Средневековая история 5. Граф и его графиня

А дочери?

Анелия была памятью об измене ее матери. Остальные — скорее свидетельствами неудач. Ну и что тут приятного? С глаз долой и позабыть!

Гардвейг распорядился вызвать барона Килмори и подумал, что ему повезло с Эдоардом. Союз Ативерны и Уэльстера выгоден обоим странам. Но даже ради выгоды как часто люди не могут сделать очевидного?

Да, вчера он фактически пожертвовал своей дочерью, Эдоард принял это, но оба правителя договорились действовать по максимально мягкому варианту. Посидит пару лет в Стоунбаге, потом выгонят ее на все четыре стороны, пинка дадут и денег в дорогу. И пусть идет. И хоть укричится, что она — Анелия Уэльстерская.

А кто-то другой мог бы и опозорить Уэльстер на весь мир. И втянуть в войну...

Гардвейг себя не переоценивал.

Он сейчас не воин. Лорт тоже... брат хорош в интригах, но как полководец... не его это, не его. И что будет ждать Уэльстер в таком случае? Да на куски растащат! Треть земель останется, да и та не у его детей. А детей и вообще перережут. Страшно и думать о таком.

Эдоард же поступил... порядочно, хоть и нельза говорить такое о короле. И Гардвейг чувствовал себя ему слегка обязанным. До определенного момента. И долг собирался отдать. Если все пойдет хорошо — дружба между двумя государствами крепкой будет.

В дверь поскреблись, и слуга доложил о прибытии барона Килмори.

Гардвейг кивнул, мол, дозволяю, барон вошел и низко склонился перед повелителем. Король смотрел без особого умиления. И вопрос был задан жестко. В лоб. Не допуская уклонения от ответа.

— Кто убил шевалье Авельса?

Как барон ни владел собой, но скрыть реакцию тут ему не удалось. Дернулось лицо, мелькнул в глазах сдерживаемый страх — Гардвейг и здоровым не отличался кротостью нрава... И король все понял.

Клятая анонимка была правдива до последней строчки.

Анелия действительно была замужем, и ее мужа убили. И барон отдавал приказ.

— Я все знаю, барон, — Гардвейг вздохнул. — И Эдоард тоже.

Теперь на лице барона отражалась только одна мысль. 'Катастрофа'.

Гардвейг хмыкнул. Могло быть и так, чего уж там. Могло бы... Альдонай уберег.

— Лонс Авельс оставил письмо. Которое и передали королю Эдоарду. Вчера мне сообщили о нем.

Барон как стоял, так в ноги Гардвейгу и упал. С воплями 'не виноват!!!', 'Помилуйте!!!' и 'граф приказал!!!'. Гардвейг послушал его минут двадцать, а потом великодушно махнул рукой.

— Эдоард не станет поднимать скандал. Радуйтесь. В противном случае я бы вас... а так все должно обойтись. Но если еще раз...

Последующее 'никогда!!', 'оправдаю!!!' и 'отслужу!!!' он выслушал уже спокойнее. Нога почти не болела. Душа... душа тоже. Ничего с Анелией не будет, даже не убьют. А посидеть без мужиков в Стоунбаге ей только полезно будет. Недаром альдоны твердят на проповедях, что воздержание облагораживает...

* * *

Джес ждал принцессу у парадного входа. Казалось бы — чего глупее?

Осмотр принцессы во дворце?

Сплетни пойдут, слухи...

А вот и нет.

При всей своей величине дворец — очень сложная система. Есть разные коридоры, которыми можно пройти, есть покои, которыми никто не пользуется, и уединения во дворце тоже можно добиться.

Сейчас король на прогулке. Потом он изволит что-нибудь откушать на свежем воздухе. А придворные...

Двор следует за королем. И это не красивые слова.

Гуляет король, спрашивает, где граф такой-то или барон сякой-то, а их — нету. На горшке сидели. Или не присутствовали. И — немилость. На такое никто по доброй воле не пойдет.

А еще королевская прогулка — это шанс продемонстрировать монарху (в настоящий момент лишенному фаворитки) своих жен и дочерей. Поговорить с нужными людьми как бы исподволь. Для молодежи — пококетничать и даже обменяться поцелуями.

Все будут там. А во дворце будет тихо и спокойно. И граф Иртон, даже в компании принцессы, никому не будет особо интересен.

Слуги?

Кто обращает внимание на слуг?

Даже если они примутся сплетничать — кому это будет интересно? С тем же успехом будут обращать внимание на собачий лай.

А вот если принцессу пригласить в какой-нибудь дом в городе, или вообще сразу в Стоунбаг...

Кучер, лакеи, слуги, случайные люди — степень риска та же самая. Все не предусмотришь. Никогда не угадаешь. Никогда...

Джерисон раскланялся пред принцессой, провожая ее в специальную комнату. Потом он пригласит туда докторусов. А потом...

Если Анелия невинна — он проводит ее к Ричарду. Тот сейчас с отцом на прогулке. Ну и... свадьба.

Если же она не девушка — инструкции просты. Оглушить, связать, доставить в Стоунбаг. И забыть обо всем.

Докторусы точно забудут. Да и не будут они знать, кого проверяли. Маска готова, а представляться им принцесса не будет. В остальном же — самая обычная процедура.

А вот и та комната...

— Прошу вас, ваше высочество.

* * *

Анелия не слишком удивилась, когда ее встретил граф Иртон. Почему нет?

Друг принца, доверенное лицо. Но когда Джерисон повел ее куда-то переходами — девушке стало страшно. А потом...

Потом сбылся ее самый страшный кошмар.

В комнате, куда ее привели, никого не было. Только кровать.

— что происходит?! — возмутилась принцесса.

Сначала она подумала, что Джерисон собирается... она даже не слишком испугалась. Обернулась к графу Иртону, но тот уже успел закрыть дверь и заслонить ее собой.

— Ваше высочество, согласно старому обычаю, любая женщина, которая собирается замуж за принца, должна удостоверить свою невинность.

— что?!

Анелия взвилась на месте. И возмущение у нее выглядело ненаигранным. Страх за свою жизнь стимулирует. Любая актриса позавидовала бы.

Джес выслушал истерику, не моргнув и глазом. Покачал головой.

— Ваше высочество, ваш отец дал согласие. И вы можете выйти из этой комнаты только после заключения докторусов.

— Да как вы....

— Или вообще не выйти. Ваш отец это одобрил и сказал, что бояться нечего.

— У вас есть его приказ?! В противном случае...

— Ваше высочество, — синие глаза Джеса сверкнули. Он уже почти не сомневался в правдивости анонимного свитка. — Посмотрите....

Анелия замолчала. Приняла из рук Джерисона свиток — и тут же опознала печать Гардвейга. Отец давал согласие на осмотр. Еще вчера написал, в компании Эдоарда.

Разум ее работал, как бешеный.

Раскрыли.

Где, что, как — это сейчас неважно. Проверку она не пройдет, если Альдонай ее обратно девушкой не сделает. Но это — вряд ли.

А что можно сейчас сделать?

Только одно. Сбежать.

На ней дорогое платье, его можно продать. На шее в ушах, на пальцах — драгоценности. Наряжалась... дура!

Но сейчас — это ее капитал. Но чтобы его применить, надо как-то выбраться отсюда. А как?

Граф Иртон ее не выпустит.

Обмануть?

Можно попробовать.

Пальцы Анелии коснулись крохотного пузырька в кошельке на поясе. Достать — пара минут. Но надо незаметно.

Как?

Если будут проверять, то...

Анелия всхлипнула — и сползла на ковер у ног графа.

— Джерисон, прошу вас!!! Не надо!!!

Джес чуть растерялся. Анелия вцепилась в его сапоги и рыдала. Через слезы пробивалось что-то невразумительное, типа: 'ужасно... такой позор... мой отец...'

Понять, что говорится, было нереально. На несколько минут Джес 'поплыл' и не заметил, как женщина извлекла пузырек из мешочка на поясе.

Спрятала в рукаве. И продолжила истерику.

Минут через пять Джес таки поднял ее с пола, отряхнул, усадил на кровать и даже налил вина из кувшина.

Анелия сделала пару глотков — и истерика пошла с новой силой.

Джес чуть растерялся. Приводить принцессу в чувство пощечинами было как-то некорректно. Встал, заходил по комнате... и не заметил, как Анелия, бившаяся в истерике, ливанула в кубок почти половину пузырька.

Потом слезы начали стихать. Анелия сидела на кровати. Джес попытался предложить ей вина, но она отмахнулась.

-граф, объясните мне, зачем это унижение?

— Ваше высочество, — елико возможно мягче заговорил Джес. — Это обычай. И в нем нет ничего удивительного. Ваш отец дал согласие...

— Это такое унижение... посторонние люди...

— Ваше высочество, все обставлено как можно более тайно. Нас никто не видел, у этой комнаты нет даже стражников. Докторусы и повитухи ждут в соседней комнате.

— Они меня узнают.

— Что вы! Наденьте маску — и никто никогда и не подумает...

Анелия поежилась.

— я никогда не была с мужчиной. Но если так надо...

Джес принялся ее заверять, что надо. И если бы не... он бы никогда, и льстит себя надеждой, что ее высочество поймет...

Он был уверен, что Анелия врет. Но проверить все же надо...

— Наденьте маску, ваше высочество.

Анелия кивнула.

— Хорошо. Сейчас... только я сделаю пару глотков? В горле пересохло?

— разумеется, — Джес все равно продолжал почтительно обращаться с принцессой. Все-таки дочь короля, а не свинопаса. Даже если Гардвейг от нее откажется... пока ведь это не произошло...

Анелия поднесла к губам кубок. Принюхалась. Осторожно сделала вид, что пьет, не позволяя жидкости даже коснуться губ. И сморщилась, сплюнула.

— Граф, какая гадость!

Голос был настолько капризным, что Джес даже удивился.

— Ваше высочество?

— Что это за помои?! Это вино в рот не возьмешь... оно кислое...

Граф пожал плечами.

— Омерзительная кислятина, — топнула ножкой Анелия. — Да вы сами попробуйте!

Сделала пару шагов к графу...

— Отдайте мне пока маску, я надену. И убедитесь сами. Поите меня гадостью... мы такое слугам не подаем!

Джес повиновался, обрадованный, что больше истерик не предвидится. Анелия протянула ему кубок, забрала маску и принялась пристраивать ее.

Граф посмотрел, как она возится с завязками — и рассеянно сделал глоток. Другой.

Нормальное вино. Чуть горчит, да, и запах какой-то странный...

Анелия что-то замешкалась с маской. Джес хотел поторопить ее, но вдруг обнаружил, что не может вдохнуть. Издал какой-то клокочущий звук, дернулся... поздно. Все было поздно. Анелия развернулась — и посмотрела на графа.

Ведьма не гарантировала мгновенной смерти. Но в течение ближайших десяти минут он умрет.

Граф хрипел, царапая ногтями горло, выгибался на ковре...

Его словно сжигало изнутри невидимое пламя. Все горело, болело, заходилось в бешеном беге сердце, не хватало воздуха, мышцы сводило спазмами, хотелось кричать от боли, но сквозь сведенное судорогой горло прорывались только слабые стоны.

Джесу казалось, что он оглушительно кричит, но даже Анелия его почти не слышала.

Анелия огляделась.

Да, соплюшка. Но за год жизни в постоянном стразе, сейчас, когда страхи стали реальностью, она уже почти не боялась.

Так. Маска... убрать.

Плащ... возьмем графский, который он так небрежно бросил на стул. Цвет не самый лучший, ну да ладно. Деньги... денег нет, но не обшаривать же его карманы... при одной мысли о том, что надо прикоснуться к умирающему или остаться с ним, Анелию замутило.

Она осторожно приоткрыла дверь и выглянула наружу.

Никого.

Альдонай, помоги...

* * *

Эдоард прогуливался по парку. Позднее, вспоминая этот день — он скажет, что ничего не чувствовал. Не ныло, не давило, не предвещало, ни-че-го.

Ричарда рядом не было. Он ждал во дворце. Хотя его величество полагал, что предложение сегодня делать не придется. Эдоард почти не сомневался в правдивости письма. Да, можно многое придумать. Но... должны быть хоть какие-то основания.

Кому выгодно расстроить брак с Анелией?

Ивернее?

Да, возможно. Но в любом случае на Лидии Рик не женится. Не нужна ему такая жена.

Эдоард был неглуп и оценил девушку по достоинству.

Умна.. Определенно умна. И не привыкла скрывать свой ум, не привыкла искать компромиссы — разве только с отцом. Но Бернард свою дочь любит, балует и многое ей позволяет. А женщина, которая умнее своего супруга, но достаточно глупа, чтобы это не скрывать... нет, счастливого брака тут не получится. Вообще брака не получится.

Разве что с клиническим подкаблучником. Но Ричард вовсе не таков. Ему нужна жена, которая будет смотреть на него снизу вверх. Или хотя бы любить. И действовать за его спиной. Ему нужна такая, как Джессимин.

Лидия же...

Вскоре после брака она захочет того же, что получала у отца. Дела и самостоятельности. Хотя бы относительной. А кто ей даст? Первое дело королевы — наследник. Рика она не любит, он не любит ее, начнутся стычки, скандалы, в которых будут правы оба, и виноваты — оба. Как это ни печально.

Кто окажется крайним?

Королевство.

И с Ивернеей дружбы не получится, чего уж там. Бернард дочку любит, братья сестру тоже любят, увидят, что она несчастна — и начнется. Одно, другое... второй Авестер? Перебьемся.

Луучше уж протянуть руку Гардвейгу. Да, придется подождать пару лет. Но его вторую дочь можно забрать сюда. И Рик будет приучать невесту к себе. Гардвейг пойдет на это, ему тоже выгодно.

Если бы Анелия не загуляла!

Эдоард жестом подозвал к себе очередного придворного. Спросил какую-то глупость и выслушал угодливый ответ.

Взглянул на солнце.

Скоро полдень.

* * *

Анелии как Мальдоная ворожила. А если быть точным — Эдоард постарался, чтобы в этой части дворца было как можно меньше народа. Поэтому женщина плотно завернулась в зеленый плащ, набросила на голову капюшон — и искала выход.

Долго во дворце она оставаться не могла. А как принцесса знала, что войти сложно, а вот выйти...

— Ваше высочество?

Анелия вскинула брови. Кажется... да, этого человека она знала.

— Барон Рейнольдс!

Мужчина склонился перед принцессой.

— К вашим услугам, ваше высочество...

Несколько секунд Анелия раздумывала. А потом улыбнулась. Мило и очаровательно.

— Проводите меня к выходу, барон.

Тарни склонился в поклоне. На прогулку он не попал по очень простой причине. Слуга, мерзавец, не разбудил его вовремя. А присоединяться сейчас... можно, но надо осторожно.

Тарни это и планировал, но раз уж подвернулась Анелия... почему бы и не оказать услугу принцессе, о которой даже кошки на крыше знают, что она станет королевой?

А потом она может мягко повлиять на мужа...

Тарни понимал, что любой королеве нужна своя партия при дворе. И почему бы не он?

Почему бы и не послужить кормящей руке?

Поэтому он повел Анелию к одному из выходов, по дороге пытаясь расспросить. Что случилось, почему она здесь, почему в таком плаще, что и как...

Внутри Анелию всю трясло, но барону она отвечала спокойно.

Плащ? Это не ее, один знакомый одолжил...

Почему она здесь?

Приехала. Так получилось, ей написала одна из придворных дам. Якобы Ричард... у него кто-то есть.

Вранье?

Помилуйте, она и сама это понимает. Но приехать была обязана. Втайне от отца, он, наверное, ужасно разгневается... барон, вы ведь промолчите, правда? Вы не станете компрометировать даму?

Я в вас и не сомневалась, вы такой милый... вы настоящий мужчина.