Такие как мы_1ч.

Вызывала раздражение "квадрата" и толстая девичья коса Максимки, кончик которой тот всё время держит в зубах. Все парни, были подстрижены под полубокс, а Максимку оставили с длинными волосами. Не иначе Верка приложила рука к этой причёске. Помнит, как я заплетал такую, на отросшей, после стрижки, Надькиной шевелюре. А длинные волосы, в этой родоплеменной среде, признак статуса. Чем длиннее, тем старше.

Развернув в нужном направлении некомплектное отделение, Немо прошёлся вдоль куцего строя, и встал от него сбоку.

— Бегом марш.

— Отставить. Немо, это бойца подстричь. Причёска воина должна быть короткой и аккуратной.

Бойцов надо обезличивать, делая их послушными, исполнительными, и равными между собой. Личность солдата, это личность их командира.

— Немо, что надо сказать?

— Сделаю, Алекс.

Тьфу, надо с ним отдельно позаниматься, и устав написать.

— Иди уж, — махнул я рукой, и колонна из четырёх человек, мелкой трусцой скрылась за домом, направляясь за мылом, и телесной чистотой.

Ха, они думали, что воином можно стать, только научившись махать мечом. Ну, ну... может ещё передумают.

Но не тут-то было.... Вечером, Немо, "насел" на меня плотно.

— Надо показать кино, — заявил он с порога, придя слушать "лекцию" об армии, и о роли в ней сержантов.

Первой моей мыслью было, это проверить бар. Не приложился ли Немо к бутылке в моё отсутствие. Но перегаром от него не пахло, и эту мысль я отбросил.

— Зачем?

— Они не хотят быть воинами, — с закаменевшим лицом сквозь зубы процедил Немо.

Ну, этого стоило ожидать. Я не просто так заменил увлекательное занятие фехтованием, на обычную армейскую развлекаловку.

— И чего они хотят?

— Стать охотниками.

Охотники нам, пока не нужны. Их у нас есть, а вот каменщиков, кузнецов, и других мастеровых не хватает. А Немо правильно оценил влияние кинематографа на умы масс, в части идеологической обработки, и профессиональной ориентации. Жаль, что у меня нет других "идеологически выдержанных" фильмов, в нужном мне разрезе.

— Это не возможно, Немо. Генератор надо кормить, а у нас кончился для него корм.

Немо хмыкнул.

— Я схожу на охоту....

— Это не поможет, он не ест мясо. Ему нужна особая пища.

Немо вопросительно посмотрел на меня.

— Он питается кровью железного зверя?

Интересная интерпретация, а почему бы и нет. Похоже.

— Не совсем. Они едят одну пищу на двоих, и она кончилась у обоих.

— Алекс, ты скажи, где её брал ваш род, я пойду и тоже возьму.

Если бы это было так просто, пойти туда, где качают нефть. Я бы побежал, не раздумывая. Я устал. Я хочу домой. Но, боюсь, что это невозможно.

— Немо, ты помнишь, как пахнет... хм, кровь железного зверя? Ты где-нибудь такой запах встречал?

— Не помню.

— Тогда придётся подождать с фильмами до лета. Пока не вырастут жёлтые цветы.

— Генератор их тоже ест?

— Их, нет, а сок, выжимаемый из семечек, может.

— А сок другого растения, он есть будет?

— Не знаю, Немо, надо смотреть. Из тех, что есть у нас, кроме жёлтых цветов ничего не подходит.

Хорошая идея, однако! Надо напрячь женскую половину на сбор семян местных растений. Может и корешки, какие подойдут. Надо заняться экспериментами в этом направлении.

* * *

Мои мысли прервал шум, доносившийся от северных ворот.

— Немо, узнай, что там происходит. Если скво затеяли драку, дай им пониже спины, и зачинщиц волоки сюда.

Расстроенный Немо, молча развернулся и, перешагнув порог веранды, исчез с моих глаз. А шум тем временем нарастал всё сильнее. Нет, ну никакого покоя.

Пристегнув на пояс тренировочный меч, захватил из специально сплетённой стойки меч Немо, который то не потрудился захватить с собой, я вышел из дома.

Ох, чую, он один не справится.

У северных ворот беспокойно суетились женщины, и голосили во всё горло. Немо, сбиваясь с ног, бегал вдоль плотно закрытых створок, и отгонял от них кудахчущих скво.

— Что случилось, мать вашу? — ни к кому конкретно не обращаясь, задал я вопрос. — Что за ор?

Выскочившая из толпы полуголых женщин, всклокоченная Надька, бросилась мне на шею и потёрлась своим носом о мой. Единственную часть лица не заросшую бородой. Сопли, что ли вытирает?

— Охотники возвращаются, — с тревогой проворковала она и, обняв своими ногами мои бёдра, прижалась ещё сильнее.

Сняв с себя девушку, и отодвинув её в сторону, я протолкался сквозь "бушующее море" возбуждённых женщин, к взмыленному Немо.

— Что происходит?

— Охотники возвращаются. Дозорные уже растрезвонили.

— Это я слышал, что ЗДЕСЬ происходит?

Оттолкнув очередную тётку от ворот, Немо вытер пот, и устало посмотрел на меня.

— Они хотят открыть ворота и выйти им на встречу.

Ну, куры ощипанные. Три дня прошло, как они стали сытно питаться, и сразу забыли о чём "пели", когда я с Дрыстом мерился силой.

— Так пускай идут, зачем ты их держишь?

Немо оттолкнул очередную соплячку с травяным кульком на руках.

— Нельзя, сархи идут.

Какие ещё сархи? Предав Немо, его меч, я протиснулся к ближайшей лестнице и, забравшись наверх, всмотрелся в темнеющую степь.

Охотники были близко. Очень близко. Шесть тёмных точек, со всех ног бежали к воротам. Бежали налегке. Ни шкур, ни мяса у них не было. Да что там мясо, даже оружия, и того не видно. Бросили, сукины дети.

Вслед за бегущими охотниками, вперевалочку, с некоторой ленцой, трусили четыре крупных пятна.

Итить их за ногу... Я присвистнул представив их размеры. Лопатки животных ворочались выше куцых метёлок. За два метра в холке, однако. Длина пока не ясна, но крупные, черти. Не торопятся, знают, что добыче на открытой местности не уйти. Умные.

— Немо, где твои орлы? К воротам их. Женщин отогнать. Надька, где Светка? Сюда её, а сама вместе с Немо отгоняй тёток.

Команды я раздавал быстро, но всё время ощущал, что чего-то упустил. Что ещё можно сделать?

— Ева, подмени Немо.

Ева, отшвырнув нависшую на неё девчонку, в сторону. Растопырив ноги шире плеч, наклонив тело чуть вперёд, принял стойку борца сумо. Тощего, и весьма болезного, борца.

— Немо, бегом вооружаться. Светка, ты чего ждёшь? Хватай Ольгу с Танькой, и тащите сюда лестницу. Где твоя копьеметалка?

Светка, махнула рукой в сторону дома. Своей плетёной хижины.

— Бегом! — орал я, чувствуя, что не успеваю. — Верка, огнемёт сюда. Быстро!

До охотников оставалось каких-то десяток метров, когда я снова высунул нос через забор, с взведённым арбалетом.

— Танька, — окликнул я девушку, которая стояла рядом с Евой, и держала наготове мой тренировочный меч. Не умело держала, с другого конца, как дубинку, но вид столь "грозного" оружия, отпугивал гомонящих женщин. — Открывай ворота. Светка, держи проём.

Ворота открылись вовремя. Охотники, увидев перед собой глухую стену, начали заворачивать к Яузе.

— Немо, зови их сюда, пока далеко не убежали.

Услышав шорох открываемых ворот, и глухое рычание Немо, мужики развернулись, и в едином рывке, вбежали на огороженную территорию.

— Закрывай, — заорал я, заметив, как впереди бегущий сарх, приподняв морду, втянул шумно носом воздух, и ускорил бег.

— Немо, арбалет к бою.

Я прирос к гребню забора, боясь, пошевелиться, и лишний раз вздохнуть. Сархи, подошли вплотную к стене и, обнюхивая, толкали её широкими носами. Самая большая бурая тварь, медвежьей косолапящей походкой подкатилась к воротам и, толкнула носом закрытые створки. Ворота выдержали, и на провокацию не поддались. Бурые хищники были похожими на медведей и... на котов. Хвост и уши, определённо кошачьи. Длинный и гладкий хвост, дёргался так же нервно, как и у обычной домашней кошки, а небольшие уши по-кошачьи прижимались к голове. Всё остальное было, медвежьим, не только лапы, на которые сарх опирался полностью, в отличие от кошек, ходящих на пальцах, но и шкура.... Шкура!

Охотники вернулись пустыми, а нам так нужна тёплая зимняя одежда. А здесь четыре тёплые вешалки под забором бродят, соблазняют, привлекают, одновременно пугают. Ой, зря я Верке приказал огнемёт притащить. Ох, зря. Попортят шкуры-то. Особенно вот эту.

Под самой стеной грациозно двигался зверь в светло-бурой шубе с серебристыми подпалинами. Он был меньше своих собратьев и, прижимал уши, вздрагивая от каждого шороха. Молодой сарх... или сарха.

Неудобно заглядывать под хвост, подпрыгивающему животному, с высоты, особенно когда это животное не очень стремится показать содержимое подхвостного пространства. Ну, типичная женщина.

— Хороша бестия, — забывшись, я восхищённо причмокнул языком.

Оставив самую натуральную медвежью "печать", сарха высоко подпрыгнула и, прижав уши, с всхлипыванием метнулась в траву. Ага. Спряталась, однако, но я её всё равно хорошо вижу, уж больно крупная зверюга.

Со стороны остальных сархов последовала более адекватная реакция, присущая крупным хищникам. Вздыбив на загривках шерсть, звери замерли. Только уши, как локаторы, поворачиваясь в разные стороны, искали источник постороннего шума.

Заметили, бисовы дети....

И уши, не больше чем у медведя, а моё дыхание или сердцебиение услышали.

Большой Босс, самый крупный, и самый бурый сарх, тот, что рыл перед воротами яму, остановив на мне свои "локаторы", поднял голову и, посмотрев на меня маленькими немигающими глазками, шумно втянул воздух.

Каждый извращается по-своему. Вот, и этот кото-медведь, размерами не уступающий земному гризли и даже превосходящий его, напрягал мой слух дикими визгами мартовского кота, только более громко и более душераздирающе.

Похоже, это рёв у них такой. На меня, знакомому с весенними вывертами земных представителей кошачьей породы, этот звук не произвёл никакого впечатления. Только уши прикрыл, чтобы не оглохнуть. А вот аборигены, прибывали в бледно-растерянном состоянии. Особенно спасшиеся охотники, которые при первых звуках издаваемых сархом, не шевелясь, распластались на земле. Впрочем, этим занимались все. Даже Немо, подняв арбалет вверх, начал медленно сползать по ступенькам вниз. Струсил сукин кот. Но, может это и к лучшему. Не знаю, к чему приведёт выстрел из арбалета. На Земле, раненный хищник может броситься на охотника, особенно этим страдают медведи и крупные кошачьи. А у меня, что перед носом? Во-во, два в одном. Тут надо мягше и, как говорится, взгляды ширше.

Поревев на меня около минуты, и не услышав ответа, здоровенный сарх развалился на земле и, как ни в чём не бывало, ткнулся мордой под хвост. Война, войной, а мытьё по расписанию. Ужин, пока откладывается.

Зрелище вожака лижущего свои яблоки, успокоило стаю. Шерсть опала, и каждый продолжил заниматься прерванными делами: пробовать на прочность плетёную стену, тыкая в неё широким носом или, метить территорию пахучими метками. И ни кому больше не было до меня дела. Даже обидно.

И чего их боятся? По орала зверюга и, забыла, никого не покусав.

А, нет, обо мне помнят.

Молодая сарха, высунула широконосую морду из травы, и бочком направилась в мою сторону.

Любопытно. И мне, и сархе.

Подобравшись ближе, она обнюхала плетёную стену и, подняв морду, посмотрела мне в глаза, показав улыбающийся оскал с крупными белыми клыками. Или это я ей посмотрел и улыбнулся? Наваждение какое-то.

— Кис, кис, кис, — незаметно для себя, произнёс я привычный земной призыв.

Сарха мигнула, насторожив уши и... села обвившись хвостом, не спуская с меня глаз.

— Кис, кис, кис, — повторил я.

Сарха приподняла попу и, опустив её обратно, издала утробный звук.

— Ну, давай, чего ты ждёшь?

Боже, чего я несу? Зачем оно мне? Ой!

Сарха встала на задние лапы и уперевшись в забор передними, вытянула длинное тело до самого верха.

Блин! Три с половиной метра...

Большие когти скользнули по верхнему краю и, зацепившись за него, вытянули к моему носу огромную голову с небольшими глазами, но очень большими клыками, и торчащим между ними лилово-розовым шершавым языком. Скрипнув под тяжёлой тушей, забор наклонился вперёд, и меня кинуло на клыкастую морду.

Оттолкнувшись от подвернувшихся под руку, клыков, я замер.

— Фрр, — выдохнула сарха мне в лицо струю тёплого воздуха с запахом тухлятины и, принюхавшись, повела носом из стороны в сторону.

Обнюхав меня, скрюченного и дрожащего заморыша, сарха длинным шершавым языком осторожно лизнула плетёную броню, оставив на ней липкий след.

— Стой, — я дёрнулся, уворачиваясь от языка летящего мне в лицо, но было поздно. Свет померк. Липкая слюна заклеила оба глаза.

— Тьфу, на тебя, — с трудом разлепив один глаз я, не задумываясь, пихнул сарху в нос.

— Фрр, — выдохнула зверюга дёрнув головой назад, и подтянувшись повыше, ткнула носом мне в грудь, чуть не скинув с лестницы. Выпустив из рук забытый от непередаваемых ощущений, арбалет, я ухватился за оказавшиеся под рукой, белые клыки.

— Ты чего? — возмутился я и, отпустив двадцати сантиметровые зубки расшалившейся хищницы, снова толкнул её в нос.

— Фрр, — повторила она свою коронную "фразу" и, положив тяжёлую голову на лапы, пристально посмотрела мне в заплывшие слюной глаза.

И не вытрешь эту пакость. Липкая, как канцелярский клей, быстро застывающая на воздухе густая масса, образовала на голове твердеющий защитный "шлем", и стекала со лба тягучими каплями, заливая глаза и, превращая мою бороду в пенистую сосульку,

— Натворила ты дел, милашка, — ворчал я, стряхивая, отскабливаемую, вместе с волосами и бородой, слюну на землю.

— Фрр, — не согласилась со мной сарха, и облизала в третий раз.

Слюна с головы исчезла, а с глаз упала мутная пелена.

Сарха скалилась, прижимая уши. Издевается зверюга, я-то всё равно плохо слышу, уши до сих пор наполовину запечатаны стекловидной массой. И это издевательски игривое поведение, натолкнуло меня на кучу вопросов. Со мной играют, как кошка с мышкой, перед тем как попробовать на зуб, или это обыкновенное любопытство при встрече с неведомым зверем? Почему меня не едят, не кусают, не хватают за шкирку, а умывают, как могут? А интересен ли я сархам как добыча? Почему, никто из остальной стаи, на меня не обращает внимания? И в конце, а погладить можно? Для налаживания контакта, так сказать.

— Ну и, кто ты? — я осторожно протянул руку, и пощупал мягкую шёрстку на носу зверя.

— Фрр, — сарха дёрнулась, оттолкнув мою руку и, положила голову обратно на лапы.

— Ну, ну, — успокоил я "девочку", и очень осторожно погладил её серебристый нос, — тихо, тихо. Хорошая сарха, красивая сарха.

Кого-то мне напоминает, этот инопланетный хищник. Убей бог, не помню?

— Давай я тебе тоже имя дам, — предложил я, двигая рукой к переносице сархи, приближаясь к её широкому лбу. Несмотря на крупные размеры животного, шерсть у неё была мягкой и гладкой, приятной на ощупь. Почти как у кота домашнего средней пушистости. Если бы не торчащие в сторону клыки... на них я опирался левой рукой, для равновесия.

Сарха терпеливо и благосклонно принимала мои поглаживания, а я, давя в себе страх, внимательно оценивал серебристую шубку. Хороша. Но.... Рука не поднимется, на эту "девочку", жмурящую, от удовольствия глаза. Если не придётся защищаться. Но лучше договорится по-хорошему, умереть мы всегда успеем. У нас и оружия такого нет, чтобы завалить не самого крупного в стае зверя, об остальных и говорить не приходиться.