Проспавший смерть, опоздавший к рождению

Slice FFA157D60012CEEA

Сэр Людвиг проехал бы мимо, если бы верный оруженосец Санни, шедший спереди пешком и ведший в поводу дестриэ хозяина, не обратил внимание на оставленные на лесной земле странные следы. Отпечатки на влажной почве и правда стоили того, чтобы посмотреть на них. Ни на что не похожие, они имели форму, сильно отличную и от подков рыцарских коней, и от драконьих лап, и вообще от конечностей любых существ из этих краёв. При этом, рядом виднелись отпечатки босых человеческих ног, и, видимо, палки, на которую опирались. Очевидно, что странные незнакомцы шли куда-то вместе.

Следы были достаточно свежими, и сэр Людвиг принял решение начать преследование, чтобы разобраться — кто же имеет наглость шляться по его землям. Ведь даже несмотря на строгий контроль пространства вокруг планеты, невзирая на суровый пропускной режим, всё равно, нет-нет, да и всплывали слухи о бесчинствах браконьеров. А допустить, чтобы кто-то встал между ним и его основным заработком, рыцарь не мог — и так дела шли ни шатко ни валко, еле-еле хватало на содержание замка со всей прислугой и фаворитками, да на обслуживание силовой брони, оружия и покупку минералов для коня.

А ещё, сэру Людвигу невольно вспомнилась передаваемая из уст в уста история одного барона, очень удачно напавшего на таких вот нелегальных охотников и изрядно разбогатевшего благодаря конфискованной у них добыче. Стараясь не думать о подобном, рыцарь, тем не менее, не мог прогнать навязчивую мысль. Ведь так хотелось, наконец, вырваться в люди! Да и мечты о неприступной леди Амалии не оставляли уже долгие годы, несмотря на всё понимание бессмысленности попыток пробудить интерес к себе у этой общепризнанной красавицы. Но, кто знает — быть может, у него получилось бы что-нибудь, если бы он стал чуть более известен, и заработал небольшое состояние?..

Так рыцарь и ехал, погрузившись в мечты, пока Санни не дал знак подготовиться — они догоняли преследуемых. Сэр Людвиг мигом подобрался, опустил забрало шлема, из-под которого показалось ровное синее свечение — хозяин доспеха, конечно же, обладал кое-какими способностями. Рыцарь перехватил поудобнее своё верное виброразрядное копьё с нанесёнными на древко усиливающими рунами, которое тоже слегка мерцало голубым, и стал внимательно вглядываться в лесной сумрак — где-то там, между стволами деревьев, его с равной долей вероятности могли поджидать как богатая добыча, так и опасность.

Облачённый в латы благородный воин зря озирался по сторонам. Смерть пришла внезапно, и с совершенно неожиданной стороны. Заметив краем глаза странную рябь справа от себя, нечто, похожее на дрожание воздуха над костром, он хотел было повернуться туда — но мощнейший удар прошил его насквозь, вскрывая, будто нож консервную банку. Санни пережил своего господина ненадолго — не успев броситься наутёк, он упал, поражённый невидимым противником.

Дестриэ Сэра Людвига хотел было рвануться прочь, но вдруг остановился как вкопанный, а потом направился в сторону зарослей молодняка, скрипя несмазанными шарнирами и лязгая сочленениями. Оттуда навстречу чуть запущенному хозяином, но всё ещё поблескивающему стальными боками красавцу вышел, опираясь на посоз, седой старик. Оглядев коня подслеповатыми глазами, он сказал в пустоту — куда-то туда, где таился его невидимый спутник.

— Прекрасный конь! И доспехи ничего. Жаль, попортил. Приторочь пожалуйста всё это лошадке на спину, и копьё тоже. Авось пригодится. А я задам ей направление на "Касатку", пускай ребята порадуются неожиданной добыче... Поставим у нас в Зале трофеев.

Slice FFA157D60012CEE8

"Касатка" села на Авалон, единственную обитаемую планету Сигмы Копья, оставшись совершенно незамеченной. Включив маскировку, на предельно малом ходу, она проскользнула частую сеть буйков дальнего обнаружения, шмыгнула мимо рыскающих направленными лучами патрульных кораблей, прокралась в обход настороженно вращающих дулами платформ планетарной обороны, и, прикрываясь от возможных наблюдателей низко висящими дождевыми тучами, мягко опустилась на поверхность в густой необитаемой чаще.

Попасть в эти места иным, легальным путём, было практически невозможно — подобное разрешалось лишь проверенным торговым агентам, лицензированным наёмникам, дорогим куртизанкам, да немногим счастливчикам, по иным причинам получавшим гостевые визы. Двум теням, из которых один являлся жрецом Хаоса, да ещё и при цельной ученице, подобное не светило никогда — тем более, если вспомнить ещё и про то, на каком корабле они бы прибыли.

Когда бушевавший снаружи ливень стих и перестало громыхать, пассажиры "Касатки", соскучившиеся за время довольно долгого перелёта по твёрдой земле и живой природе, собрались в распахнутой настежь шлюзовой камере, с наслаждением наблюдая за разгулом стихии. В это же время Руслан, надев на себя старый драный плащ, да захватив лишь небольшой штопаный мешок и старый сучковатый посох, спустился вниз и пошёл прочь, в сопровождении Центуриона. Все возмущения остальных и попытки уговорить его не ходить в одиночку — особенно активные со стороны Ивы, которая так и порывалась пойти вслед за своим учителем — были пресечены на корню. По словам жреца, то, что он собирался сделать, было только его делом, и он не хотел ввязывать кого-то ещё, как и отвлекаться на то, чтобы вытаскивать спутников из передряг и спасать от напастей, рискуя при этом некоторых потерять навсегда. Ведь, конечно, находиться на поверхности этой довольно дикой планеты было опасно.

Ива, словно собака, хозяин которой уходит из дома, оставляя её одну, долго стояла и смотрела вслед удаляющейся сгорбленной фигуре, сопровождаемой роботом, растаявшим в зыбком мареве активной маскировки. Будто почувствовав взгляд, старик обернулся и помахал рукой. Но после этого решительно отвернулся и продолжил путь, вскоре исчезнув между деревьев.

Slice FFA157D60012CEEС

Толстое бревно, поваленное поперёк дороги. Конечно же, когда бедно одетый старик доковылял до него, из кустов появились косматые, тщедушные, но весьма решительно настроенные оборванцы — один с вилами, у которых были поломаны два зубца, другой — поигрывая сучковатой дубинкой.

— Эй! Гони, что там у тебя есть, в мешке, — тот, что был ближе, свирепо осклабился ртом, в котором отсутствовала добрая половина зубов.

— Там ничего нету.

— Это уже нам решать, что там есть, а чего нету! Давай сюда!

— Ну, держите...

Разбойник сделал несколько шагов навстречу. Но не дошёл — вдруг что-то едва заметно мелькнуло, и отделённая от тела голова джентльмена удачи отлетела в сторону. Товарищ его остался стоять, остолбенев — видимо, не понимая, что происходит. Он так и продолжал пребывать в ступоре, пока прямо перед ним не появился, будто из ниоткуда, огромный человекоподобный робот, вида весьма ужасного. Лезвие, очевидно очень острое и смертоносное, всё ещё покрытое горячей кровью щербатого, застыло у самой глотки мужичка. Вот после этого тот, наконец, и осознал всё, задрожав мелким бесом.

— Что-то твой коллега не стал брать мой мешок... Может, ты хочешь?

— Нет-нет, сэр, помилуйте, сэр, не губите, сэр!.. Всё, что хотите, отдам!.. Сэр!

— Да что ты мне можешь дать?.. И никакой я не сэр, не надо обзываться.

— Всё отдам! Всё, всё как есть, сэр... Не сэр!

— Нет у тебя ничего интересного. Хотя... Кое-чем ты, пожалуй, всё же можешь помочь. Случаем не знаешь, где искать Оракула?..

— Оракула?.. — глаза разбойника ещё больше округлились — хотя, казалось, куда сильнее.

— Да, Оракула.

— Эта богомерзкая тварь... Откуда мне знать...

— Что ж, тогда придётся твоей буйной головушке отделиться от шеи, и прилечь на землю отдохнуть, рядом вон с той... — старик кивнул на валяющуюся безобразным обрубком верхнюю оконечность тела щербатого.

— Нет-нет-нет! Я всё расскажу! Только я не знаю... Про Оракула у драконов надо спрашивать! Они знают! Только, кто из них говорить будет...

— Где их найти-то можно?

— Вроде, там, в холмах, видели...

Slice FFA157D60012CEEE

Несмотря на ночь, лесистые холмы были освещены светом нескольких лун. Одна, белая и круглая, висела в зените. Другая, красная, чуть приплюснутая, едва приподнялась над далёким горизонтом, и тяжело ползла наверх, стремясь в компанию к своей товарке. Третья, фиолетовая, совсем неправильной формы, довольно быстро бежала по небу по каким-то своим делам, не обращая на других внимания. Даже невооружённым глазом было заметно её движение. Четвёртая в этот период была не видна. Пятая походила просто на очень яркую звезду.

Многочисленные разноцветные тени, отбрасываемые деревьями, причудливо накладывались друг на друга и будто оживали, когда ветер начинал ласково играть кронами. Шелест листьев, крики диковинных ночных птиц, какой-то лай и завывания — всё говорило о том, что дикий огромный лес живёт, несмотря позднее время. Хищники охотились, их жертвы спасались... А в усеянном щедрыми россыпями звёзд тёмно-сиреневом небе, недоступные для всех тех, кто умеет ходить только по земле, исполняли брачный танец два молодых дракона.

Их огромные, но обладающие каким-то неуловимым изяществом и красотой туши вились друг вокруг друга, закручивая спирали. Они то взмывали вверх, то падали вниз. Чешуйки шкур блестели, отражая звёздный и лунный свет, глаза и белоснежные зубы ярко сияли. В порыве возбуждения один из драконов, видимо, самец, изверг из пасти столб пламени, породивший множество красочных отсветов. Рёв второго, вернее, второй, разнёсся на многие километры вокруг — самка оценила размер струи своего избранника, и одобрила его слегка хвастливый поступок. Романтический вечер явно стремился к устраивающей обоих развязке.

Но рисунок полёта властелинов небес вдруг резко изменился, они круто изменили курс. Больше не красуясь друг перед другом, не стремясь поразить трюками и кульбитами, драконы теперь летели прямо, словно наведённые на цель ракеты. Что же могло так сильно заинтересовать их, настолько, чтобы отвлечь от одного из самых волнующих в жизни каждого живого существа событий?..

Там, куда они устремились, на поляне, у тихо потрескивающего и плюющегося искрами костра, сидел один лишь одинокий старик, даже не смотревший в небо и не видевший стремительно приближающуюся к нему крылатую смерть.

Slice FFA157D60012CDB0

Он сохранил осколок алтаря, несмотря на нежелание обращаться за помощью. Всё-таки, не то положение, чтобы разбрасываться возможностями — пусть даже и такими сомнительными. Сберечь зловещий артефакт оказалось не так уж сложно, это стало ясно после того, как его нового владельца убили прямо с этим камнем в сжатом кулаке. Тогда, сначала, появилось даже какое-то облегчение, будто удалось освободиться от ценной, но очень опасной ноши, от постоянно подтачивающего душу соблазна. Но не тут-то было. После "воскрешения" подарок Бога Хаоса оказался всё там же, в ладони. А остальные, по всей видимости, даже не видели его.

Но толку от этого было мало. Обращаться за помощью к Богу Хаоса значило отдаться в полное распоряжение этому своевольному существу, делать что по понятным причинам не хотелось. Оставалось только стиснув зубы терпеть, до последнего надеясь, что получится выпутаться самому, и стараться изо всех сил искать возможность вызволения...

Всё, что происходило после свержения Мефисто, очень сильно напомнило пережитое ранее — фактически, от смены хозяина мало что изменилось. Сначала оборотни вдоволь наигрались с пленниками, теша неизбывную жажду крови и зверский голод. Любимой забавой тварей оказались загонные охоты, которые всегда оканчивалось одинаково — жестокими расправами. Затем, когда перевёртышам это надоело, от невольников решили избавиться, и их погнали по прерии, на продажу. Долгие дни пути под палящим солнцем, затем опять скрипучая баржа, космопорт, темнота трюма... Конечно, мысли о побеге не покидали его всё это время, но случая осуществить желаемое не предоставлялось. Надежда неуловимо таяла. Хотя, Холд не давал ей окончательно погаснуть, продолжая делать то, что требовали, и, склонив голову, изображая покорность судьбе.

Перед погрузкой в корабль контрабандистов — ведь вывозить людей с Новой Америки легально было нельзя, как-никак это были работники, напрямую влияющие на благосостояние планеты — их смешали с собратьями по несчастью, уже давно ожидающими своей участи. Те сидели и лежали прямо на голой земле, скользя взглядами по окружающему, в основном, с безразличием и апатией, иногда — со страхом, и совсем редко — со всё ещё сохранёнными злобой и ненавистью в глазах.

И вот там, во время недолгой передышки перед адом душного трюма, он увидел её. Конечно, в основном, для продажи людоедам предназначались особи мужского пола. Ведь женщинам можно найти и более удачное применение, в других местах за них могли дать дороже. Именно поэтому было довольно неожиданно увидеть среди измождённых и истощённых мужиков довольно молодую ещё девушку, выглядевшую не сильно свежее и лучше, но, всё же, сохранившую какие-то следы красоты.

Сердце его сжалось при первом же взгляде на это прекрасное, но предназначенное на заклание существо. Ненавязчиво протолкнувшись к рабыне, Холд попробовал заговорить, но она не реагировала, смотря прямо перед собой. Невзирая на это, мужчина сел рядом, вызвав этим недовольство какого-то типа, который, видимо, сам до этого "пас" красавицу, выжидая момента, когда стражники отвлекутся, и появится возможность с нею что-нибудь сделать. Пришлось объяснять данному "охотнику", насколько это плохая идея... При помощи быстрого и незаметного удара под рёбра, а потом ещё и ещё, потому что первый довод оказался должным образом не принят.

И с этого момента все попытки со стороны остальных как-то навредить девушке или втереться к ней в доверие пресекались, она фактически приобрела защитника. Несмотря даже на то, что и не думала благодарить за всё, и не посмотрела на Холда ни разу. Когда их погнали в трюм, понятное дело, мужчина не отпустил её далеко, не дал затеряться в кромешной темноте и давке.

Сколько после этого длилась их борьба за выживание, когда приходилось сражаться за каждую крошку еды, за каждую каплю воды, даже за воздух и жизненное пространство — сказать трудно. Девушка ничего не делала сама, хотя и позволяла кормить и поить себя. Судя по всему, она всё так же не обращала никакого внимания на происходящее вокруг, всегда молчала, и почти не двигалась.

В переполненной голодными и злобными невольниками темноте эти двое выжили лишь чудом. Очень долгие не доехали до точки назначения... Он сам думал несколько раз, не лучше ли умереть, возродиться где-нибудь на неизвестной планете, находящейся на их пути — но внезапно появившаяся ответственность перед безымянной красавицей не давала теперь этого сделать. Да и работорговцы, наверняка, должны были предусмотреть подобный исход. И этот долгий и тяжёлый путь, как и вообще всё, что он пережил раньше, легко могли оказаться разминкой перед настоящим адом.

После приземеления груз человечины принимали Людоеды — монстры, метра под два ростом, с жуткими, мерзкими, совсем нечеловеческими лицами, делавшими их похожими не то на насекомых, не то на каких-то ящеров, или даже жаб, со склизкой, покрытой частыми бородавками и наростами кожей. Они были отвратительны, но больше, чем внешний вид, ужас вселяло то, что они делали. Словно специально, наслаждаясь произведённым эффектом, чудовища погнали невольников через кошмарного вида бойни, где висели на крюках и лежали на залитых кровью столах разделанные человеческие туши. Что было особенно ужасно — они все были не мертвы, каким-то образом жизнь поддерживалась в жутких обрубках...