Переплетение судеб

— Около года назад, — откликнулась женщина. — Давно хотелось перебраться куда-нибудь, где климат посуше и потеплее. А тогда словно что-то подтолкнуло: «сейчас или никогда».

Гермиона на мгновение прикрыла глаза, мучаясь чувством вины.

— А вы хорошо изучили город? — отстраненно услышала она собственный голос. — Посоветуете, что здесь может быть интересно приезжему?

— Маленький он, уютный, можно и за насколько дней полностью осмотреть. — Женщина задумалась. — Вы к нам надолго приехали?

— По делам, но конкретных сроков не смогу назвать, — пожав плечами, неопределенно ответила девушка. — Наверное, максимум месяц.

— Одну минуту, — решила женщина. — Налью себе чаю.

Вскоре она вернулась с чайником и чашкой и принялась за рассказ.

Гермиона ощущала себя Алисой за авторством Хичкока. Безумное чаепитие, без Болванщика, но с Червонной Королевой, что не помнила себя и мило улыбалась, но девушке чудились за этим хищные клыки и готовый вот-вот обрушиться вопль «Отрубите ей голову!»

Тошнотворный, гнилостно-липкий ужас ситуаций снедал ее, пусть внешне все было приторно мило, как в слащавых дамских романах, этот явно вышел из-под пера Агаты Кристи, и на вопрос, кто жертва, а кто убийца, бессмысленно было даже принимать пари, разве что спрашивать будут, когда состоится преступление.

Моника Уилкинс радовалась, обретя благодарную слушательницу, советуя ей, что здесь есть — или будет в ближайшие дни — интересного. Она разливалась соловьем, не забывая подливать им обеим чаю.

Смотреть в это давно знакомое лицо и не видеть в ответном взгляде ни тени узнавания было невероятно жутко. Хотелось, как в далеком детстве, сбежать к себе в комнату и накрыться с головой одеялом. До сих пор она полагала, что изжила из себя эти иррациональные страхи, но, как выяснилось, они все это время прятались внутри нее, терпеливо ожидая подходящего момента.

С утра она решительно принялась за дела. Не стоило аппарировать прямо из своего номера в отеле, так что она прошла по Мейн-стрит до находящегося неподалеку парка Королевы Елизаветы. Оглядев его, Гермиона нашла подходящее укромное место и, предварительно окутав его чарами отвлечения внимания, достаточно мощными, чтобы продержались до ее возвращения, отправилась в местное магическое поселение.

Здешнее магическое сообщество было, по сравнению с родиной, очаровательно-своеобразным. Америку открыли еще до принятия Статута, и маги туда, пусть не особо активно — авантюристы и младшие сыновья, которых особо ничего на родине не ожидало — но ехали. Конечно, были и исключения, когда перебирались целыми обедневшими родами, надеясь на новом месте упрочить свое положение. Сюда же в основном ссылали преступников, каторжан. Гермиона бы не удивилась, узнав, что чистокровные маги на родине в массе своей даже и не подозревали об открытии. В Хогвартсе она как-то не поинтересовалась таким вопросом, и сейчас оставалось только мучиться любопытством. Как результат, магическая культура здесь оказалась довольно-таки уникальной, сильны были этнические мотивы, европейская школа пришла сюда всего лишь полвека назад, после войны, и, учитывая долгожительство магов, заметных позиций пока не заняла.

Так что не стоило удивляться, что рутинная закупка ингредиентов оказалась выматывающей процедурой, когда продавец и покупатель все, что только можно, называли по-своему, из-за чего приходилось подолгу согласовывать каждый пункт списка, опираясь на одно только описание внешнего вида и свойств.

Мучительная задача растянулась надолго, и освободилась Гермиона только заметно позже обеда. Решив попробовать местной кухни, она сделала в ближайшем пабе заказ и, по привычке взяв газету, принялась просматривать ее. Местные новости ее особо не взволновали, хоть она и вдумчиво прочла их, машинально пытаясь делать какие-либо выводы из известных ей фактов. Страница международных новостей пестрила мелкими, едва в пару-тройку предложений, заметками о произошедшем по всему миру. Проглядывая ее, Гермиона споткнулась на знакомом имени и улыбнулась, прежде чем прочесть.

С тихим звоном на пол упала вилка, выпав из вдруг ослабевшей руки.

На столе лежала газета, раскрытая на злополучной заметке, перечитанной десятки раз, каждым типографским знаком отпечатавшейся в памяти и не оставляющая никаких иных вариантов толкования.

Гарри Поттер покинул магический мир.

Гермиона сидела на кровати, зябко обхватив себя обеими руками, и тихонько раскачивалась из стороны в сторону.

Весь ее мир в одночасье рухнул. Три столпа, на которые она опиралась всю свою прежнюю жизнь, пали.

Ее ударили враги, уничтожив ее школу, ее альма-матер — пусть не физически, но духовно, убив директора и осквернив своим присутствием.

Ее предал лучший друг, обещавший ей, что, насколько возможно, все останется как было, и исчезнувший, едва она отвернулась. О, у нее были и другие друзья, но только его она считала своим первым и лучшим другом. Только с ним она могла обменяться понятной шуткой или в разговоре небрежно сослаться на какой-то общеизвестный факт без необходимости объяснять его.

И, превыше всего этого, она предала сама, уничтожив — по другому и не скажешь — собственных родителей. Ничуть не оправдывало, что делала она это из благих намерений, намереваясь защитить их не столько от тех, кто мог напасть на них, сколько от вестей от собственной возможной гибели. Вот только всем известно, куда идут с такими намерениями…

Она не могла жить с таким грузом вины, не имея ни призрачной тени надежды, ни легчайшей поддержки. Сама собой в руках оказалась палочка, острым концом больно вдавив под подбородок. Она открыла рот.

Слово застряло на языке. Простое слово, что уже лишило ее родителей.

Палочка задрожала в руке, и она во внезапном импульсе злости на саму себя отбросила ее и, разрыдавшись, боком рухнула на кровать.

Она не справилась, струсила или решила себя наказать. Как просто было бы проснуться наутро и ничего не помнить, ни себя, ни своей прежней жизни. Но нет, ей придется жить и помнить свою ошибку и свою вину.

Чего ей всегда не хватало в Хогвартсе, так это тихих прогулок под сенью деревьев, возможности спокойно почитать книгу, сидя на скамейке и слыша запах свежей листвы. Закоренелая горожанка, она не пылала желанием лазить по чащам, но вот такие цивилизованные уголки природы всегда действовали на нее умиротворяюще. Даже забавно было, что это чудесное место назвали в честь августейшей персоны, на которую где-то здесь, по слухам, попытались совершить покушение.

Немного успокоившись, Гермиона поняла, что осталась без каких-либо ориентиров, целей и устремлений, и ей нужно будет заново спланировать свою жизнь. Хотелось напрочь забыть о магии, что сломала жизнь всей ее семье и ей самой. Тем не менее, она понимала, что, давно бросив обычную школу, прискорбно отстает от своих ровесников в знаниях и умении вести себя.

Выход был. Сварить из закупленной ей прорвы ингредиентов омолаживающее зелье было несложно. Она еще раз мысленно пробежалась по рецепту и удовлетворенно кивнула. Скинуть четыре-пять лет — побочные эффекты ее сейчас не пугали — и вернуться в среднюю школу. Довести знания до этого уровня можно достаточно быстро. В принципе, гораздо проще было бы вообще заниматься полностью самостоятельно, но тогда не получится, наблюдая за окружающими, выявить негласные правила и вписаться в общество. Слишком давно она была оторванной ото всех одиночкой, чтобы снова это повторять.

Помимо этого, хотелось убраться куда-нибудь подальше, что отсюда, что от родины.

Гермиона вытащила из сумочки купленный перед поездкой путеводитель и наудачу раскрыла его, после чего улыбнулась статье о недавно посещенной деревне. Да, припомнила она, продавец говорил об этих чарах. Если книгу какое-то время не трогать, открыв ее, попадаешь на страницы о той стране, где находишься. Грустно улыбнувшись, она закрыла ее и открыла вновь, на этот раз в результате вздохнув. Хм, об этом уже не упоминалось, но вполне можно было предположить наличие и такого заклинания, на случай если захочется рассказать местным знакомым о своей родине. Гермиона в третий раз раскрыла книгу, после чего крепко задумалась, увидев, что подкинул ей случай.

Чужая страна, чужая культура, чужой язык и чужой менталитет. Рука непрошеной потянулась закрыть книгу и повторить, но она пересилила себя, ведь так можно было повторять до бесконечности. Нет, раз сделав выбор, стоит на нем остановиться, если только не возникнет каких-либо препятствий, преодоление которых затребует чересчур много усилий. Взгляд сам собой побежал по строкам, а мозг принялся анализировать, спешно поднимая из архивов памяти все ей уже известное. Но слишком мало она знала об этой стране, ей будет крайне непросто.

Вновь стряхнув малодушное желание изменить свой выбор, она заново перечислила пришедшие недавно на ум основные проблемы. Все они решались. С необходимыми документами могли помочь гоблины, как помогали они сквибам и магглорожденным во время войны покинуть страну. Деньги, кончено, драли в три шкуры, но работали качественно. Язык можно было быстро выучить при помощи магии, в чем она сама убедилась перед поездкой в Болгарию. Культура в разных странах все больше размывалась, проникая друг в друга. Что бы ни говорили об Америке, но джинсы и кока-колу можно было найти где угодно. Менталитет… с этим, признала Гермиона, будет сложнее. Нужно будет как можно больше времени наблюдать за окружающими, все подмечать и делать выводы.

В целом, ничего нерешаемого.

Она улыбнулась, когда так и оставшийся для нее безымянным колли поймал брошенную ее отцом палку, после чего радостно помчался к нему. Отец потрепал пса и, размахнувшись, вновь зашвырнул игрушку. Пес помчался в обратном направлении.

Ее родители были счастливы, начав новую жизнь, пусть даже не по своей воле. Возможно, когда-нибудь она найдет в себе силы себя простить.

Месяц спустя она, улетев через тот же аэропорт, что и прилетела, все теми же Qantas Airways, стояла перед зеркалом в своей новой квартире, не до конца веря, что это и правда она. Сколько она себя помнила, у нее всегда были длинные волосы, и сейчас, с сильно укороченными, было непривычно легко и пусто. Как голове, так и на душе. Залегшие в глубине тени душили почти все проявления эмоций, она самой себе казалась каким-то ожившим роботом, бездушным механизмом, действующим по загодя определенной программе.

Новая страна, новая жизнь и новое имя. Она помнила, как коверкал ее имя Виктор, здесь же английский перевирали еще сильнее, и даже предполагать не хотелось, как могли бы над ним поиздеваться. Но ее мало волновали проблемы произношения возможных собеседников. Смена имени несла и другой смысл. Она символизировала разделение жизни на две части. До была Гермиона Грейнджер, ведьма и дочь своих родителей. После же…

Она поймала в отражении собственный взгляд и постаралась естественно улыбнуться, стараясь припомнить себя несколько лет назад и сравнивая с нынешним обликом. Лицо было открытым, что разительно меняло ее внешность. Раньше пышная прическа всегда отвлекала от нее внимание. Она перевела взгляд на вымученную улыбку, после чего расстроенно поморщилась. У нее еще будет время научиться, решила она.

Поглубже вдохнув, она шумно выдохнула и попробовала еще раз. Получилось ненамного лучше, но она все равно кивнула и настойчиво сказала своему отражению, тоном подчеркивая каждый слог:

— Мидзуно Ами.

Декабрь 1998

Рей неспешно шагала по улице, краем глаза поглядывая на непривычно тихую и задумчивую подругу. Поправка: еще более тихую и задумчивую, чем обычно. Рей подозревала, что это как-то связано с новой девушкой, с которой они вчера познакомились. Прямых свидетельств пока не было, но Ами отреагировала на нее не так как на Макото и на саму Рей. Если в тех случаях она была спокойна, сегодня она, казалось, даже не сразу ее заметила, ответив лишь на второе приветствие и не проронив с тех пор ни слова.

Предмет ее размышлений встретился им неподалеку от дома Цукино. Блондинка чуть выше среднего роста, удивительно похожая на саму себя в облике Сенши, неловко топталась на месте, поглядывая на их цель. Рей улыбнулась.

— Айно-сан, — негромко окликнула она, и девушка резко обернулась на зов. Рей ощутила, как встрепенулась рядом с ней Ами, и, покосившись, увидела, как она пронзила новенькую пристальным взглядом. — Доброе утро.

— Привет, — бросила Минако, смущенно поглядывая на отрывисто кивнувшую Ами.

— Идемте, познакомим вас, — чуть вздохнула Рей, направляясь ко входу. Блондинка пристроилась чуть позади нее, с другой стороны от Ами. Нет, здесь явно что-то крылось.

Позвонив в дверь, Рей замерла, затылком чуя, как обе девушки украдкой поглядывают друг на друга, стараясь на этом не попасться.

Послышались шаги, и через секунду перед ними предстала Цукино Икуко.

— О, здравствуйте, девочки, — приветливо улыбнулась она, чуть отойдя в сторону и с любопытством посмотрев на Минако. — Заходите, Усаги-тян с подругой уже у себя в комнате.

— Цукино-сан, это Айно Минако, — представила Рей.

— Моя старая подруга, — вдруг вмешалась Ами, и Рей немного удивленно оглянулась на твердо поднявшую голову девушку. — Учились вместе, — чуть пожала она плечами. — Когда узнала, что она в Японии, решила познакомить ее с остальными.

— Оу, — удивленно моргнула Икуко, после чего доброжелательно улыбнулась блондинке. — Ну, добро пожаловать, Минако-тян.

— Спасибо, Цукино-сан, — вежливо поклонилась Минако. — Пожалуйста, позаботьтесь обо мне. — Немного помедлив, она добавила: — Я не так давно учу язык, не стесняйтесь меня поправить, если буду ошибаться.

— Обязательно, — кивнула Икуко.

Три девушки отправились наверх. Рей с некоторым удивлением посматривала на Ами, но заговорила только в комнате Усаги.

— Итак, — села она на кровать рядом с Макото, нежно поглаживающей пристроившуюся у нее на коленях довольно мурлыкающую Луну. — Ами-сан, зачем это было нужно? Я до сих пор ни разу не замечала, чтобы ты лгала.

Перебравшаяся со стула на стол болтающая ногами Усаги с ясно видимым удивлением посмотрела на занявшую освободившееся место девушку, но та не ответила. Вместо нее голос подала опершаяся на подоконник представившаяся им вчера блондинка.

— Она почти никогда не лжет. Только в чрезвычайной ситуации, когда правда может кому-то навредить.

Все кроме Ами посмотрели на нее. Минако скрестила на груди руки.

— И откуда вы это знаете? — поинтересовалась Усаги.

— Мы и правда вместе учились, — пожала она плечами, сказав это больше Рей, после чего обратилась уже ко всем. — Познакомились чуть больше семи лет назад, и вскоре подружились.

— Как-то непохоже это на встречу давних подруг, — вполголоса прокомментировала Макото, по очереди глядя на старающуюся не смотреть друг на друга пару.

— Несколько месяцев назад мы… разошлись не лучшим образом, — дипломатично ответила Минако. — И с тех пор не контактировали. Даже не знали, что мы снова в одной стране.