Мастерская

В молодости есть и свои плюсы! Мысль вновь вернула улыбку на законное место, и он шагнул в сторону метро — до универа ещё далеко.

В вагоне невероятно пахло. Нет, не противно. Отвращение у него возникало очень редко. Просто ПАХЛО! Различные человеческие запахи, которые он обонял и раньше, теперь несли с собой новые краски и оттенки. Он чувствовал, что вот этот запах идёт вот от этого мужчины. Приторный запах несуществующего цветка — вот от этой женщины... О, а эта девушка пообщалась с мужчиной меньше часа назад. Запах его пота всё ещё примешивался к запаху разгоряченной самки.

Следующая станция впустила в загруженный, но далеко не полный вагон ещё порцию людей, позволив невзначай приблизиться к предмету интереса.

Позволив члену натянуть джинсы, он слегка задел получившимся холмом ягодичку, обтянутую лосинами, и "не заметив" остановился. Сначала агрессивный, а потом и заинтересованный взгляд девушки, заметившей его готовность, был весьма приятен. Запах желания рывком усилился.

Поезд тронулся и стоящих пассажиров качнуло. Мягкая попка напоролась на торос мужского достоинства и замерла.

Валентин стоял, словно всё было в порядке вещей. Сидящие перед ними мужчина и женщина были заняты собой — женщина дремала, а мужчина сосредоточенно читал газету, заодно прикрывая девушку ещё и от глаз, сидящих рядом пассажиров. С другой стороны уже был входной проём и там стояли люди, взгляды которых разбрелись во все стороны, только не вниз.

Девушка толкнула его попкой и заправила прядку волос за ухо. Вагон качало. Девушка сначала осторожно, а затем и довольно смело прижималась к Валентину, постепенно сдвинувшись и обнимая при покачиваниях член ягодичками так, как позволяли лосины.

Ехать оказалось неожиданно недалеко и Валентин, вдруг, обнаружил что он уже приехал, а двери вагона открыты и почти выпустили всех желающих, готовясь впустить новых пассажиров. Резко сорвавшись с места, он проскользнул между вздрогнувшей, но не изменившей ни скорости, ни направления весьма внушительных объёмов бабищей, буксирующей за собой такую же внушительную сумку на небольшой тележке и бортом вагона. На всю операцию у него ушло едва ли две секунды.

Желающие вошли в вагон и двери закрылись. Поезд тронулся.

Большие глаза обманутой в ожиданиях, раззадоренной девушки проводили его возмущённым взглядом. Сгущёночной раскраски металлическая змея утащила свой груз в тёмную нору тоннеля.

Часы начали отсчёт времени от ушедшего поезда.Валентин, счастливый, унял либидо усилием воли и пошёл своей дорогой. Быть желанным оказалось невероятно приятно.

Мужчина с немецкой овчаркой встретился возле станции. Мужчина спокойно шёл, а крупный пёс тихонько трусил за ним, гордо оглядывая окружающих. Символический поводок провис и только немного покачивался из стороны в сторону в такт быстрым собачьим шагам.

В универе всё было по-старому. Немногочисленные знакомые не слишком озаботились пропажей сокурсника. Лишь староста группы попеняла на прогулы. Заверив стервозную, даже на вид, девушку в своём полном раскаянии, но непреодолимости обстоятельств, Валентин приступил к учёбе.

Лекции по паре предметов уже подходили к концу и уже стоило готовиться к скорым зачётам. Он переговорил с одним из косо посмотревших в его сторону преподавателей и почувствовал приближение первых проблем. Просто знать предмет могло оказаться недостаточно.

Впрочем, день прошёл спокойно. Лекторы мерно читали лекции, а семинар, начавшийся с недовольства преподавателя, проводившего перекличку, закончился превосходно — Валентин ответил на все заданные вопросы, получив заслуженную пятёрку. Скептически, поначалу, посматривавший на него старенький преподаватель постепенно оттаял.

Валентин, не будучи серьёзно озадачен размышлениями над заданиями и записью уже запомненных лекций, посматривал на однокурсниц. Блондинки, брюнетки, рыжие — на удивление ни одной с родным цветом волос.

Заполучив новые возможности и спокойное время для их применения, он обнаружил, что может подстроить своё зрение, изменяя кривизну глазных яблок. Оказалось, что очень интересно заглянуть туда, куда раньше заглянуть было нельзя или не получалось.

На древе, за окном, нахохлился воробей. Он смотрел по сторонам и почёсывал клювиком грудку. Улетел, сорвавшись вслед проскочившей стайке.

В другой аудитории, где из окна кроме деревьев и неба были видны ещё и здания напротив, он рассматривал как грустные люди сидят в офисах и не делают совершенно ничего, за чем стоило понаблюдать. Лишь в кабинете, с большими панорамными окнами, некий полненький господинчик помял за оттопыренную задницу, видимо, секретаршу, что, изогнувшись, положила на его стол тоненькую стопку бумаг.

Отвлекшись на лектора и, для приличия, понаблюдав за излагаемой мыслью, Валентин вернулся к созерцанию:

Ни господинчика, ни его секретаря уже не было видно, лишь кресло с высокой спинкой ещё вращалось, недавно оттолкнутое со своего места вставшим хозяином. Валентину стало неожиданно противно.

Десятки людей, старательно делали вид, что нужны кому-то кроме самих себя. Это раздражало. Валентин пошёл по стопам своего отца — готовился стать хирургом. Ведь только хирург способен действительно помочь больному. Возможно именно поэтому хирургия и противоречит меркантильной клятве Гиппократа, нарушая одну из заповедей коммерсантов от здоровья — "без боли". Без боли в этом мире добиться чего-то не получалось. Вот и теперь было мучительно скучно.

Валентин поймал себя на мысли, что не дышит. И это его вовсе не тревожит. Никаких ощущений нехватки воздуха.

Вздохнул. Шумно поначалу, спохватившись и тихонько спустив воздух из расправленных лёгких, он извиняющееся улыбнулся преподавателю, замершему, но продолжившему лекцию после мимолётного взгляда на странного слушателя.

Пара подошла к концу и Валентин направился домой, решив вернуться вместе с отцом, а пока немного поэкспериментировать...

* * *

— Даш, а куда вы спрятали ту, рубиновую, каплю? — Проводив мужчин девушки прибрались в доме и теперь попивали чаёк, одновременно размышляя о разном, но иногда ещё и перебрасываясь различными фразами.

— Так в твоей шкатулке с драгоценностями. Я его сразу туда отнесла. — Даша встрепенулась и поставила на столик недопитый чай:

— Может опробуем? — В её глазах загорелся огонь любопытства и Лера, вдруг, улыбнулась.

— Не-а. Не "опробуем". Опробую. Я. — Мне тоже охота! — Длинноногая красавица отставила пустую чашку и взялась за часики, второй рукой. Закрыла глаза и потекла, превращаясь в молоденькую девушку, сильно похожую на сидящую напротив девушку.

— Аааа... Даже у тебя в молодости грудь была больше моей! — Даша возмущённо вскинулась, углядев небольшие, но вполне заметные холмики на Лериной груди.

— И у тебя тоже есть? Откуда?! — Несколько секунд спустя она заметила явную нестыковку в ситуации.

— Я думала это тебе папа часики подарил! — Возмущённая девушка уже сидела рядом с помолодевшей. Улыбающейся матерью и разглядывала хорошенькие часики.

— Папа... Подарил. — Лера, загадочно улыбнувшись, погладила плоский животик.

— Дааа?! — Удивлённая, радостная Даша с восхищением посмотрела на почти полную свою копию:

— Рассказывай!

— Ну, мы всё как обычно, а потом — яичко и, вот... — Лера зарделась и отвернулась.

— А что для этого надо чувствовать — сама в своё время узнаешь! — Коварно, отбиваясь от собственного стыда, завершила свою фразу она.

— Ладно уж, думаю узнаю когда-то. — Примиряюще улыбнувшись Даша погладила маму по руке.

— Я сейчас и тебе сферу принесу. — Девушка убежала и вскоре вернулась. Лера лишь успела собрать чайный набор на поднос.

— Держи! — Дашка, прибежала и убежала. В руке оказалась зажата сфера, а поднос исчез...

— Я тоже. Сейчас. — Дашка держала свою сферу в ладони и старательно жмурилась.

— Мне сейчас очень хорошо, а тебе?

— Мне тоже. — Лера открыла прикрытые глаза и посмотрела на свою сферу.

— Хм, а я теперь чувствую, что вот эта — моя, а эта — не моя. — Она с интересом посмотрела и даже взяла в руку лёгонький шарик из ладони дочери.

— О! И я, тоже... наверно... Нет. — Дашка с сомнением посмотрела на шарики и несмело забрала свой.

— Может научишься ещё. — Лера обняла дочку, и они немного постояли.

— О! Действует! — Дашка радостно отстранилась, сжимая в кулачке шарик.

— Настроение обратно поднялось! — Она подмигнула маме:

— Попробуй и ты, а потом и за рубин можно хвататься!

— Да, моя тоже действует. — Лера с силой куснула себя за кожу на тыльной стороне руки и пронаблюдала как кровоточащий укус рассасывается, возвращая кожу к первоначальному виду.

— А теперь — промежуточная станция! — Даша протягивала маленькую полусферу и тампон. Лера улыбнулась, и они одновременно использовали предметы по назначению, закрепив и безопасный секс, и родной внешний вид.

— Свою убери и в подвал. Я тоже сейчас туда спущусь. — Лера отправилась в спальню.

Десять минут спустя, подготовив дежурный тортик и несколько кусков холодного печёного мяса, Лера, вздохнув, взяла с салфетки завлекательно мерцающую рубиновую каплю.

— Сверкнуло... — Голос женщины дрогнул. Даша заворожённо наблюдала.

Рука самопроизвольно приложила камень ко лбу над переносицей и тот прилип, пропуская по телу волну блаженной дрожи... Захотелось прилечь. На губах играла блаженная улыбка, а ручка потянулась к промежности, желая немножко потеребить заветную пуговку.

По коже лба, от камня, поползла тёплая щекотка. От прикосновения к клитору тело пронзила молния неожиданного оргазма. Несколько секунд спустя пальчики вновь задвигались, а волна щекотки уже обогнула голову, оставив ощущение лёгкости, а теперь прошлась и по шейке, разбредаясь на грудь и спину...

— Ма, ты прям как МистИк, только зелёно-чёрная... — Пробрался в сознание Дашин голос, но открывать глаза не хотелось, а мелкие оргазмы пронзали нервную систему друг за другом.

Волна щекотки добежала до ладоней и Лера, с недовольством отдёрнула руку — прикосновение пальчика стало неприятно твёрдым.

— Дашенька, помоги. Мне ОЧЕНЬ надо! — Проговорила она, широко разводя ножки.

Даша наблюдала, как девушка перед ней приложила ко лбу загадочную вещицу и принялась себя ласкать, лёжа на ковре, что был предусмотрительно расстелен возле стола.

По коже девушки от прилипшего камня начали расползаться волны шевелящейся кожи. Мелкие складочки принялись формировать чешуйки, повторяющие общие контуры лица. Волосы осыпались с головы, оставив на своём месте чёрную блестящую чешую, плавно переходящую в более мелкую зелёную чешую на лице. Девушка стонала, её тело вздрагивало и выгибалось, а чешуя быстро распространялась, заменяя собой кожу. Мелкие чешуйки обняли грудь, немного ужав её, а соски теперь выделялись лишь чуть более светлым цветом, совершенно разгладившись.

Оторвав взгляд от волны изменений, Даша взглянула на рубин, который уже казался совершенно неотъемлемой частью организма, образовав вокруг себя похожую чешуистую структуру — как и вокруг закрытых глаз, веки которых тоже потеряли ресницы. Веки кстати, оказались не покрыты чешуей, а целиком отливали чернотой. Женские ушки заметно уменьшились. Носик стал заметно более плоским.

Щель рта, обрамлённая мелкими, белёсыми чешуйками приоткрылась и оттуда вырвался стон разочарования и просьба о помощи. Голос был прежним, а вот как помочь, Даша не знала. Хотя...

Волна чешуи уже добежала до пальцев. Вероятно, ласкать себя твёрдыми чешуйками оказалось совсем не так приятно как человеческой кожей. Да и плавно разошедшиеся в стороны стройные ножки сказали гораздо больше, чем фраза.

Даша склонилась над женской промежностью и лизнула женскую киску, вызвав волну судорог и мурлыкающее шипение. Получив такое недвусмысленное одобрение, Даша принялась ласкать язычком нежные складочки, которые вскоре были окружены чешуйчатой бронёй, однако меж внешних губ всё осталось нежным, хотя и сменило фактуру, став весьма скользким и гладким. Даша подняла взгляд выше и увидела ручки, покрытые чешуёй, пальчики на которых истончились и укоротились. Да и было их только четыре — мизинчики уже только угадывались.

Под грудью что-то шевельнулось и скользнуло ниже, заставив рефлекторно приподняться на локти. Смотреть вверх больше не получалось, а вот судороги изменяющегося тела продолжались, стимулируя её продолжать...

Лера наслаждалась чувством обновления. Внутри всё пело и радовалось, а Даша всё поняла правильно, а потому непрерывный оргазм, на удивление не выжимающий силы, а просто дарующий счастье, продолжался и продолжался.

Она не сразу поняла, что видит потолок, причём видит немного иначе, чем обычно. Но думать не получалось. Получилось лишь, довольно легко, приподнять голову и посмотреть на увлечённую своим делом Дашку, что оттопырила попку и только что приподнялась на локотки.

Руки оказались непослушными, но непрекращающееся наслаждение не давало задуматься, а потому голова плавно опустилась обратно на ковёр. Почему-то в поле зрения оказался уже не потолок, а потолок вместе с частью стены. Поле зрения плавно сдвигалось и вот уже она видит дрыхнущую на диване Юлю. Мир подёрнулся пеленой. Плафоны светильников и девушка, разметавшаяся по ложу, были видны гораздо сочнее прежнего, а вот остальные предметы отошли на второй план. Потолок оказался внизу, а ворсинки ковра уткнулись в глаза, почему-то не вызвав дискомфорта...

Дашин язычок уже подустал, а вот шее стало заметно легче. Киска, которую она старательно полировала, постепенно изменила своё положение, и теперь можно было не закидывать голову. Теперь можно было бы и осмотреться, но длинные волосы спадали вокруг, перекрывая обзор. А вот то, что она видела и чувствовала, её возбуждало.

Меж Ладоней она сжимала чешуйчатую трубу, которая уходила назад и немного шевелилась, иногда задевая то одну, то другую коленку. В голове появлялись и отметались образы, на кого же станет похожа мама, когда превращение закончится.

Вдруг что-то коснулось её попки и огладило ягодички. Прикосновение было тёплым. Непонятный предмет прошёлся по промежности, измазавшись в уже давно истекающих из лона соках. Даша с готовностью выгнулась, гадая, что же придумала Юлька. Да и не было больше никого дома...

Что-то нежно ткнулось в попку, раздвигая расслабившийся сфинктер и проникая внутрь, постепенно утолщаясь, но не слишком сильно. Чувство наполненности разрасталось и было несколько необычным. Скалка, просунутая внутрь, ощущалась совершенно иначе. Попка уже подавала болевые сигналы и Даша напряглась, сжимая анус. Предмет остановился, а затем принялся елозить туда— сюда, лишь немного вдавливая, а потом и немного оттягивая наружу обнявшее его колечко. Облако тепла в животе принялось медленно разрастаться.

Киска, которая уже была исследована во всех направлениях да и не по одному разу, плавно сомкнулась, оставляя после себя лишь упругую чешуйчатую складочку, которую так не сразу и найдёшь. Вот теперь Даша, наконец, и рассмотрела изменившуюся промежность. Да какую промежность!? Ножек-то уже и не было! Взгляд скользнул вперёд, отследив не слишком толстое змеиное тело, Даша встретилась взглядом с головой питона, что замерла в полуметре над полом, недалеко от её собственной головы.