Дракон-3. Дракон цвета любви

В свите Баязета я почти его не видела, похоже, там его место было под плинтусом. А тут — он! Хозяин ситуации и господин всея положения. Кого положить, кого поставить...

Как в такой момент не покуражиться? Как сдержаться?

— Вполне, — кивнул Санджар. — Вы нам особенно не нужны, вас мы просто отдадим его высочеству Баязету. А вот раэн Ледесма пригодится. Раэн, привыкайте к мысли о том, что вас могут казнить.

— Меня!? За что!?

— Ваши драконарии сорвали атаку химер на Академию. Я пока не знаю, откуда они узнали, что надо делать и куда бить, но я еще разберусь. А пока его высочеству надо предъявить виновника. Вы — единственный настоящий ученый в этой куче грязи. Так что я буду ходатайствовать за ваше помилование перед его высочеством. Надеюсь, нам удастся плодотворно поработать вместе.

Тьяго Ледесма успешно изображал возмущенного карпа. Открывал рот, закрывал, пучил глаза.

Я молчала.

Повезло, что этот типус заговорил с раэном, иначе я бы точно себя выдала. А так у меня была пара секунд, чтобы обдумать ситуацию.

Мысли мчались, словно взмыленные кони.

Он не знает, что я драконарий — никто не знает!

Он не знает кто сорвал атаку.

Не знает про ситуацию в Санторине — отплыли ДО того, как мы разобрались с Баязетом.

И если я права... это те, кого мы искали.

Сами пришли, голубчики! Надо только выяснить, всё это — или есть кто-то еще? Сколько голов у этой химеры?

Я вежливо кашлянула.

— Раэн Демир, вы ведь раэн? Я не вижу на вас золота?

— Раэн.

— Вы зря мучаете раэна Ледесма. Он вам ничего не скажет, потому что сам не знает.

— Чего не знает?

— Кто остановил атаку. И откуда узнали, что надо делать.

— Так... — в глазах Санджара вспыхнули опасные огоньки. — А вы знаете, эсса?

— Знаю. Могу и с вами поделиться, ничего тут сложного нет. Рассказать вам про гаввах?

Санджар заинтересовался.

Логично, попытка взять его на эмоции, воззвать к совести, поплакаться — не дала бы результатов. А вот наука...

— Что такое гаввах, и откуда ты это знаешь?

Я вздохнула. Шевельнулась с намеком.

— Гаввах — энергия смерти, боли, человеческих мучений. Термин такой. Надо же как-то это было назвать? Сила Аласты — сила смерти, имеет близкую окраску. Человек боится смерти, человек часто умирает в мучениях, вот и результат.

— Случается и иначе.

— Да, случается, — кивнула я. — Но реже. Вы смерти не боитесь, Санджар. А как насчет боли? Долгих мучений?

Мужчина медленно кивнул.

— Да... боль — неприятна. Мне не хотелось бы ее испытывать.

— Вот. Гаввах, так или иначе, получается в результате человеческих страданий. Физических или душевных — неважно. Только в силе Аласты он составляет часть. А вот ваш — чистый, концентрированный, усиленный... и на него пришли химеры. Они ведь тоже создания горя и боли.

— Я не знал об этом. Ты знаешь больше?

— Знаю. Я была в храме Аласты.

Мне нужно выиграть время! И я его выиграю — для своих. Так что я медленно и подробно, сбиваясь на ненужные детали, поведала о том, как мы летали в храм Аласты и Варта.

Санджар внимательно слушал, переспрашивал, уточнял. Я тоже задавала вопросы. Делала свои выводы.

Очередной гений на службе у подонка, чего уж там. Все ради чистой науки!

Вот есть, есть люди, которым НЕЛЬЗЯ давать образование! Когда уж написал классик, что техническое развитие человека не должно опережать морально-этическое! *

*— И. Ефремов. 'Лезвие бритвы'. Цитата неточная, прим. авт.

И все равно! Рождаются существа, которые все готовы бросить на алтарь науки, а там и трава не расти. После взрыва...

Санджар оказался как раз из таких.

Умен, что есть — то есть. Но не отягощен даже крошкой морали, даже ее каплей, даже зачатками совести. Из той же породы, что и доктор Менгеле. Мразь, убежденная в своей правоте.

Впрочем, мне его разубеждать и не требуется.

А вот разъяснить, что выводы сделаны с ошибками, потому как имеется прискорбный недостаток знаний? Это можно. Судя по мемуарам и прочим, кстати, тот же Менгеле допускал научные споры. Но только научные.

Что ж.

Поговорим, пока меня драконы не нашли.

Мою теорию мужчина выслушал с интересом.

— Я о чем-то таком догадывался. Но лучше, когда все знаешь точно. Спасибо, что сообщили, дальше мне будет проще продолжать работу.

Работу.

Не мучительство, не пытки, не... просто — работа.

Я смотрела — и не понимала, что происходит. Ну как, КАК такое может быть?

Вот же, стоит передо мной человек, он не урод, не калека, не псих больной...

И все же... лучше б передо мной стояла кобра размером с трехэтажку. А то и атаковала.

Потому что этот тип был опасен и отвратителен. Не внешне, а тем, что содержалось в глубине его души. Уже не человек. Уже чудовище. А внешний вид — это так, это ерунда.

— Санджар, — тихо начала я, стараясь не сбить его еще больше в безумие, — поймите, то, что вы делаете, погубит Санторин.

Мужчина расправил плечи и ухмыльнулся.

— Глупая баба! То, что я делаю, его спасет! Санторин будет править миром!

— Да не останется никакого мира! — огрызнулась я. — Химеры все пожрут, пока будут ползти к силе Аласты!

Санджар это возражение и во внимание не принял. Даже ухом не шевельнул.

— Я смогу это контролировать. Надо только провести серию опытов...

Серию опытов.

Сколько людей погибнет в процессе — неважно. Санджар уже разливался соловьем.

Достаточно ли просто мучений — или обязательно надо убить?

Хватит ли мучений самого человека, или, если речь идет о силе горя и боли, надо мучить на его глазах кого-то из его близких? С которыми он эмоционально связан?

Может быть, родителей или детей?

С мужем или женой всегда есть шанс ошибиться и получить вместо энергии боли — энергию радости. А вот с кровным родством дело верное...

И главное, так рассуждает... вот как я — о помидорах.

Полоть? Прищипывать? Обрывать?

Мучить? Издеваться? Убивать?

Совершенно замечательный человек! Жаль, что его еще никто не заметил и не прибил. Но мне-то... раэн Ледесма слушал в тихом ужасе, но помалкивал. Что-то понял, наверное, и решил довериться мне.

Я с намеком шевельнула пальцами.

— Скажите, раэн Демир, а нельзя пока меня развязать? А то все тело затекло. Может быть вредно.

— Вас связывали умело, проблем не будет.

— Ну, оставьте руки, но хоть ноги развяжите! Можете меня за ногу привязать. Мне хоть чуть-чуть подвигаться на кровати! Что я вам могу сделать? Вы же мужчина — и сильнее! Это факт!

Санджар задумался и кивнул.

Да, сильнее. И мужчина...

— Ладно. Я вас развяжу, но привяжу за ногу. И если увижу, что вы пытаетесь освободиться — свяжу обратно. Рабы свяжут.

Я кивнула.

— Пожалуйста.

Санджар открыл дверь и кивнул кому-то.

Спустя секунду в комнату вошел мужчина. Не тот, который приезжал. Тот явно был из местных, а это типичный санторинец. Но такой... тот, кто за мной приезжал, был живым. А этот... на него смотреть страшно!

Мне даже завыть захотелось при виде глаз раба. Такая из них смотрела безнадежность, перемешанная с равнодушием.

Что воля, что неволя, что смерть, что жизнь, что боль, что радость... это уже не человек. Это такая двуногая тварь. И только.

Человека уничтожили, епт-компот!

Че-ло-ве-ка, лет сорока пяти на вид, из бедноты, с натруженными руками и черной от загара кожей, приговорили и привели приговор в исполнение. Его личность просто стерли. Да что ж такое творится с некоторыми существами?

Или они уже не принадлежат к роду человеческому, или не осознают простого постулата — другим тоже больно?! Это я уже не про раба, про Санджара.

Кстати...

— А тот, кого вы ко мне послали?

— А, это матрос. Он сейчас во дворе, охраняет. Рабам такое не доверишь...

— Понятно. Раэн Демир, в Санторине каждый день кого-то пытают, убивают, мучают. Но избыточного притока химер там не было. Был стандартный, обусловленный течениями и погодой. А вы их притянули с большого расстояния. Не поделитесь — как вы усилили поток гавваха?

Санджар просто расцвел.

— Кристаллы. Кристаллы обсидиана, которые вставлены в человеческое тело в нужных местах. Я определил это опытным путем...

— И куда вы их вставляете?

Санджар небрежно приказал рабу подойти и принялся показывать. Потом достал из кармана чехол с кристаллами, которые носил при себе.

Я посмотрела, куда он показывал. И едва сдержала тошноту. И от кристаллов, грязных, с запекшейся кровью, которые он явно забрал с трупов предыдущих жертв, и от показанных мне мест на теле человека.

И места эти люди знали.

Чакры, вот и все. Только не семь штук, а всего три. Между ключицами, в солнечном сплетении и в паху. Вот там и расположили кристаллы обсидиана.

Как? Санджар охотно дал разъяснения.

А по-простому. Воткнули.

Это же вулканическое стекло, оно острое, надо только втыкать правильно, чтобы было и больно, и плохо, а сразу человек не умер.

Кстати, любопытный факт.

— Детей и женщин вы в свои опыты не включаете?

— Умирают слишком быстро. Не выдерживают необходимого времени, — отмахнулся Санджар, словно от мухи.

Времени... где шляются эти драконы!? Сколько я еще смогу выдержать и не убить эту мразь? Не сорваться?!

— А почему именно эти чакры выбраны?

— Чакры?

— Ну да. Всего же их семь штук...

Чтобы тренер и не знал про йогу?

И про чакры?

Если ваш не знает — гоните его поганой тряпкой, явно же, человек не интересуется смежными дисциплинами. Йога полезна для растяжек, для статики, в ней куча хороших поз, а начнешь читать что-то из теории — и будут тебе чакры в полном объеме.

Так что на Санджара обрушился еще один вал знаний. На этот раз из древней Индии.

Мужчина прослушал его даже с уважением, и кивнул.

— Я понимаю, почему принц тебя захотел. Почему послал корабль... пожалуй, ты даже более ценное приобретение, чем раэн Ледесма.

Я пожала плечами.

— Возможно.

— Значит, сила Аласты. Я не думал об этом так. А как ты просчитала появление химер?

— По картам течений. Вот смотри, чувствовать силу Аласты они могут с определенного расстояния. Могли. Течения идут по своему маршруту, несут химер, когда те попадают на определенное расстояние от берега — они чувствуют силу и начинают двигаться сами.

— А в море?

— Рыба не станет мучить другую ради удовольствия и боли. Съест — и все. Какой гаввах?

— Тоже верно.

Параллельно я выясняла самое важное.

— Скажите, а ученики у вас есть?

— Конечно, нет! Как можно учить идиотов и бездельников!? Я им про науку, а они мне про деньги, про баб, про всякие глупости... да если наука требует, ты должен сделать — все! А эти... тьфу! Бараны!

— Действительно... хорошо хоть Баязет вас оценил...

— О, да!

На меня вылился поток грязи. Вот не скажу иначе... мерзко было, как под дождем из фекалий.

Что за жизнь такая пошла?

Никто мальчика не ценил, не любил, не понимал... подумаешь, он животных мучил? Он же не просто так, он для науки!

Подумаешь, деньги воровал! Он не на баб их потратил, не прогулял, не пропил, не проиграл! Он проводил опыты! А его в очередной раз не поняли, из дома выгнали, родители отреклись...

Жена?

Вот еще не хватало! Все бабы — дуры! Нарожает идиотов... разве что...

Заинтересованный взгляд ученого мне понравился.

Да-да, именно так. Пусть помечтает немного. Перед смертью...

— Каэтана, пожалуй, вы умнее остальных.

Я пожала плечами.

— Я об этом судить не могу.

— Вы хотя бы сможете родить умных детей.

Я прислушалась к тому, что приближалось, и кивнула.

— Смогу. И даже не одного, если верить моей подруге.

— Она лекарь?

— Нет, — мило улыбнулась я. — Она — дракон.

И за окном вскипело яростное пламя.

Санджар дернулся, да так, что упал на пол, метнулся к окну, обратно, снова к окну, выглянул...

Я-то знала, что он там увидит. Потому что Виола мне об этом сказала.

Восемь дракониц окружили домик и смотрели на него с таким плотоядным интересом, что даже страшно становилось. Охрана — двое моряков, уже были сожжены заживо. В дом драконы пока не лезли, но это ненадолго. Если что — они его в пару минут демонтируют.

— Что это!?

— Это Виола. И еще семь дракониц, — я пожала плечами. — Раэн Демир, я делаю вам предложение.

— К-какое?

Страх был явственно виден — на штанах мужчины расползалось большое мокрое пятно. Но голос почти не дрожал, да и мозги явно работали.

— Рабы вас не спасут. Но вы можете выйти и поговорить с драконами. Они вполне разумны. Сможете их убедить — вас отпустят.

— Разумны?

— Да, конечно. Они не могут воспроизводить человеческую речь, у них другое строение гортани. Но общаться могут. И у них весьма интересные суждения.

— Как они здесь оказались?

— Я — одна из тех, с кем они как раз могут общаться. Когда я исчезла, они забеспокоились, стали меня искать — и прилетели.

— Поэтому ты и была так спокойна, — сообразил Санджар.

— Я была уверена, что меня найдут и спасут. Что толку паниковать? — согласилась я.

Глаза ученого сверкнули яростью.

— Вот как! А ну, иди сюда!

Мужчина схватил меня за руку, грубо дернул, выхватил один из обсидиановых ножей. Показал мне.

— Если будешь себя вести тихо и спокойно, останешься цела. Будешь?

— Буду. А что вы хотите делать?

— Пусть они пропустят нас двоих и дадут уйти!

— Они все равно будут меня искать!

— А ты скажи этим ящерицам, что тебя убьют! Если они хоть попробуют к тебе приблизиться, тебя просто убьют!

— Просто — или мучительно?

— Неважно! Говори им! НУ!!!

Мужчина тащил меня к выходу из дома. А мне того и требовалось.

Я честно дождалась, пока мы выйдем на улицу.

Честно оглядела дракониц.

— Виола, раэн Демир говорит, что хочет уйти. Или убьет меня.

Виола посмотрела на меня с явным укором. Мол, ну что ты творишь, подруга? Не стыдно издеваться над слабоумным!?

Стыдно.

Больше издеваться я и не стала.

Санджар, наивная душа, держал меня просто за предплечье, ну и руки мне петлей стянул. А ноги свободны. И обсидиан не у горла, а примерно в полуметре от меня. Освободиться на таких условиях?

Да для этого и курсов самообороны не надо!

Я крутанулась на месте, сбрасывая захват, упала, перекатилась — и остановилась аккурат у лапы Виолы.

Драконы надвинулись.

Гарида ловко махнула хвостом, сбивая с ног 'повелителя вселенной'. Санджар покатился по земле, сломал свой обсидиановый ножичек и взвыл от боли. Стекло же! Хоть и вулканическое, а бьется так же. Самым паскудным образом, и с очень острыми осколками. Которые потом впиваются, куда им понравится!

Эльта прижала мужчину к земле лапой, не обращая внимания на вой.

— Каэтана, кто это и что с ним делать?

Я посмотрела на Ярину.

Вот здесь и сейчас я была искренне рада ее видеть.

— Это, Ярина, корень наших проблем. Правда, если его убить, лучше не станет.