Теперь, в зеркале Марго будет видеть свой иллюзорный образ, а свои ощущения, связанные с внешностью она будет игнорировать. День за днём иллюзия будет таять и только через три месяца все увидят её истинный облик, в том числе и она сама.

Завтрак мы заказали в номер. Он прошёл в тягостном молчании. Ни мне, ни ей не хотелось расставаться. Однако, это время неумолимо наступало. Я понимал, что вряд ли составлю ей пару. Она ещё молода, и теперь, когда она станет красавицей, ей не грозит одиночество. Исходя из этих соображений, я не стал разрушать свой образ эскортника в её глазах.

Наконец, она решилась. Вскинула решительно голову и посмотрела мне прямо в глаза:

— Сколько я тебе должна?

Глядя в её глаза, я понял, что не в силах лгать ей. Не отводя своего взгляда от Марго, я снял блокировку с нашего разговора с Лизой. По её застывшим глазам я понял, что она все вспомнила и сейчас у неё опять состояние лёгкого шока.

— Максим, неужели это правда?

Никогда ранее не слышал голос, который был бы полон надежд и в то же время выражал скорбь и разочарование.

— Марго, да я Максим Ланге, сын того самого Данилы Ланге, промышленника и олигарха, которого убили полторы недели тому назад и мне 16 лет. Я попал за твой столик совершенно случайно, благодаря невероятному стечению обстоятельств. И я ни капли не жалею о случившемся. Тем более, что мы никому и ничего рассказывать не будем.

Марго сидела, закрыв лицо руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Наконец, она собрала свои силы и опять посмотрела мне в глаза. И столько в её глазах было воли, упрямства и нежности, что я опешил. Не ожидал я таких чувств, точнее сказать не был я готов к таким чувствам.

— А я хотела тебе предложить взять меня в жёны и уехать со мной в Аргентину, куда меня посылают в команде нового посла. Это командировка на два года. Я буду ждать тебя, мой милый, эти два года. Если моя любовь к тебе за это время меня не покинет, а зная себя я в этом не сомневаюсь, а ты ещё не успеешь жениться, тогда я повторю тебе своё предложение, несмотря на то, что старше тебя на 12 лет. И если ты примешь это моё предложение, то клянусь тебе, ты ни разу об этом не пожалеешь.

Мы сидели и молчали, глядя друг на друга.

— Марго, скажу тебе честно. У меня пока нет таких сильных чувств по отношению к тебе, но тебя я не забуду, это точно. Более того, я смогу навещать тебя, если ты захочешь. Для этого тебе достаточно позвонить мне и сказать, чтобы я прилетел, и я прилечу. Если тебе будет плохо или одиноко, ты только позвони.

— Максим, уже уходи, пожалуйста, не рви мне душу.

Мы встали из-за стола, за которым завтракали и обнялись, даря друг другу прощальный поцелуй.

Глава 21. Опекун.

Я покинул апартаменты Маргариты и сразу же под магемой невидимости ушёл порталом домой. Дома надрывался телефон. Я вышел из портала на своей мансарде, здесь же стоял и телефонный аппарат. У каждого из нас, членов семьи Ланге был свой домашний телефон. В апартаменты родителей я ещё не заходил. Не знаю, остались там телефоны. Или их уже сняли.

Я поднял трубку:

— Алло, Максим у аппарата.

— Алло, Максим, наконец-то. Это Миронов, ты уже дома?

— Приезжайте, я дома, — сказал я и положил трубку.

Миронов приехал через час. Время было около 12 часов дня. Меня интересовало, как поступит охрана. Спросит ли она моего разрешения или впустит опекуна без моего согласия.

Моего согласия никто не спрашивал. Более того, Миронов попытался открыть входную дверь своим ключом. Когда это у него не получилось, он очень удивился и нажал на кнопку звонка. Я дал команду на открытие двери.

Миронов зашёл, по-прежнему чувствуя себя в доме хозяином. Я понял, что переехал зря и скорее всего, жить мне тут, по крайней мере так, как я хочу, мне никто здесь не позволит. Но поговорить, конечно, нужно. Может, я нафантазировал все это и мои выводы к реальности никакого отношения не имеют.

Я сидел на диване, и когда Миронов, пройдя прихожую комнату, появился в холле, то я, проявив вежливость, встал и слегка поклонившись поздоровался:

— Добрый день господин Миронов.

Увидев меня, он развернулся и молча, направился ко мне. Подойдя ко мне вплотную, он посмотрел мне в глаза, при этом он был вынужден поднять голову, так как я был выше его.

— Хотелось бы сразу расставить все точки над "и" в наших с вами отношениях, — сказал он.

Я сел на диван и жестом пригласил его сесть рядом. Однако, он на это не повёлся. Рядом сидят только равные партнёры, а он хотел доминировать. Это вытекало из его последующих действий. Он нашёл кресло и подтащил его к дивану, напротив меня. После чего сел и стал не моргая, смотреть прямо в мои глаза, давя взглядом.

Я только иронично улыбнулся на эту его попытку подавить меня, признать его лидерство:

— Что ещё имеется в вашем арсенале, господин Миронов?

Он был несколько обескуражен, но не сдавался.

— Мальчишка, — прошипел он. — Теперь с тебя глаз не спустят. Считай, что ты тут в привилегированной тюрьме, прямо с этой минуты. Кстати, счета твои уже арестованы, твоя банковская карта заблокирована.

— Отлично, — сказал я, — приятно, когда на тебя идут вот так, как вы, с открытым забралом. Как я понял, вы раскрыли далеко не все свои карты, не правда ли?

Миронов молчал. Он не понимал моего поведения. Он ожидал встретить здесь мальчика 16 лет, избалованного, не приспособленного к жизни, которому по какой-то дикой случайности удалось остаться в живых и почти неделю скрываться ото всех. А видит перед собой уверенного в себе молодого человека, но не понимает, на чём стоит эта его уверенность.

— Может быть, подыграть ему, — подумал я и, шмыгнув носом сделал виноватое выражение лица. Похлопал глазками, сгоняя с глаз не существующую слезинку и отворачиваясь лицом в сторону.

— Так ты меня разыграл, Максим, а я чуть было не поверил, да тебе только в покер играть, — радостно засмеялся Миронов. — Ладно, не куксись, будешь меня слушаться, как сыр в масле кататься будешь. Ослушаешься, будешь наказан. Понял?

Он неожиданно встал с кресла и, схватив меня за нижнюю челюсть развернул к себе, вглядываясь мне в глаза. Я был готов к такому повороту и сделал жалостливые глаза. Миронов удовлетворённо кивнул, отпуская меня:

— Вот это совсем другое дело. А то развалился тут, как хозяин. Замок-то в двери кто тебе поменял? Истопник?

Я кивнул, продолжая играть свою игру. Я тоже пока его не понимал. Чего он добивается? Только ли послушания или ещё чего-то.

— Теперь слушай меня внимательно, Максим. В Англию ты больше не вернёшься. Запрос в твою школу о твоей успеваемости уже ушёл. Как только эта справка придёт, устроим тебя в местную деревенскую школу, чтобы в Москву не ездить. Да и следить тут за тобой проще, чем в Москве. О побеге даже не мечтай. Ничего у тебя не получится.

Я, стиснув зубы, молчал. Интересно, он хоть что-нибудь по существу ещё скажет или так и будет продолжать трындеть.

Миронов положил на колени портфель, с которым он пришёл и с которым не расставался, и вытащил из него тонкую папку. Раскрыв папку, он достал из неё лист бумаги стандартного размера и, закрыв папку, положил лист на неё. Из внутреннего кармана достал дорогую ручку, свинтил колпачок и протянул её мне со словами:

— Подпиши вот здесь.

Он положил свою руку на лист бумаги, не давая мне возможности прочитать текст, указывая пальцем то место внизу страницы, где я должен был оставить свою подпись.

— Моя же подпись юридически ничтожна, — сказал я ему.

Миронов вздохнул и сказал:

— Совершенно верно, но вот тут рядом я поставлю свою подпись, и бумага станет официальным документом.

— А прочитать мне, за что я тут расписываюсь вы не разрешите?

— Ну, хорошо, слушай, я тебе прочитаю.

Он взял лист и повернув его к себе стал читать:

— Я нижеподписавшийся, Максим Данилович Ланге, находясь в полном здравии и твёрдой памяти, соглашаюсь передать секретную часть завещания моего отца, Данила Рудольфовича Ланге, моему официальному опекуну, Миронову Василию Яковлевичу.

Миронов прекратил чтение.

— Ну, что, доволен? Давай подписывай.

Он опять подсунул мне лист на подпись, все также прикрывая текст своей рукой.

Мне надоела уже эта игра, и я взял Миронова под свой контроль. Затем взяв у него этот лист бумаги прочитал напечатанный там текст:

"Я нижеподписавшийся, Максим Данилович Ланге, находясь в полном здравии и твёрдой памяти, соглашаюсь передать секретную часть завещания моего отца, Данила Рудольфовича Ланге, и все права на него, моему официальному опекуну, Миронову Василию Яковлевичу."

После моей подписи было напечатано:

"Это заявление Максима Даниловича Ланге, сына Данила Рудольфовича Ланге было подписано добровольно без какого-либо принуждения или давления в присутствии двух свидетелей и двух нотариусов."

Далее были четыре чистых строки, в которые в дальнейшем предполагалось вписать фамилии мнимых или продажных свидетелей и нотариусов.

Пониже строк, предназначенных для фамилий нотариусов, было предусмотрено место для их личных печатей.

— Круто, — прокомментировал я. — Ну-ка, а что тут ещё есть?

Я потянулся за портфелем и вытащил его из рук опекуна. Вытряхнул все содержимое на диван и осмотрел портфель магическим взором на предмет потайных отделений. Таковых оказалось целых два. В одном из них было обнаружено около десятка банковских карт. Я разрешил Миронову ответить на мои вопросы.

— Чьи банковские карты?

— Мои, — ответил Миронов.

— Они все зарегистрированы на ваше имя?

— Нет, только валютные.

— А остальные?

— На предъявителя.

— Как можно получить с них деньги?

— В банкоматах, где требуется только знание Пин-кода. Он написан на обороте карточки.

Я перевернул одну из карточек и увидел четырёхзначный номер Пин-кода.

— Но сумма выдачи через банкомат ограничена. Как можно снять все деньги сразу?

— В любом банке, по предъявлению паспорта и Пин-кода вам выдадут всю сумму наличными. Но за это банки берут себе до пяти, а иногда и больше процентов от суммы выдачи.

— Можно ли перевести сумму с карточки на другой счёт этого же или другого банка.

— Да, можно сделать это в любом банке по предъявлению паспорта и Пин-кода.

— А можно перевод осуществить с помощью компьютерных технологий, через интернет?

— Да.

— Расскажите, пожалуйста, как нужно действовать в этом варианте.

Через час я стал богаче почти на три миллиона евро. Шесть карточек оказалось рублёвыми, ещё шесть — валютными. Причём три карточки из валютных, на которых лежало около двух миллионов евро были выпущены в европейских банках. Я, потеряв около тридцати тысяч евро, перевёл все деньги с них на один номерной счёт крупного французского банка, который мне порекомендовал Миронов. Все рублёвые карточки перевёл на один депозитный счёт на предъявителя. От оставшихся трёх банковских карточек тоже избавился, переведя с них средства на один валютный счёт также на предъявителя.

Покончив с банковскими картами, я принялся за второе потайное отделение. В нем оказалось всего два листа формата А4 с весьма интересным содержимым. Гадать не стал, а заставил объяснять Миронова. Оказалось, что на этих листах записаны названия и местонахождение 15 зарубежных банков, по одному в каждой из 15 стран. После названия банка идёт номер депозитного счета и сумма, лежащая на нем. В общей сложности на этих счетах оказалось около двухсот миллионов долларов.

По условиям вклада, лицо, заявившее свои права на средства, лежащие на указанном им счёте, обязуется позволить снять с него биометрические показатели. В разных банках — разные показатели. Где-то потребуют отпечаток одного из пальцев, где-то фото сетчатки глаза, где-то потребуют сдать генетически материал для проведения генетической экспертизы.

— Чьи деньги лежат на этих вкладах? — спросил я Миронова.

— Это были личные средства твоего отца, Данилы Ланге.

— Расскажи, как ты хотел их получить их в своё распоряжение?

— Объездить все эти банки и предъявить им тебя и подписанную тобой бумагу о передаче завещания. Потому что именно эти два листа и составляют основное наследство твоего отца. Биометрические показатели были сняты с тебя в возрасте 6 лет, поэтому ты этого не помнишь. Кроме того, все средства лежат на депозитных счетах и за эти 10 лет обросли хорошими процентами. Так что, с учётом того, что с процентов придётся заплатить налоги, общая сумма вклада раза в полтора выросла. Твои биометрические данные хранятся в сейфах этих банков. Была даже достигнута договорённость, что, если в случае каких-либо форс-мажорных обстоятельств какой-либо банк потеряет эти данные, то другие банки обязуются выдать ему копии твоих биометрических данных, хранящихся у них.

— А если бы я заупрямился?

— Существуют химические препараты, делающие человека сговорчивым.

— Скажите, господин Миронов, вы имеете отношение к гибели моего отца?

— Конечно, я все это и организовал.

— А кто сейчас сидит под следствием?

— Простые исполнители, каждый из которых выполнял свою работу за деньги. Причём, за хорошие деньги. Некоторые из них отсидев свой срок, оставшуюся часть своей жизни проведут безбедно.

— Имеете ли вы доступ к их счетам?

— Увы, нет.

— Есть ли у вас ещё подельники, с которыми вы собирались поделиться украденными у меня деньгами?

Миронов слегка поморщился от формулировки моего вопроса, но ответил без комментариев:

— Нет, никого из тех, кто хоть что-то знал или догадывался, в живых не осталось. В нашей стране постоянно происходят различные несчастные случаи. То склад какой-нибудь сгорит, то самолёт или вертолёт терпит крушение, то человеку вдруг неожиданно становится плохо, и он умирает просто потому, что у него внезапно останавливается сердце. Довольно часто человек просто исчезает навсегда. Вы даже не представляете, Максим, сколько людей исчезает за год с этой планеты. Сумасшедшая цифра. Счёт идёт на миллионы.

— Значит, крушение авиалайнера, которым я возвращался из Англии было задумано вами.

— Да нет же, боже упаси. Как бы я без вас все эти деньги смог получить? Это были происки конкурентов. Но теперь с ними покончено.

— И, пожалуй, последний вопрос. Что вы запланировали для меня, после получения всех денег?

— Смерть, — ответил невозмутимо Миронов.

— Да, чуть не забыл. Скажите, а в концерне Росмаш остались какие-нибудь личные средства моего отца?

— Да, пакет акций. Если его сейчас продать на бирже, то вы смогли бы выручить около 100 миллиардов рублей, что составляет около двух процентов стоимости всех акций Росмаша. Но, вас бы заставили уплатить из этой суммы около 90 миллиардов рублей. Здесь и всевозможные налоги, выплаты самые различные и т.д., и т.п. Причём нервы бы ещё вам помотали хорошо. Поэтому послушайте моего совета. Сделайте публичное заявление, что передаёте все права на принадлежащие теперь вам акции отца в пользу государства. Тем самым вы убьёте сразу несколько зайцев. Вас действительно никто не будет преследовать в РФ, и вы сможете спокойно жить в этом своём доме. Только охрану замените. Далее, от вас отстанут акционеры, которые вам не давали бы житья, прося или требуя от вас продать эти акции именно им.