— Как прибился? Они же людей к себе не подпускают.
— Похоже маленький был, дурной, не понимал ничего, с мамкой меня спутал... Да я и стал ему чем-то вместо мамки... — Андрей ласково потрепал лежащего рядом со стулом кота за ухо, потом начал нежно почёсывать. Кот закрыл глаза от удовольствия и замурчал...
— Удивительно... Прямо как домашний котик... Вы с ним так сдружились, явно не один ло путешествуете вместе. Давно вы с ним?
— Давно...
— А сколько?
— Не помню точно. Давно...
— Судя по виду котёнка, ему около четырёх кун. Он, по идее, ещё должен молоко у мамки сосать. Чем же вы его кормили?
— Не знаю... Зверьки, такие маленькие, серые, в норах живут...
— Енги.
— Хорошо, пусть будут енги.
— Рурхи на енги не охотятся...
— Возможно, и не охотятся. Но едят. Этот, по крайней мере, охотно ел.
— Он же ещё маленький, молочный, как он мог есть?
— Я разделывал тушку, вырезал мясо, разжёвывал его и вкладывал котёнку в рот. Он ел.
— Странно... Вы знаете, как выкормить молочного зверя, но больше ничего не помните... Или помните?
— Не знаю... Возможно, вспомню...
— А чем вы разделывали енги? У вас был нож? Значит, вы всё-таки были вооружены?
Андрей почувствовал, что разговор опять приобретает опасное направление — женщина явно вознамерилась выяснить, кто он и откуда. Придётся изображать полную амнезию.
— Был. Наверное. Не помню. Но раз я разделывал зверей, значит, нож у меня был.
— А как разделывали — помните?
— Помню. Или нет... Вроде помню, но ножа не помню... Всё как в тумане. Как будто знаешь, но если сосредоточишься — пустота. Странное ощущение...
— Не переживайте. Память должна вернуться. Скорее всего, амнезия временная — из-за пережитого стресса и болезни.
— Надеюсь. Язык-то я не забыл.
— Да, действительно, язык вы не забыли. Кстати, о языке. Когда вы болели, в бреду вы разговаривали на каком-то незнакомом языке. Не вспомните, что это за язык?
Твою ж мать... Андрей чуть не выругался. Воистину — язык мой — враг мой. Ну кто тянул его первым заговорить о языке? Лучше бы молчал. Хотя не факт — раз уж женщина обратила на это внимание — рано или поздно вопрос прозвучал бы. Придётся выкручиваться.
— Мне кажется, что я знаю несколько языков. Если вы заговорите на том языке, на котором разговаривал я, возможно, я его вспомню.
— Бессознательно человек обычно разговаривает на том языке, на котором думает, а это один язык — родной. Следовательно, вы не с Оканы?
— Скорее всего, вы правы. Пусть я ничего не помню, но мне тоже кажется, что окружающую природу я раньше никогда не видел.
— А как вас зовут, помните?
Очень опасный вопрос. По имени найти человека значительно проще. Лучше пока оставаться безымянным. Андрей сделал небольшую паузу, изобразив на лице выражение, долженствующее показать напряжённую работу мысли.
— Нет, никак не могу вспомнить. Кажется, что я знаю ответ, он находится передо мной, но ухватить эту мысль не получается. Возможно, если я услышу своё имя, то сразу его вспомню.
— Тогда можно я буду звать вас Рурхом? Вы мне чем-то его напоминаете.
— Зелёными глазами? Или длинными, нестрижеными ногтями?
— Нет, всем внешним видом. Вы со своим четвероногим другом удивительно похожи друг на друга. На вас один раз взглянешь и сразу подумаешь — хищник... Кстати, о ногтях. Судя по их длине, вы стригли их больше куна назад, они успели не только сильно отрасти, но и местами обломаться. Вот вам и первая зацепка — вы бродите в горах не менее куна. Об этом, кстати, говорили и начавшие расти волосы на вашем лице. Выросшую растительность я у вас убрала, когда обрабатывала тело, ногти тоже подстригла. Кстати, откуда у вас столько шрамов? И свежая рана на боку...
— Не помню... Наверное, причина в том, что я не с Оканы.
— Наверное...
— А клан Камэни?
— А что с этим кланом?
— Не знаю, вам виднее. Вы часто называли его в бреду. Вы из клана Камэни?
— Не знаю. Не уверен. Но название знакомое, я явно слышал его раньше...
Силлана о чём-то задумалась, переваривая в голове вновь полученную информацию и соотнося её с уже имеющейся. Дальнейший приём пищи прошёл в молчании, прерываемом лишь урчанием кота. Мужчина, кстати, отказался спать на кровати, соорудив себе на полу рядом с подстилкой рурха целое лежбище из пары матрасов, подушки и трёх одеял. Кот остался доволен выбором спального места хозяина. Вот же рурхи! Оба — что человек, что зверь...
* * *
Андрей поправлялся очень быстро. Слабость уходила, сменяясь жаждой деятельности. Теперь, позавтракав, он одевался в предоставленную Силланой зимнюю одежду, забирал Басю и шёл на улицу — пока кошак носился по заметённой снегом территории базы, Андрей лопатой разгребал дорожки для прохода к действующим приборам. Силлана была за это Андрею только благодарна — бродить по колено, а то и по пояс в снегу она не любила, а чистить дорожки самой ей было сложно. На вопрос Андрея, почему на станции она оказалась одна, женщина подробно выложила всё, начиная от своей научной работы, и заканчивая положением в клане и необходимостью "держать уровень". Вечерами она жаловалась на жизнь, сетуя, что клан требует от неё слишком многого, вот даже сотрудники станции, в большинстве своём не являющиеся клановыми, разъехались на зиму по домам, а ей пришлось продолжать недоделанную за лето работу в ужасных условиях...
На самом деле, жалуясь на жизнь, Силлана гордилась и собой, и своим кланом — это было хорошо видно по её рассказам. Просто, оставшись в одиночестве в диких горах, да ещё и зимой, ей было тяжело, одиноко и страшно, а тут появилась такая прекрасная возможность выговориться, которой женщина незамедлительно воспользовалась, найдя в лице Андрея благодарного слушателя. Напуская на себя внимательный, заинтересованный вид, Андрей изредка наводящими вопросами переводил темы разговоров на интересующие его вопросы, особенно касательно повседневной жизни оканийцев, а также вопросы семьи и брака — то, о чём обычно не принято говорить и чего не найдёшь в официальных источниках, но что знает каждый житель империи. Так, походя, Андрей узнал, что в процессе своего развития Оканийцы что-то намудрили в собственных генах — равенством полов, по крайней мере в процентном соотношении, в империи и не пахло. На двух родившихся в империи мужчин приходилось примерно пять женщин, поэтому были широко распространены полигамные браки, когда у одного мужчины было две и более женщины. Также широко распространились свободные отношения, которые на Земле носили название гражданского брака. Нередкими были и смешанные семьи, что-то наподобие шведских — несколько мужчин и несколько женщин. Встречались также свободные мужчины и свободные женщины, не обременявшие себя не только семейными узами, но даже гражданским браком. Детей тоже заводили когда и кто захочет — даже одинокие женщины, благо империя помогала женщинам с маленькими детьми, рождение которых было крайне редким событием. Половым вопросам в империи, похоже, вообще не придавали особого значения, живя так, как кому хотелось, и не заостряя на вопросах половой жизни пристального внимания, как любили делать некоторые люди на старушке-Земле. Также Андрей получил подтверждение уже имеющейся у него информации, что продолжительность жизни оканийцев достаточно высокая и никак не определяется по внешнему виду человека. Земная пословица, что внешность может быть обманчива, приобретала в Оканийской империи особый смысл. Всему виной была широко используемая операция омоложения, при проведении которой биологические часы человека как бы откатывались назад. Количество циклов "отката" теоретически могло быть бесконечным, то есть жители империи теоретически были бессмертны. Реально это было не совсем так — Силлана рассказывала что-то про свою подругу, которую бросил мужчина из-за каких-то генетических нарушений, то ли бывших у неё изначально, то ли возникших после очередной процедуры омоложения. Силлана упомянула об этом вскользь, так, как будто это общеизвестный факт, поэтому Андрей не стал заострять внимание, для себя на всякий случай в голове сделав пометку — разобраться с омоложением... Как часто оно делается, каковы последствия, до какого возраста можно омолодиться (хотя тут, похоже, вопросов не было — омолодиться можно до любого возраста, хоть до младенца, но обычно омолаживались до периода после полового созревания — и это естественно, кому хочется опять ощутить подростковую гормональную перестройку). Айлинэри на звездолёте рассказывала Андрею о процедуре омоложения, но с её слов у Андрея сложилось мнение, что омоложение — это такая обычная стандартная процедура, пройдя которую, обычный житель империи может жить чуть ли тысячелетиями. Оказалось, что всё далеко не так радужно, как рассказывала ему Лина. Операций омоложения существовало две разновидности — обычное и быстрое. Обычное омоложение являлось самой распространённой в империи процедурой, длилось около месяца, за который биологические часы организма "откатывались" назад до необходимого возраста, и проводилось в автоматическом режиме под контролем медицинского искина. Быстрое, или ускоренное омоложение делалось всего за несколько дней, однако стоило на порядки дороже и проводилось не в автоматическом режиме, а под постоянным неусыпным контролем дежурного медицинского персонала, как правило, из состава учёных с высшим медицинским образованием. К тому же возможность коррекции генетического кода была предусмотрена только при быстром омоложении, так как требовала разработки программы генной коррекции и проводилась только под контролем учёных-медиков, способных оперативно выявить иногда возникающие в ходе проведения процедуры отклонения от рассчитанного процесса мутации и сразу же их скорректировать. Коррекцию генома, впрочем, можно было проводить и отдельно, но стоимость подобной процедуры была сравнима с процедурой быстрого омоложения.
Отдельной строкой стояла цена омоложения. Как для себя выяснил Андрей, стоимость подобных процедур может варьироваться в широких пределах, в зависимости от количества "отката" лет, продолжительности процедуры (стандартная процедура омоложения длилась больше месяца, ускоренный её вариант проводился за несколько дней и стоил на порядки дороже), применяемого оборудования (современное обходилось дороже — кто бы в этом сомневался!), престижа клиники (прямо как на Земле!), а также набора "дополнительных опций" — когда в процессе проведения процедуры вносились изменения в собственную наследственность. Из рассказанного Силланой Андрей усвоил главное — оканийская медицина продвинулась настолько далеко, что могла изменять структуру ДНК даже в живом человеке — о чём-то подобном рассказывала Айлинэри, но тогда Андрей не придал рассказу особого значения. Теперь, в свете вновь открывшейся информации, он заново прокручивал в голове образы немногих известных ему оканийцев — как образ самой Айлин Камэни, так и Родарина Тэя, пытаясь по их поведению угадать, сколько же им на самом деле лет.
Ещё Силлана рассказала, что ей тридцать четыре биологических года (она именовала их оканийским словом сол, но Андрей, не слишком хорошо владея новым для себя языком, по привычке переводил имперские термины в земные), однако реальных, физических лет сто два. Она прошла уже три омоложения — в сорок пять, шестьдесят семь и восемьдесят восемь, каждый раз откатываясь к двадцатилетнему возрасту. Женщина выглядела моложе своих биологических лет — Андрей вообще не дал бы ей даже тридцати. Молодая красивая женщина в период начала расцвета женской красоты... Если Айлинэри выглядела маленькой хрупкой и до помрачения сексуальной куколкой-барби, то красота Силланы была более мягкой, женственной, домашней. Чем-то она даже напоминала Андрею Татьяну — не лицом, фигурой или цветом волос, а ощущением спокойствия и домашнего уюта, исходящего от неё. Временами, сидя на кухне за столом и разглядывая накрывающую на стол Силлану, Андрею хотелось плюнуть на всё и остаться здесь, в горах, наедине с очаровательной женщиной. В такие минуты Андрею хотелось казаться красивее, мужественнее, чтобы его спасительница разглядела в нём не только выздоравливающего пациента, но и мужчину. Возможно, именно эти мысли натолкнули его на возобновление занятий спортом. Испросив у Силланы разрешения на использование заброшенной площадки неподалёку, располагающейся между двумя недостроенными домами, Андрей очистил её от снега, выровнял, сняв грунт с одной стороны и подсыпав с другой (пришлось делать небольшую подпорную стенку). Силлана с интересом наблюдала за работой, тем более что Андрей продолжал исправно очищать от снега дорожки к работающему оборудованию. Как говорится, если проведению опытов ничего не мешает, то пусть пациент в своё свободное время занимается, чем хочет — и у неё под ногами не крутится, и ему для здоровья полезно.
Андрей тем временем выровнял площадку, добившись полной горизонтальности (уровня у Силланы, разумеется, не оказалось — она даже не знала, что это такое, и не представляла, как эту горизонтальность можно измерить, сказав, что у профессиональных строителей есть специальные приборы). Горизонтальный уровень он, памятуя о рассказах земных бывалых строителей, отбил, используя налитую в плоскую тарелку воду. Затем утрамбовал полученную поверхность самодельной трамбовкой, сделанной из обрезка бревна (бревно он вообще резал лазерным прибором для сварки металлоконструкций), разметил площадку, часть отведя под тренажёры — турник, брусья, станки для кача, часть — под площадку для ката, а часть — под спортивные снаряды — макивары. Под материалы для спортплощадки пошли растущие по склону деревья, ненужная тара от научного оборудования. Кое-что удалось выпросить у Силланы. С инструментом оказалось ещё проще — по коду, имеющемуся на каждом инструменте, Андрей мог с компьютера Силланы запросить полную информацию по принципу действия и способу применения каждого инструмента. Сначала Силлана с интересом смотрела, как Андрей разбирается в хитросплетениях технических терминов, потом, когда увидела, сколько времени это занимает, лишая её доступа к собственной работе, женщина расконсервировала дополнительный терминал и с помощью Андрея подключила его к вычислительному комплексу станции. Теперь, имея собственный терминал, Андрей всё свободное время пропадал в оканийском аналоге интернета — океана имеющейся в нём информации хватило бы не на одну жизнь.
Ежедневные прогулки оказали положительное влияние не только на Андрея, но и на рурха. Бася поправился, немного подрос и с удовольствием носился по всей станции, взметая за собой тучи снега. Иногда Андрей с рурхом, играя, бегали наперегонки. Способный бегать в несколько раз быстрее человека, кот отлично понимал, что это игра, поэтому дурачился, то убегая, то позволяя Андрею его догнать и повалить в снег. Иногда рурх даже позволял Андрею прокатиться на своей спине — в виде награды за отлично проведённое время.
Всё больше и больше времени Андрей с рурхом проводили на улице. Спортплощадка была практически готова, и Андрей взял за правило проводить как минимум две тренировки в день — утром и вечером, перед ужином. Он начал восстанавливать гибкость и растяжку, а, доделав турник и брусья, подолгу крутил на них сложные гимнастические упражнения. С голым, распаренным тренировкой торсом, одетый только в свободные теплые штаны, он производил неизгладимое впечатление на тайно подглядывающую за ним Силлану. Женщина не понимала смысла подобных упражнений — специальные физические нагрузки в империи не практиковались, при необходимости все необходимые параметры тела могли быть получены либо медикаментозным методом, либо путём генной инженерии, направленными мутациями. Идея получения крупных мышц в результате определённых физических нагрузок была для неё не только новой, но и явно бессмысленной — ведь точно такие же мышцы можно было получить значительно проще, под воздействием стимулирующих препаратов и соответствующих процедур, активирующих рост мышечной массы. Правда, было также доказано, что и препараты, и процедуры далеко не безвредны для организма, а после прекращения их применения тело человека постепенно приходит к первоначальному состоянию. В случае с найденным ею незнакомцем этого, по-видимому, не происходило. Его тело стремительно восстанавливало прежние, подорванные болезнью, кондиции. Мышцы, и до этого огромные, казалось, раздулись ещё больше, делая мужчину похожим на киборга. Под кожей появилась небольшая жировая прослойка — мужчина питался очень хорошо, поглощая трёхкратный запас пищи.
