— Я его служанка, — Иви вскинула голову. — Но все равно о нем беспокоюсь. И если ты заманила его в ловушку... — осеклась, охнула, схватилась за левую руку повыше локтя, потом принялась вытрясать что-то из рукава. На пол посыпался черный песок.

— Служанка! — хмыкнула Мерта. — Слыхала я, что у Серпа прислуга наглая, но не верила. А зря. Что ты мне полы пачкаешь? Что это за труха? — носком башмака провела по темному пятну.

— Это... — Иви снова ощупала руку сквозь рукав. — Это, наверное, остатки оберега... Он же написал, что браслет у меня останется... Значит, он умер?! — вскинула полные слез глаза на Кайта, мигом из уверенной особы превратившись в несчастную перепуганную девчушку.

Великан только руками развел. Зла чародею он не желал, даже привык считать приятелем, особенно в последнее время. А Иволгу и подавно было искренне жаль. Она-то привязалась к непутевому Полумесяцу не на шутку.

— Вот что, лассочка, я слез не терплю, — Мерта и не подумала скрыть брезгливость. — Не станешь сырость разводить, так и быть, отвечу на твои вопросы. Но и тебе придется кое-что мне рассказать.

— Поздно на вопросы отвечать! — Иви шмыгнула носом. — Его, может быть, уже в живых нет!..

— Я знаю, как работают чародейские обереги, — заявила трактирщица. — После смерти создателя они теряют силу, а не рассыпаются в пыль. Да и проверить, жив ли твой... хм... хозяин, проще простого. Пошли, — она двинулась вверх по лестнице, поманив за собой парня и девушку.

Гости ждали в коридорчике, пока Мерта заходила в одну из комнат. Появилась она с серебряным кубком, который протянула Иволге.

— Вот, убедись. Пригуби. Теплое?

— Да, почти горячее, — девушка осторожно коснулась губами темной жидкости, которая оказалась густым сладким вином, и непонимающе взглянула на Мерту.

— Серп зачаровал для меня этот кубок. Все, что в него налито, становится теплым и остается таким. Дальше объяснять или сообразила?

— Сообразила, — с облегчением выдохнула Иви, осторожно, чтобы не расплескать, протягивая женщине волшебную вещицу.

— Выпей-ка все до дна, — распорядилась Мерта. — Не такая ты боевая, как хочешь казаться.

Девушка неуверенно взглянула на Кайта, тот кивнул, мол, пей, не бойся. Трактирщица терпеливо ждала, пока гостья маленькими осторожными глотками осушает кубок, потом забрала его и распахнула ближайшую дверь.

— Что ж, давайте, побеседуем. Палач, и из Мелги убравшись, не устает подкидывать загадки. А я до них всегда была охоча.

Эта комната тоже оказалась невелика, как и "шкатулочка" с серебряной утварью. Стены покрывали резные панели темного дерева, а из мебели имелись пара топчанов, столик и большое кресло, повернутое к камину спинкой. Источником света служил висящий под потолком чародейский светильник, который вспыхнул, стоило двери открыться.

Кайт уверенно направился к одному из топчанов, уселся. Видно, ему уже приходилось тут бывать. Иволга устроилась рядом с парнем. Она побаивалась, что опьянеет от выпитого, но вино только согрело и успокоило, голова оставалась ясной, даже более ясной, чем совсем недавно, внизу у лестницы и потом, в маленьком коридорчике. Наверное, из-за того, что страх за Серпа слегка отпустил.

Мерта устроилась в кресле, поставила пустой кубок на подлокотник.

— Как тебя зовут, лассочка?

— Иволга. И не зови меня ни лассочкой, ни потаскушкой. Я никогда в веселом доме не работала.

— Где ж палач ухитрился тебя подцепить? На улице?

— Может, я в зале побуду, пока вы беседуете? — Кайту показалось, что воздух в комнате стал накаляться. От Мерты чего и ждать — бывшая Нетопыриха. Но Иволга-то, Иволга, милая маленькая пташка! Сверлят друг друга недобрыми взглядами, того и гляди опять сцепятся.

— Не бойся, Крестэленыш. Раз я пустила ее в дом, да еще вином угостила, выдирать волосы и царапать личико уже не стану. А эта птичка первая не полезет. Или я ошибаюсь? — обратилась к девушке.

— Не ошибаешься. Ты, хозяйка, я вижу, ни с кем не любезна.

— Светлое Солнце! Как твои-то дерзости палач сносит? Постой-ка! — Мерта хлопнула себя по лбу и расхохоталась. — Как же я сразу не догадалась! Зачем еще чародею служанка надобна! И с женщинами он обращаться умеет, сама однажды едва лишнего ему не выболтала. Зачем бы ему усердствовать при такой-то внешности? И шутка эта с ошейником на редкость нехорошей получается, коли наш Серпик силу из жара плоти черпает. Выходит, золотая птичка-Иволга, ты его источник!

— Да, — кивнула девушка, ничуть не смутившись. — Серп будет очень недоволен, если ты станешь рассказывать об этом каждому встречному.

— Не стану. Тайны хранить я умею, если мои на ветер не бросают, — сердито глянула на Кайта.

— Ну прости, Мерта, — великан смотрел едва ли не умоляюще. — Мне отец не говорил, что твоя прошлая служба — дело тайное. А с Серпом вы вроде как поладили. Да и не болтлив он.

— Она служила у Нетопырей? — пришел черед Иволги проявлять смекалку.

Трактирщица, вопреки опасениям Кайта, не рассвирепела, а усмехнулась.

— Все теперь друг о друге знаем? Или еще чем интересным поделиться сумеем?

Мерта не остановилась на достигнутом и настояла, чтобы девушка рассказала о знакомстве с Серпом. Иви не стала отпираться, тем более что и стражник давно знал ее историю.

— Он помог мне, теперь я стараюсь помочь ему, — привычно завершила повествование Иволга.

— Помочь! Да ты влюблена в него! До кончиков своих длинных кос, на которые заглядывается мой глупый сын, — фыркнула Мерта. — Неудивительно, что осталась с палачом. Такие чародеи — замечательные любовники. А Месяц твой серебряный еще и собой недурен. Только не завидую я тебе, и вовсе не из-за его ошейника. Уж больно парень кое в чем глуп.

— Вовсе он не глуп, — прошептала Иви, краснея до корней волос. Ей было страшно неловко, что Кайт сидит рядом и все слышит. — Теперь твоя очередь рассказывать. О чем вы говорили в ночь после праздника?

Мерта, увы, не сказала ничего нового. Суть полученных от нее сведений Серп честно изложил в письме, а своими планами с бывшей Нетопырихой не поделился.

— Что же случилось с моим браслетом? — Иви совсем сникла.

— Это мне и самой было б интересно узнать. Одно могу сказать точно. Палач оберег не разрушал. Создателю амулета это не нужно. Только лишняя трата сил, а чародеи терпеть не могут попусту мощь расходовать. Если б Серп и задумал тебя защиты лишить, цацка цела осталась бы. Силу потеряла бы, камни цвет изменили, — трактирщица задумчиво покрутила на пальце кольцо с тусклым самоцветом. — Нет, здесь кто-то другой поработал. Как оберег действовал? Всякого, кто к тебе прикоснется, не бил. Иначе и мне, и Ясу досталось бы.

— Серп перемещался ко мне, если грозила опасность. Вернее, если я думала, что грозит, — Иви вспомнила, как чародей спас ее из пут ночного кошмара.

— А кто знал про браслет?

— Кайт. Больше я никому не рассказывала. И не показывала.

— Про такое, вообще-то, и рассказывать не надо, — усмехнулась Мерта. — Оберег мог почуять любой чародей. Да и простой человек с особым амулетом узнал бы. Но ты, птичка, только по имени золотая. Много ли найдется желающих с чародеем связываться, чтоб тобой завладеть? — говорила женщина без издевки и смотрела задумчиво. — Я уж скорей поверю, что у тебя соперница появилась. Которая не желает, чтобы Месяц ясный к тебе мотался всякий раз, как ты тени в темном переулке испугаешься.

— Змейка не чародейка, — пробормотала девушка. — И она не в Регисе, рядом с ним, а здесь, в Мелге.

— Уже нет, — сказал Кайт. — Она уехала из города на следующий день после праздника. Даже не попрощалась. Видно, морем путешествовать решила, потому что ребята на воротах ее не пропускали. Я спрашивал.

— Что за Змейка? — насторожилась Мерта.

Крестэль объяснил, бросив на Иволгу смущенный взгляд.

— Дочка благородного Натрикса из Дэры, говоришь? — переспросила бывшая Нетопыриха.

— Да, так она представилась, — ответил стражник. — У меня не было оснований ей не верить. Серпента благородных кровей, сомнений быть не может. Конечно, семейные дела дэрских родов мне известны не слишком хорошо...

— Оно и видно! — фыркнула Мерта. — У Натрикса три дочки, все давно замужем и чуть не каждый год приносят супругам по очередному младенцу. Я поверила бы, что одна из них сбежала от такого счастья. Но с трудом могу представить, что тебя потянуло на мощные телеса не первой свежести. Крестэли, как мне поведал когда-то один из них, любят стройных тростиночек. А уж если те им до плеча не достают, то страсти не будет предела. В целом это правда, но жгучая страсть, увы, быстро прогорает.

— Значит, девица меня обманула, — спокойно ответствовал парень. — Не обидно. Она, и правда, была на мой вкус высоковата.

— Это она разрушила оберег, — вдруг сказала Иви.

— Ну, знаешь, Иволга! — Кайт воззрился на нее едва ли не с возмущением. — Я понимаю, что тебе не за что любить Серпенту...

— Погоди, Крестэль, — нахмурилась Мерта. — Птичка-то, может, и права. Почему ты так решила?

— Не знаю, — Иви покраснела. — Просто так чувствую.

Ей не хотелось рассказывать Нетопырихе про свою ревность, про постоянные уколы, которыми донимала скромную служанку благородная дама, про то, как сладострастно увивалась Змейка в танце вокруг чародея всего несколько дней назад.

— Учитывая все, что я о тебе сегодня узнала, птичка, я бы поверила твоему предчувствию, — покачала головой трактирщица. — Но мужчинам подавай веские доказательства, — взглянула на Кайта с ехидством. — Если тебя, юный Крестэль, в самом деле занимает этот вопрос, можешь попытаться найти Серпенту в Регисе и спросить напрямую. Вдруг сознается?

— Когда еще я окажусь в Регисе, да и вообще в Пироле! И с чего ты решила, что Змейка в столице?

— Сердце вещует, — усмехнулась Мерта. — А в Регисе оказаться можешь хоть сейчас, коли сумеешь заплатить чародею за перемещение. — Парень уставился непонимающе. — Я же говорила, у меня для тебя весточка. Твой отец узнал, что в столице вот-вот объявят о появлении у принцессы нового жениха. Просил проверить, правда ли. И, если правда, передать тебе. Мои источники подтвердили, сведения верные. Я уже сообщила Крестэлю в Приморский Предел. Заодно посоветовала спешно тебя женить, чтобы вывести из-под удара. На случай, если третий женишок долго не продержится, — бывшая Нетопыриха и не подумала сдержать злорадное хихиканье.

* * *

Серп не вернулся в Мелгу ни через неделю, ни через десять дней, и вестей от него не было. Иволга забеспокоилась не на шутку.

Кайт, однажды вечером вернувшись домой и заглянув на кухню, в первый миг не узнал девушку. Золотые косы исчезли, волосы были обрезаны так коротко, что не прикрывали шею. Иви, услышав, как вошел парень, оставила свои дела, повернулась и выжидательно посмотрела на него.

— Выгляжу уродиной, да? — спросила наконец, не дождавшись, когда Кайт нарушит молчание.

— Ничего подобного! — искренне запротестовал стражник, которому перемена неожиданно пришлась по душе.

Иволга, несмотря на грустное выражение лица, с остриженными волосами выглядела по-мальчишески задорно и в то же время казалась трогательно беззащитной. Белая девичья шейка притягивала, Кайт с удовольствием снова полюбовался б ею с затылка, где так заманчиво золотился нежный пушок. К тонкой атласной коже хотелось прикоснуться, погладить, а после запустить пальцы в густые короткие пряди.

Парень совладал с неуместными желаниями, кашлянул, прочищая горло, и добавил:

— Выглядишь непривычно, но очень привлекательно.

Иволга порозовела и благодарно улыбнулась. Она отлично понимала, что Серп неравнодушен к ее косам, но Кайт вроде бы не кривит душой, значит, совсем уж страхолюдиной она не стала.

— Зачем же ты остригла волосы?

— Я, похоже, осталась одна, — вздохнула Иви. — А косы... Они слишком привлекают мужчин. Мне это не нужно.

— Да вернется твой Месяц мрачный! Ну, задержался на несколько дней. Может, на след напал. Или нашел уже того шутника и уговаривает избавить от ошейника. Мало ли, — Кайт уселся за стол. Отсутствие палача его пока ничуть не тревожило, а есть хотелось. От запаха Иволгиной стряпни к тому же привычно текли слюнки.

— Я не могу больше ждать, — девушка принялась накрывать на стол. — Лучше остаться одной, чем ломать голову, почему он до сих пор не вернулся. Косы я срезала еще и для того, чтобы раздобыть денег на путешествие в Регис. Мастер, что делает парики, заплатил щедро. Сказал, на южных островах женщины смуглы, чернокудры и очень ценят парики из светлых волос северянок.

— Угу, — проворчал Крестэль. — А уж как ценят красивые волосы лысеющие повесы... И что ты станешь делать в Регисе? Разве в Мелге плохо? Тут у тебя хоть знакомые есть.

— Я найду Серпа и спрошу, нужна ему или нет. Если нет, попрошу вернуть меня сюда, в Мелгу. Зира-портниха обещала взять меня к себе, ученицей, а потом и помощницей.

— И когда же, милая Иви, ты собиралась рассказать мне о своих планах? Или однажды утром я нашел бы вместо завтрака письмо? — Кайт смотрел сердито.

— Вот сейчас и рассказываю, — Иволга уселась за стол и придвинула к себе тарелку с едой.

— Одну я тебя не отпущу. И сам не хочу, и Серп просил за тобой приглядывать.

— Не думаю, что Серп еще помнит о моем существовании.

— Ну что ты себе в голову вбила? Если уж этот задавака оставил мне письмо с такой просьбой...

— Может быть, он успел избавиться от ошейника, — как-то безнадежно сказала Иви. — На что я ему тогда?

— Если дела обстоят именно так, я все же набью ему морду, — стражник стукнул по столу кулаком, в котором был зажат нож.

— Как же ты бросишь службу?

— Как нанялся, так и брошу, — проворчал Кайт. — Я поговорил с капитаном после Мертиных известий. Предупредил, что могу уехать в Пиролу. Может, ненадолго, может, насовсем. Мне нужно наведаться в столицу, ты же понимаешь. — Иволга кивнула. Сразу после визита в "Кабаний клык" Кайт поведал ей о несостоявшихся замужествах принцессы Эроны и дальнейших поисках жениха. — Если свадьба ее высочества сладится, дождусь, попирую и буду жить дальше в свое удовольствие. Холостым, — усмехнулся. — Мрак знает, вдруг отец к Мерте прислушается?

— Спасибо, Кайт, — у Иви на глаза навернулись слезы. Путешествовать в одиночку ей было очень страшно.

— Какие тут благодарности, — махнул рукой парень. — Вот видишь, зря ты косы обрезала. Со мной тебе никто не страшен. Что до денег, лиходейское золото, которое ты мне на кисти и краски дала, лежит в целости и сохранности.

— Не зря, — тряхнула короткими волосами девушка. — В мужском платье путешествовать разумней. Зира отдала мне кой-какую старую одежду своего сына. И подогнать по фигуре помогла.

— Ладно-ладно, поступай, как нравится, — Кайт всерьез занялся ужином, про себя думая, что мужская одежда — пустая блажь. Ведь любой мужчина враз раскусит переодетую девицу, это всем известно.