Затем мы с Ниной отправились в обратный путь, за время которого я взял её под свой контроль и заставил свернуть в пустующий сейчас процедурный кабинет. Там посадил её на стул и взяв у неё пакет, занялся документами.

Стал просматривать. Первым попался конверт, в котором было водительское удостоверение на имя Татьяны Игоревны Ерошенко. Симпатичная мордашка украшала строгий документ.

Убираем его обратно в конверт и откладываем в сторону. Вытрясаем содержимое следующего документа. Паспорт пожилого мужчины. Взглянув на фото, складываю всё обратно и беру следующий конверт. Нужные мне документы оказались в последнем седьмом конверте, на лицевой стороне которого было написано: Егоров Владимир Александрович.

Внутри оказались следующие документы: паспорт, аттестат о среднем общем образовании, выданный в июне этого года, свидетельство о рождении, в котором данные о родителях отсутствуют, справки о сдаче ЕГЭ, приложение к аттестату, справка, что податель сего является воспитанником Курганского детского дома. И тоненькая пачка пятитысячных купюр. Несколько монет на дне конверта. Бланк описи содержимого, в котором указана сумма — 118 тысяч 265 рублей.

Похоже, что парень собирался поступать в Санкт-Петербурге в какой-нибудь вуз.

Убрал все документы Егорова в стазис-карман и достал оттуда свой единственный пока документ — справку об усыновлении. Паспорт я не успел получить, поскольку 14 лет мне по документам исполняется в октябре этого года. Надпись на конверте с помощью магии трансформации сменил на своё имя: Владимир Иванович Рощин. Те же чернила и тот же почерк, никакая экспертиза не отличит.

Закончив с документами, занялся медсестрой, которая безучастно сидела на стуле, и исцелил ей больной зуб, и убрал зарождающуюся злокачественную опухоль в мозгу.

Странно всё-таки устроена у нас система здравоохранения, — думал я, — если даже сами медицинские работники не могут за собой уследить. Ну что им стоит хотя бы раз в год обследование проходить. Ведь, ещё пара месяцев и опухоль бы пошла метастазами по всему мозгу, и всё, пиши завещание.

Окинув взглядом медсестру, которой по прикидкам было около 45 лет, я решил сделать ей подарок и применил к ней магему малого исцеления первого уровня. Я научился применять магемы исцеления в разных режимах. И теперь у меня есть девять универсальных магем вместо прежних трёх, поскольку каждую прежнюю магему исцеления я могу применять на трёх уровнях.

Та, которую я применил, исцелит у медсестры все её незначительные неполадки, подтянет фигуру и освежит внешний вид, избавит организм от накопившихся шлаков. Время действия магемы — в течение суток.

Магема малого исцеления второго уровня, дополнительно к перечисленному произведёт общее оздоровление всех его систем от костной структуры, до кровеносных сосудов. Третий уровень, кроме этого вернёт человеку лет 10-15 прожитой жизни. Также работают уровни магем среднего и полного исцеления, по нарастающей, если сравнивать их по затратам магической энергии, растущим едва ли не в геометрической прогрессии и степени воздействия на организм.

Увеличивается и время воздействия. Так магема полного исцеления третьего уровня способна вырастить у человека утерянные конечности и вернуть ему молодость, работая примерно от трёх месяцев до полугода.

И, тем не менее, я гордился, что освоил столь сложные плетения. Начиная с малого исцеления 3-го уровня магему необходимо было помещать в материальное тело, создавая тем самым артефакт и обеспечить его постоянную подпитку энергией.

Затем я сделал медсестре ментальное внушение, будто бы она неожиданно почувствовала недомогание и завернула в процедурный кабинет посидеть, пока ей не станет лучше. Пакет с конвертами при этом она вообще из рук не выпускала.

Послал ей приказ выйти из кабинета, вернуться в своё отделение к своим обязанностям.

Отправив медсестру, я взялся за иллюзию, с которой мне теперь предстояло жить. Она была многоплановой и очень подробной. С некоторых пор я носил на шее золотой крестик, инструктированный несколькими мелкими бриллиантами. Это ювелирное украшение я приспособил в качестве артефакта, накопителя магической энергии. В него я и внедрил магему иллюзии. Теперь мне предстояло жить под маской.

Позвонив Альбине, узнал от неё, что она уехала к родителям.

— Отец знает о происшествии всё, — сказала она мне, — приеду и тебе расскажу.

Открыл портал и вернулся домой. С некоторых пор я стал считать своим домом квартиру Альбины.

Приехала она поздно, уже к 11 часам вечера и первое, что она сделала, зайдя в квартиру, осыпала меня поцелуями, сказав при этом:

— Если бы я сама не видела тебя в больнице, а потом не разговаривала по телефону, то не выдержала бы и наговорила много глупостей родителям. А так, сдержалась и промолчала.

Она посмотрела на меня и сказала:

— А меня предупредить тебе в голову не пришло?

Я, конечно, понял, о чём она вела речь и извинился:

— Прости, милая, времени было в обрез, события развивались слишком стремительно.

И я рассказал ей о том, что сделал в больнице.

— Ты представить себе не можешь, что я почувствовала, когда отец среди погибших назвал твоё имя.

Она с интересом посмотрела на меня и попросила:

— Надень иллюзию, я хочу посмотреть, с кем мне теперь придётся жить.

Я выполнил её просьбу, внимательно отслеживая её реакцию. Слава Богу, в её глазах я не увидел отторжения. Было в её взгляде любопытство и интерес, а неприятия не было. Я тихонько выдохнул. Одной проблемой меньше.

— Я предлагаю тебе свою руку и сердце, — сказал я Альбине.

— А голос ты специально оставил мальчишеский? — спросила она.

— Понимаешь, эту проблему можно решить только магией, потому что создать иллюзию голоса очень трудно. Даже не так. Изменить голос магией иллюзии нетрудно, но практически невозможно сохранить это изменение. Каждый раз он будет звучать немного по-другому, что, без сомнения, не останется без внимания окружающих меня людей. Наверное, мне придётся всё же рискнуть и применить магию. У меня есть опыт работы с голосом, поэтому магическое воздействие будет однократным и минимальным, но тебе придётся привыкать к моему новому голосу, каким уж он получится. Следующая возможность изменить его будет только через 11 лет, когда мне исполнится 25 лет.

— И никаких других вариантов?

— Почему же? Подождать немного естественной мутации голоса, который проходит у всех мальчиков примерно в этом возрасте.

— Да, Володя, ты прав. Не нужно тебе рисковать из-за такой ерунды. Я привыкла к твоему голосу, а в каких-то крайних случаях, чтобы сказать одно слово можно и воспользоваться иллюзией слуха.

— Давай, Аля, лучше обсудим финансовый вопрос. Ты с работы ушла, я на работу пока не устроился. В любом случае, чем бы мы с тобой дальше не занялись, нам нужны деньги. Я предлагаю найти старого или больного олигарха, лучше всего заграничного и омолодить его или оздоровить, или и то и другое за хорошие денежки. И при этом остаться в тени, иначе у нас с тобой спокойная жизнь кончится и придётся бежать со сменой облика и документов. Я хочу, чтобы ты подумала над этим вопросом.

— Хорошо, Вова, я подумаю, а пока пойдём уже спать.

И она, уцепив меня за руку, потащила в спальную комнату.

* * *

На следующий день мы с Алей поехали в больницу, повидаться с её подругой. Вчера, перед тем как уснуть, я снова вышел из тела и заглянул к Татьяне в палату. Там произошли некоторые изменения. Палата стала одноместной. На единственной койке спала Таня. Рядом с ней в кресле сидела женщина средних лет со смартфоном в руках.

Я отправил Асю на диагностику и вскоре получил исчерпывающую картину. У девушки были множественные травмы по всему телу, в том числе и переломы. Ася составила список рекомендаций, что и в какой последовательности исцелять, если я не хочу применить универсальную магему исцеления.

Я решил пойти по Асиному списку. Сначала исцелил все внутренние повреждения, оставив, однако, шов от вчерашней операции, чуть-чуть подправив его, чтобы быстрее зажил. Затем ликвидировал все костные переломы и трещины, оставив на их местах внешние проявления гематом, чтобы в глаза не бросалось. Повреждения кожного покрова чуть-чуть подлечил, чтобы быстрее заживало.

В палату к ней нас не пустили, сказав, что она спит. Однако, в холл приёмного покоя, где мы допытывались у дежурного врача о состоянии Татьяны, зашла большая группа людей, человек 5-6. Впереди шли губернатор Санкт-Петербурга со своим помощником и Васильченко. Ещё двое явно были из охраны. (Об этом я, разумеется, узнал позже, а сейчас просто настороженно рассматривал вошедших, понимая, что пожаловали высокие персоны.)

Не успели они пройти к будке, в которой располагалась дежурная врач, и около которой стояли мы с Алей, как входная дверь ещё раз хлопнула, пропуская аж сразу двух генералов. Один из них был глава ГИБДД города, другой — отец Алевтины, генерал-майор Росгвардии Аникин Борис Павлович.

Первым подошёл губернатор и, посмотрев на Алю, поздоровался с ней. Я удостоился лишь беглого взгляда.

Подошедший Борис Павлович представил свою дочь сначала Васильченко, затем губернатору. Затем, строго посмотрев на дочь, сказал:

— Может, ты уже перестанешь прятать от родителей своего жениха и представишь его нам?

Губернатор и Валентина Афанасьевна заулыбались, а Аля спряталась за моей спиной. Пришлось выйти вперёд и представиться:

Егоров, Владимир, выпускник Курганского детского дома этого года. Прилетел вчера самолётом в город Санкт-Петербург на праздник "Алые паруса" и сразу попал в аварию. Ехал из аэропорта на маршрутке, вышел на остановке "Станция метро Московская". Только отошёл на пару шагов от остановки, как тут в неё влетают две легковушки, Лэндровер и мерседес, по-моему. Помогал вытаскивать пострадавших, грузить их на скорую помощь. Потом поехал в больницу. Здесь и познакомился с вашей дочерью, товарищ генерал-майор. Если вы меня сходу в женихи вашей дочери определили, то я, пожалуй, сразу не буду отказываться.

Окружающие нас люди не скрывали своих иронических взглядов, бросаемых на генерал-майора, который услышав мой ответ, побагровел так, что я даже испугался и отправил Асю проверить у него давление, которое действительно зашкалило. Пришлось вмешаться, не дай бог, ещё кондрашка хватит.

— Извините меня, ради Бога, если я что-то не так сказал, — решил я всё-таки извиниться перед генералом.

— Дома поговорим, — буркнул он, отходя от шока.

Из дальнейшего разговора выяснилось, что делегация желала повидаться с Татьяной, Алиной подругой. Оказалось, что она дочь помощника губернатора.

— Ты почему мне об этом не сказала? — тихонечко спросил я Алю.

— Понимаешь, мы с ней в одном классе учились, и социальное положение её родителей для меня стоит на десятом месте. Она подруга моя, в первую очередь.

— А ты, вообще, как узнала об аварии?

— Я с ней по телефону как раз болтала, — стала она мне рассказывать. — Потом слышу шум удара, скрежет, потом крики людей. Смартфон у неё не отключился, и я всё слушала, пока не поняла, где это случилось. Кто-то скорую помощь вызывал, и адрес громко сказал. Прыгнула в машину и поехала. Потом, когда Татьяну без сознания уже в больнице увидела, тебе позвонила.

Вскоре прибежал главный врач больницы, заведующий реанимационным отделением, заведующие другими отделениями.

Наконец, решили допустить к Татьяне её отца. Остальные сходили к другим пострадавшим. Откуда-то появились телевизионщики. В общем, всё как обычно, когда власть имущие спускаются со своего олимпа, чтобы показать общественности, что они близки со своим электоратом, на расстоянии вытянутой руки, и в курсе всех его проблем и чаяний.

Я воспользовался такой близостью и поставил им всем метки. Мало ли, пригодятся.

Глава 15. Валентина

Праздники прошли, знакомство с Алиными родителями тоже состоялось. В деревне Змеёвка, прошли похороны Володи Рощина. Я побывал на них под куполом невидимости. Рощины были все и все плакали. Пришла старшая половина учащихся школы и многие тоже шмыгали носом. Я понимал, что все они в первую очередь жалели меня, но всё равно чувствовал себя самым распоследним подлецом.

Чтобы хоть как-то расплатиться за доброе ко мне отношение, я провёл исцеление всего семейства Рощиных с помощью универсальных магем. Старшим Рощиным я вообще решил подарить вторую жизнь, обработав их магемой полного исцеления 2-го уровня, заказав для них омоложение до подросткового возраста. Это позволит им прожить долгую жизнь без болезней, а повышенная регенерация будет быстро заживлять полученные раны и травмы. А чтобы это омоложение не застало их врасплох, заложил в управляющих параметрах магемы срок этого действа в течение полугода.

Надеюсь, что у деда, Ивана Силантьевича, хватит сообразительности правильно воспользоваться новыми возможностями и повести за собой свою подругу и жену, Глафиру Михайловну. На всякий случай я заложил им в память ментальное внушение держаться поближе к своему сыну, Василию.

Сделал им соответствующие документы (свидетельства о рождении, об окончании 9 класса и паспорта с их фотографиями в возрасте 14 лет). Фотографии молодых Рощиных я видел в семейных альбомах. Сделал себе зарубку в памяти помочь им деньгами, как только разбогатею.

Для Людиных родителей сделал то же самое, только ограничился их омоложением до двадцатилетнего возраста.

Паспорта тоже им сделал с фотографиями в 20-тилетнем возрасте и с полагающимися в этом возрасте датами рождения и выдачи паспорта. Не забыл и о штампе из ЗАГСа.

Я не исключал возможности усыновления или опеки ими омоложённых Васиных родителей. Кстати, их дом и прочее имущество тоже записал на Василия.

Люду Рощину я обработал магемой полного исцеления второго уровня, без омоложения, но с коренной перестройкой всего её организма. И ещё, к её красоте я добавил голос. Навыки работы с ним у меня были хорошие. Я её, вообще, из своего поля зрения выпускать не собираюсь. Если ей понадобится что-нибудь подправить, я всегда буду к её услугам. Регулярно буду её навещать. Как, впрочем, и всех остальных Рощиных.

* * *

Валентина Афанасьевна Васильченко отдыхала на своей даче под Санкт-Петербургом. Дачу эту она пробрела давно, ещё при советской власти, и с тех пор из всех других мест отдыха предпочитала именно её. Сегодня, она была здесь одна.

Когда она стала губернатором Санкт-Петербурга, на территории дачи был построен домик охраны, по её периметру установили бетонную стену с видеокамерами. В домике постоянно дежурили два охранника. Так что за свою безопасность Валя не беспокоилась.

В последнее время она задумала написать книгу воспоминаний, мемуаров другими словами, и сейчас, сидя на застеклённой веранде за письменным столом, обдумывала их план. Кое-какие намётки у неё были. Когда-то, в далёкой юности, она вела дневник. Потом, время от времени на неё что-то накатывало и она, бросив все свои дела, садилась за стол и писала. О встречах с людьми, о своих многочисленных поездках по родной стране и заграницей, записывала свои впечатления.