Отец Этиты — кроган. Он тоже любил вспоминать о войне с Рахни. Любил говорить о том, что как-то высаживался на отравленной планете и раздавил королеву рахни. Может быть — голыми руками, что сомнительно, а может быть — с помощью взрывов нескольких зарядов. Кроганы любили устраивать большие взрывы. Может быть, тогда тоже они убили королеву рахни именно так. Как было на самом деле? Кто сейчас может ответить на этот вопрос точно и доказательно?
Умники, как часто называют учёных, до сих пор не могут придти к единому мнению по многим вопросам. И, как всё чаще думала Этита, никогда не придут к этому единому мнению. Потому что им не просто невыгодно единое мнение — оно им просто... просто не нужно. Если не будет 'непоняток', то кому из разумных органиков будут нужны эти учёные? Они ведь нужны часто только тогда, когда появляются непонятки, но ведь в своём большинстве органики — ленивы и нелюбопытны. А значит, непоняток на самом деле не так уж и много.
С летосчислением в Галактике до сих пор сложно. Несмотря на вроде бы ставшую хотя бы на словах общепринятой цитадельскую хронологию, у многих рас, в том числе и у азари — свои хронологии, часто — несколько, одновременно существующие и действующие. Потому следует опираться на факты и на их логическую последовательность, на 'цепочку событий'. Кроганы вступили в войну по воле саларианцев, нашедших эту расу и побудивших ящеров выступить против жуков. Триста лет потребовалось на введение кроганов в сферу активных боевых действий, в итоге кроганы действительно высадились на материнских планетах рахни — токсичных, предельно отравленных — затем, как доказывают большинство источников, которым вполне можно верить — наступила очередь захвата кроганами материнской планеты жуков — и война с рахни завершилась.
Может быть, отец Этиты действительно участвовал в уничтожении одной из королев рахни — считается ведь, что королев было несколько. Такая уж это была раса. Впрочем, почему была? Жуки и сейчас проявляются в Галактике, правда, об этом предпочитают не говорить слишком уж часто. И — слишком открыто. Органики остались прежними — ленивыми и нелюбопытными. Многим скажешь что-либо — и они склонны в сказанное кем-то другим автоматически, а может быть — механически поверить. Только для того, чтобы не давать себе труда самостоятельно разобраться в сказанном, подвергнуть услышанное сомнению. Даже самому лёгкому, даже самому малому сомнению.
Этита не особо верила, что её отец, кроган, смог в одиночку уничтожить королеву рахни. Эта пятнадцатиметровой высоты махина... Слишком сложный объект для того, чтобы ей мог с успехом противостоять один единственный кроган, даже если он — профессиональный воин. Отец Этиты не был Мастером Войны — воинов-ящеров такого уровня у кроганов очень мало. Да, многие из них участвовали в военных действиях против рахни — это была их война, где они смогли проявить себя во всей полноте, но... Этита точно знала, что Мастером Войны её отец не был. Он был старше матери Этиты — молодой азари-десантницы. Ему было от восьмидесяти до трёхсот лет. Да, намного старше. Впрочем, среди разумных органиков считается нормальным, когда мужчина старше своей женщины.
Конфликт между родителями. Был ли он предопределён или запрограммирован? Наверное, всё же был. Он... нечасто проявляется, нечасто становится слишком уж заметным. Этите не повезло — в её семье этот конфликт проявился во всей своей полноте. Этита помнила, что родители встретились через несколько сотен лет после того, как турианцы применили созданный саларианцами генофаг. Помнила, что и азари и кроган считали себя всего лишь простыми исполнителями. Наверное, им обоим было удобно так себя позиционировать. Отец, конечно же, хвастался своими военными успехами и достижениями. Это для Этиты было понятно и естественно. Мать предпочитала молчать о своей работе. Наверное, тогда Этита начала осваивать на практике трудную науку молчания. Молчания о многом. Конфликт между отцом и матерью, как потом узнала повзрослевшая Этита, имел серьёзные основания: отец узнал, что его жена воевала против него и его народа. Узнал через много сотен лет. Тогда Этита, ставшая невольной свидетельницей этого конфликта, пожалела, что и азари и кроганы относятся к долгоживущим расам. Всё же несколько сотен лет жизни должны быть потрачены на что-то более значимое, чем внутрисемейные междуродительские разборки.
Куда-то в сторону отступили — и быстро отступили — воспоминания отца о героизме воинов-ящеров, как-то по-иному воспринимала Этита молчание матери. Её, дочь крогана и азари, спасало от чрезмерной нагрузки на психику то, что она рано пошла работать. С детства она была свободна в своих поступках и желаниях — ни мать, ни отец её особо не ограничивали. Она, как и многие её ровесницы, работала. Да, да, именно танцовщицей в баре. Даже сейчас, приближаясь к тысячелетнему юбилею, она могла бы показать многим нынешним молоденьким азари-танцовщицам весьма крутой мастер-класс. А тогда... Тогда её работа в каком-то маленьком, полузаметном баре спасла от вовлечения в междуродительские противоречия.
Она до сих пор помнила, что это случилось тогда, когда её мама уже была матриархом, да и отцу было под тысячу. И подозревала, что та вспышка, та самоубийственная вспышка взаимной ненависти сожгла родителей именно тогда, когда и отец и мать были готовы шагнуть за Грань совершенно естественно — в силу весьма почтенного возраста. Всё в этом мире имеет начало и всё имеет неминуемый конец. Тогда она это поняла особенно остро — разом лишившись и отца и матери.
В танцах каждый разумный видит и чувствует что-то своё. Сейчас Этита уже и не вспоминала часто о том, что она видела и чувствовала, когда танцевала в том небольшом баре. И незадолго до того, как этот конфликт между родителями только усиливался и углублялся, и тогда, когда он перешёл в 'острую фазу'.
Тот поздний звонок от родителей... Она запомнила его на всю жизнь. Внезапный такой звонок. Вечерний или ночной — сейчас это уже было не важно, но... Позвонила мать. Она всегда была быстрой. Может быть, это воспитание, а может быть — подготовка разведчицы: она всегда брала инициативу в таких делах на себя. А потом... потом к телефону подошёл отец. И оба говорили примерно одно и то же. Она слушала их и не понимала, не осознавала, что чувствует. Отец и мать... говорили о том, что собираются 'разобраться со всем'. Эта страшная фраза резанула её сознание тогда... очень остро. А родители... Они, видимо, обдумали этот разговор заранее. Как это у них получилось — Этита не знала. Они оба заставили её пообещать им, что она, их дочь, будет любить того, кто останется в живых. Многозначная фраза. Как всегда, подсознание заблокировало сознание, чтобы спасти от перегрузки, от разрушения. Тогда она не поняла всего страшного смысла сказанной обоими родителями фразы. Не поняла явно, но подсознание — оно поняло. А потом... потом это обещание, вырванное обещание любить того, кто останется в живых. Она не понимала, как это возможно. Она привыкла любить обоих родителей, привыкла к тому, что у неё есть и папа, и мама, и что она — их родная дочь. Привыкла. Разумные — и не только умники — говорят твёрдо и ясно, что привычка — великое дело. Великая основа.
Привычка. Тогда она её спасла от сумасшествия. Не меньше. Потому что... потому что всё оказалось, когда всё кончилось, до ужаса просто — не выжил никто. И она лишилась и отца и матери. По их собственному выбору. По взаимному их согласию. Страшному — и горькому — согласию.
Она тогда с трудом осознавала, почему и, главное — как — осталась без родителей. Она понимала, что если она сама не знает, как и почему это произошло, то этого не смогут понять те, кто не принадлежал к расе кроганов или к расе азари. А может быть, и кроганы и азари тоже не смогут правильно, верно понять это. Потому что чужая семья — свой замкнутый микромир, который понять извне полно и глубоко — невероятно сложно. Мама была матриархом, отец тоже был достаточно пожилым. Даже думать о том, что у неё, нечистокровной азари, когда-нибудь будут сёстры — уже не приходилось. И ни мама, ни отец больше не смогли бы стать родителями. Никогда.
Этита в тот момент разочаровалась в семье ещё больше. Потому что осталась одна, без родителей. Кроган не смог простить своей жене древней обиды, погубил мать Этиты и погиб сам. В чём состояла её последующая жизнь? В том, что её перестали понимать очень многие соплеменницы. На первых порах в течение нескольких сотен лет её действительно считали эксцентричной, но полезной азари, перспективной и подающей надежды. В силу таких оценок, данных самыми разными наблюдателями, её ввели в состав Матриархата, где она получила доступ, как сейчас понимала, к изнанке азарийской общественной жизни. И не только общественной, но и семейной и личной. Да, собирать компромат на ближних своих — общая забава для любых разумных органиков независимо от расы. А потом забавой становится использование этого компромата. Временами — очень жестокое использование. Несущее многим разумным органикам смерть. Мучительную или внезапную — это уже как получится. Если уж в годы жизни её родителей уместился конфликт с рахни, то... Со временем, повзрослев, Этита поняла, что жить тысячу лет — утомительно. Жизнь становится предельно понятной, разнообразие гаснет. Ты перестаёшь чему-то удивляться, всегда и всюду видишь схемы поведения, которые, как направляющие, руководят действиями подавляющего большинства разумных органиков.
За сотни лет Этита видела слишком много насилия. Войны, конечно, не достигали таких масштабов, как во времена рахнийского противостояния, но... они были кровопролитны и разрушительны. Колонии гибли. Хороших, действительно хороших новостей было мало. Такие новости становились не правилом, а исключением. Приходилось привыкать к этой горечи. Считать отсутствие хороших новостей хорошей новостью. Это было тяжело. Этита, сколько себя помнила с момента гибели родителей, всегда жалела, что обречена жить тысячу лет. Ей казалось теперь, что столь долгая жизнь, дарованная ей, дочери крогана и азари, не является преимуществом и ценным даром. Она — проклятие.
Этита искала мир и покой, искала тепло и рано поняла, что это тепло может ей дать только другой разумный. Она поняла, что вынуждена будет менять партнёров. Слишком рано и слишком остро это поняла, потому что далеко не все расы пространства Галактики могли похвастаться столь же долгой жизнью. Да и разве только продолжительность жизни важна? Если уж её родители, проведя рядом и вместе столько лет, не смогли удержаться на вершине взаимоотношений, не смогли сохранить взаимопонимание. Не смогли продолжить дарить друг другу необходимое в совместной семейной жизни тепло. То что же говорить о других разумных?
И началось... Один партнёр за другим. Турианец, элкор, ханар. Многие разумные и представить себе при самом буйном воображении не могут, каково это — иметь близкие отношения с ханаром и элкором, а Этита могла бы об этом рассказать очень много интересного, ценного и полезного. Могла бы. Только — не хотела. Потому что тепло, столь нужное ей, она встречала очень редко. Далеко не у каждого из её партнёров. Часто она сходилась с ними на недели, декады, редко когда на месяцы и на годы. Очень редко.
Эта мозаика из партнёров продолжалась долго. Этита перебивалась случайными заработками, перелетала с планеты на планету. Жила в таких местах, что любой репортёр продал бы душу за маленькую, в несколько сотен строчек заметку о том, как это — жить там. Но... Этита не была словоохотливой с репортёрами, не любила писак, снимак и всех, кто зарабатывал на жизнь поисками 'жареных фактов' и сенсаций. Она рано поняла всю тяжесть и запрограммированность жизни разумного органика. Может быть, слишком рано, но — поняла. Потому что... Потому что пришлось понять.
Находить мир в чужом тепле. Ей по-прежнему этого хотелось. Но как-то незаметно из девы-азари она превратилась в матрону. Одна дочь, вторая, третья, четвёртая, пятая. Ни с кем из своих дочерей Этита впоследствии не поддерживала взаимоотношений. Ни с кем. Отдавала отцам — пусть воспитывают. Как-то не ценила она свою способность к деторождению. Не ценила. И никогда, ну... почти никогда не задумывалась над тем, почему не ценила. Сложно было об этом думать. Очень сложно. Такое на ходу... Не обдумаешь. Для этого нужно... Очень много времени. А времени не хватало. Поначалу, да и потом, позже — не хватало. Её заметили, её оценили, но... Как выяснилось, оценили превратно, потому постарались дистанцироваться от неё. Когда-то она тоже работала в Совете Матриархов Азари. Том самом матриархате. Конечно же, не на руководящих должностях, но ведь и черновой работы хватало всегда и везде. В том числе и в Матриархате. Нестандартный подход, свойственный Этите, иногда помогал, а иногда — не очень. Старшая Т'Сони старалась не допускать проколов, так что её подход, её методы, её способы — приносили успех. На пустую, простую удачу она никогда не рассчитывала.
Тогда она увиделась с Бенезией. Т'Сони уже была религиозным лидером, была заметной фигурой в Матриархате. Этита держалась скромно, на заднем плане. Они — Бенезия и Этита стали встречаться. Сначала — по работе, а затем — и вне её. Познакомились, подружились. Сложно сейчас определить, как быстро это произошло, но... Этите удалось уговорить Бенезию родить ребёнка.
Трудно было Бенезии решиться на такое. Она была, конечно же, младше чем Этита, но... Возраст её был критическим для деторождения. Ещё немного — и... Однажды Этита проснулась и поняла, что она уже давно — матриарх, а все разумные вокруг... Они слишком молоды и даже не знают — не только не помнят, но и не знают, как выглядят, к примеру, те же кварианцы без скафандров. Азари, достигшие возраста матриарха, помнили это. Но матриархов было мало, они не были склонны к разговорам и к воспоминаниям. Они жили и действовали. Действовали, а не говорили. Потому с давних пор многие разумные многих рас считали, что столь пожилые азари если и начинают говорить, то они — учат и проповедуют. На простые разговоры, простые воспоминания у них нет времени. Жизнь подходит к концу и нельзя тратить оставшиеся годы на то, что можно счесть неважным, что можно счесть пустяком.
Она сошлась с Бенезией. Сошлась для рождения ребёнка. И прожила несколько счастливых лет. Рядом с Бенезией и рядом с долгожданной чистокровной дочерью. Стопроцентной азари. Уже тогда она понимала, что все эти игры: считать ли стопроцентных азари единственно приемлемыми для азари, как расы или можно согласиться на продолжение практики тесных взаимоотношений азари с любыми другими совместимыми расами — кроме кварианцев и турианцев — и в дальнейшем. Это не столь уже важно, это — всего лишь игра выбора. Из серии которых, собственно, во многом и состоит жизнь разумного органика.
Несколько счастливых лет. Потом... наверное, прошло достаточно времени, а она и не заметила. Пока не узнала сначала о том, что Лиара исчезла, а затем — о том, что Бенезия — пропала. И если об исчезновении Лиары она знала хоть что-нибудь благодаря личным связям и своей работе в Матриархате, то о причинах исчезновения Бенезии она не знала ровным счётом ничего. И это её беспокоило.
