Имя для планеты

— Увы, нет... Я заглянул в свою каюту ещё в первый раз, когда мы были на корабле и увидел, что бокс, в котором находился его мозг, разбит. Шкаф углом врезался в него, раскрошил на кусочки, — вздохнул я. — Одна кристаллическая труха...

— Ну, продолжай, — попросил Патрик.

— Сейчас, — кивнул я. — Нужно узнать только одну вещь. Интересно, этот Оракул нас ещё слушает?

Я зачем-то посмотрел на потолок.

— Эй, Оракул, ты меня слышишь? — спросил я.

'Я всё время слушаю вас, — прозвучало в наших головах. — Люди — очень интересные объекты, а так как поблизости, кроме вас людей нет...'

— Тогда ответь мне, пожалуйста, на простой вопрос: каких ты размеров?

'Тебя интересует размер моего мозга? — поинтересовался Оракул. — Ведь тела у меня нет'.

— Да, именно так. Размер твоего мозга, — подтвердил я.

'Я плохо ориентируюсь в вашей системе измерения... — ответил голос. — Размер приблизительно полтора-два мужских кулака'.

— Подходяще, — кивнул я.

— Кажется, я догадываюсь, — заявил Шольц.

— А я пока нет... — нахмурился Патрик. — Говори толком!

— Я хочу восстановить биомата, но внутрь головы поместить мозг Оракула, — ответил я.

— Ну, будет у нас биомат с инопланетным мозгом в башке. И зачем он нам? — не понимал О'Доннел.

— Он нам поможет починить корабль, разбитый термофилами. С его физической силой и знаниями это будет вполне возможно, — объяснил я. — Мы-то не спецы... Теперь понял?

— Да... Идея интересная... — согласился Пат. — А ты сможешь?

— Думаю, смогу, но мне нужно согласие Оракула.

И я спросил, машинально подняв голову к потолку:

— Оракул, ты хочешь нам помочь? Тебе ясно моё предложение?

'Предложение мне ясно. Я помогу вам, — ответил голос в наших головах. и повторил: — Люди очень интересные создания'.

— Тогда, если не возражаешь, мы будем звать тебя Тристаном. Это старинное человеческое имя.

'Я не возражаю. Мне интересно побыть в теле человека. Хоть и искусственного. Очень интересно', — сказал Оракул, теперь уже Тристан.

* * *

Никогда ещё Спурт не лежал так долго без движения. Он не мог пошевелить ни единым членом, всё тело его, скованное саркофагом, не позволявшим шевелиться, требовало, просило, умоляло о движении. Только теперь он смог понять, насколько тяжело было Дженни лежать в биоморфере.

От нечего делать он вспоминал...

Когда его и Джен приволокли в эту келью, он сначала не понял, что за аппарат здесь находится. Обычная лаборатория и лишь непонятный механизм, похожий на широченный топчан, стоял посередине, а над ним возвышался стеллаж странной формы, заставленный какими-то предметами.

Их швырнули на это лежбище. Дау тут же попробовал встать, но его заставили улечься. Он попытался сопротивляться, но угроза снова использовать дубинку на время утихомирила его. Рядом уложили внешне спокойную Дженни. Лишь по тому, как девушка прижалась к нему, Спурт понял, насколько она испугана. Некоторое время они молчали, переживая провал, стражи у стен также безмолвствовали.

— Что произошло? — тихо спросил он.

— Не знаю... — чуть слышно пробормотала девушка. — Что-то пошло не так.

Бэк не мог уточнить, нельзя было говорить при стражниках об их действительной цели. Конечно, ясно, что их раскрыли, но не стоит подтверждать подозрения. Пусть сами позаботятся о доказательствах.

— И что будет дальше? — снова спросил Спурт.

— Ничего хорошего, — негромко пробормотала Дженни.

— Это я понимаю, — согласился Дау и замолчал.

Послышались шаги, в келью вошёл отец Арсений. Стражники при виде его выпрямились, их позы выражали служебное рвение, видно они считали его начальником. Странно, что Бэк не удосужился поинтересоваться, кто же был настоятелем монастыря. Наверно, отец Арсений и был им.

Насмешливым взором святоша оглядел поверженных и сообщил:

— Я пришёл сюда, чтобы сообщить о вашей участи. Нам важно, чтобы вы знали, каким образом вас раскрыли. Вы ведь помните, что по прибытии в монастырь, сдавали анализы? Обычная процедура, так принято везде на обитаемых мирах.

Отец Арсений, оставил церковную риторику и наедине общался, как обычный человек, без патетики и кликушества. Некоторое время он ждал, но ни Бэк, ни Дженни не ответили и он продолжил:

— У нас был образец ДНК человека, который очень мешал нам. Ради интереса, мы сличили его с тем, что получили от вас и вот сюрприз — ДНК совпало. Не полностью, конечно, но в таком проценте, который исключал случайное совпадение. У нас было и трёхмерное фото, но вот оно не подошло, возможно потому, что этот человек использовал биоморфную технику?

Дау вздрогнул. Анализы... Вот где они ошиблись!

Отец Арсений оглянулся на стражей и продолжил громким голосом, уже, видимо для них:

— И мы решили, что поднявший меч на дело Господне, должен от него и погибнуть! Наш приговор суров, но справедлив: отступники послужат делу церкви против своей воли. Собрание иерархов постановило использовать ваши тела, как материал для продолжения экспериментов!

Бэк прикрыл глаза, наверно, впервые в жизни ему стало страшно. Себя не жалко, но Дженни... Она должна жить!

— Этот эксперимент был давно задуман нами, — продолжал вещать отец Арсений. — Мы планировали использовать для него добровольцев из числа послушников, но когда открылось ваше подлое деяние, мы поняли, что в этом промысел Божий. Создатель сам послал вас, чтобы вы послужили делу его!

Бэк не понимал пока, куда клонит священник, но догадывался, что ничего хорошего ждать не стоит. Между тем, святоша продолжал:

— Вас положат в аппарат, сконструированный нашими учёными — мастерами своего дела. Ваши тела послужат материалом для решающего эксперимента, конечной цели наших исследований!

Отец Арсений привычно воздел руки и вскричал:

— Веками самые прогрессивные умы мечтали об идеальном человеке, ему посвящали стихи, слагали легенды. Вы будете таким человеком! Идеальным, свободным от греховных мыслей и низменных чувств. Из подлости и низости, из греха и падения, из мерзости и похоти вашей будет создан новый человек. Мы воплотим в жизнь извечную мечту об идеальном существе, сочетающем в себе черты как мужчины, так и женщины. Ваша подлая оболочка, наполненная животными страстями, исчезнет. В нашем аппарате вы сольётесь в единое существо из древних легенд. Вы станете андрогином! — закончил святоша.

Бэк вздрогнул. Крышка саркофага аппарата, которую он принял за стеллаж в изголовье, начала опускаться.

* * *

Мы обсудили с Тристаном-Оракулом план дальнейших действий. Предполагалось, что сначала мы доставим тело биомата в жилище Шольца, чтобы я смог подготовить его для имплантации. Саркофаг с телом искусственного человека имел независимое питание, я не опасался, что он погиб, когда вырубилась энергия.

В этот день мы уже не могли вернуться на место посадки нашего корабля, но на следующее утро сразу после завтрака, мы погрузились в шлюпку.

В третий раз мы прибыли на место посадки. Как и прежде, Генрих остался снаружи, а мы вошли внутрь. Я торопился, мне хотелось быстрее покинуть разбитое судно. Что ни говори, а присутствие человека меняет даже бездушные вещи. Но когда человек покидает корабли или здания, они быстро теряют жилой вид. Мне пришло в голову, что человек или вообще разумные существа придают смысл существованию всей Вселенной. Не будь разумных, зачем она существует? Глупый вопрос, конечно, Вселенная существует сама по себе. Просто существует. С людьми или без них... Надо будет потолковать с Тристаном об этом.

'Это очень большой философский вопрос', — прозвучало у меня в голове. — Даже наши философы не смогли найти ответа на него... Но твоя мысль интересна'.

'А ты сам, что думаешь на это счёт?' — мысленно спросил я.

'Мне кажется, — осторожно произнёс Тристан, — что понятие смысла существует лишь у разумных существ. Но нужен он только разумным, Вселенная сама по себе не имеет смысла. То есть я с тобой согласен'.

'А может смысл существования Вселенной и её конечная цель — торжество разума? Не только человеческого, а разума вообще?' — спросил я.

— Ты о чём? — спросил Патрик. Кажется, я так увлёкся философскими идеями, что произнёс это вслух.

— Да так, задумался, — смутился я.

— Здесь ты его оставил? — спросил О'Доннел.

Я огляделся.

— Ага... Вон там.

— Алло, мужики! — вдруг раздался голос Генриха. — Давайте быстрее! Теплоядцы зашевелились, приближаются.

— Мы уже нашли, — ответил я.

— Поторопитесь, — попросил Шольц.

Мы взялись за ручки с боков саркофага и подняли тело биомата на плечи. Через несколько минут мы уже были снаружи. Генрих, подставил плечо и тревожно оглянувшись, сказал:

— Вон, смотрите!

Термофилы были уже близко, от их тяжёлого движения вздымались знакомые облачка пыли. Хорошо, что мы посадили шлюпку в отдалении от корабля. Ведь стремились они к шлюпке, а не к кораблю. Подхватив саркофаг, мы втроём понесли его.

— Вот интересно, — произнёс Шольц на ходу, — для такого движения термофилам требуется масса энергии. Того, что они получают от местного солнца, совершенно недостаточно. Значит, питаются они не теплом, а чем-то другим...

— Чем же? — пыхтя, спросил Пат.

— Не знаю... Просто таковы законы физики, их не обманешь.

— Зачем же тогда им тепло? — удивлённо поинтересовался я.

— Ну, может, для них это лакомство... Как халва или пряники, — предположил учёный. — Как бы то ни было, нам пора смываться, — заключил он.

Осторожно втащив саркофаг в шлюзовую камеру, мы взмыли над равниной, снова оставив термофилов несолоно хлебавши.

— Вы заметили, что на этот раз теплоядцы были намного ближе к месту посадки? — сказал Пат.

— А ты ведь прав... — удивился я.

— Если будем восстанавливать корабль надо подумать, как заставить их держаться подальше.

— Что-нибудь изобретём... — пробормотал Шольц, ложась на курс.

* * *

Дженни всхлипнула.

— Прости меня, — прошептала она сквозь слёзы. — Я втянула тебя в это...

— Неправда, это моё собственное решение, — не согласился Спурт. — Успокойся...

— А ты знаешь, что такое андрогин? — снова всхлипнула она.

— Знаю, — вздохнул Дау.

— Я тоже...

По голосу он понял, что девушка продолжает плакать. Он хотел бы утешить её, прижать к себе, шептать нежные слова и гладить по голове, но это было невозможно — саркофаг не давал шевелиться.

Бэк помнил, что такое 'андрогин'. Это мифическое существо сочетало в себе черты мужчины и женщины. Такое свойство сделало андрогинов сильнее, чем олимпийские боги. Андрогины возгордились и были уничтожены в войне с богами. Кара была сурова: боги разделили своих всесильных противников на два существа — мужчину и женщину. Именно к мифу об андрогинах относится поверье, что у каждого человека есть вторая половинка противоположного пола. Только извращённое воображение фанатиков могло породить такую идею: создать из двух нормальных людей — мужчины и женщины — ужасный однополый гибрид.

— Как ты думаешь, мы останемся в живых? — тихо спросила девушка. — После завершения их опыта?

— Конечно! — ни секунды не колеблясь, ответил Бэк, хотя сам в это не верил. Трудно сказать, что произойдёт в результате эксперимента. Выйдет ли из аппарата жуткий монстр с четырьмя руками и ногами или гермафродит с непомерно большой головой, вмещающей два мозга, а может, итогом эксперимента будет ужасная смерть подопытных... В любом случае, им не жить. Их личности исчезнут, а что такое смерть, как не исчезновение личности?

Дау скосил глаза на дверь и заметил, что стражники покинули помещение, и лишь один остался у входа. Опершись спиной на стену, он сидел на полу и со скуки, кажется, начал дремать.

Бэк не жалел ни о чём. При его образе жизни смерть ему грозила чуть ли не ежедневно, просто она могла явиться в более привычном виде — нож в драке или бластер в бою, катастрофа корабля или случайный метеорит, возникший на пути в момент выхода из гиперпространства... Смерть мгновенная, если повезёт, мучительная — если нет. Но такую смерть, как эта, он даже представить не мог, она была непостижима и оттого вдвойне страшна.

Вдруг ему показалось, что у входа произошло какое-то движение.

Бэк поднял голову так высоко, как позволяла крышка саркофага, и увидел, что у входа появилась неясная фигура в обычном монашеском балахоне. Фигура безмолвно занесла над дремлющим стражником какой-то предмет и ударила его по голове изо всех сил.

Стражник беззвучно повалился на бок.

Капюшон упал с головы пришельца и в тусклом свете кельи, точно костёр, вспыхнули рыжие волосы.

* * *

Я не участвовал в поисках мозга Тристана — был занят. Требовалось подготовить тело: извлечь его из саркофага, поднять температуру, запустить жизненные функции, отключить систему стазиса... Дел хватало.

Патрик позже рассказывал, что когда шлюпка приблизилась к цели, мозг Тристана начал мерцать, привлекая внимание. Должно быть, существа, к которым он принадлежал, не были столь уж беззащитны, тем более, при такой продолжительности жизни и умении читать мысли. Патрик неохотно рассказывал об этом, и я догадывался почему. Мой друг тогда не мог стопроцентно доверять существу, которое умело читать его мысли, будучи закрытым для обратного чтения. Думаю, сам Тристан понимал это. К тому же тот факт, что Оракул помогал Вилли, не добавлял доверия.

Но, повторяю, я при этом не присутствовал. У меня тогда нашлось немало дел. На моё счастье, я часто проводил операцию подключения мозга биомата, когда пытался восстановить его, набил, что называется, руку, к тому же нейрошлем Генриха — настоящее чудо! — очень помог мне. И всё же я едва успел.

Я как раз подключил последние контакты и снял шлем, когда зашипела дверь шлюза, и в клубах пара в каюту вошёл Патрик. Он осторожно держал на вытянутых руках мозг Тристана.

Инопланетянин выглядел довольно неказисто. Небольшой шар, похожий издали на тропический фрукт, весь в бугорках, наростах и вмятинах. Не верилось, что этот странный предмет обладает древнейшим могучим интеллектом. Я даже усомнился и спросил у Патрика:

— Это он? Точно?

— Он самый, — кивнул О'Доннел. — Не сомневайся.

'Не всё то золото, что блестит. Такая, кажется, у вас пословица?' — прозвучало у меня в голове.

'Извини, — подумал я. — Моё воображение оказалось слишком буйным...'

'Не за что извиняться... — сказал Тристан. — Ты готов?'

'Вполне, — ответил я. — Приступим? Тело готово. Ты мне поможешь?'

'Да, конечно... Начнём. Ты просто выполняй мои инструкции', — ответил Тристан.

— А где Шольц? — спросил я, водружая на голову шлем.

— Он решил посмотреть излучатель, можно ли его починить, — голос Патрика прозвучал глухо — шлем неплохо защищал от посторонних звуков. Когда занят тонкой работой, нужно, чтобы внешний мир поменьше беспокоил тебя.

Внутренний голос Тристана спокойно звучал у меня в голове, я, не торопясь, исполнял его инструкции, дело продвигалось, но всё же я изрядно нервничал. Внезапно в голове у меня зазвучала тихая успокаивающая мелодия.