"Пропавшая "Октавия"

Я вернулась к работе и обнаружила сеть отелей Поликс, два ресторана, тип грузовика, разновидность ящерицы, шесть названий улиц, парк и название книги. Книга представляла собой биографию Роджера Поликса, который двести лет назад возглавил восстание против политической коррупции в Олконде. Поэтому я переключила направление и стала искать аватары. У Хаусмана их не было. В результате я осталась с Уомаком.

• • •

— Зовите меня Арчи, — сказал он. — Чем могу быть полезен, Чейз?

Уомак, на первый взгляд, напоминал нам классического физика, человека, настолько погруженного в свою тему, что его мало что интересует. Я смотрела на него сверху вниз, но не была уверен, что рост аватара правильный. Какой бы ни была реальность, я поняла, что он не пытался произвести впечатление на зрителей своей внешностью. Он был тучным, с седыми волосами и карими глазами, которые казались от природы проницательными.

— Арчи, мы пытаемся выяснить, что случилось со станцией "Октавия".

— Удачи вам. Я бы сам хотел, чтобы этот вопрос был решен.

— Вам что-нибудь говорит слово "Поликс"?

— Вы имеете в виду звезду?

— Поллукс? Да, это может быть.

— Поллукс был виден с "Октавии". Но я не знаю о какой-либо связи. Почему вы спрашиваете?"

— В одном из сообщений Шарлотты говорилось, что возникла какая-то проблема, и если она не будет решена, она даст знать Поликс.

— Ну, не похоже на то, чтобы она говорила о звезде.

— Я понимаю это. Был ли кто-нибудь связан с миссией под названием Поликс?

Он покачал головой. — Насколько я знаю, нет.

— Может быть, какая-то организация?

— Нет, Чейз. Простите, но я понятия не имею, о чем это может быть.

— Еще один вопрос?

— Хорошо.

— Почему вы подписались на "Октавию"?

— Вы серьезно? Это был крупнейший научный проект того времени. Они надеялись разобраться в фундаментальной структуре Вселенной. Мы пытались это сделать тысячи лет. Я был бы сумасшедшим, если бы отказался от этого.

— Вы бы сделали это снова?

— Зная то, что знаю сейчас? Конечно, нет. Но если бы это был второй шанс? Тогда, безусловно. Меня расстраивает мысль о том, что мы действительно добились определенного прогресса, нашли эту чертову червоточину, а потом...

Я видела разочарование в его глазах. Это был один из немногих случаев, когда я разговаривала с аватаром и у меня сложилось впечатление, что это был реальный человек.

• • •

Позже в тот же день нам позвонили из Аркадия Нетуорк. Молодой парень, сидевший за столом, поднял на меня глаза. — Здравствуйте. Меня зовут Чарльз Хоскинс. Алекс Бенедикт свободен?

Алекс спал. Он читал о Хаусмане, и это вывело его из себя. — Мне жаль. В данный момент мы не можем с ним связаться. Чем могу вам помочь, Чарльз?

— Мы просто хотели напомнить, что ему, возможно, будет интересно посмотреть шоу Брюса Колсона сегодня вечером.

— Ладно. Что происходит?

— У меня нет никаких подробностей, мэм. Только то, что нашу гостью зовут Лашонда Уолтон.

Уолтон возглавляла поисковую группу КРГ, когда пропала "Октавия". — Понятно, — сказала я. — Я дам ему знать.

Будильник Алекса зазвонил час спустя. В тот вечер проходил аукцион артефактов, на котором он должен был представлять интересы трех клиентов. Начало аукциона было назначено на 20:00, одновременно с шоу Колсона.

— Запиши шоу, Чейз, — сказал он.

Я запланировала запись и провела большую часть оставшегося дня, разговаривая с людьми, которые выставляли антиквариат на продажу. Большинство из того, что мы видим, на данный момент имеет незначительную ценность, хотя многое из этого имеет потенциал. Это основная проблема нашего бизнеса: мы можем смотреть на лампы, посуду и произведения искусства и знать, что в следующем столетии что-то приобретет серьезную ценность. Но на это уходит больше времени, чем мы готовы потратить. Именно поэтому нас гораздо больше интересуют объекты, найденные в давно заброшенной собственности. Или, еще лучше, используя склонность, которую, как я всегда подозревала, Алекс перенял у Гейба, найти остатки исчезнувшей цивилизации.

Было одно замечательное предложение. Позвонила женщина и показала видео двухсотлетней давности о первых днях жизни Чака Ориона, вымышленного героя-звездного пилота, который сражался со всевозможными инопланетянами, межзвездными пиратами и диктаторами-людьми. Чак прославился, действуя более чем в двух десятках романов и серии полнометражных фильмов. Он был главным героем моих ранних лет и одной из причин, по которой у меня появилась страсть к межзвездным полетам. Но ее цена была непомерно высока. Я бы отказалась, если бы это зависело от меня, но подобные предложения поступали к Алексу. Он удивил меня, придержав предложение и сказав, что подумает об этом. — Насколько знаю, — сказал он, — эта вещь должна была быть утеряна.

• • •

Наконец, пришло время заканчивать на сегодня. Я настроила видеоканал на запись шоу Колсона. Поспрашивала Гейба и Алекса, чтобы убедиться, что никому ничего не нужно. Гейб сказал, что вечером собирается пойти куда-нибудь поиграть в "гордо" со своими приятелями. Для тех, кто не знаком с карточными играми Окраины, игра гордо является производной от игры Земля. Вы получаете комбинацию из пяти карт и пытаетесь подобрать подходящие карты или масти и, возможно, обмануть оппонентов, чтобы выйти из игры. Алекс, как обычно, посоветовал мне быть осторожной по дороге домой. Он добавил, что надеется, что профессор Уолтон раздобыла какую-нибудь новую информацию об "Октавии". — Может, она знает кого-нибудь по имени Поликс.

Я зашла поужинать к Ленни и уклонилась от встречи с парнем, которого мне стало жаль, потому что он так нервничал. Я вернулась домой, приняла душ, переоделась в пижаму, немного почитала и в восемь включила канал "Аркадия".

В моей гостиной замигал классический диван Брюса Колсона в сопровождении музыкальной темы шоу — "Ноктюрна восходящего прилива" Валмье. Музыка намекала на то, что шоу имело большое значение. Я никогда не была его поклонницей. Колсон был высокого мнения о себе и не стеснялся демонстрировать это своим зрителям. Когда музыка заиграла громче, он вошел в боковую дверь, и невидимая аудитория зааплодировала. В ответ он широко улыбнулся и помахал мне рукой, а аплодисменты продолжались.

— Всем привет, — сказал он. — Добро пожаловать на шоу. — Колсон произнес несколько фраз, чтобы настроить аудиторию на нужный лад. Затем камера отъехала, появились двое гостей, и музыка стихла. Они сели за столик. Колсон присоединился к ним, и они обменялись шутками о политиках и скандалах со знаменитостями. В частности, они отреагировали на недавнее заявление парня, баллотирующегося на пост губернатора Толк-Сити, о том, что у людей, родившихся на Окраине, IQ выше, чем у людей из других частей Конфедерации, и, следовательно, смешанные браки должны быть запрещены. Я никогда раньше не слышала об этом парне, но это заявление было известно уже некоторое время. Один из гостей заметил, что нечасто можно услышать подобное политическое заявление.

— Почему? — спросил Колсон.

— Потому что даже для политика это глупо.

В конце концов, они добрались до второго получаса. После рекламы снова появился Колсон со своим столиком. Зазвучала музыка и одобрительные возгласы. Он встал из-за столика и поприветствовал Лашонду Уолтон восторженными аплодисментами. Я не видела ее с тех бурных дней, которые последовали за исчезновением станции. Она не изменилась. Оставалась высокой, дисциплинированной, ответственной. Не такую непринужденную гостью я ожидала увидеть на шоу Колсона. Хозяин подвел ее к паре кресел, где они сели лицом друг к другу.

— Рад снова видеть вас, Лашонда, — сказал он.

— Я рада быть здесь, Брюс. Думаю, мне нужно было куда-нибудь сходить. Побыть наедине с друзьями.

— Мы всегда рады видеть вас. Могу я спросить, что происходит? Почему мы наблюдаем возрождение интереса к "Октавии"?

— Кажется, это действительно происходит, не так ли? — Она смотрела мимо него, как будто что-то надвигалось на нее. — Хортон Каннингем выпустит новую книгу на эту тему в следующем месяце. Мне сказали, что скоро выйдет документальный фильм. Алекс Бенедикт начал расследование, чтобы попытаться выяснить, что произошло. И вот я рассказываю об этом в вашем шоу.

— Могу понять, — сказал Колсон, — почему после стольких лет это все еще причиняет боль, Лашонда. Я знаю, вы хотели бы получить ответы на некоторые вопросы.

— Что бы там ни случилось, это не должно было быть возможным, Брюс. Не понимаю, как мы могли потерять эту станцию. Я о многом сожалею в своей жизни, мы все сожалеем, но ни о чем подобном.

— Вы не имеете к этому никакого отношения, Лашонда. Что бы там ни было, это определенно не ваша вина.

— Это не имеет значения, Брюс. Насколько я знаю, вы правы. Я не несу ответственности. Но мы все еще не знаем, что произошло. И пока не сможем ответить на этот вопрос, не можем и ничего сказать наверняка. Что бы это ни было, в конечном счете, я отвечала за то, чтобы найти ответ. И не смогла этого сделать. Так что да, часть вины лежит на мне.

— То, что вы главная, не означает, что вы можете контролировать все.

Она поерзала на кресле. И каким-то образом сумела показаться выше. — Знаю. Видит Бог, я осознаю это, Брюс. Я просто хотела бы, чтобы мы могли забыть об этом. И не хочу, чтобы у вас сложилось неправильное представление. Дело не во мне. Я понимаю это. Но многим людям, семьям и друзьям команды "Октавии", снова приходится проходить через это. Я знаю, что люди, проводящие расследования, действуют из лучших побуждений, но для всех нас было бы лучше, если бы они просто отказались от этого. Оставили все как есть.

— Но разве нам не нужно какое-то завершение? Мы когда-нибудь добьемся этого, если просто отбросим это в сторону?

— Нет. Конечно, нет. Но у нас не осталось других вариантов.

— Значит, вы не думаете, что мы когда-нибудь получим ответ?

— Брюс, не осталось ничего, что не было бы рассмотрено снова и снова. Если бы станция уцелела, если бы какая-то ее часть осталась, тогда, возможно, мы смогли бы собрать все воедино. Но сейчас мы видим только вакуум.

— Лашонда, — сказал он, — прошло много лет с момента открытия червоточины на "Октавии". Какую пользу это нам принесло? Мы все еще проводим исследования на эту тему?

— Конечно, проводим. И планируем построить еще две станции рядом с черными дырами. Одна будет работать из Саральи, другая — из Кларидола. И вы знаете, что мы уже много лет активно работаем на KBX44. На месте "Октавии". — Она наклонилась вперед в своем кресле, и ее глаза сузились. — Исследование продолжается. Мы не сдаемся.

— Приятно слышать. Но ничто из этого не говорит о том, что вы считаете, будто есть большой шанс прийти к решению.

— Брюс, это сложно. Миссия "Октавии" показала, что червоточины существуют. Да, мы потеряли четырех хороших людей. И, возможно, никогда не узнаем почему. Но мы уже получили некоторую поддержку от их работы. Благодаря их самопожертвованию. Это то, чего мы хотим. Благодаря им мы сможем решить некоторые космические вопросы, которые веками висели над нашими головами.

— Ладно. Но какая нам от этого польза?

— В конце концов — я надеюсь, при моей жизни — это позволит нам выяснить, является ли наша вселенная единственной или мы действительно живем в мультивселенной. Галактик миллиарды. Что мы можем узнать, так это то, что, тем не менее, это лишь бесконечно малая часть реальности.

— Ладно. Я понял это. И давайте предположим, что мы действительно узнаем, что существует целая орда вселенных. Даст ли это нам возможность путешествовать в другие места?

— Возможно.

— Хорошо. Предположим, так оно и есть. Допустим, мы это выясним. Ну и что? Эта вселенная более чем достаточно велика для нас. Так будет всегда. Я имею в виду, что мы ни за что не перерастем Млечный Путь, не говоря уже об этой вселенной. Так зачем беспокоиться?

— Брюс, разработка средств для путешествий в другую вселенную не имеет значения.

— Что вы имеете в виду?

— Самое ценное — это знание. Мы все еще пытаемся разобраться в природе космоса. Это помогло бы узнать, является ли наша вселенная единственной. Или существуют другие. Возможно, мы даже обнаружим, что космос бесконечен. Вот в чем суть науки о голубом небе.

Колсон на мгновение замолчал, а затем посмотрел на меня через всю комнату. Но он обращался к Уолтон: — Вернемся на минутку к "Октавии": вы вкладываете что-нибудь в историю с пришельцами? Что инопланетяне каким-то образом захватили станцию? Или столкнули ее в черную дыру? Возможно ли такое вообще?

— Конечно, это возможно. Но маловероятно. Та же проблема, как и с любым другим сценарием, который я могу придумать.

— Главный вопрос для меня, — сказал Колсон, — всегда заключался в том, что инцидент произошел в течение тридцати часов, когда "Октавия" не общалась ни с Чиппевой, ни с нами, ни с кем-либо еще. Что бы ни произошло, это звучит как результат тщательного планирования. Это не несчастный случай.

Уолтон кивнула, но ничего не ответила.

— Сколько времени, — спросил Колсон, — занимал полный оборот вокруг звезды?

— Вокруг черной дыры? Сто сорок шесть дней.

— Могла ли станция столкнуться с астероидом и улететь в черную дыру?

— У них было оборудование, которое могло либо предотвратить столкновение с астероидом, либо превратить его в пыль.

— Меня поразила теория — я не помню ее источника — о том, что это было групповое самоубийство.

— Это выше всяких похвал, Брюс.

Колсон кивнул. — Знаю. Звучит так, будто инопланетяне — это все, что у нас осталось.

— Или путешественники во времени.

• • •

Алекс и Гейб посмотрели его вместе позже тем же вечером. — Никаких сюрпризов, — сказал мне Алекс на следующий день. — Я надеялся, что она упомянет Поликс. Я позвонил ей сегодня утром и передал, что сказала Карен Рэндалл. Но она понятия не имела, о чем могла говорить Шарлотта.

XXX.

Невозможно найти большего признания ценности человеческой жизни, чем встреча с теми, кто остался позади, чтобы с восхищением и слезами вспоминать дни, которые были золотыми, потому что он или она были там.

— Лейша Таннер, "Записные книжки", 1231 г.

Космологическая ассоциация Аркадии (КАА) проводила свое заседание раз в два месяца в отеле Флагстоун на Бревингтон-авеню, напротив Бэймор-парка. Основным докладчиком был Илайджа Маккорд, а темой его выступления должен был стать Дел Хаусман и его вклад в мировую физику. Алекс собирался туда. Хотела бы я присоединиться к нему?

— Думаешь, мы могли бы что-нибудь подцепить?

— Скорее всего, нет. Но кто знает? Я уже бывал на двух таких мероприятиях. На банкетах, как правило, подавали вкусную еду. Женщина, сидевшая рядом со мной, как-то заметила, что если физики больше ничего не знают, то знают, как вкусно поесть. На заднем плане всегда тихо играла пара музыкантов. А организаторы, как правило, привлекали увлеченных докладчиков.