их язык, культуру и национальные права. Не берусь перечислить все проживающие там народы, думаю, вы лучше меня знаете тамошнюю ситуацию.
Разумеется, президент Франции прекрасно знал ситуацию в Алжире. Помимо арабов на западе Алжира жили берберы-кабилы. На юге жили туареги, тоже не имеющие с арабами ничего общего по языку и культуре, и до прихода французов никогда не входившие в состав Алжира. В центральном Алжире была также ибадитская община мозабитов, происходящая от хариджитов — «третьей силы» раннего ислама, альтернативной суннитам и шиитам, которые тоже много веков жили сами по себе и совсем не рвались под власть суннитов. В прибрежной полосе составляя большинство населения компактно жили алжирские французы, к примеру в городе Алжир к 1960 году их было около 2/3 населения.
— Я хочу сказать, — продолжал Хрущёв, — что сегодняшний Алжир, по сути, является искусственным образованием, и каждый из населяющих его народов вправе решать самостоятельно, создать ли им своё государство, объединиться ли в конфедерацию или федерацию.
Почему бы не провести в Алжире, в каждом из национальных районов, референдум о самоопределении? В этом случае, вполне вероятно, что населённое французами средиземноморское побережье останется в составе Франции, кабилы, туареги и мозабиты создадут свои независимые государства, закрыв для отрядов ФНО подступы к оставшейся за Францией части Алжира с запада и юга. ФНО придётся довольствоваться восточной арабской частью Алжира, а если они будут упорствовать, Франция может пригрозить отдать западный Алжир Тунису и Ливии,президент Бургиба и король Идрис возьмут с удовольствием, округление территории сильно поднимет их рейтинг среди подданных — и ФНО будет вынужден согласиться, иначе вообще потеряет всё.
В результате левые во Франции останутся довольны прекращением войны в Алжире. Правые тоже будут удовлетворены тем, что Париж не сдал алжирских французов. Ну, может, и не все, в конце концов, упоротые есть везде и всегда, но большинство правых вас поддержит. Более того, господин президент, вместо обвинений в предательстве со стороны правых вы будете выглядеть истинным защитником интересов Франции. Я бы даже сказал — мудрым отцом всех французов.
— У вас крайне необычный для коммуниста взгляд на вещи, господин Хрущёв, — задумчиво произнёс де Голль.
— Я, прежде всего, реалист. А потом уже коммунист, — ответил Никита Сергеевич. — Кстати, СССР и страны соцлагеря и ВЭС, могли бы поддержать такое решение в ООН, поскольку оно в принципе не противоречит нашей линии на независимость и поддержку права на самоопределение всех угнетённых народов.
— Ого?!! — де Голль был поражён, но всё ещё сохранял подозрительность. — И что вы попросите взамен?
— А зачем нам что-то просить у Запада? — пожал плечами Хрущёв. — Я обрисовал вам возможные перспективы и пути решения проблем лишь потому, что вы лично мне симпатичны, да и с Францией нам делить нечего. Территориальных противоречий и претензий между нами не было и нет. Наши страны уже несколько лет успешно и взаимовыгодно сотрудничают экономически. Если небольшая политическая подсказка с нашей стороны поможет нашему деловому партнёру выпутаться из его проблем, это будет выгодно и для нас тоже. Например, можно будет подумать о расширении этого сотрудничества. Возможно, даже значительном.
— Безусловно, — согласился президент.
— И это ещё не всё. Если вы так или иначе дадите Алжиру независимость и право на самоопределение, а рано или поздно либо вы сами примете такое решение, либо вас вынудят к этому обстоятельства, я опасаюсь, что некоторые ультраправые вам этого не простят. Думаю, они даже могут попытаться вас убить.
— Пусть сначала стрелять научатся, — усмехнулся де Голль.
— И всё-таки вам стоит быть осторожным, господин президент. Мне бы очень не хотелось потерять в вашем лице такого приятного собеседника.
— Благодарю, — улыбнулся де Голль.
— Вы знаете, конечно, что мы с 1955 года сотрудничаем с вашим концерном «Ситроен», и выпускаем у себя несколько моделей по лицензии? А также отправляем собранные у нас автомобили во Францию?
— Да, безусловно, и не только это. Мне докладывали, что у нас с вами очень успешное сотрудничество в области телевидения, и что на наших верфях строятся для Советского Союза очень интересные суда для перевозки контейнеров... И ещё мы закупаем ваши электронные компоненты.
— Именно. У меня для вас приготовлен целый пакет деловых предложений, — сказал Хрущёв. — Но прежде всего, я хотел бы позаботиться о вашей безопасности.
Он жестом пригласил президента к окну. Выглянув в окно, де Голль увидел внизу, в кремлёвском дворе, сверкающий хромом и лаком чёрный удлинённый «Ситроен» модели DS.
— Мы с господином Берко приготовили для вас бронированный лимузин, защищённый от обстрела из автоматического оружия. У нас есть опыт проектирования бронированных машин. Всё оборудование французское, гидравлика и бронекапсула советские. Сборка совместная, контроль качества и испытания на живучесть — французские. Желаете осмотреть машину сейчас, или позже, господин президент?
— Гм... Я, право, не знаю, могу ли я принимать такие подарки... — де Голль был явно в замешательстве.
— Это французская машина, господин президент. Хотя и собирали её в Москве. Половина всех «Ситроенов», бегающих по дорогам Франции и Европы вообще, собрана на нашем заводе МЗМА (АИ, см. гл. 01-33). Вы ещё пригодитесь и Франции, и Европе. Бронекапсулу обстреливали в присутствии нескольких французских экспертов. Вот совместный акт испытаний.
— Благодарю вас, господин Хрущёв. Я с удовольствием принимаю ваш с господином Берко подарок. Осмотрим его попозже, — де Голль вернулся в кресло. — Мне не терпится услышать остальные ваши предложения.
— Хорошо. Как вы понимаете, я не просто так показал вам наши новые авиалайнеры, — Хрущёв принёс стоявший в углу глобус и поставил его на стол. Взял специальный транспортир для измерения дальности и отложил на нём 7000 километров — дальность Ту-114.
— Смотрите, господин президент. Дальность нашего самолёта позволит вам без проблем достигать самых отдалённых ваших департаментов. Например, Французского берега Сомали (сейчас Джибути), — Никита Сергеевич приложил транспортир к глобусу, наглядно показав дистанцию от Парижа до Африканского Рога. — С посадкой там можно лететь, скажем, на Реюньон и Мадагаскар. Об Африке я и не говорю, до Дакара и Леопольдвилля Ту-114 долетит без посадки.
— Из Парижа Ту-114 без промежуточных посадок достанет до Мартиники, а если залить чуть побольше топлива — резерв у него есть — то и до Французской Гвианы, — Никита Сергеевич сопровождал свои слова наглядной демонстрацией на глобусе.
— А главное, после промежуточной посадки на Мартинике, он может приземлиться в Гватемале, заправиться побольше, и покрыть без посадки 7400 километров до Таити, — Хрущёв выложил на стол рядом с глобусом информационный проспект о Ту-114, напечатанный к Брюссельской выставке.
— Впечатляюще! — де Голль с интересом просмотрел проспект, напечатанный по-французски. — Господин Первый секретарь, вы меня заинтриговали. Я дам поручение нашим авиационным специалистам связаться с вашим торговым представительством. Когда, вы сказали, самолёт пойдёт в коммерческую эксплуатацию?
— Он сейчас проходит эксплуатационные испытания, но уже показал себя вполне надёжной машиной. Полагаю, мы сможем ускорить этот процесс, и если вы пришлёте ваших лётчиков для обучения, начать поставки можно будет уже в будущем году. (В реальной истории коммерческая эксплуатация Ту-114 началась в апреле 1961 года, но, так как известно о его почти абсолютной надёжности и практической безаварийности, эксплуатационные испытания можно и подсократить)
— Отлично! Считайте, что мы договорились. Пусть специалисты проработают все детали, — ответил де Голль. — Я полагаю, ваш второй самолёт, Ил-18, им тоже понравится. Я переговорю с руководством «Эр Франс», возможно, их уже сейчас заинтересует покупка ваших Ту-110.
— Будем рады предоставить всю информацию, — сказал Никита Сергеевич. — Кстати, хочу предложить вам ещё один совместный проект, основанный на использовании этих самолётов. Вы знаете, конечно, что в прошлом году наши дирижабли перевезли не одну тысячу европейских туристов на новые курорты Югославии, Болгарии и Египта?
— Да уж, ваша демонстрация в Брюсселе была очень впечатляющей, — согласился де Голль.
— Ил-18 выходит на регулярные рейсы уже в этом месяце, — сказал Хрущёв. — Он будет эксплуатироваться не только внутри Советского Союза. Ту-110 уже вышел на коммерческие авиалинии (АИ).
— Мы уже третий год строим туристическую инфраструктуру в нескольких странах — в Советском Союзе, Египте, Югославии, Болгарии, Албании, Индии, Греции, Таиланде. Уже построены и строятся десятки отелей, часть из них уже приняли туристов, из Европы и из СССР. (АИ) С началом полётов Ил-18 и Ту-114 пассажиропоток будет нарастать. Мы собираемся расширять географию наших полётов и дальше. Я предлагаю Франции участие в совместном туристическом проекте. Ваши заморские территории, особенно Таити и Мартиника, просто созданы для туризма.
— Туризм? На Таити? Гм!!
Де Голль ранее не рассматривал ситуацию в таком ракурсе. Париж отделяли от Таити 15700 километров по дуге большого круга через Западное полушарие, и более 22 тысяч километров через восточное. С тогдашней дальностью французских самолётов нечего было и думать о регулярном воздушном сообщении. Рейсы в Полинезию, разумеется, были. Но лететь приходилось со множеством посадок, и пассажиропоток был очень невелик.
— Именно, — сказал Хрущёв. — это было бы полезно и для экономики ваших заморских территорий. И мы могли бы заключить межправительственное соглашение о развитии туризма. Мы, конечно, уже неплохо развернулись, Таити для нас всего лишь ещё одна точка на карте мира. Нас и здесь неплохо кормят, — Первый секретарь не хотел показывать особого интереса к французским владениям.
— Почему нет? — поддержал идею де Голль. — У французов есть что показать, у нас хорошо развит ресторанный и гостиничный бизнес, и мы могли бы помочь вам с его организацией. Мы с удовольствием примем туристов из Советского Союза и ваших дружественных стран. Мне нравится ваше предложение, господин Хрущёв.
