— Может, он не был уверен, что его можно достать с неба? — хихикнула я.
Обыск занял секунды... Саня на ходу перебирала и сортировала документы, пока мы спешили к своему джипу.
Который сам сдавал к нам задом. С такой скоростью он, очевидно, непрерывно делал с того момента, как разбился самолет.
Увидев Олю на заднем сиденье, я успокоилась.
Саня тоже посмотрела туда, куда и я. А потом заметила мчащиеся к нам спереди легковые машины с мигалками громадным потоком.
— О Господи, что же нам делать!? — отчаянно заругалась она и чуть не заревела. — У меня две обоймы к пистолету, у тебя не может быть больше обоймы для пулемета, как же мы их остановим!?!
— А мы не будем их останавливать... — весело и чуть легкомысленно, подпрыгивая, сказала я. Что-то напевая себе.
Она странно и осуждающе посмотрела на меня. Но я только улыбнулась и развернула ее на девяносто градусов от машин.
— Смотри, — сказала я, показывая ей рукой бесконечно далекую точку штурмовика и белый след за ним. — Самолет взлетел, приказ выполнен, пусть машины едут куда хотят... Вон он, мой штурмовик!
И, посмотрев на точку, я засмеялась.
Саня недоуменно посмотрела на меня, потом на точку, потом в глазах ее что-то мелькнуло, и она счастливо захохотала, сев на землю. Мы обе хохотали, обнимались, падали на песок...
К нам присоединились те, кто был в подъехавшем джипе. Они тоже смеялись, хохотали, обнимались, рыдали... Со всеми случилась истерика — все, прямо говоря, плакали от счастья...
Собственно, смеялись мы не более двадцати секунд.
Заметив, что машины врага близко, я встала, и, пошатываясь, открыла дверь джипа. И в удивлении замерла. За рулем сидел сам белобрысый. Как он там оказался? Меня это ошарашило. Оказывается, моя машина сама не ездит, а я об этом совершенно забыла.
— Поблагодари его за спасение Оли... — быстро вмешалась Саня, понимая, что может ждать от меня чего угодно. — Без него она бы погибла. Он хороший человек!
— Спасибо... Благодарю... — сказала я ему покорно. А потом одумалась и дернулась к Оле. — О Господи, Оля, извини, черт!!!! Как-то совсем из головы вылетело, что ты в машине, да и машина дернулась раньше меня...
— Когда самолет пошел прямо на тебя, стреляя из пулеметов, я чуть не забыла даже свое имя! — заревела Оля. — А ты хладнокровно стреляла и стреляла, хоть должна была погибнуть наверняка... и мы с тобой... Это был такой ужас!
Белобрысый под шумок быстро освободил место, пересев на соседнее с водителем место.
— Это что, ты с нами ехать хочешь? — подозрительно спросила я.
— Почему хочу один, вот еще и они хотят! — он показал на своих товарищей. — И вот они! Они рисковали жизнью, зажигая эти дурные покрышки или захватывая эти дурацкие танки...
Пока мы смеялись, оказывается, к машине подошли бойцы белобрысого и еще начальник охраны пассажира с двумя шишками.
Я потупилась. Мне было стыдно, что я такая нетоварищеская.
— Быстрей! — рявкнула я. — Хоть я не понимаю, как они влезут...
— Девочки сядут на колени... — сказал белобрысый.
— А не девочки...
— Тоже сядут на колени... — хихикнул он.
Я оглянулась на корреспондента и генерала.
Все захихикали.
— Да я б Олю с радостью всю жизнь держал на руках... — сказал кто-то. Саню посадил на колени сам белобрысый.
Все произошло очень быстро. Они расселись почти мгновенно. Все жестко пристегнулись, привязывались...
— Где мои сумки? — спросила я.
— Здесь, не бойся... — быстро сказала Оля.... — Одна тут, другая у Сани, чемоданчик там же. Этот идиот генерал хотел их выкинуть, когда они садились... Я вовремя его остановила!
— Такие громаднейшие сумки! — возмутился молодой генерал. — Их лучше было бы выкинуть, чтоб люди нормально сели в несколько рядов! Что вы там, золото возите!?!
Он запустил руку в сумку, и я услышала шорох вынимаемой пачки.
Почему-то это мне не понравилось. Я и одуматься не успела, как вскинула просто назад пулемет ему в голову, даже не глядя, одновременно разворачиваясь к нему лицом. Саня сработала также синхронно, повторяя за мной, вскидывая на него пистолет.
Впрочем, он выронил эту дурацкую квадратную пачку еще до этого, когда глянул и словно ожегся.
Пулемет и пистолет глядели ему в голову, а мы обе холодно молчали. Я смотрела на него, приподнявшись на сиденье и даже не обращая внимания на машины, что были уже совсем близко.
— Слушай, начальник... — удивительно вежливо сказал генералу сидевший рядом командос. — Следующий раз, когда будешь воровать в чужой сумке, посмотри, чтоб рядом никого из нас не было... Я не хочу, чтоб меня застрелили вместе с тобой как вора!
— Я погляжу, чтоб он не воровал... — мрачно сказала, глянув на меня, Оля, сидевшая на коленях рядом с оставшейся гранатой в руке. — Поехали, они уже близко... — взмолилась она.
— Только идиот может лезть в сумки такой зондеркоманды как эта, — тихо и равнодушно бросил кто-то, отворачиваясь к окну. — Они могут там такое носить, что тебе всадят пулю без раздумий и сожалений.
Я медленно отвернулась от них и внимательно посмотрела на спешащие к нам машины. Бывшие уже совсем близко. Большинство из них были обычные милицейские с мигалками.
— Должен извиниться, Queen, — сказал белобрысый, этот страшноватый командир своих страшных командос, — что я недооценил вас... То, что вы сделали, действительно невероятно, и спасло при этом наши жизни... Я умею признавать свои ошибки... Я счастлив, что я увидел вас живьем!! И хочу вам сделать покаянное признание, — он наклонился ко мне, — именно та ваша известная детская фотография, сделала из меня мужчину и бойца... Я хочу сделать вам комплимент, вы просто невероятная...
Я расцвела.
— ...убийца... — договорил он.
Мое лицо вытянулось. Я поспешно спрятала лицо, чтоб он не увидел и не обиделся, как я реагирую на его комплимент...
Глава 29.
К счастью, наступил тот момент, которого я ждала, чтобы тронуть машину.
Я дождалась, пока две грузовые и наполненные явно боевиками машины временно не окажутся в зоне, где им было трудно меня увидеть из-за хвоста дыма, и тронула машину с места.
И медленно поехала им навстречу по дороге, заслоненная от тех грузовых машин машинами с мигалками. Эти мигалки бьют по глазам даже днем.
— Что ты делаешь? — завопила Оля.
Я же ехала даже медленно — километров сорок в час.
— Ты соображаешь, что они нас убьют! — чуть не билась в истерике Оля. — Мы могли бы пройти на бешеной скорости все это за мгновение. Ты же можешь!
Я хихикнула.
— Связи у них нет... Вы же сами говорили... Я тут завалила когда-то между серьезными машинами с солдатами еще и два точно таких джипа... Я подозреваю, наблюдают тут издалека... Мы не стреляем... Возможна ошибка... Мы ждали своих, чтоб поехать без страха с раненными назад... А некоторые из вас еще одеты точно так же в черную форму, какая была на тех, кого...
— ...прикончила ты с Саней в последний момент... — продолжил за меня один из одетых в черное. — Они могут спутать...
— Но все же ты могла бы... — испуганно сказала Ольга, ужасно боявшаяся среди врагов.
— Саня, пожалуйста, посмотри, что это за дрянь такая, стоящая на дороге и развернутая на нас? — перебила я ее. — Их пять штук!
Впереди были какие-то странные соты из дул, вроде блока сигарет на подставке. Очень много.
— О Господи... — побелела Саня, увидев то, что было направлено на трассу, скрытое до этого мощным скоплением машин вне дороги. Стоявшие полукругом длинные грузовики тут как бы образовывали загон. В центре которого стояли рядом друг к дружке ужасные штуки. Дорога шла прямо к ним.
Мы ехали прямо на дула.
— Это установки "Град", — сказал белобрысый. — Направлены на нас.
Они были все белые.
Сзади заслон машин, впереди "Град". Очень далеко среди машин шел длинный грузовик, такой же, какие стояли в полукруге машин, блокирующих все.
Я холодно усмехнулась.
— Какой класс у вас как группы захвата? — меланхолично спросила я в пространство.
— Обижаешь, королева... — сказал белобрысый.
— Ну, так вот, они нас не пропустят... — лениво проговорила я.
Они побледнели все абсолютно, и многие дернулись назад, ибо мы шли точно на многие сотни чудовищных дул. Все поняли, что это смерть. А я мягко смотрела.
А потом, потеряв всякую мягкость, вдруг абсолютно жестоко и безжалостно сказала:
— Приготовить оружие! Приготовиться!
Бойцы быстро выхватывали оружие...
— По моей команде захватываете установки и открываете огонь по машинам в полукруге, я вас подвезу! — холодно и равнодушно сказала я. — Только по команде! Повторяю, только по моей команде! До этого не рыпаться. Чтоб я не делала, не бойтесь...
— Они же нас расстреляют... — нервно сказал кто-то. — Они сто квадратных метров только так накрывают... Мы же не сможем подъехать близко... Там столько боевиков... И установки поставлены так, что исключают подъезд в непростреливаемой зоне. Смотри, абсолютно невозможно подъехать... Мы погибли, мы не сможем ни выйти, ни вынуть оружие, чтобы стрелять...
Дула странной установке глядели на нас, способные превратить нас, как нас тут же проинформировали, в пыль.
Мое лицо было холодным и напряженным. Я холодно ждала, и все так же медленно двигалась со скоростью сорок километров навстречу смерти. Я видела, что в полукруге длинных грузовиков справа и вверх от установок, которым они перекрывали поле, есть пробел. Будто там должен стоять грузовик.
— Там контрольно-пропускной пункт перед установками... Пристрелянный... — нервно сказал белобрысый. — Мы погибли... Мы не сможем даже выстрелить, ты откроешь дверь и...
Я ухмыльнулась. Грузовик с дороги повернул влево.
Никто так ничего и не понял, даже в нашей машине, когда я прямо за рулем вскинула пулемет. И прямо через лобовое стекло, мгновенно прицелившись, прострочила бензобак длинного грузовика, как раз именно сейчас мгновенно поехавшего влево. Кто его знает, почему я решила, что там не хватает трейлера в этом построении загона, и что это именно тот трейлер. Который пройдет мимо установок влево, ибо там было его место. Он заслонил установки лишь на мгновение.
Но именно за несколько мгновений до этого его настигла моя очередь. А я рванула по настоящему еще тогда, когда стреляла. И бешено мгновенно набрала скорость. Идиоты, они поставили КПП и думали, что эта дорога непроходима!
Трейлер взорвался.
Он очень удачно закрывал меня от установок. Они даже не опомнились и ничего не поняли, когда я впритык обошла горящий трейлер, и, помня точное расположение установок, без чего нельзя выжить гонщику, обогнув трейлер прошла в дыму точно между двумя близко стоящими машинами с установками "Град".
Но, к удивлению всех, я не остановилась. Какой-то инстинкт подсказал мне, что в реве пламени проскочившую машину не заметили. Звук поглотил рев мотора, а дым — меня.
И что есть шанс пройти незамеченной. Связи то нету! А отсюда нас не видно.
Вот теперь то Оля могла радоваться. Я выжала из груженой людьми машины все, что можно. Надо сказать, правда, что этот джип почти не заметил этого веса. Хотя плохо слушался при проходах между машинами при резких бросках, но потом я почему-то приноровилась, и стала угадывать.
А потом я просто пошла навстречу потоку милицейских машин с мигалками, дожав груженый джип до трехсот километров. Извиваясь молниеносной змейкой между ними. Мне было не до сентиментальности, я была абсолютно сосредоточена и похожа больше на мысль, чем на человека. Руки реагировали с безумной скоростью, мгновенно бросая машину в секунду в десятки поворотов. Время остановилось, руки сами делали все мгновенно с безумной часовой точностью. И начался ад.
Зрелище двигающихся на меня машин меня не трогало.
Все визжало, кричало, разлеталось, тормоза хрипели, шины выли. Я вела машину от смерти к смерти. Люди в машине были страшны.
На них в салоне я старалась не смотреть. Как они сидели. Если можно назвать то, что им пришлось вытерпеть, словом сидели. Некоторые из тех, кто еще не ездил со мной, были бледноваты. А зеленоваты — абсолютно все.
Я подняла глаза и заметила вдали вертолет.
А потом пошел сплошной мигающий поток машин. Он шел из ворот. Он был короткий, но это был ад, и я значительно поседела, пока вырвалась.
— Ездить по встречной полосе это чертовски плохая привычка... — прошептал белобрысый, но мои обостренные чувства уловили и это. Только речь его была слишком длинна и растянута. Саня, которую он крепко удерживал на руках, прижимая к себе, и которой это явно нравилось и возбуждало, словно на американских горках, только хихикнула. У нее не было седых волосков. Она смирилась.
Что случилось с волосами тех, кто ехал навстречу, неизвестно. Саня, внимательно смотревшая назад, заявляет, что они все стали белыми, ибо она видела блондинов вдалеке.
Нас словно выстрелило из потока машин.
К удивлению всех, я не выехала в этом встречном потоке с аэродрома. И не стала спасаться с него, через машины. А помчалась дальше, резко устремившись туда, где были высокие деревья. И отпустила газ.
На всей страшной скорости машина неслышно вылетела на аллею, где стоял вертолет, а перед ним куча бритоголовых людей человек в сорок, окружавших словно почетной плотной стеной какого-то человека, говорившего по телефону. Мне почему-то издалека показалось, что он всем тут командует.
— Оборонную гранату в центр кучи! — коротко выплюнула я сразу, не сомневаясь, что после танков они сработают мгновенно.
Успели даже больше, чем я хотела.
В центр толпы полетело сразу несколько гранат — я не учла, насколько быстра боевая группа профессионалов белобрысого.
Осколки еще только разлетелись, а я уже, мгновенно развернувшись на месте там, где меня не могли достать осколки, затормозила машину напротив бывшей толпы. Добивая выживших из пулемета в окно машины. Собственно, именно на разлет осколков и ушло время поворота.
Я не учла, что у меня в машине профессионалы. Я даже понять не смогла, когда они вырвались из машины и ворвались в вертолет.
Двое бойцов мгновенно перенесли сумки, дипломат в вертолет.
Я же с белобрысым, который был со мной, как кавалер, медленно пошла к вертолету. И по дороге, мгновенно нагнувшись, попыталась вынуть из рук того самого человека, который стоял в центре и командовал, какой-то странный телефон. Но, даже мертвый, он в него вцепился. Я прострелила в раздражении трупу голову, выпустив очередь. Мне показалось, что он дернулся. Белобрысый, качая головой, осторожно помог мне расцепить его пальцы и присвистнул.
— Такие аппараты есть только у нескольких самых-самых лиц в государстве... Это государственная тайна... Их нельзя подслушать...
— Смотри, — я задрала рубаху на окружающих его, показывая татуировки. — Мне казалось, что он управлял всем этим быдлом на аэродроме...
— Я что, тебя обвиняю? — удивился тот. — Наоборот, мне непонятно, как телефон попал к нему... С остальным все ясно. Я сам сообразил, что у него управление ситуацией...
