— Любопытно, что посулили Магистру, — пробормотал Флейтист.
Менестрель обернулся к нему.
— Представь, что-нибудь случится с королем и королевой. Страна останется без государя. Что сделают лорды Королевского Совета? Пригласят соседнего монарха. Главная сила в Совете принадлежит Магистру, и если он пожелает видеть на троне каралдорца, так и будет. Каралдорец получит наше королевство и сделает Магистра наместником. Полагаю, именно это ему и обещано. И тогда Магистр выжмет из страны все. Вот еще большая власть, большее богатство.
— Так Артур обречен? — дрожащим голосом спросила Плясунья.
Стрелок взглянул на нее. Не думал, что когда-нибудь посочувствует Артуру, и все же сейчас в сердце шевельнулась жалость.
— Попытайся уличить Магистра, — обратился к нему Менестрель. — Если король узнает о его пособничестве Каралдору...
Плясунья невольно схватила Стрелка за руку. "Нет, каково? — подумал он. — Я же еще должен спасать Артура".
— Попытаюсь, — произнес он вслух. — А ты чем займешься?
— Я? — на бледном лице Менестреля сверкнула улыбка. — Пойду с актерами. Душно мне в городе. Дорога зовет.
— Тогда спой на прощание, — попросил Стрелок.
Менестрель взял лютню, бережно коснулся струн.
Перекресток дорог —
Это место потерь,
Это шаг за порог,
Растворенная дверь.
Мы прошли до него
Пять шагов по пути,
Пять нелегких шагов,
Нужно дальше идти.
Перекресток дорог —
Это пыль и песок,
Это знак и урок,
И финал, и исток.
Здесь, дорог посреди,
Мы разложим костер,
У огня посидим,
Поведем разговор
О вчерашних мечтах,
О надеждах пустых,
О морях, о долах,
О полях золотых.
Обернется огнем
Наших песен тепло,
Станет завтрашним днем,
Сожаленьям назло.
И костер догорит,
И займется заря,
И душа сохранит
И поля, и моря,
И оставленный дом,
И дыханье огня,
По-над пеплом пройдем
К дому нового дня.
Что разлука — строка,
Стороною беда,
Позади — города,
Впереди — города.
Знай, иди да гляди,
Различая меж строк
Позади, впереди
Перекрестки дорог,
Перекрестки дорог.
* *
*
Актеры занялись сборами, в дорогу решено было отправиться следующим утром. Гильда, отыскав среди своей одежды несколько теплых вещей для Плясуньи, торопливо их перешивала. Оружейник ушел в мастерскую, в трапезной оставались только Стрелок и Менестрель. Певец, обмакивая палец в вино, нарисовал на столе карту.
— Пойдем в обход городов — там выступить все равно не позволят. Окольными дорогами — от селения к селению.
— Правильно. Не забывай, вас ищут — и тебя, и девушку. И вообще, на дорогах неспокойно, а среди вас — ни одного воина.
Менестрель улыбнулся.
— Мы уж побережемся. Поберегись и ты.
— Побываете в Арче?
— Непременно. Музыканты хотят узнать о судьбе Овайля. Если повезет, присоединимся к его труппе... — и, перебив себя, воскликнул: — Ну, заходи, чего прячешься?
Плясунья просунула голову в дверь.
— Я мимо шла...
— Угу, — согласился Менестрель. — Мимо — в третий раз.
Плясунья переступила порог. В руках она держала ворох разноцветных лоскутков. Пояснила:
— Гильде подарочек хочу смастерить.
— И негде тебе, бедной, устроиться с шитьем, — посочувствовал Менестрель. — Ладно уж, присаживайся к столу.
Плясунья охотно воспользовалась приглашением. В комнате на минуту воцарилась тишина. После паузы Менестрель сказал:
— Я для тебя песню сочинил.
— Правда? — обрадовалась Плясунья. — Спой.
— Непременно, — он долго и серьезно смотрел на нее, потом коснулся струн.
Твой олень, незнакомый странник, мне приснился сегодня ночью,
Он стоял на речном обрыве и смотрел в бегучую воду,
Я ему помешать не смела, даже если б с обрыва прыгнул,
Я его не остерегла бы, только б плакала, глядя вслед.
Твой олень, незнакомый странник, подошел ко мне без опаски.
Я подумала: "Невозможно, невозможно, непостижимо...",
Удивительно это было — светлый вестник, посланец славный,
Как знакомец ко мне подходит, хлеб берет у меня из рук.
Твой олень, незнакомый странник, на рассвете мой сон покинул —
Ты об этом и знать не знаешь, ты меня и, взглянув, не вспомнишь,
Только скажешь о добром часе, только спросишь, о чем печалюсь,
Пожелаю тебе удачи — глаз не щурь, не шути со мной.
Твой олень, незнакомый странник, пусть тебе обо мне расскажет,
Не сегодня, да и не завтра, не весенней коварной ночью,
Но, когда наяву увидишь давний сон далекого детства,
Как слетает лесная птичка без оглядки в твою ладонь...
Низко пригнув голову к шитью, сидела Плясунья. Все верно. Над судьбой Артура она не властна. Вздумает король погубить себя — погубит. Остановить его, удержать — как? Артур, верно, уже и думать о ней забыл. Какая-то танцовщица! Это ей в сердце вошел навечно.
Плясунья машинально перебирала лоскутки. На что надеяться? На то, что в глубине души король хранит воспоминание о ней? И что в один прекрасный день это воспоминание окажется важнее всего — важнее венца, важнее власти? И спасет Артура?..
Скрипнула дверь — Менестрель ушел. Плясунья подняла голову. Тихо спросила Стрелка:
— Вы видели короля?
Стрелок повернулся к ней. Девушка на него не смотрела — вдевала нитку в иголку.
— Видел. Представить не можешь, как он изменился. Сам на себя не похож. Как объяснить...
Стрелок замолчал, подыскивая слова. Вспомнил, как Артур бросил ему вызов, встав под стрелы.
— Раньше в нем словно огонь бушевал. Теперь огня нет — пепел. Алые маки выцвели, стали серыми.
— Он вернулся с войны. Ранен, измучен.
— Не о том речь. Я видел его на войне пострашнее этой. Когда из похода возвращались, Артур держался лучше всех. Казался всех сильнее, всех увереннее. За ним любой бы пошел. А сейчас... Словно он не хозяин сам себе... Понимаешь?
— Да, — девушка думала о короле из пьесы Овайля: этот властитель повторял все ужимки черной тени, выросшей за спиной. — Вы говорили с ним?
Стрелок чуть улыбнулся.
— Поклон от тебя передал.
Плясунья смотрела во все глаза. Стрелок намеренно заговорил с Артуром о ней! Значит... Значит, полагал — Артуру она не безразлична!
Ей одновременно захотелось запеть и заплакать.
— Уверен, — проговорил Стрелок, — тебе он не причинит вреда. Даже узнав, что ты заодно с нами.
— Ему следует это знать, — выпалила Плясунья и, почти задыхаясь, спросила: — Что он ответил?
— Ничего. Боюсь, мои слова его слегка оглушили.
— Жаль.
— Извини, я не хотел...
— Жаль, что слегка! — взорвалась Плясунья, схватила в охапку лоскутки и вылетела за дверь.
* *
*
Стрелок взял кружку с вином, поискал глазами свободное место и сел лицом к дверям таверны. Он должен был встретиться с Мелпом, слугой лорда Гаральда, и пришел загодя. Неторопливо прихлебывая терпкое вино, оглядел зал. Народу в таверне собралось изрядно. Выскочила танцовщица — должно быть, у хозяев таверны дела шли неплохо, раз смогли оплатить разрешение.
Танцовщица была недурна лицом и стройна, но Стрелок взирал на нее с жалостью. Платье, сшитое из пестрых лент, едва прикрывало девушку, а ее движения больше всего напоминали судороги полураздавленного червяка.
Зал разгорался, глаза мутнели, пьяные голоса выкрикивали непристойности, явно принимаемые девушкой за высшую похвалу. Стрелок гадал, как люди, рукоплескавшие Плясунье, могут довольствоваться подобным зрелищем?
Ему отчетливо вспомнился танец Плясуньи. Девчонка кружилась по столу — легкая, невесомая; порхали руки, стучали каблучки. Она радовалась жизни и наполняла радостью сердца других; точно солнечный зайчик, освещала все вокруг. Каждый, кто смотрел на нее, начинал улыбаться.
...В чадящем факельном свете полуголая девица изгибалась на столе, уродливые тени разбегались по залу, обвивали зрителей. Стрелку вдруг померещилось, что лица вокруг искажаются. В одном открылся волчий оскал, в другом мелькнуло кабанье рыло, в третьем наметился бараний лоб.
Охотник знал, что звери всегда прекрасны: будь то волк, или кабан, или овца. Но люди, обретая звериные черты, становились безобразны. Это были уже не люди и не звери — оборотни.
Самоуверенная дуреха выпускала на волю оборотней, готовых ее пожрать, и не понимала этого. Так человек, не сознающий своей болезни, заражает остальных.
Плясунья пробуждала любовь. Трактирная девица воображала, будто вызывает те же чувства. Но разве могут любить оборотни?
Стрелок отвернулся.
Тянулись минуты. К беспокойству лучника, Мелп запаздывал. Стрелок не знал, что произошло в замке, и тревожился за лорда Гаральда. Артур мог задаться вопросом: как беглец сумел скрыться, когда это изучил расположение покоев? Выходит, в замке у него был союзник. Кто? Быть может, лорд Гаральд? Слишком кстати вернулся.
Если возьмутся за его слуг, а те упомянут о зеленоглазом спутнике, провожавшем лорда до самой столицы... Стрелок со стесненным сердцем подумал о среброволосой леди.
В очередной раз стукнула входная дверь. Вошедший на мгновение остановился, окинул взглядом зал. Отбросил капюшон. Стрелок поднес кружку к губам, отпил глоток, другой... Вошедший спросил вина, выпил прямо у стойки и покинул таверну. Стрелок последовал за ним чуть погодя.
Мелп дожидался за углом.
— Лорд Гаральд?.. — спросил Стрелок вместо приветствия.
— Милорд ждет вас.
Вот и дом с барельефами. На этот раз лильтерец проводил Стрелка наверх, в богато убранную комнату. Охотник присел на скамью, укрытую темно-лиловым каралдорским ковром. Дверь отворилась, и вошел лорд Гаральд. Провозгласил с порога:
— Вы живы!
Стрелок поднялся навстречу.
— Я спасся благодаря вашей предусмотрительности. Вы подготовили путь к отступлению.
— Моей предусмотрительности! Если бы! За всю жизнь, кажется, я не проявлял столько беспечности. Я должен был предвидеть, что у Артура не хватит сил высидеть весь совет. Расскажите, что случилось. Вы встретились с королем?
— Да. Столкнулись лицом к лицу. Было не спрятаться.
Лорд Гаральд внимательно выслушал лучника, в досаде покачал головой.
— Артур заинтересуется, как проникли в его покои.
— Уже заинтересовался. Подземный ход обнаружен.
— Откуда вы знаете?
— Был в лесу. Там у камней остались следы на влажной земле. Ходили двое.
— Конечно, Артур с братцем. О подземелье придется забыть, там будет засада. Надо изобрести что-то другое... — он выжидающе посмотрел на Стрелка.
Лучник ответил незамедлительно:
— Я уже думал об этом. Главная опасность исходит не от короля, а от Магистра. Если бы удалось справиться с ним...
— Считаете, это легко? — лорд Гаральд вспомнил о неудачном покушении: Гирсель-южанин помешал.
Ему представилось белое от бешенства и унижения лицо мальчишки, которого прогнал прочь после состязаний. Лорду Гаральду не часто случалось поддаваться порывам гнева, но в тот день был в ярости: мантию Великого Лорда отдали Артуру. Да еще его лучник одержал победу. Вот и сорвал зло на мальчишке. А поговорил бы с ним мягко, утешил, объяснил: не такой уж позор проиграть опытному лучнику — южанин за него в огонь и в воду пошел бы. Теперь же — верно защищает Магистра.
— Надо уличить Магистра в измене. Думаю, он служит Каралдору, — сказал Стрелок.
— Магистр? Каралдору? — лорд Гаральд задохнулся. — Постойте...
Вельможа вскинул руку, хотя Стрелок не перебивал.
— Постойте... Последние решения король принимал по подсказке Магистра. Сплошные уступки Каралдору. Они получают наш лес по такой цене, что, боюсь, отец Аннабел восстанет из гроба. Расплачиваются безделушками. Большинство товаров ввозят беспошлинно. Нынче Магистр требует распустить наемное войско. Мол, слишком дорого обходится. Это-де успокоит каралдорцев, а то они, бедолаги, боятся нашего нападения.
— Магистр даже не ищет правдоподобного предлога. Любопытно, почему? Считает всех глупцами?
— Почему бы и нет, если находятся такие, кто верит ему. Нужны доказательства сговора Магистра с каралдорцами. Иначе короля не убедить.
— Если Магистр связан с Каралдором, то должен писать своим хозяевам и получать приказы оттуда. Нужно перехватить одно из писем.
— Не так это просто. В распоряжении Магистра сотни человек. Как узнать, кто из них гонец? Не следить же за каждым? Мне, правда, удалось перекупить соглядатая Магистра. Теперь он доносит на хозяина. Но связь с Каралдором — тайна тайн... — лорд Гаральд помолчал. — Я написал леди Дарль, велел отпустить вашего друга. Скоро он будет здесь.
— Благодарю. Он незаменимый помощник...
Стрелок не договорил. В дверь стукнули. Заглянул Мелп.
— Милорд, прибежал человек из замка. Новости. Час назад прискакал гонец. В столицу направляется каралдорский посланец.
* *
*
Великая честь ожидает жителей королевства, великая честь! Добрые подданные, ликуйте, небывалая слава и почет вам выпали — принимать каралдорских посланцев. Гордитесь милостью, оказанной вам могучим Каралдором. Немалой чести удостоились — склониться пред Черным вороном, даром, что разбили войско его у Поющих Камней.
Радуйтесь! Каралдор щедро одарит вас тем, в чем сам не нуждается: дешевыми тканями да плохо сработанными побрякушками. А взамен скромно позволит оделить себя вековыми арчинскими соснами, дивными мехами, золотыми и серебряными украшениями, нитями крупного жемчуга, янтарными мозаиками, и многим, и многим...
Добрые люди, извлекайте из сундуков самые нарядные одеяния, в которых еще недавно встречали воинов, проливших кровь в каралдорской сече. Выстраивайтесь вдоль дорог — стоит поглядеть на зрелище.
Высоко подняв головы, едут каралдорские посланцы. Словно в захваченную страну вступают. Скажешь разве, что еще недавно они убирались восвояси, когда каралдорскому королю было отказано в руке принцессы Аннабел? О, теперь они уверены — отказа ни в чем не встретят. Надменно обводят взглядом толпу: полюбуйтесь, оборванцы, на могущество Каралдора. Каралдор — вашему королевству не чета: жители сыты, стада тучны, нивы обильны.
Король болен, и встретить каралдорцев поручено Магистру. Тот расстарается, явит возможное усердие.
Лучшие рыцари королевства выезжают из города приветствовать посланцев, с почетом проводить в столицу. Каралдорцы прибывают вечером, в их честь устроено факельное шествие, город освещен так, как давно уже не бывало. Огненные блики пробегают по золоченым доспехам рыцарей, по расшитым золотом стягам с гербами.
Герб каралдорцев — неслыханное дело — несут первым, и лишь за ним следуют королевские алые маки и черный лев.
— Бросьте в толпу деньги, — говорит каралдорец своему оруженосцу. — Хочу посмотреть, как они будут драться друг с другом и падать в грязь, выхватывая монеты из-под копыт. Да смотрите, много не кидайте.
В замке никто не ложится. Спешно накрывают столы — редкие яства, из подвалов выкатывают бочки лучшего вина. Придворные — хмурые и невыспавшиеся. Уже несколько ночей Магистр не дает им покоя, готовит к встрече гостей: кланяться ниже, а теперь несколько шагов вперед, и снова поклон... Оглядывает дам — лучшие ли одеяния и драгоценности явлены взорам посланцев? Гроза ждет тех, кто осмелится одеться менее пышно, чем на свадьбу принцессы.
