Русский хан

— Вот что значит немецкое законопослушание. — Да нашему брату и в голову бы не пришло спрашивать чьего-то соизволения на калым.

Тогда помню, внутренне посмеиваясь, приказал Василию, выдать Бергеру разрешение по всей форме.

Теперь его вывески радуют глаз на магазинах. А мастер он большой, при случае, закажу несколько картин.

На базаре посмотрел цены — нормально, вполне приемлемые. Нашел купцов-персиян, зашел к ним в лавку. Когда речь зашла о хлопке, купцы честно признались — товар для них невыгоден, нет спроса. Напрямую спросил об остатках на складах. — Да, действительно, с позапрошлого лета лежит в пятьсот килограмм, что с ним делать не знают.

— Я у вас его куплю, весь, но недорого.

Купцы от радости хотели вообще даром отдать, но я воспротивился, и так за копейки покупаю.

— Василий, звони Никите, пусть забирают у купцов хлопок. — Сейчас, уважаемые, времени нет, приходите завтра с утра — будет взаимовыгодный разговор.

Персияне почуяли запах наживы и только что под ноги не стелились.

— Ну будет вам, цыть я сказал — и перетянул плетью шибко наглого из них.

— Не хрен мне сапоги облизывать, чай не султан.

Сел в карету, поставленную на полозья, и по дороге домой, задумался.

Хлопок — стратегическое сырье, на многие времена.

Нужен постоянный источник его поставки, лучшей кандидатуры как Персия, я сейчас не вижу. Соваться в ханства, расположенные на месте будущего Узбекистана, не с руки. Дальняя дорога и всякие халифаты — с каждым договариваться, да на хрена такой хлопок нужен. Дорого обойдется. Прямая дорога в Персию через Астраханскую орду, через Каспий. И если окажется, что Астраханские татары полезут на Рязанщину — совсем хорошо. В том плане — у меня будет вполне законный повод взять Астрахань, а орду раскатать в блин горелый.

В Астрахани заложить верфи и наклепать поболе судов для перевозки хлопка и прочих товаров от персиян. Им будем продавать железо, причем они его оторвут с руками. Ведь такого качества никто в мире не сделает, еще как минимум лет семьсот.

На следующее утро персы явились на час ранее, упорно сидели в прихожей — ждали.

В кабинет Василий их завел ровно в десять часов.

Слуга подал чай в стаканах с подстаканниками — купцы дивились.

Беседа наша продолжалась часа два, меня интересовало все. Купцы степенно отдуваясь выкладывали много интересного.

В принципе, мы договорились по всем пунктам. От нас по весне водой повезу на своих стругах железо — с Персии хлопок и шелка.

С ними я намерен отправить и своих купцов. Пусть разведывают новый путь, узнают, что к чему. А может и посольство отправлю во главе с Карчи.

Надо признать, у меня планы дальше Персии — мне нужны Индия.

Пока все в планах на будущее, а там и Африка и Америка — как говорят, погодим раскатывать губу. Нам бы дотянуться до чего-нибудь поближе.

Пришел Семен с длинной царапиной на морде, но тем не менее в хорошем настроении.

— С чем пожаловал, начальник? — Что хорошего скажешь?

— Доброе утро, Ваше Величество.

— И тебе того же, это все?

— Да нет, я чего пришел-то возьми меня с собой в Рязань?

— Во как, а молодая жена отпустит?

Семена передернуло.

— Издеваешься, да я специально хочу смыться подальше. И сказал со вздохом — может оно и наладится, глядишь.

— Сеня, да без проблем, мог бы и не спрашивать — лучшего напарника мне не найти. — Семен, ты помнишь наш агрегат, на котором до Москвы в прошлом году добирались?

Скуратов ощерился:

— Ну как забыть сей чудный механизм.

Мы загоготали.

— Сеня, а не помнишь ли ты показания топлива?

— Дык, Владимир, мы и четверти баков не израсходовали.

— Вот и чудненько, конечно, десантный бот не танк, но и он под Рязанью сгодится.

— Тем более у него два крепления на пулеметы — подхватил Семен.

— Ну вот, ты сразу ухватил суть. — Я сделаю еще один экземпляр, мы садим пулеметчиков и алга.

— Ты гений, Владимир.

— Иди ты баню, нашел гения. — Кроме четырех расчетов пулеметчиков, в каждую машину по пять твоих архаровцев с автоматами и гранатометами, боезапас по полной. — Ну, ты меня понял. — Нам с тобой рулить, к сожалению больше некому.

Скуратов в возбуждении вскочил:

— Ох и славное дельце будет, Хан.

Он, да и не только иногда меня Ханом кличут.

Я не обижаюсь, дело привычки — мне эти титулы до одного места. И если бы не большая нужда, хрен бы я ханский, а тем более царский титул и ответственность взвалил на свою шею.

— Все, Семен, вали в свою епархию и подбирай людей, потом доложишь.

Сеня, легкой птахой ускакал.

Ну, ничего, придет время и ни одна забугорная падла не осмелится нарушить границы государства Российского.

Пообедав в кругу семьи и подремав на пару с Сынком и Малышкой в гостиной на диване, приказал заложить карету — захотелось самому глянуть, как там дела идут с ледяной стенкой.

В карету усадил Ванюшку — пусть подышит. Иван с Аленкой на учебу подались — он в кадетский, она в пансион. Тигры увязались следом.

Приехали на место — половина города, исправно махала лопатами — молодцы, что скажешь.

Завидев Савелия, махнул ему рукой, он подошел козырнув.

— Намечаю сектора обстрела, государь.

— Угу, вижу. — Как у тебя с Толгат-ханом?

— Все нормально, что мы первый раз в одной упряжке?

— Ну я рад за вас, возникнут вопросы, сразу ко мне, пока я здесь, все разрулим.

— Ась, не понял, государь.

— Разрулим, значит решим проблему. — Понял?

— Так точно. — Разреши, государь, продолжать работу?

— Конечно, Савелий, извини, что отвлек.

Хват сконфузился и козырнув, ушел к своим гвардейцам.

Ванюшка, прихваченной из дому, небольшой лопаткой тоже вносил свою лепту в общее дело. Подгребал снег к общей куче, тигры катались по искрящемуся снежку — получали удовольствие. Плотники сколачивали деревянные щиты, в некоторых местах готовую стену, женщины поливали из ведер. Водовозки на санях сновали как челноки.

Я прикинул высоту, получалось метр два с половиной. Для вражеской конницы, хватит за глаза, пусть покувыркаются.

— Ванюша. Поехали домой. — Ты здорово помог для обороны.

— Правда, папа?

— Правда, правда — поехали, а то у тебя нос совсем синий.

Подхватил малыша на руки и в теплую карету, укутал его волчьей шкурой. Крикнул в полураспахнутую дверь тиграм:

— Ребята, домой.

Белая и рыжая молнии мелькнули впереди, пропали и опять, взметнув снег, оказались перед каретой.

— Бедные лошади — подумал я — с такими выкрутасами тигров они точно с ума сойдут.

Я дернул ремень — поехали.

Вечером к ужину пришел приглашенный Франц Бергер. Бедняга страшно смущался, не зная, куда девать свои руки.

— Франц, да что вы, ей Богу, не стесняйтесь, давайте выпьем вина, оно кстати с ваших краев.

Пара кубков вина, сделали свое дело и художник немного освоился.

— Кушайте, Франц, кушайте. — Отведайте жаркого, мои егеря косулю подстрелили вчера, а повар у меня отменный.

Толгат-хан задумчиво ковырялся в своей тарелке. Марьяша щебетала с детишками, один Ильяс поддержал нашу компанию, выпив с нами италийского винца. Накормив и напоив немца от пуза, я сделал ему заказ на несколько картин. Франц оживился, для него писать картины в радость, дело понятное — как и всякая творческая личность, он бы захирел от бездействия.

Мы прошли в кабинет где я официально сделал ему заказ, оговорив размеры и тематику картин. Один заказ стоял особняком — портрет Марьяши. И, само собой, большой семейный портрет.

Выдал пару золотых задатка и, вызвав Василия, приказал доставить художника в дом, где снимал две большие комнаты.

— Василий, Бергера доставить в моей карете.

— Слушаюсь, государь, и подражая гвардейцам, адъютант, сделав оборот, чеканным шагом вышел.

— Чем бы дитя не тешилась, лишь бы не плакало.

Вернувшись к столу, обнаружил одного тестя угрюмо пялящегося в потолок.

Налил в кубки вина:

— Почто печалишься, Толгат-хан, выпьем немного, развеем грусть тоску.

Тесть механически принял кубок с вином, выпил и тяжко вздохнул.

— Да что случилось? — Сказывай, что за беда у тебя.

— А ты смеяться не будешь?

— С чего ради, когда я над тобой смеялся.

— Влюбился я, Владимир.

— Так это же хорошо, радоваться надо, а ты печалишься.

— В кого, если не секрет?

— Да какой там секрет, просто молода совсем, неудобно мне лезть к ней со своей любовью. — Мне уже сорок седьмая зима пошла, а ей всего пятнадцать годочков.

— Я ее знаю?

— Да знаешь, конечно, — Любава, дочь Тараса Невдобы.

— Ох, ебть — невольно вырвалось у меня.

Однако у тестя губа не дура. Любава уже сейчас одна из первых красавиц Казани, а как расцветет вообще тушите свет.

— Толгат-хан, ты с ней хоть разговаривал.

— Нет, боюсь я.

Я не выдержал и захихикал.

Дурдом какой-то, один из лучших наших бойцов, вождь, прошедший не одну битву, ни разу не дрогнувший в жестоких сечах — боится какой-то соплюшки. Вот так и выложил ему открытым текстом.

На мою тираду он лишь очередной раз вздохнул и опять потолок уставился.

— Ну чего ты там высматриваешь? — Я тебя просто не узнаю. — Короче, хватит тут вздыхать — завтра свататься едем к твоей Любаве. — Вот радость будет у Тараса.

Я еле сдерживался, чтобы не заржать.

Тесть вскочил из-за стола:

— Ну и шуточки у тебя, Владимир — и давай нарезать круги по столовой, явно в крайней нервном возбуждении.

— Точно, все влюбленные — больные люди — подумал я про себя.

Поймав тестя на очередном вираже, усадил рядом с собой, переставив стул — сел напротив него.

— Смотри мне в глаза и далее все что положено.

Тесть впал в транс, я, вызвав слугу, приказал отвести уставшего князя до его опочивальни.

Малая доля гипноза ему только на пользу, завтра будет как огурчик.

— Раз такое дело — пусть женится, лишь бы невеста не была против. — А ничего, уговорим, только нужно провернуть свадьбу быстро, здесь не до помолвок.

Марьяша не удивилась новости о папиной любви, заявив, что она сама заметила нечто подозрительное, но не придала значения.

— Пусть жениться, ему только на пользу.

— Ты права, Марьяша, ему скоро понадобится ясная голова, а то ходит как в тумане.

На этом семейные дебаты закончились.

Утром, пораньше послал Василия к Тарасу домой и передал устно, пусть ждет сватов к одиннадцати. Телохранителя Петра отправил к конюхам, чтобы украсили лошадей, готовили карету и пару саней к половине одиннадцатого.

По уоки-токи вызвал Карчи и Семена с Савелием. Все прискакали через полчаса, объяснил суть дела:

— Будьте у меня, ребята, к пол-одиннадцатого.

По звонку появился слуга Николай, года три у нас служит, справный малый.

— Николай, пойдешь в оранжерею к садовнику, скажешь, нужен красивый букет, да пусть сорвет, что там из фруктов, в гости поедем. Ступай.

К одиннадцати часам наша гоп-компания на трех транспортах подкатила к каменному трехэтажному дому Тараса Невдобы. Тарас встречал нас у ворот дома, вместе с женой, кстати, очень симпатичной молодой женщиной, приятной полноты.

У нее на подносе, перехваченным рушником, хлеб да соль — у него чарки с вином.

Совершив ритуал, хлопнули по чарке и Тарас пригласил всех в дом.

В доме чистота и порядок во всем. За главного свата выступал Карчи, уж больно хорошо у него язык подвешан.

Но тут, наверное, от волнения, он стал плести такую заумь, все поневоле заскучали.

Видя такое дело, пхнул Карчи на лавку.

— Дорогие, хозяева, у вас товар, у нас купец. — Наш купец парень бравый, один их первых в округе.

Тарас хитрый хохол, давно все смикитил, но не мог понять кто жених.

— Кажи дочку Тарас, дай нам полюбоваться, а то может, не дай Бог, откажет нашему жениху?

Краем глаза успел заметить, как побледнел тесть.

Тьфу, ты угораздило меня ляпнуть.

— Государь, а которую видеть хотите?

— Вот те раз — сколько их у тебя?

— Дык, три девки, государь.

— Ну, ешкин кот.

— А выводи всех троих, похвастайся.

Тарас шепнул жене, та вышла. Через минут пять, в залу выплыли три грации.

Вот те и Тарас, таких дочек с женой родил. Красавицы, глаз не оторвать.

Самая младшая Любава. Две старшеньких на год — близняшки Оля и Галя.

Я шепнул на ухо Толгат-хану:

— Давай вождь Любаве цветы, родителям и сестрам фрукты, смотри не перепутай, Ромео.

Тесть, одетый в белую замшу и выбритый до синевы — выглядел отлично. Вручив невесте цветы, а остальным фрукты, он вполголоса, что-то сказал девушке, та покраснела. Толгат-хан достал из кармана маленькую коробочку, достал изящной работы золотое колечко с бриллиантом и надел его на подставленный Любавой пальчик.

Слава Богу, мы все дружно выдохнули.

Толгат-хан вместе с Любавой встали на колени и попросили благословления родителей. Родители не возражали, но Тарас поставил условие — свадьба состоится только через венчание. Мой тесть, естественно, согласился, я пихнул в бок Карчи — прибавляется крещенных в ваших рядах.

Тот пожал плечами:

— А что делать — любовь страшная штука.

— Тут ты прав.

Ну, дальше началось застолье, выпили изрядно, но в меру. Свадьбу и венчание назначили на ближайшую субботу.

Всю обратную дорогу тесть пел, ну или пытался изобразить Карузо. Что же, одним, нет, почему одним — двумя счастливыми людьми стало больше в этом мире. И я искренне рад за Любаву и Толгат-хана, негоже человеку жить одному, я так думаю.

Тестю пришлось срочно креститься в пятницу, а в субботу он повел свою невесту под венец. Мы с Марьяшей отдали молодоженам левое крыло терема с отдельным входом и выходом. Свадьбу играли и гуляли всего два дня, на большее нет времени.

Погуляли неплохо, с песнями, танцами, обошлось без мордобоя. Хотя башкиры из охраны тестя пытались сцепиться меж собой. Буянов моя охрана облила водой и уложила спать.

На неделе чередой понеслись дела. И вот первая ласточка — прибыл булгарский тумен, молодец Тахир — не подвел.

Нукеры расположились в военном городке, я им дал два дня отдыха.

Дальше с ними занимался Савелий Хват, Через пять дней, на рысях, в Казань вошли три тумена башкир — наконец-то

Юсуф, сдавая серебряную пайцзу, сказал:

— Бачка царь, гнали скоро, думал падеж лошадей будет — обошлось, прибыли без потерь.

— Молодец, тысяцкий.

— Государь, я сотник, сотник Юсуф.

— Я, дорогой, ничего не путаю, с сего дня ты тысяцкий, а твои товарищи стали сотниками. — Вот тебе пара золотых, а остальным по одному золотому — и высыпал монеты ему в карман.

Юсуф поклонился, стал благодарить.

— Погоди, не балабонь, вот что — тумены уведешь в военный городок — отдыхать им три дня. — Отъедайтесь, отсыпайтесь, но сегодня гони всех в баню.

— Все сделаю, государь.

Слава Богу, все войска на месте. Нет трех дней маловато для отдыха, в поход выступаем через пять дней.

За день до начала выступления, Сынок начал наступать на пятки. Я уже знаю подобные симптомы, он тонко намекает, что мне без его помощи ну просто не обойтись.