— Втри, я не уверен, что сейчас время спрашивать об этом, но все же... Ты же не злишься на меня из-за того, что из-за меня твоя жизнь столь резко... — Шус прервался, стараясь подобрать наиболее нейтрально слово, — изменилась?
— Конечно, злюсь, — спокойно, лишь слегка недовольно, скорее убеждая себя, чем отвечая Шусу, произнесла Втри, — я просто не могу не злиться. Ты разрушил все, чем я жила последние лет 15, отобрал мою свободу и испортил отношения с сыном короля "города обездоленных", лишил меня всего моего имущества и вновь сделал меня рабыней. Конечно, я не собиралась всю жизнь обманывать всяких дураков на рынке, да и вообще оставаться в Бахтир-Таль-Асе..
— А я уже начал беспокоиться, — облегчен выдохнул Шус.
— С чего вдруг ты так облегченно вздыхаешь?! Не думай, что я тебя так просто прощаю! Так и знай, ты вернешь мне все до последнего круша!
— Прости...
Молча они шли не долго. По всей видимости, полнейшая неуязвимость и невосприимчивость к боли вкупе с нависшей почти неминуемой смертью прибавили Шусу смелости и желания задавать Втри вопросы, которые могут повлечь за собой любую реакцию, вплоть до локального конец света.
— Втри, если ты так хорошо разбираешься в этой болезни. Я хотел сказать, отравлении укусом твое.. отравлении от укуса кота. Когда ты поняла, что я заражен, в смысле — отравлен?
— Сразу же, как увидела тебя, — ответила Втри.
— Но как же... ты ничего не сказала и...
— Если бы я сказала, мне бы не удалось спокойно помыться, а за эти лишние десять минут с тобой все равно не могло случиться. Разве что ты мог выпрыгнуть из окна с горя, — без тени сочувствия пояснила ведьмочка.
— Но ты ведь уже тогда знала, что сможешь помочь мне, — не унимался Шус.
— Да, я и вправду могу помочь, но без кота у меня получится лишь замедлить процесс, а не обратить его вспять. Я не думала, что ты так быстро дал себя укусить, когда выбрасывала его.
Шус не нашел что на это ответить.
Вскоре они подошли к лестнице, однако вместо того, чтобы спуститься по ней, Фур-Дур-Каф открыл дверь рядом с лестницей, которая вела в небольшую, просто-таки микроскопическую комнатку, со стенами, покрытыми зеркалами и освещаемую парой желтых магических шаров. Урараград-Марз без промедления зашел в нее и, судя по всему, ожидал, что его спутники последуют его примеру. Втри не заставила себя ждать, а Шус топтался не пороге. Прежде всего, его беспокоило то, что, насколько он мог видеть, между полом коридора и полом комнатки пролегала непрерывная щель, в которую с легкостью можно было просунуть ладонь. Кроме того, как показалось Шусу, комнатка слегка дрожала и издавала странный гудящий звук.
— Господин ученик волшебника, — обратился Фур-Дур-Каф к Шусу, — мне приказано доставить вас на кухню. Боюсь, что если вы и дальше будете препятствовать мне исполнять мой долг, мне придется применить силу, во имя исполнения воли величайшего владыки Келхарского халифата Хул-Дул-Гур-Бур-Фура V, путь дождь прольется не его мудрейшую голову и исполнителя его приказов, уважаемого господина улфулдара.
— Применить силу? Нет, не надо, я всего лишь задумался. Я и не думал ничему препятствовать, — заверил солдата Шус, однако входить в комнатку не торопился.
— Уважаемый господин ученик волшебника, — настойчиво повторил Фур-Дур-Каф.
— Да, да конечно я уже сейчас, Каф.
Последнее, в особенности "Каф" не слишком понравилось Урараград-Марзу, однако у Шуса не было времени на то, чтобы обращать внимание на такую ерунду. Вместо этого он был сосредоточен на том, чтобы войти в эту странную качающуюся и скрипящую комнату, вместо того, чтобы с криками ужаса убежать куда-нибудь подальше.
Как только Шус зашел, Фур-Дур-Каф закрыл дверь, затем еще и решетку, крепящуюся с внутренней стороны. Затем он нажал на какую-то кнопку, что, к ужасу Шуса, привело к тому, что комната, в которой они находились, стала медленно двигаться вниз, причем чем дальше они спускались, тем выше становилась их скорость. Когда они пролетали мимо второго этажа, Шус уже было подумал, что они разобьются, на полной скорости врезавшись в спину руфухиди, однако когда, по расчетам Шуса, до пола первого этажа оставалось каких-нибудь пол этажа, комнатка внезапно замедлила скорость своего падения. Так что, при остановке комната не разлетелась в щепки, вместо этого Шус почувствовал лишь слабый толчок.
— Прошу, следуйте за мной, господин ученик волшебника, — поторопил Шуса Фур-Дур-Каф.
— И что это было? — шепотом спросил Шус у Втри.
— Хоть мне бы и не хотелось в этом тебе признаваться, но боюсь, я сама не знаю, — так же шепотом ответила Втри. — Вернее, я слышала о подобных аппаратах, если я ничего не путаю, то оно называется лифт.
— А-а... ну это многое объясняет, — глубокомысленно протянул Шус.
— Да неужели?
— Да, Втри, я еще кое-что спросить хотел. Ты случайно не слышала, как работают эти шары, ну те, что заменяют здесь свечи и лучины?
— Ты про лампочки? — уточнила Втри.
— Если лам-поч-ка-ми ты называешь большие желтые стеклянные шары то, да именно их я и имею в виду. Так ты сказала лам-почки?
— Во имя всех богов, из какой же ты глуши... Лампочки, лампа с ДЖИНом или просто Л-ДЖИН. Включаются и выключаться они по разному. Некоторым надо только лишь приказать включиться или выключиться, другие реагируют только на определенные слова, третьи и вовсе на определенный звук, например, постукивание по стеклу. Все зависит от того, как их обучили.
— Джин? Ты хочешь сказать, что внутри этих шаров сидит дух, исполняющий желания? — спросил Шус, пропустивший мимо ушей все, что следовало после слов "лампа с джином".
— Нет, конечно, — возразила Втри, — они просто... их так называют, и все. Никогда не интересовалась такими вещами. В конце концов, это работа ремесленников, а не ведьм.
Тем временем они подошли к трактиру шатра. Решительно распахнув дверь, Фур-Дур-Каф вошел, а за ним Шус с Втри. Трактир не сильно отличался о тех, что Шус видел до того, а за последние пару дней увидел он их немало. Разве что его зал был несколько вытянут, а барная стойка, находившаяся в дальнем конце зала, несколько короче обычной. Посетителей было немного, время завтрака уже прошло, а до обеда было еще далеко, однако те, что все-таки присутствовали, были крайне удивлены и напуганы их появлением, что и неудивительно. Один вид столь грозного солдата внушал беспокойство. Когда и где угодно неприятно, когда тебя ссаживают с каравана за провоз контрабанды или просто потому, что твой номер приглянулся какой-то еще более важной шишке чем ты, но оно становится еще более неприятно в том случае, если за бортом — раскаленные пески и ни капли воды, а до ближайшего населенного пункта уже не меньше сотни километров. Да и вид Шуса с темными кругами под глазами и странным оттенком кожи, который был различим даже в освещенном лишь Л-ДЖИНами помещении также не внушал доверия. Наиболее безопасной и скорее вызывающей симпатию, чем беспокойство была Втри, судя по тому, как она была одета — рабыня или наложница. Ни одни уважающий себя гражданин халифата не отпустил бы свою жену, как впрочем и дочь, на улицу в столь открытой одежде и, главное, непокрытой головой.
На радость посетителей трактира подозрительная компания, не останавливаясь, прошла сквозь зал, чтобы исчезнуть за дверью с противоположной стороны, ведущей на кухню. Наиболее логичным ответом на вопрос "что собственно это было?", являлось предположение, что те двое — рабы, отлынивающие от работы, которых поймал солдат и ведет их обратно на кухню.
Именно этого мнения придерживался человек, стоявший у барной стойки и не подумавший преградить путь солдату, который столь же решительно, как и в первый раз, открыл дверь кухни.
Кухня, также как и обеденный зал, существенно ничем не отличалась от тысяч подобных ей кухонь разнообразных трактиров и постоялых дворов. Единственным источником света в ней также были лампы с ДЖИНами. Пара человек в белых передниках что-то мудрили у плиты, остальные пятеро просто болтали. Несмотря на то, что повара прикладывали все свои усилия, чтобы не обращать внимание на солдата и его спутников в течении минуты, а то и двух, надеясь, что они развеются, как мираж вечером, они никуда не делись. Так что одному из поваров, молодому человеку лет двадцати-пяти, пришлось все-таки подойти к незваным посетителям.
Обратился он к Фур-Дур-Кафу не на нормальном, человеческом языке, а какой-то тарабарщине, из которой Шус смог понять лишь "Урараград-Марз", что, насколько помнил Шус, было званием Кафа. Последний же, на радость Шусу, ответил как все нормальные люди.
— По распоряжению уважаемого господина улфулдара данное помещение переходит под полный контроль и управление уважаемого господина ученика волшебника, как и все, кто в нем находится! С этого момента все присутствующие должны исполнять приказы и распоряжения господина ученика волшебника и говорить только на языке северных варваров, — проревел Фур-Дур-Каф.
— Бер га... -начал было все тот же повар, — однако, под грозным взглядом Урараград-Марза, сам себя оборвал и заговорил на языке "северных варваров". — По приказу кого, уважаемый господин Урараград-Марз?
— По приказу уважаемого господина улфулдара тайной гвардии халифа Келхарского халифата, уважаемый господин Бур-Бур-Свин-я лично распорядился о том, чтобы все приказы и распоряжения уважаемого господина улфулдара выполнялись беспрекословно, — ответил Фур-Дур-Каф, как будто бы это что-то объясняло.
Впрочем, повара удовлетворил подобный ответ, ну или ему не захотелось увидеть еще более суровое ворожение лица Фур-Дур-Кафа. Так что следующая реплика была обращена уже к Шусу:
— Каковы будут приказания, уважаемый господин ученик волшебника?
— Приказания? — растерялся Шус, который вовсе не ожидал подобного поворота дел, — Втри, а что, собственно, они должны делать?
— Прикажи им слушаться меня, — сквозь зубы прошептала Втри.
— Да, точно, слушайтесь ее, — обрадовался Шус. Для убедительности он отошел в строну, чтобы ведьмочку могли видеть все, присутствующие в комнате.
— Каковы будут приказания, уважаемая госпожа? — вновь спросил повар.
— Для начала поставьте на плиту, на открытый огонь, самый большой котел, что у вас есть и наполните его водой, — не стала разубеждать их в том, что она "уважаемая госпожа", Втри, — и поищите синий перец.
-Но нам ведь надо работать, уважаемая госпожа, — попытался возразить повар.
— Быстро! — прикрикнула Втри, и если не ее голос, то грозный взгляд Урараград-Марза, заставил поваров, хоть и нехотя, но все-таки броситься исполнять приказ.
Как оказалось, приготовление зелья — крайне скучная и долгая работа, по крайней мере для Шуса, которому только и оставалось, что сидеть на стуле в дальнем углу и пытаться заставить летать очередную спичку, коробок с которыми он нашел на одном из столов.
Втри же все это время провела перед котлом, раздавая приказы направо и налево, оставалось только поражаться, как раньше она справлялась в одиночку, если теперь ей без труда удалось задействовать семерых человек. Фур-Дур-Каф же вышел наружу и встал перед дверью. По всей видимости, он был полон решимости никого не впускать и не выпускать из кухни без приказа Шуса.
Когда Шусу вконец надело вперять свой взор в то и дело сгорающие спички, он решил посмотреть и попробовать, что именно готовится на кухне, вернее готовилось до того, как на ней появилась Втри. С того же момента, как она появилась, на кухне ни у кого не было времени следить за едой.
Шус поднял крышку одного из горшочков, стоящих на плите, при этом даже не задумываясь о том, что он довольно горячий. Содержимое горшочка выглядело довольно аппетитно, какие-то овощи с мясом плавали в жидкости светло-желтого цвета. Вернее, Шус понимал, что оно выглядит аппетитно. Его организм не проявлял никаких признаков того, что ему нравится то, что он видит. Еще две попытки дали сходные результаты. Хотя вид ни одного из блюд не внушил ему никакой симпатии, Шус все-таки выловил из второй кастрюли что-то вроде картофелины, поменявший цвет, то ли из-за почвы, в которой она росла, то ли из за содержимого котелка, на нежно фиолетовый.
К ужасу Шуса, он не ощутил никакого вкуса. Для того, чтобы удостовериться, что это не случайность, он начал тащить в рот все, что под руку подвернется. Шус был так увлечен процессом, что когда один из поваров, пробегавший мимо попытался намекнуть ему, что еда предназначалась не совсем для "уважаемого господина ученика волшебника", он лишь гневно зарычал на бедолагу. Последнему только и оставалось, что скрыться в противоположном углу зала. При этом ему можно было выдавать медаль за мужество и героическое поведение. Другой на его месте, при виде перекошенного лица нездорово-зеленого цвета с текущими изо рта каплями жира и соуса и плотоядно рыкающими красными глазками, свалился бы на месте в обморок или обмочился от страха, захлебываясь в просьбах о пощаде, ну или хотя бы милосердной смерти.
Когда Шус покончил с едой, он тяжело перевел дыхание и проанализировал свои ощущения. Нет, ничего он не чувствовал, даже наполнения желудка. Шус тяжело осел прямо на пол, взглянул на потолок, перевел взгляд на дальнюю стену, на пару ящиков, висящих на ней.
И тут его взгляд задержался на каком-то черном меховом предмете. Вначале Шус подумал, что это всего лишь меховая метелка или просто тряпка, лежащая на полке, однако приглядевшись, Шус заметил, что предмет ритмично покачивается из стороны в сторону.
"Еда... еда..." — завертелась в голове Шуса все та же примитивная мысль.
Шус медленно встал и направился к полке. Впрочем, все были так заняты, что внимания на него никто не обращал, хотя поведение Шуса было довольно странным. Он медленно брел, почему-то хромая на левую ногу, его руки были втянуты вперед, а кисти рук безвольно свисали. При этом он издавал странный и пугающий звук похожий на мычание, тянущийся на одной ноте, прерывая его лишь для того, чтобы произнести одно единственное слово: "мозги".
Приблизившись к полке и поняв, что ему не дотянуться до хвоста, а в том, что это хвост Шус уже не сомневался, он придвинул табуретку и залез на нее. Оказавшись на одном уровне с хвостом, Шус разглядел и все остальное: небольшой комок шерсти, на спине которого были сложены кожистые крылья внушительных размеров. Судя по всему это был злополучный кот. Однако тот факт, что шерсть этого существа — единственный путь к спасению, интересовал Шуса в данный момент меньше всего.
— Мозги... еда, — вновь повторил Шус.
Кот тем временем играл с мышью, то и дело отпуская ее, после чего вновь прихлопывал лапой и, похоже, не обращал особого внимания на Шуса, уже успев привыкнуть к постоянно снующим взад вперед людям внизу. Обратить же свое внимание на нависшею над ним опасность в виде плотоядной жертвы его собственного яда коту все-таки стоило, а то недолго и самому стать мышкой, которую тягают за хвост. Его беспечность не осталась безнаказанной. Рука Шуса опустилась на полку подобно кузнечному молоту, сплющив при этом хвост кота. Тот же в свою очередь заорал и выпустил когти, едва не пробив полку насквозь и покончив с мучениями мыши. К счастью для кота, Шус ударил кулаком, а не ладонью, поскольку его пальцы в последнее время не слишком хорошо гнулись, так что у Шуса не получилось схватить кота. Он поднял руку, собираясь ударить, прицелившись поточнее, однако кот не стал ждать. Вместо этого он спрыгнул с полки, в полете расправляя крылья. Вернее, он собирался их расправить. По-видимому, в результате удара Шуса что-то замкнуло в его нервной системе, и коту удалось раскрыть лишь правое крыло. В результате его полет превратился в неуправляемое падение. И закончилось оно прямо перед Втри. Кот лишь на несколько на несколько сантиметров промахнулся мимо чугунной плиты и котла, стоявшего на ней.
