Великий Контрабандист. Книга вторая. (главы 11-20)

Глядя на Фаддея, чёрная желчь разлилась по организму Корнея. Его губы даже скривило, словно он увидел половинку червячка в надкушенной спелой груше. Сам хозяин преисподней мог позавидовать гримасе Корнея.

Вот почему один рождается с серебряной ложкой во рту, а другой, сука, появляется на свет только с острым умом и отменной внешностью, но без ложки? Что нам дал ум и внешность? Ни-че-го! У Фаддея же совсем мало ума — это без очков на носу видно. И из себя он так себе, как из креветки дельфин. Наблюдаю над ним: пару минут парень постоял, подышал воздухом, затем пошёл обратно в дом. Нагулялось чадушко, пошло дальше ничего не делать. Трудно ничего не делать, но наш Фаддей трудностей не боится. Наверное, он записался в секту почитателей богини лени Аэгрии, иначе, как объяснить, что он целыми днями ничего не делает, только морду себе наедает.

Прошло пару минут, да, даже, наверное, меньше, как Фаддей опять вышел во двор. Чего это он? Не нагулялся, не надышался? И выглядит он как-то не так, как выглядел пару минут назад. Да, что с ним не так? Оглядывает взором двор, как будто год его не видел. Точно говорю — у парня память, как у рыбки. Может его родовая травма беспокоит? Акушерка попалась пьющая, и головушкой нашего Фаддея пару раз об пол приложила, а добрые родители Фаддея благополучно скрыли от него факт, что в младенчестве его сильно били по голове.

Ещё что-то сильно смущало Корнея от вида Фаддея, но он не мог понять, что его насторожило. От мыслей о везунчике Фаддее, Корнея отвлекло шпионское оборудование, объявившее о готовности прослушивать Добрыню и Веронику. Ну-ну, послушаем, что у них нового; опять начнут, скорее всего, про свои сахарные ути-пути.

Шпионская аппаратура работала великолепно...

— Может, хватит на сегодня нежностей? Пора делом заняться, — послышался слегка напряжённый голос Вероники. Фоном слышалось какое-то тарахтение.

Корней пытался настроить аппаратуру, чтобы исключить тарахтение в наушниках, но оно не исчезало. "Кажется, активно развратничают голубки сизокрылые, — подумал Корней, — ночи им, что ли мало? Ну, продолжайте свои пуси-муси и всякие ми-ми-ми, поржу с вас, с кроликов озабоченных". Ожидания Корнея не подвели: муси-пуси в исполнении Добрыни продолжились.

— Ути цыплёночек мой лохматенький, — сюсюкал Добрыня. — Какой мой лапочка красотулечка. Заинька мой мягонький, лапулечка мой сладенький, симпатяжечка мой ненаглядненький. Красотулечка хочет с папочкой целовашечки. У тю-тю-тю-тю. А какие у нас ушки замечательные...

— Добрыня, да хватит уже, — послышался недовольный голос Вероники. — Оставь свою пуся-мусечку в покое.

— И не хватит, — продолжал Добрыня, совершенно не реагируя на недовольный голос супруги. — И не оставлю ... Вот какой у нас носик хорошенький, а зубки какие красивенькие. Мой котинька любит курочку Сунг Нао со сливочной подливочкой. Животик у нас мягонький, а мы все такие полосатенькие, как тигрёночки ...

— Добрыня, — перебила словоизлияния супруга Вероника. — Кстати о полосочках — у меня две полосочки ... понимаешь, о чём я?

— Вот так номер, — вслушивался Корней в слова Вероники. — Получается, что наша Вероника непраздная, типа залетела. Однако!

Пресловутые две Вероникины полосочки на Добрыню, в отличие от Корнея, не произвели большого впечатления.

— А у нас три полосочки! — радостно заявил он. — У моего тигрулички три замечательные полосочки, а не две, как у бурундучка. Ути мой мармеладненький...

— Ничего не понимаю, — нахмурился Корней. — Что это с Добрыней? Конечно, Добрыня наш тот ещё дуб, хоть в костер подкидывай, но, всё-таки, что он такое несёт? Белка коллегу накрыла, или чего похуже мужик словил? Что-то я перестал догонять ситуацию... Странные у них ролевые игры, с фантазией.

— Добрыня, ты меня слушаешь? — напряжённый голос Вероники.

— Конечно, слушаем мы, — ворковал Добрыня. — Вон у нас какие ушки красивенькие и мягонькие. Ути мой витаминчик хвостатенький ... мурлысенька мой сладенький ...

— Ага, слушаешь. По-моему, ты с этим кошаком капитально переопылился, — опять слышится голос Вероники. — Ну, слушай. Твой витаминчик никакой не витаминчик, а пельмень толстый и блохастый: приучил ты его к неумеренной диете. Раскормил ты животное, скоро в дверь не пролезет. У него одна суперспособность — жрать в три горла. И это ... Я вся горю ... понимаешь, о чём я? Пойду, схожу к Жорику, он как раз свободен для общения с пылкой дамой. — Вероника невинно улыбнулась, поводила бровями и, со значением, облизала губки. "... я попала в сети, возможно, будут дети, возможно, всё серьезно, если ты заметил..." Кто б там что замечал ... Добрыня никак не отреагировал на её потуги, он весь поглотился общением с самым замечательным, можно сказать, божественным животным. Тут не до Вероникиных хотелок, да и чего обыкновенная женщина может умного хотеть? У них же желания примитивные, облегчённые до полного минимализма.

— Вот, чёрт побери, — чертыхнулся Корней, услышав последнюю реплику Вероники. — Это Добрыня не с ней, получается, сюсюкал, как озабоченная сволочь, а с котом Прохой. Теперь понятно откуда идут тарахтящие звуки, словно трактор в их комнате работает.

В подтверждение догадки Корнея, тарахтящие звуки, издаваемые котом Прохой, только усилились. Счастливый до кончиков когтей, кот Проха развалился на коленях Добрыни и самозабвенно мурчал во все свои носовые завёртки. А почему бы не помурчать, когда желудок, слава Ктулху, полон вкусной и, главное, обильной едой, колени хозяина тёплые, а его пальцы так приятно гладят шёрстку. Да ещё хозяин меня тигрулей называет. Я в раю! Вокруг такое множество новых, незнакомых запахов, что я в восторге.

Самке хозяина, косо на меня смотрящей и намекающей, что у меня блохи, я в туфли наделаю, и тапки её загрызу, чтобы знала своё место в углу на коврике возле лоточка с песком. Да и нет у меня блох: разве что случайно парочку подцеплю. Смотрит хозяйская самка на меня, будто на её глазах я загрыз и съел младенца. Раскудахталась, курица крашеная — спрячься под кровать, а то посконного леща от меня получишь. У меня не заржавеет. Есть ли нам с хозяином от самки хоть какая-то польза, то ещё большой вопрос? Но, если она обязуется вести себя более-менее вменяемо — мало есть и не выступать, то пусть с нами живёт, потерпим. Может, любимый хозяин, да не заведутся у него блохи, самку держит для красоты? Хотя я, без всякого сомнения, красивее этой самки. Тогда на кой ляд она нам сдалась?

Нет, так не пойдёт — решил Корней. Нехорошо обижать Веронику — святую женщину, терпящую дурные выходки супруга, этого гнусного зоофила и злостного пожирателя чужого коньяка. Так она, действительно, подумает — подумает, произведёт переоценку избитые правила и поскачет на всех парах к Жорику от такого супружника. Было бы желание, а оно присутствует.

Любовь свободна: в мире нет преграды, которая бы путь ей заступила. Надо со всей внимательностью отнестись к Вероникиной женской проблеме, пока она не метнулась-таки к мелко-плюгавенькому Жорику за кусочком счастья. Изумительный повод подкатить к Веронике по старой памяти, хоть она и бурундучок с двумя полосками. Ты гляди, какой у нас нехороший Добрыня — игнорировать Веронику, изменив ей с блохастым котом! Это, с его стороны, даже не дурость, а сродни измене Родине. Поведение этих двоих существ — Добрыни и кота Прохи, рвёт, как бумагу, все шаблоны нравственности: окачу Добрыню и его кошака океанской волной презрения.

От мыслей о прелестях Вероники, взгляд Корнея приобрёл слегка маслянистую окраску. Мысли, как капли воды, упавшие в пруд, вызывали яркие образы. Как-то само собой представилась перед глазами Корнея Вероникина маечка с проступающими двумя крепкими задорными яблочками. Красоту под одеждой не спрячешь: одежда лишь подчеркивает все выгодные параметры красивой женщины, а невыгодных параметров у неё нет. А если представить Веронику без маечки, одетую только в свою улыбку? Вероника — самое, что ни на есть искушение в чистом виде. Ах, Вероника! За тебя я готов семь бед и девять страданий преодолеть; готов сразиться хоть с легионами хаоса, хоть с самим Ктулху.

От таких опрометчивых мыслей кровь Корнея перетекла несколько ниже, намекая, что он словил приступ острого сперматоксикоза. А может это истинная любовь, размером с гору Казбек, вкупе с тягой к прекрасному? Кто скажет?

Верещагин сильно помотал головой, отгоняя наваждение. От такого радикального действия мечты о соблазнительных женских прелестях превратились в калейдоскоп бессвязных образов. Образы наслаивались один на другой, вызывая непонимание пополам с тоской. Вдруг в голове что-то щёлкнуло и пришло понимание: не понимание, как следует срочно поступить с Вероникой, а понимание непоняток с Фаддеем. Вот, что беспокоило Корнея, когда он смотрел через монитор на Фаддея. Одежда на Фаддее! Тогда ещё Корней подумал, что "фаворит" одевается в сплошное дорогое "новьё". Даже позавидовал. Но, стоило парню на минуту зайти в дом, а потом выйти обратно во двор, как на нём оказалось надето непонятно что. Нет, так-то одежда на парне присутствовала та же самая, вот только выглядела она удручающе ветхой. Как так-то? Как она умудрилась за одну минуту так обветшать? Такой прикид напяливают на себя, чтобы клянчить деньги путём вызова жалости или когда в театре репетируют роль огородного чучела.

— Копчиком чувствую подвох, но разберёмся, — процедил сквозь зубы Корней. — Всех выведем на чистую воду, а то развели тут болотную гниль.

Какую загадку надо разгадывать первой: феномен с одеждой Фаддея или прояснить, что там с Вероникой? Проблема сисек сейчас в приоритете — решил Корней, разглядывая фото Вероники. Напишу-ка я ей любовное письмо, пока девчуля совсем не закисла без мужского внимания. Выражу ей своё восхищение и приглашу на любовное свидание, а там как пойдёт. Но на все эти телодвижения требуется время, а проблема сисек вот она маячит перед носом. Но, торопливость в этом деле плохой союзник. Кто понял жизнь, тот не спешит; начнёшь торопиться, то и устать можно. От непосильных трудов даже кони, как мухи хвост откидывают. Сначала надо пойти по самому простому пути, то есть зайти на разрекламированный местный сайт знакомств восемнадцать плюс?

Местный сайт знакомств поразил Корнея до глубины души. Одно название сайта чего стоило: "Зазнобушки". Половина местных "зазнобушек", — оценил их фото Корней, — имело прямо-таки бегемотьи размеры. Телеса некоторых "зазнобушек" несколько охладили Корнея от любовной горячки: я столько не выпью. Конечно, на безрыбье, как говорится, и креветка плавники вырастит. Но, есть варианты: я лучше ослаблю поводок своей здоровой паранойи и пойду Веронику охмурять, пока её Добрыня капитально свихнулся на кошках.

Вариант с Вероникиным охмурением показался Корнею на данном этапе самым лучшим, как проверенный временем рецепт бабушкиных блинчиков. Больше усердия господин Верещагин на этом благородном поприще, и тогда горизонт вашего успеха засияет, как бриллиант в платиновой оправе.

— С "Зазнобушками" ещё успею пообщаться, — решил Корней. — Решено — главная стратегическая цель — Вероника! Начнём с любовного письма к ней. Девушки это любят. Надо написать ей так, чтобы Веронику мои намёки проняли до пяточек, поэтому надо расстараться. Так забабахать текст, чтобы камер-юнкер Пушкин до слёз восхитился от моего слога. Нет, писать в стиле Александра Сергеевича — это банально, так любой дурак напишет. Может, лучше зафигачить наше любовное послание двойным гекзаметром, ну, как у непревзойдённого Алкивиада? И пусть Гомер с Шекспиром и Овидием, все вместе, удавятся от зависти на одной толстой ветке. Надо опираться на классиков: раньше писали просто и доступно для понимания, отталкиваясь от жизни, а, не соревнуясь в фарисейской "мудрости".

Корней взял блокнот и ручку, напряг извилины и почесался: "Я сижу, чешу ногу, начесаться не могу". Вот, так и начнём: "Ты неотразима, я дышу к тебе неровно — я весь чешусь, и руки у меня дрожат: бессильны слова к выраженью сокровенных желаний.

Твои прелести натолкнули меня на интересную мысль. Я тебе пишу и думаю — ты красивая, что страшно на тебя смотреть. Ты мне дорога и тобой болею я. Как я жил тебя не зная, сам теперь не понимаю". Кажется, получается вполне убедительно и в современном стиле. "Л" — это логика. Нормальная здоровая девушка, имеющая голову на плечах, от таких намёков должна сразу же прибежать ко мне в фургон на свидание с целью физической близости. Скорлупа свободна, кроме меня в фургон никто не ходит, оттопыримся по-взрослому на спальном месте: узковата, конечно, коечка, но, что имеем. Да-с, как сказал Ницше: "...хотеть не вредно, вредно не хотеть, мечтать не вредно, вредно не мечтать..."

Продолжаем сочинять; как из нот — симфония, так из слов складывается красивый текст: "Без тебя не прожить мне и дня, рядом с тобой забываю себя". И ещё один штришок: вставлю фразу из Цицерона: "... я твой эбеновый гобой — ты мною будь, я сделаюсь тобой, будь ложкой мне, а я тебе губой..." Чувствую, от таких нежных признаний Вероника описается кипятком. Но, это ещё не всё, надо добить Веронику окончательно, чтобы она отвергла гордое сомненье: "Медовых губ твоих хочу коснуться, за сиськи взять и нежно улыбнуться. Моя любовь к тебе неизмерима, она как космос — без конца. Тебе открыл я в душу дверцу, и ты свою, прошу, открой". Вот теперь совсем хорошо получилось, полный фарш, целый букет, фактически икебана — всё разложено по полочкам, всё понятно, без обиняков и без всяких недомыслий. Не какая-то фигня в стиле любовь — морковь и розовые сопли, а конкретика без токсичности. Получилось всё чётко и по-мужски, а наш мужской мир — это не ваше вышивание крестиком. Мы мужики живём по колено в грязи, в гнили, в гное и в кровище: убитая муха не даст соврать. Наша действительность — девка суровая, с ней, как и с вертлявой судьбой не поспоришь.

Умею я, с присущим мне изяществом, конструктивно уговаривать девушек, талант не отнять. На бумаге излагать любовное послание не комильфо, потому как почерк у нас, как у пьяной курицы. Наберём текст на клавиатуре и пошлём на Вероникину электронную почту. Фу, муторное это дело — обхаживать барышень. Вот зачем всё так усложнять: ведь гораздо лучше, если просто подойти к барышне и предложить ей встретится там-то и там-то с семнадцати часов до девятнадцати тридцати! Так нет — надо, сначала, повибрировать, словно камертон.

Несколько обескураженная невниманием супруга к своим потребностям, Вероника оставила в покое сладкую парочку — кота Проху и Добрыню, и отправилась к компьютеру, поинтересоваться новостями из всемирной паутины. Слегка морща красивый ровный лобик, прочитала любовное послание от Корнея, прилетевшее на её почту. Несколько мгновений думала над прочитанным текстом. Сначала, в её глазах мелькало сомнение, но, затем, слегонцухи прийдя в себя, во взоре девушки зародились игривые огоньки. Да, и то так — кого оставят равнодушным формулировки послания, выступающие с чёткой синтаксической позиции; присутствует даже интимизация. Вероника осознала, что, вероятно, читая это любовное послание, ей следует восторженно визжать, а не миленько улыбаться. Корней молодец! Мужик! Красавец, как новенький болт с токарного станка. Конечно, он немного одичал, сидючи в своём фургоне, но на своих спинномозговых рефлексах всё же сообразил, что надо делать, и поскакал отжигать. Наверное, это полнолуние повлияло так, что он начал страдать томлением духа. Забылся, болезный, перестал принимать лекарства, отчего дошёл до всяческого непотребства: вышел из себя и не может войти обратно. Надо спасать красавчика Корнея, а Добыня пусть идёт в афедрон вместе со своим облезлым кошаком, имя которому не Проха, а Чертохвост Сатанинский, к тому же блохастый, а я не горю желанием знакомиться с толпой паразитов, которые на нём обитают.