Несмотря на их агрессивное и устрашающее поведение, военная и военно-морская мощь португальцев не подверглась серьезному вызову после поражения турок. Ни одна из великих азиатских держав не была готова выделять ресурсы, необходимые для противостояния морской мощи Португалии, а господство на море позволяло португальцам быстро мобилизовывать свои военные силы и перебрасывать их в любую крепость, находящуюся под угрозой, или в любой пункт, где требовалась демонстрация вооруженной мощи для поддержки местной дипломатии. Еще более примечательно, что по прошествии пятидесяти лет ни одна европейская нация по-прежнему не бросала серьезного вызова португальцам.
Структура империи к 1550-м гг. стала чрезвычайно сложной. Существовало около пятидесяти крепостей, защищавших португальские торговые фактории и крупные торговые города. Некоторым из этих городов были предоставлены хартии и они управлялись самостоятельно через Senado da Camara, но другие, такие как крупные перечные порты Кочин или Коломбо, номинально по-прежнему управлялись местными королями, с которыми португальцы поддерживали союзные отношения. Союзы, основанные на защите Португалии, также были заключены со многими правителями побережья Индийского океана.
В Восточной Африке начались работы по строительству великой крепости Сан-Себастьян в Мозамбике, откуда капитан контролировал коммерческую жизнь на протяжении тысяч миль береговой линии. В 1545 г. в заливе Делагоа была открыта первое успешная торговая фактория, и королевские корабли теперь регулярно заходили туда за грузами слоновой кости. Момбаса какое-то время молчаливо подчинялась португальцам; дальше на север в христианской Эфиопии царил мир, а мусульманские захватчики были разбиты армией Криштована да Гамы. В 1557 г. иезуиты отправили миссию в Эфиопию, и папа Римский согласился на учреждение патриархата, главой которого, что неудивительно, был назначен иезуит.
Красное море, Персидский залив и северо-запад Индии долгое время были наиболее спорными территориями. В 1546 г. большой турецкий флот был отправлен из Суэца, чтобы присоединиться к Ходже Сафару-ус-Салмани, губернатору Сурата, для нападения на Диу, и городу пришлось выдержать длительную осаду. Однако турки снова отступили, хотя турецкий галерный флот продолжал действовать в Персидском заливе в течение 1551-1554 гг., прежде чем был окончательно уничтожен в серии сражений с португальцами 6. Турецкая морская мощь была уничтожена и возродилась лишь на короткое время в 1580-е гг. в виде набегов корсара Мир Али-бея 7.
Победа над турками привела к установлению португальского контроля над Персидским заливом: Маскат был оккупирован и укреплен, в Бахрейне построен форт, и португальская торговля, направляемая из крепостей Ормуз и Диу, доминировала во всем регионе, причем Ормуз стал одной из самых ценных и востребованных из всех королевских крепостей. В Ормузе, где крепость была перестроена по современному проекту между 1558 и 1560 гг., португальцы контролировали один из пунктов прежней сухопутной караванной торговли, точно так же, как в Малакке и Мозамбике они контролировали морские пути к Индийскому океану 8. Ближе к концу столетия голландец ван Линсхотен писал, что в Ормузе "есть все товары, какие только можно пожелать, в большом изобилии, и ведется огромная торговля, поскольку он является основным складским центром для всей Индии, Персии, Аравии и Турции... и обычно он полон персов, армян, турок и всех народов, а также венецианцев, которые приезжают туда, чтобы купить пряности и драгоценные камни"9.
Ормузом по-прежнему номинально управлял собственный шах, хотя фактическая власть уже давно перешла к португальскому капитану. Венецианский купец Чезаре Федеричи, чей отчет о восемнадцати годах его пребывания на Востоке представляет собой своего рода путеводитель по португальско-индийскому торговому миру того времени, писал, что "когда старый король умирает, капитан Португалии выбирает на его место другого представителя королевской крови, и совершает это избрание в замке с великими церемониями", и далее он пишет, что правитель "не может выехать за границу со своей свитой без согласия капитана"10.
В 1574 г. доход крепости Ормуз от таможенных сборов составил 170 000 пардао (каждый пардао стоил 300 рейсов). На эти средства содержались настоящие джунгли военных, административных и церковных должностей. Во главе заведения стоял капитан, которому платили 600 000 рейсов (2 000 пардао), столько же, сколько капитану Малакки, и несколько больше, чем капитану Мозамбика, который номинально получал 418 000 (1393 пардао). Капитан платил жалование пятидесяти личным слугам, "которые должны были сопровождать его и оставаться в крепости" и тридцати стражникам. Главными должностными лицами были алькайд-мор, судья (ouvidor) и шабандар, у каждого из которых было четверо слуг, а также фактор, у которого в подчинении находилось восемь человек. В крепости было два секретаря, almoxarife, отвечающий за склад, с еще одним писцом, meirinho (судебный пристав) форта с восемью рабочими, sobrerollda (констебль), начальник верфи (ribeira), кузнец, переводчик, оружейник и мастер-бондарь (mestre da tanoarya). На складе работали двое слуг, а на верфи — mocad"o и восемь матросов для охраны кораблей, канатчик, пильщик, три плотника из Малабара и meirinho da fazenda (судебный пристав казначейства). В крепости находились пятнадцать артиллеристов и отряд из 400 солдат под командованием восьми капралов, сержанта и лейтенанта.
На таможне работали aguazil, переводчик и служащий с двумя помощниками, juiz de peso (чиновник, контролирующий взвешивание), привратник, два saquadores (один мусульманин и один португалец), которые собирали таможенные сборы, писарь, в обязанности которого входила работа на материке, и шабандар. В церкви был викарий и еще четыре священнослужителя, казначей, органист и два мальчика-хориста, а на королевском галеоне, предоставленном капитану, находились тридцать ласкаров, лоцман, капитан и его помощник, два матроса, констебль и два артиллериста 11.
Это заведение дает хорошее представление о сложности Эстадо да Индия и о доле, которую получали так много людей в нем при занимании должностей. Поскольку каждая из крепостей имела одинаковую структуру военного и административного персонала, легко увидеть, что Португальская империя на Востоке вместо того, чтобы быть экономичным и эффективным коммерческим предприятием, как первоначально планировалось, превратилась в огромную бюрократию, от которой зависели средства к существованию большого числа португальцев и местного населения. Однако, несмотря на такое большое количество людей, крепость Ормуз была слабо защищена. Франсишку Родригеш Сильвейра, много лет прослуживший солдатом на Востоке, утверждал, что, пока он находился в Ормузе, крепость часто оставалась практически без охраны, в то время как городские рынки были полны странствующих мусульманских торговцев всех мастей 12. Однако, какой бы громоздкой и коррумпированной ни была эта бюрократия, она не стала открыто продажной, и должности не выставлялись на продажу, как это произошло в современной Испании 13. Корона продавала лишь право пользоваться королевскими торговыми монополиями, что означало, по сути, что капитаны крепостей и капитаны кораблей должны были покупать коммерческие привилегии, которые соответствовали их должностям.
Вдоль западного побережья Индии были расположены португальские форты, защищавшие королевские интересы почти в каждом важном порту. Столица Гоа находилась под защитой недавно приобретенных территорий Сальсетте и Бардес и вступала в период, когда она считалась одним из крупнейших торговых городов Востока; дальше на север португальцы располагали фортами в Бассейне, Чауле, Дамане и Диу — "величайшей крепости, которая есть у португальцев во всей Индии"14. Также росло поселение в Бомбее. Между ними лежала прибрежная полоса, Северная провинция (Provincia do Norte), где Португалия установила неофициальное господство и откуда поступала большая часть лучшего строительного камня и древесины, необходимой для строительства нау. Северная провинция занимала площадь около 1000 квадратных миль и включала в себя десятки городов и сотни деревень. Многие португальцы приобрели земли и власть над крестьянами, получив признание их титулов (aforamentos) в Гоа и при необходимости призывая солдат из крепостей для поддержания своего местного главенства. Здесь португальцы уже имели существенное имперское присутствие на суше 15. В 1580-х гг. доходы Северной провинции превышали доходы самого Гоа и она была, безусловно, самым прибыльным владением португальской Короны на Востоке 16.
К югу от Гоа португальцы имели форты и фактории практически в каждом порту. Каннанур и Кочин оставались центром их деятельности и местами, откуда отправлялась большая часть перца. Каликут, великий конкурирующий порт на Малабарском побережье, сохранял непростую независимость от Португалии, перемежавшуюся частыми войнами между ними. Вглубь страны, за пределами Кочина, португальское влияние расширилось, поскольку иезуиты стремились привлечь христиан Святого Фомы в лоно католической церкви. Иезуиты также имели широкое влияние на крайнем южном побережье, где "рыбаки и все туземные христиане, и те, кто пожелает, могут отправиться на рыбную ловлю, заплатив определенную пошлину королю Португалии и церквям монахов Святого Павла [иезуитов], которые находятся на этом побережье. Пока они ловят рыбу, три или четыре вооруженных фусты охраняют рыбаков от бродяг"17.
Касты ловцов жемчуга узнали о множестве различных способов, которыми "защита" португальцев может повлиять на их жизнь.
Из своего города-крепости Коломбо в Шри-Ланке португальцы оказывали поддержку королю Котте до тех пор, пока он не смог восстановить свою власть над большинством районов острова, где выращивалась корица. Португальские капитаны в Шри-Ланке традиционно пользовались большой независимостью и, по словам Чарльза Боксера, требовали несанкционированной выплаты в размере 2-3 000 крузадо с капитана "Большого корабля", следовавшего из Гоа в Макао, если он был "достаточно неразумен, чтобы зайти в Коломбо"18. К востоку от Шри-Ланки крепость в Малакке продолжала господствовать над проливом между Суматрой и Малайзией и контролировать большую часть торговли региона. Федеричи сравнил ее с Эльсинором в Дании, где корабли платили пошлину королю Дании, прежде чем пройти через Зунд 19. Официальные рейсы из Малакки обеспечивали связи с неофициальными португальскими общинами в Бенгалии, вдоль побережья Бирмы и на побережье Коромандела, где Негапатам и город Сан-Томе, легендарное место погребения апостола Фомы, превратились в крупные португальские поселения, столь же большие, как и многие официальные крепости.
К востоку от Малакки было несколько официальных португальских крепостей, и Тернате был, по сути, единственным признанным капитанством. Однако в Бенгальском заливе, на индонезийских островах и на Дальнем Востоке существовало большое количество неофициальных португальских поселений. По сути, это были торговые заведения, но они также были центрами пиратства и миссионерской деятельности. В других странах общины португальских ренегатов и наемников можно было найти в большинстве столиц восточноазиатских государств. Эти общины были связаны с официальной Португальской империей отчасти узами национальности и общего происхождения, но также и церковной юрисдикцией padroado real португальской Короны, а также многочисленными интересами, связывавшими коммерческие классы.
Беззаконное и жестокое поведение португальских ренегатов в районе Бенгальского залива уже стало печально известным. Федеричи описывает свой визит в Мартабан, где он нашел "девяносто португальских торговцев и других людей подлого сословия, которые поссорились с ректором или губернатором города, и все по той причине, что какие-то португальские бродяги убили пять носильщиков паланкина короля Пегу". Король Пегу потребовал выдать виновных, "но капитан португальцев не выдал этих людей, а вместо этого взялся за оружие вместе со всеми остальными и каждый день ходил по городу, маршируя под барабанный бой и с развернутыми знаменами... и мне показалось странным видеть, как португальцы проявляют такую наглость в чужом городе".
В конце концов появились боевые слоны, "которые вышибли двери складов португальцев". Затем португальцы бежали на борт своих кораблей в гавани, совершив вылазку на берег, чтобы поджечь часть города, и довольно безрезультатно стреляли из своих орудий. По оценкам Федеричи, в результате этого бунта они потеряли имущества на сумму, эквивалентную 16 000 дукатов 20. Такое поведение могло напугать португальцев, но оно не сделало их прочными союзниками, и когда голландцы и англичане бросили вызов их позиции, многие азиатские правители были готовы выступить против них.
На Индонезийских островах португальские миссионеры и торговцы действовали на Зондских островах, а торговля на Молуккских островах в основном контролировалась из форта Тернате. Отразив в 1540-х гг. новую попытку кастильцев торговать на Молуккских островах, местные португальцы, проводя политику смешанных браков с местными правящими элитами, по-видимому, еще более укрепили свое коммерческое влияние в регионе, низведя правителя Тернате до положения португальской марионетки.
Однако именно в Китайском море в 1550-х гг. португальцы добились наиболее впечатляющих успехов. В течение предыдущих двух десятилетий португальские авантюристы занимались контрабандной торговлей вдоль побережья Китая, обычно в сотрудничестве с японскими вако — пиратами и подпольными торговцами. В 1540-х гг. Японию начали посещать португальские торговцы, и именно отчет одного из них, Жоржи Алвареша, привлек внимание Франциска Ксаверия, который отправился в 1549 г., чтобы начать замечательную иезуитскую миссию в этой стране. Ксаверий оценил необходимость тесного сотрудничества с португальскими частными судовладельцами и торговцами. В ноябре 1549 г. он писал Обществу в Гоа:
"Пригласите кого-нибудь из них, и чтобы вы могли соблазнить его предвкушением доходов, которые можно получить в Японии — которые, как оказалось, так полезны для религии — положите перед ним... прилагаемый мною каталог товаров, которые можно было бы сразу продать здесь по высокой цене, и которые в изобилии имеются в Индии... и мы приложим все усилия, чтобы помочь в быстрой продаже отправленных таким образом товаров"21.
Ксаверий намечал будущий путь Общества на Востоке не только в области духовных упражнений.
Как бы ни были активны подпольные торговцы, трудности с доступом к ярмаркам шелка в Китае ограничивали прибыль, которую можно было получить. Однако в 1556 г. с губернатором провинции Кантон было заключено неофициальное соглашение о создании поселения на небольшом острове Макао недалеко от устья Жемчужной реки, откуда торговцы могли покупать шелк в Кантоне. Остров, который уже несколько лет неофициально использовался португальцами, не был передан Португалии, и китайские власти запретили строительство форта. Ни один португальский губернатор или капитан не был назначен, и с самого начала сообщество купцов было в значительной степени самоуправляемым, в конечном итоге получив разрешение от вице-короля в 1586 г. учредить Senado da Camara, что официально закрепило его статус как торговой республики и обеспечивало неформальную институциональную связь с португальской Короной 22.
