Крылья Тура.

* * *

Так, в трудах и бореньях, прошла неделя... Я стал чувствовать, что копится усталость. Пошептался с Синельщиковым, намекнул, что это опасно чреватостями... Тут ведь можно либо допустить серьезную ошибку, либо вообще — просто и примитивно грохнуться при испытательном полете. Во всем нужна мера. И наша любимая сталинская конституция прямо говорит, что, кроме права на труд, мы имеем еще что? Правильно, возьмите пирожок. Мы имеем право на заслуженный, активный и разносторонний отдых!

Ведущий проникся, скорректировал программу испытаний и работ по подготовке к выпуску оставшихся истребителей, и дал нам с Толей четыре дня отдыха. Причем, что очень вовремя, нам выплатили премию. Мне поменьше, а вот Рощину дали хорошо, не стали жаться. Двадцать тысяч выписали баталисту-пуантилисту! И я считаю — вполне заслуженно! Это ведь государственного масштаба дело Толя своротил, как тут не отметить человека.

Так что на следующее утро я стоял перед мольбертом в студии, на котором висел мой новый мундир, и переносил на него свои ордена. Достойно, весьма достойно! Скромно и красиво! А если еще... Эх! Не будем торопить события.

— Ну, пан Анатоль? Какая у нас будет программа? Пойдем мы с тобой в цирк? В зоопарк? В театр? Или в ресторан? Впрочем, в ресторан мы и так пойдем, обедать ведь где-то надо... А может, соберем вечеринку, а, Толя? У тебя девушка есть? Друзья в Москве? Что зарделся, как маков цвет? Есть, чую, что есть! Так это же здорово, что ж ты молчал. Под это дело пошли покупать тебе костюм!

После посещения одного универмага мои сияющие мечты насчет костюма несколько поблекли. То, что висело на плечиках, было... да, было, в общем.

— Вот что, Толя! А пойдем-ка мы с тобой, знаешь, куда? В комиссионку! Что значит "дорого"? Для нас это абсолютно не дорого! Как говорил незабвенный Остап Бендер — деньги просто валяются на дороге! Их можно подбирать по мере необходимости. Вот ты прилетел в Москву нищим и бедным студентом-заочником в сержантских погонах. А теперь ты — уважаемый человек! Старшина бригады маляров на ОКБ Яковлева! Не надо! Не бейте меня, пожалуйста, я хороший! Ах, так?! Ну, погоди... Все-все! Миру — мир, войне — сам понимаешь что... Ну, двинули.

Смена курса и приоритетов оказалась абсолютно правильной. Мы с Толей разыскали богатую комиссионку, перетряхнули ее сверху донизу, и одели художника как принца Кентского. Нет, не кента какого-то, а именно — как принца!

Серый, цвета "хворой мыши", костюм в мелкую-мелкую клеточку сидел на Анатолии просто отлично. К нему мы взяли бледно-голубую, "холодного" цвета рубашку, темно-синий галстук в серебряную полоску, и серую же шляпу "Борсалино". Темно-серых туфель мы не нашли, удовлетворились черными штиблетами и черными носками. Все! Это не сержант Рощин — это принц Поддатский! Где тут ближайший ресторан, ваше высочество? Я договорился с молоденькой продавщицей, что военные шмотки Толи немного полежат у нее под прилавком, и мы отправились на поиски приключений.

До ресторана решили идти пешком, благо тут было недалеко. Я с огромным интересом оглядывался и пялился по сторонам. Вообще-то, действительно, это и для меня праздник. Все время до сегодняшнего дня я либо куда-то мчался, сломя голову, либо решал какие-то срочные дела, либо безвылазно сидел в ОКБ. А Москву, собственно, так толком и не увидел.

Ну, что вам сказать? Видно, что это столица воюющего государства. Разрушений не видать. Хоть, как я знаю, столицу бомбили, но разбитых зданий, следов пожаров я не видел. От витрин крупных магазинов убрали баррикады из мешков с песком. Бумажные полосы крест-накрест на окнах, однако, еще были видны.

Много людей в форме. Причем, не обязательно в военной форме. Ну, да! Какое время, такова и одежда. Тут носят форму почти все — и школьники, и пэтэушники, и дипломаты, и железнодорожники... Замучаешься перечислять. Впрочем — это было характерно и для императорской России.

Вот, что интересно! Очень много лошадей! А как же! Гужевой транспорт пришел на помощь своему прореженному войной автомобильному собрату. Смотрится... как бы вам сказать? — непривычно смотрится, одним словом. Но — как-то мило, живенько и по-домашнему. Только вот кучки конских... гм-м, отходов, что ли... Ну, ничего! Дворников полно — вон суетятся, как хомячки какие.

Говоря по правде, нужно признать, что город был несколько запущен и грязноват. Это и понятно — много народа из коммунальных служб ушло на фронт, и технику у них забрали. Но сейчас уже кое-что начали делать, субботники, наверное, провели, скорее всего. В парках и скверах, да и во дворах домов горели и тлели, давая низкий, стелящийся светлый дым, многочисленные кучи мусора. Воздуха они, как это метко заметили по другому поводу, правда, товарищи Ильф и Петров, не озонировали... Да бог с ними! Чище будет, вот и всем будет хорошо!

Много магазинов, в дверях туда-сюда снует народ. Причем в магазинах очень интересный ассортимент — можно купить и костюм, и колбасу, и хомут для лошади, и парфюмерию. Да... интересно!

Особая статья — рынки или, правильнее сказать, — толкучки-барахолки. Уже на подходе к ним толчется, колышется и гудит огромная масса народа. Все всё продают. Море барахла — подержанного, потасканного, ненужного... Мы туда даже подходить не стали — просто страшно! Дохнуло застоявшимся запахом мочи и бедности... А ищут в основном что-нибудь из питания — картошку, хлеб, сало, овощи, соленья всякие... Голодно живут люди. Что поделаешь — карточная система. Но свободная продажа товаров сельскохозяйственного производства есть, и их много. Купить можно почти все, правда, все довольно дорого.

Так, крутя шеей как на экскурсии, мы дошли до ресторана. Обед, однако! Поскольку я в основном смотрел по сторонам, названия кабака я и не увидел. Толя просто поймал меня за руку и куда-то затащил. Оказалось — ресторан. Так себе, средней руки заведение. Но — кормят и поят. Мы выпили и поели. Ничего. Вкусно. Вот интересно, а "Арагви" сейчас существует? Хочу кавказскую кухню, шашлык хочу!

— А шашлык хорошо готовят на ипподроме, — поделился мыслью Толя.

— То-о-ля! Стой! Ты гений! — прошептал я, сделав квадратные глаза. — Ипподром — это же лошадиные бега! Толя — ты молодец, что вспомнил! Это же просто Клондайк какой-то! Срочно едем на бега — бегать будем. За банкнотами бегать.

Одобрительно посмотрев на висящий поперек улицы транспарант, который гласил: "Под знаменем Ленина, под водительством Сталина — вперед на разгром немецких оккупантов и изгнание их из пределов нашей родины!", я пробормотал: "Вперед, под водительством Сталина... на бега!", и мы побежали...

Вот интересное место в военной Москве — бега! Свой мир, очень специфический и закрытый, куда чужаку вход воспрещен. Но не нам с мосье Анатолем. Я — грозный молодой бог войны, и Толя — изнеженный, аристократический принц с берегов Темзы, оказались на бегах своими в доску парнями.

Первым делом мы нашли общепитовскую точку, где делали шашлыки, но взяли и слопали всего лишь по одному чебуреку. Некогда, надо делать деньги!

— Так, Анатолий! Стой и смотри. За мной смотри. Я сейчас впаду в транс. Буду считать возможность нашего выигрыша. А ты смотри, чтобы меня из штанов тут не вытряхнули, вон, рожи какие криминальные ходят. На ходу портянки снимут. Причем — не снимая сапог!

Толя проникся и принял позу знаменитого на весь СССР бойца-пограничника Карацюпы, стоящего на охране госграницы где-то на суровых берегах Амура. Правда — без его верного пса... Хотя — Толя стоял, а я-то сидел... Аналогия прямая.

А я... Я в это время погрузился в лихорадочные подсчеты. Чувствовал я себя, как на рыбалке. Дано: богатое, уловистое место. Просто слышно, как, шурша друг о дружку спинками, по беговым дорожкам ипподрома идет-плывет стая новеньких банкнот. Задание: как и на какую снасть, нам половить здесь с Толей всласть, и взять еще при этом удачу банковским билетом? Хорошо срифмовал, черт меня побери! Надо в "Новый мир", что ли, экспромт продать! Или в "Мособлторг". Писал же рекламу Маяковский — "...и я достаю из широких штанин...", что? Это не реклама? Ах, да! Как же! Я помню — "Нигде кроме — как в "Моссельпроме"! Но — вернемся к нашим баранам, точнее — к нашим коникам. Или конникам...

Так, сколько же тут метров беговой дорожки от того дальнего поворота и до меня? И что я могу на этом отрезке сделать?

Ну, сделать, положим, я могу много чего. Могу сжечь весь этот ипподром к чертовой матери! Но это не нужно. С человеческими пороками и "жучками" с ипподрома я буду бороться экономическими методами. А именно — отберу у них наличность. А как?

А вот так — на всю дистанцию, как моих сил хватит, облегчу вес выбранного всадника. Или даже коня... Даст мне это что? Мне-то может и даст что-то... В кассе, например, но лишь только после того, как мой жокей выиграет забег. А на кого ставить деньги? На фаворита — глупо, слишком мало получится, на него ставки и так достаточно высоки. На аутсайдера тоже глупо — это будет явно бросаться в глаза. Какой-нибудь середнячок... А что, это пойдет... Может выгореть... Ну, помолясь, начали!

Сначала минут двадцать у меня не клеилось. То жокеи дергались, почуяв мою хватку телекинезом, то лошади шарахались и ржали, испугавшись некоей потерей своего веса. Одна кобыла даже устроила на беговой дорожке свалку и сорвала забег. Потом все же дело наладилось. Мне удалось нащупать те крохи веса, которые я могу отобрать у жокея и лошади при прохождении скакуна мимо трибун. А это позволит моему избраннику изрядно прибавить в скорости и, в конечном счете, выиграть забег.

Ну, пора!

— Толя! Сейчас ты, медленно и тожественно, пройдешь к кассам, купишь программку, минут десять ее поизучаешь. Потом выберешь первую попавшуюся клячу и поставишь на нее... скажем — триста рублей? А? А номер лошади скажешь мне. Давай, действуй!

Бац — и мимо! Деньги на ветер! Не смог я удержать своего избранника до победного финиша. Ну, ничего. Не сразу Москва строилась, не сразу мы ее и грабить будем. Наш проигрыш — это целевое вложение привлеченных средств в развитие советского конного спорта! Во как.

Другой забег. Мы уже вторые. И это радует.

Еще забег. Ставим самый минимум, чтобы просто проверить механизм отъема денег... нет, не так! Проверить процедуру подъема денег с беговой дорожки ипподрома! Так! Есть! Деньги наши!

Теперь — не наглеть! Мы здесь не на танковую колонну "Жулики Московского ипподрома — фронту!" зарабатываем. Мы с паном Анатолем рубим бабки на три-четыре дня активного отдыха и знакомства с достопримечательностями столицы.

— Иди, Толя, ставь деньги! Пегас с тобою, Толя! Иди-иди, не отсвечивай...

И началось. Раз забег — наши семь тысяч. Два забег — нам двенадцать. Три — еще восемь.

В общем, дожидаться, когда на нас станут коситься, мы не стали. Распихав по карманам почти сорок тысяч, мы с мусью Рощиным пошли есть шашлык. А ничего здесь подают шашлычок. Да еще под коньячок... Шашлычок под коньячок жрет не каждый мужичок! Опа, опять вирши. Что-то меня повело. Или это пьянит чувство победы и приличного выигрыша? Не знаю...

Ладно, хорош. Пошли, Толя, за твоими тряпками и в студию. Дрыхнуть будем. А то пребывание на свежем воздухе меня утомило и расслабило... Да и вечер уже, как быстро время-то летит. Все в трудах, все в заботах...

Бай-бай, Толя, баюшки-баю...

Хр-р-р-р... Хр-р-рошо, в смысле...

Глава 8.

Итак, наше финансовое благополучие несколько укрепилось. Теперь не надо думать о куске хлеба насущного... Да и раньше мы себе этим голову-то особо не забивали, но все же... Теперь новая забота — на что тратить будем? Как на что? А друзья нам на что? Вот именно — тратить будем на друзей! Ну, и на подруг, естественно.

Толя привел себя в порядок, мы позавтракали и уселись — я за купленную вчера газету, Анатолий за телефон.

Тэ-э-к-с! Ну и что там пишет советская пресса? Вот, например, статья — "Оружие для фронта"! Интересно — почитаем, почитаем!

"В эти дни коллектив каждого предприятия взвешивает свои возможности и намечает реальные пути дальнейшего увеличения производства, чтобы достойно ответить на первомайский приказ товарища Сталина...."

Та-а-к, хорошо! Я повозился в продавленном кресле, сел поудобнее и продолжил читать газету "Известия".

"За минувшие четыре месяца 1943 года наш завод по сравнению с соответствующим периодом 1942 года увеличил выпуск боевой продукции более чем в два раза."

Хорошо! Более чем в два раза... Дальше, дальше...

"За 4 месяца было дано сверх плана вооружения для нескольких авиационных и пехотных дивизий".

Здорово! Для авиационных дивизий! Да, хм-м... и для пехотных тоже... Что же они выпускают? Ну-ка, ну-ка!

"Себестоимость продукции за это время снизилась в 1,7 раза, а производительность труда увеличилась на 75 процентов..."

Да вам пора Героев соцтруда давать, мужики... Но что же вы выпускаете, а? Дальше...

"...в короткие сроки у нас пересмотрен технологический процесс по ряду изделий... время на обработку основных изделий снижено на 41 проц. и по новым видам боевой продукции на 24 процента".

Черт, черт, черт! Что же вы там у себя делаете-то, гады?!

А-а-а, вот оно!

"Первомайский приказ товарища Сталина вызвал на заводе могучий патриотический подъем. Горя желанием быстрее разгромить ненавистного врага, наш коллектив принял обязательство досрочно выполнить полугодовую программу и дать сверхплана в фонд Главного Командования Красной Армии стрелкового вооружения для оснащения нескольких пехотных и авиационных полков.

Конструкторы и технологи в тесном сотрудничестве с передовыми производственниками неустанно совершенствуют виды изделий..."

Гады! Гады! Что же вы делаете?!

"...упрощают узлы и механизмы..."

У-у-у-у!! Убью!!!

"...с тем, чтобы дать фронту боевое оружие высокого качества. В ответ на приказ товарища Сталина наш коллектив изо дня в день будет увеличивать выпуск вооружения!

Директор завода Ф. Черский. Город N."

Всех убью, урою всех, суки! В ответ на первомайский приказ товарища Сталина!! Целую статью болтать, и ни словечка не сказать — а что же вы делаете на заводе, паразиты! Ну, не рогатки же! Вот что такое — СЕКРЕТНОСТЬ! Вот, что такое БДИТЕЛЬНОСТЬ, товарищи! Все берите пример с этого паразита, директора Ф. Черского! Тем более что этот гад из города N!

Я скомкал газету, бросил ее на пол и принялся с ожесточением ее топтать.

— Виктор, Виктор, ты что? Витя, да что с тобой! Прекрати ты, наконец! — уже в голос заорал пан Анатоль.

— Ничего, Толя! Это я так развлекаюсь, пар выпускаю. Веселюсь, одним словом. — Я поднял и разгладил газету.

Читать передовицу, озаглавленную "О мерах по увеличению поголовья лошадей, улучшению за ними ухода и содержания в колхозах и совхозах" я не собирался. Но быстренько проглядел.

Так. Идем далее — от Советского Информбюро.

"В течение ночи на 12 мая на Кубани, северо-восточнее Новороссийска, наши войска... В воздушных боях и огнем зенитной артиллерии сбито 18 немецких самолетов. Наши потери 5 самолетов..." Кто-то погиб из ребят. Не дай бог — кто-нибудь из наших...