Трава зелёная

— Ох! — вскрикнул Бахметьев после явного щелчка у него в спине. В тот момент он как раз старался расслабить поясницу.

— Что такое? — спрашиваю озабоченно, глядя на выпученные глаза воеводы. Спрашивать-то, спрашиваю, но позу не меняю. Нельзя во время таких упражнений резко дёргаться. Все движения нужно выполнять плавно и последовательно.

— В спине что-то хрустнуло, и дышать, как будто стало легче, — отвечает Бахметьев, а у самого на лице растерянность. Не знает, печалиться или радоваться?

— Не меняйте позу, Николай Яковлевич, — тут же предупреждаю его. — Продолжайте расслаблять поясницу. Спина прямая, локти и колени полностью выпрямлены. Дышим ровно и спокойно... Теперь медленно принимаем позу полуприсяда и аккуратно выпрямляем всё тело. Только так! Запомните, во время подобных упражнений резвость противопоказана.

— Ага, запомнил, — кивает воевода и щупает свою поясницу.

— Что чувствуете?

— Тупая боль словно исчезла куда-то! — широко улыбается Бахметьев. — Хочется, как в молодости, порезвиться...

— Стоп! Вот резвиться как раз не надо. Вы лучше присядьте обратно на своё место.

— Конечно, конечно, — кивает воевода и садится за стол.

— А я, Николай Яковлевич, ещё раз напоминаю, что после подобных упражнений лучше всё делать степенно и не спеша. Верхом на лошади тоже пока не следует ездить. А ещё нужно попить отвары из травок и погреть поясницу, — после чего диктую названия трав, а также состав согревающего компресса. Затем рассказываю о простых упражнениях, которые можно выполнять сидя. Это уже касается геморроя. В моё время данные упражнения советовали делать водителям, а также тем, кто подолгу сидит за компом. Я же, как раз совмещал и то, и другое. За компом составлял проекты, а потом на своей 'РЕНОшке' мотался по объектам.

— Надо же, сколько вы всего знаете, Леонид Иванович, — улыбается довольный воевода. — Поболее нашего аптекаря.

— А вот это вы зря, — отвечаю поспешно. Не хватало ещё, чтобы до Шварца дошли слухи, якобы я пытаюсь его затмить. — Просто не может человек знать всё на свете. А мои знания из далёкой Азии. Там подобные упражнения медики применяют не одну сотню лет, а мы всё продолжаем кичиться европейской наукой, считая её истиной в последней инстанции. Грех это, считать одни народы глупее других. К тому же многие знания в Европу как раз пришли с востока.

— Да, да, — кивает Бахметьев, — мне Иван Данилович рассказывал, что вы спасли какого-то японского монаха, и он поделился с вами тайными знаниями.

'Ну, Белкин, ну, балабол! — внутренне кривлюсь. — На фига рассказывать направо и налево то, чем поделились с тобой? Поболтать захотелось? Кабы о наших задумках не ляпнул лишнего. Эх, любят дворянина похвастать!'

Тем временем стол уже накрыли, и воевода принялся хвалить блюда, которые приготовила его кухарка. День был постным, поэтому мясное отсутствовало. Зато рыба имелась в избытке: уха из судака, пироги с налимом, запечённый карп, жареные караси... Вместо спиртного на столе стоял жбан с ягодным взваром. Я наедаться не спешил, пробуя по чуть-чуть от каждого блюда. Уже успел насмотреться на местные порядки. Любое похождение в гости превращалось в басню 'Демьянова уха'.

— Леонид Иванович, — между тем продолжил Бахметьев, — а вот вы делали мальчику массаж...

— Слушаю вас, — кивком подбадриваю замявшегося воеводу, не забывая при этом отдавать дань обеду.

— Как думаете, сия процедура будет полезной для меня?

От этого вопроса я мысленно застонал. Мне совсем не улыбалось каждодневно навещать воеводу. Своих забот — выше крыши. К тому же совершенно не хочется горбатиться за просто так. В моё время часовой сеанс массажа стоил не меньше двух тысяч рублей. Именно этот факт послужил одним из поводов записаться на обучающие курсы. Хотя я записался чисто за компанию с Данькой. У него же близняшки, не у меня. Но, по правде говоря, навык полезный. Тут и девушке своей можно сделать расслабляющий массаж, и бабушке с дедушкой аккуратно помять болезненные места...

— Я понимаю, Леонид Иванович, что вы человек занятой, — заторопился воевода, глядя на мою задумчивость. — Но у меня найдётся, чем вас отблагодарить.

— М-да, и чем же? — удивлённо смотрю на Николая Яковлевича.

— Во-первых: я вам подробно расскажу обо всех мужичках, что на вас напали. Думаю, это поможет в ваших делах. Во-вторых: я знаю, что у вас нет оружия. Уверен, имей вы шпагу или пистолет, то вам бы не пришлось спасаться бегством.

— Хм... Если честно, Николай Яковлевич, то вы меня заинтересовали. Только я бы предпочёл пистолет и саблю.

— Почему именно 'саблю'? — удивился воевода.

'Действительно, а почему? — задумался я. — Чем сабля лучше шпаги? Наверное, тем, что саблей можно не только колоть, но и рубить. Мне в интернете попадались ролики, где знатоки занимались фланкировкой. Зрелище завораживающее. Шпагой подобного не сотворишь. Да и вообще...'

— С древних времён сабля была оружием князей и родовитых бояр. А шпага — это оружие горожан и наёмных убийц, — отвечаю воеводе воспоминаниями из ролика по интернету. — У меня сабля вызывает большее уважение.

— Вот как! — удивился Бахметьев. — Никогда бы не подумал...

— Однако это так, — дальше я рассказываю, почему выходцы из городской среды предпочитали шпаги и стилеты. Проще и удобнее. Но это в условиях узких улочек города. Недаром сам Наполеон относился к шпагам с презрением, предпочитая сабли. Для той же кавалерии она всяко лучше. Чем и делюсь с воеводой.

— Хм, действительно, наши казачки шпаги не жалуют, — усмехается Бахметьев. — Хорошо, будет вам сабля и пистолет! А с вас тогда — массаж, — и лучезарно улыбается.

— А с вас тогда умелая девка, — возвращаю воеводе улыбку.

— Э-э... — зависает Бахметьев, теряя радость на лице. — Нет, я, конечно, понимаю, мужское естество просит... А вы постоянно под приглядом Марии Васильевны и отца Лазаря, который, положа руку на сердце, человек не самый лучший, несмотря на сан. Но и вы поймите меня, Леонид Иванович...

— А-ха-ха-ха-ха! — меня разбирает жуткий смех. Хорошо, что рот был пустой. А то бы сейчас кусочки еды полетели во все стороны. — Простите, Николай Яковлевич, не смог удержаться. Только вы совсем неправильно меня поняли.

— Да-а? — воевода выпучил на меня глаза. — А что вы имели в виду?

— Вы сами сказали, что я человек занятой. В первое время я постараюсь полностью уделить вам своё внимание. Но что будет дальше? Не проще ли иметь под рукой умелую девку?

— Вы хотите научить её делать массаж?

— Совершенно, верно, — согласно киваю.

— Но почему именно — девку? Как по мне, так мужик лучше может намять бока...

— Николай Яковлевич, намять бока, большого ума не надо. Но есть такая поговорка: 'Доверь дураку стеклянный хрен, он и хрен разобьёт, и руки порежет'.

— Как? Как? Доверь дураку... Э-хе-хе-хе-хе! Ну, вы и сказанули, Леонид Иванович. Никогда такого не слышал... — у воеводы от веселья даже слезы выступили из глаз. — Надо будет запомнить ваши слова. Значит, считаете, что девка сможет лучше за мной ухаживать?

— Конечно! Женщине от природы дано лучше чувствовать чужое тело. Не зря же именно они растят детей. Во время массажа требуется не грубая мужская сила, а чёткое понимание, как сделать так, чтобы ненароком не навредить. Позвоночник, то бишь — хребет, заключает в себе множество сложных соединений, которые сдуру можно так покалечить, что жизнь станет не мила. Поэтому, если у вас есть сообразительная девица, то я готов на вашем примере научить её массажу.

— Моя кухарка подойдёт? — после минутной задумчивости, спросил Николай Яковлевич.

— Нет.

— Почему?

— Во-первых: она уже не молода. Учить новому сложнее. Во-вторых: она кухарка. Вот и пусть занимается кухней. Зачем бедной женщине забивать голову непонятными 'глупостями'?

— Хорошо, я найду девицу помоложе и посообразительнее.

— Вот и прекрасно! Как найдёте, так сразу и займёмся массажем. А сейчас мне бы хотелось услышать ваш рассказ о мужиках, что сейчас сидят в темнице...

ГЛАВА 23.

ПОЖАРНЫЙ СЛУЧАЙ.

Ну, и жучара этот воевода! Ему бы в ФСБ работать. Сначала подробно рассказал мне обо всех задержанных, а затем выдал расклад, как лучше стрясти с них бабки. Только делился он информацией не за мои красивые глазки, а ради нашего общего дела, недвусмысленно на это намекая. И лишь в самой конце поинтересовался, как лично я хочу всех использовать? Пришлось ответить, что пока ничего не решил. Сперва нужно поговорить со смутьянами. Но к его советам отнесусь со всей серьёзностью.

Что мне советовал Бахметьев? Прежде всего, запугать попа. Из-за него весь сыр-бор начался. Тем более деньги у батюшки есть по любому. Даже поболее, чем у некоторых купцов. На мой удивлённый вопрос:

— Николай Яковлевич, разве можно угрожать церковному служащему?

— Можно, Леонид Иванович, можно! — ответил вальяжно воевода, после чего рассказал историю, как в 1736 году было издано распоряжение, по которому всех церковнослужителей, не присягавших предыдущей императрице, было велено взять в солдаты. От этого, если верить слухам и донесениям, в 1740 году без причта оказалось до 600 церквей. Видать Бахметьев имел в виду мои связи в высшем обществе, и ясно давал понять, что светские власти церковников не жалуют, если те начинают кобениться. А тут из-за батюшки целый бунт случился.

Я чётко видел нелюбовь воеводы к батюшкам, но почему так происходит, для меня оставалось загадкой. Хотя, как говорили в моём времени, если не знаешь, из-за чего конфликт, то можешь смело считать, что из-за бабок. Резон в этом, несомненно, есть. Взять тех же старообрядцев... Для властей они очень удобны. Во-первых: трудолюбивы. Во-вторых: платят двойную подать. В-третий: стараются быть в стороне от конфликтов. Идеальные подданные! Зато церковники подвергают их всяким гонениям, заставляя отречься от своих убеждений и обязательно посещать службы в храмах, где, ко всему прочему, необходимо платить десятину. По сути, идёт перетягивание одеяла. А ещё мне довелось услышать от Белкина следующую историю... В сентябре прошлого года, во время рекрутского набора, в писарской избе случился пожар. В результате сгорели кое-какие документы. После этого случая, как по команде, часть новобранцев признала себя беглыми крепостными. Хозяевами беглецов неожиданно оказались некоторые церковные служащие, которые потребовали вернуть их собственность. Им вернули. Ага, церковники получили холопов, а местные власти нагоняй за недобор новобранцев. Похоже, отец Лазарь принимал в этой афере самое непосредственное участие. Недаром они с воеводой друг дружку на дух не переносят.

Если Бахметьев посоветовал мне припугнуть зачинщика бунта, то ко всем прочим попросил отнестись помягче. Я и сам это понимал. Туго здесь с наличкой. Придётся в основном брать товаром или работой, растянув выплату долга на несколько лет. Правда, узнав, чем мужички, напавшие на меня, занимаются, стал прикидывать, как помочь им, чтобы скорее рассчитались со мной? За примером далеко ходить не надо. Вон у нас, сколько новшеств в столярной мастерской! А ведь вроде бы всё элементарное. Или взять Марию Васильевну и купчиху Рябушкину, у которой живёт мой слуга. Белкина прядёт пряжу ручным веретеном, а купчиха при помощи самопрялки. И то: Гаврила-Густаф придумал какое-то приспособление, улучшив её производительность. Короче, народ в Боровске механикой не избалован.

Ещё одной причиной 'быть помягче' воевода объяснял тем, что год назад в Романдовской волости произошёл стихийный бунт крестьян. Эту волость Никита Демидов выкупил у графа Головина и устроил там завод. Отношение промышленника к людям было хуже, чем к скотине, вот народ и не выдержал. В результате двести человек бросили в темницу и наказали кнутом, а двоих и вовсе повесили. Николай Яковлевич не хотел, чтобы в Боровске случилось подобное. Ему претили жёсткие методы.

Кто же угодил в темницу, напав на меня? Братья Санины, Егор и Кирилл, изготовляющие кирпичи. Работали они порознь. Каждый имел свою мастерскую или сарай, как их тут называли. Производительность одной мастерской двести — триста кирпичей в день. Негусто, короче. Потом шли шерстобиты Полежаевы в количестве четырёх человек: отец и три взрослых сына. Торговец древесиной Меренков был седьмым в этом списке. Ещё два брата, только Шокины, занимались кожевенным делом. Дальше следовали кузнец Глухарёв, казак Артамонов, плотники Ефимов и Помухин. Завершал список рыбак Васильев. С женой этого рыбака мне пришлось столкнуться, когда я возвращался от воеводы домой.

— Барин, не губи! — бросилась мне под ноги незнакомая женщина.

От испуга я чуть не приложился ей по тыковке своей тростью. Ага, рухнула посередине дороги на колени и стала хвататься за мои ноги. Так и самому навернуться не долго. Хорошо быстро сообразил, что я не боец ММА на соревнованиях, а скулящая баба не соперник, желающий перевести бой в партер.

— Отпусти ноги, дура!

— Барин, не гу...

— Ноги живо отпустила и встала!!! — рявкнул так, что у самого в ушах зазвенело.

Подействовало. С горем пополам поднял бабу с колен и попросил объяснить: кто она и что ей надо от меня? Авдотья (так звали женщину), заливаясь слезами, поведала, что является женой рыбака Тараса Васильева. А ещё у неё трое детей. Старшему сыну идёт четырнадцатая весна, а двойняшкам по девять лет. Все три сына активно помогают отцу в его ремесле. Получается, что из-за меня семья лишилась главного кормильца. Ага, из-за меня. Меньше бы этот Тарас слушал истеричные вопли взбалмошного попа, ловил бы сейчас спокойно свою рыбу... 'Рыбу! — щёлкнуло в голове'. А ведь я хотел из рыбьей чешуи изготовить пурпурную краску. А тут такой повод! Интересно было бы понаблюдать действие такой краски на различных материалах, начиная от бумаги и заканчивая железом.

— Успокойся, — прервал я причитания женщины, которая уже по третьему кругу повторяла жалобы на несчастную жизнь. — На днях отпустят твоего Тараса из темницы. Даже кнутом наказывать не будут. Однако глупость свою придётся ему отработать.

— Отработаем, барин! Как есть, отработаем, — закивала головой Авдотья, попутно промокнув концом шерстяного платка слёзы на глазах.

— Даже не спросишь, что надо делать? — усмехнулся я.

— Э-э... — осеклась женщина. — А что надо делать?

— Про то я расскажу твоему мужу. Он, конечно, с тобой поделится, но! — я поднял вверх указательный палец, — об этом никому нельзя рассказывать, запомнила?

— Ага. А что, вообще никому?

— Никому, даже батюшке на исповеди.

— Барин, а ежели ты злодейство замышляешь? — неуверенно вымолвила Авдотья. — Грех это, пользоваться нашей бедой и толкать на преступление.

— Какое, в сраку, преступление?! — разозлился я. — Секрет вам открою, чтобы свой долг передо мной быстрее отработали. Или желаете, чтобы другие с удовольствием попользовались тем секретом? Тогда вы никогда свой долг передо мной не отработаете!

— Нет, нет, я согласна! — заторопилась женщина. — Но почему батюшке нельзя говорить?

— Ты, дурёха, думаешь, что батюшка откажется от секрета, благодаря которому можно деньги заработать? Так он с удовольствием. Только вам от этого лишь кукиш останется. Поэтому делай, что говорю.