— Немного. Ну-ну. Понимаешь, Бейн, то, что они предъявили эти свои станции еще ничего не значило. А вот то, что они предъявили их сразу после их ловушки для кланов на Зифиосе, говорит о том, что наши друзья-чужаки все знали заранее. Ход был осознанным и подготовлен был уже давно.
— Ну ничего Рук, мы и не такие фигуры обламывали.
— Тц. Ты не понял, друг мой. За один раунд эта пешка перескочила все поле и стала даже не королевой, она сошла с доски и превратилась в игрока. Придется теперь учитывать их влияние и договариваться.
— Ха. Тебе, Рук, поди, это в новинку.
— Не без того.
— Думаешь они уже знают, что за интригой стояли мы?
— Сомневаюсь. Но стоит быть готовым и к такому варианту. Они уже не в первый раз подкидывают сюрпризы.
— Ожидаешь проблем?
— Нет. Их позиции слабы. И они готовы к диалогу. Ты же видел предложение?
— Нет, не дошел до него, что там?
— Гарантированный эксклюзивный доступ, цены, даже меньше чем чинушам и еще несколько пряников. Хм, я изменю свое мнение. Они знают про нас.
— Да? Хитры. Смотри, Рук, это дитятко может и вырасти. Как бы потом не пожалеть.
— Ты прав, нужно все обдумать. Вызывай остальных, похоже наши скрипящие мозги не справляются в одиночку.
Пла-нета Анаройт Тертиус. Новая ре-зиден-ция Ка-бала.
На планете еще не закончился этап терраформирования, поверхность только начали обживать специально сконструированные организмы, но работа Кабала уже кипела. В близлежащих секторах была реактивирована сеть осведомителей, отчеты и донесения шли рекой. Вся информация проходила множество фильтров и оставшийся ручей вливался в медитацию провидцев. Множество раз поток проходил между отделов, пока не выковывался в стальной слиток результата.
В лабораторию, более походящую на будуар великосветской дамы, буквально ворвалась пара ученых. Они наперебой начали говорить, обращаясь к высокому и надменному эльдару:
— Ком-алар, срочная новость! Произведен вероятностный анализ пришельцев.
— И?
— У них даже не однонаправленные вектора, они одинаковые.
— Кроме Деленн, ее вектор немного отличается, — поспешно добавил второй ученый.
— Гипотез много, — продолжил первый, — но наиболее вероятно то, что это одно существо.
— Рой?
— Да, да, очень похоже на то.
— А Деленн, в таком случае, его королева?
— Выглядит правдоподобно. Мы нашли упоминания о подобном случае. Около двухсот лет назад, заговор радикального крыла Иллюминатов.
— Это не может быть опять их игрой? Кстати, вы не находили этот вектор у мон-кей?
— Находили. Как раз хотел упомянуть.
— То есть оно может включать в себя и другие расы. Вмешательство Иллюминатов видится все более вероятным. Поищите совпадающие векторы.
— Принято.
— Что насчет людей и эльдар в экипаже? Тоже включены в рой?
— Как ни странно, большей частью нет. У нас пока нет на это правдоподобной гипотезы, идет анализ.
— Хорошо, направьте наблюдателей в ее ближайшее окружение.
— Ком-алар, думаю, нам не следует этого делать, — вмешалось одно из сидящих на диванах существ. — Возможно она — корректор судеб.
— Уточните, алар.
— Вот, взгляните на этот анализ, — говоривший развернул с наручного устройства объемную голограмму. Десятки графиков повисли в воздухе, мерцая всей палитрой цветов. — Почти все, кто с ней контактировал, порой даже опосредованно, сменили векторы на сонаправленные. Даже, когда интересы были прямо противоположны.
— Параллелей с Себастьяном становится все больше, — эльдар на мгновение прищурил глаза. — Что по общей степени влияния?
— Растет по экспоненте. В течении пяти лет объект будет контролировать весь сектор.
— Интересно, как она будет управлять роем на таких расстояниях?
— Думаю у нас есть ответ. Взгляните сюда, ком-алар, — помощник передал эльдару планшет. На экране, под символами аквиллы и пирамиды с молнией внутри, вращался макет семикилометровой станции связи.
Глава 30. Танцы в миражах. Часть 1.
Орбита Зифиоса. Транспорт "Неудержимое движение". Полковник Максимилиан Фолмэн.
Центром корабля Империи всегда является церковь, будь то величественный линкор или, как сейчас, скромный транспорт. Небольшая часовня возвышалась над передней частью корабля, окруженная переливами защитного поля. Лучи местного солнца играли в витражах с изображениями святых и, падая на пол, превращались в золотую аквиллу из света. Часовня была почти пуста, лишь пара неизменных херувимов, да один человек, склонивший колено перед центральным алтарем. Он запрокинул голову, глядя на грозный лик властителя Империи и глубоким, раскатистым голосом молился:
Моя служба тебе, о Император Человечества,
Моя верность тебе, о Бессмертный Владыка,
Молю, укажи мне путь, дабы праведны были дела мои,
Дабы оградить людей от всякого зла, от еретиков, от ксеносо...
Полковник запнулся.
— Кша, что за наказание.
Это была уже третья литания, которую полковник не смог закончить. "Ксенос", какое простое слово и он вновь на нем споткнулся. "Будь проклят день, когда чужаки оказались праведнее в защите слуг Императора, чем сами люди. Мир словно перевернулся, того гляди, еретики начнут петь осанны, а демоны продавать святую воду. Тьфу".
Максимилиан выпрямился и сошел с постамента. Голова раскалывалась, он сложил руки в замок, положил большие пальцы на виски и стал массировать их. Немного полегчало, но в мыслях царил полный сумбур. Перед глазами мелькали сцены боев на планете, интерьеры Индры, лицо сквиговой ксенки.
Ноги сами собой подвели его к окну. Витражи на стекле были вверху и по бокам, оставляя центральную часть прозрачной. На полковника уставилась безразличная ко всем его душевным терзаниям пустота. Черноту космоса нарушал лишь свет редких звезд, да вспышки уходящих в варп кораблей. Максимилиан уперся лбом в холодное стекло и замер. Увидь его сейчас солдаты, они были бы поражены столь странным и нехарактерным поведением своего командира. Движение, действие, ярость — вот те столпы, на которых всегда покоился его образ. Он и сам не понимал, что с ним творилось. Казалось какая-то шестеренка внутри него самовольно перескочила на другую ось и весь механизм сменил программу. Он с силой ударил по стеклу.
— Фраг!
Один из херувимов подлетел к нему недовольно гудя. Из зева механизма навечно прикрепленного к пухлым ручкам с мерзким звуком пополз кусок пергамента. Максимилиан оторвал его и вгляделся в текст. Епитимья. Он фыркнул и уже собирался ответить, когда его привлекло яркое пятно в зеве окна. На параллельную транспорту орбиту, тормозя выбрасывающими огромный факел плазмы двигателями, выходил крейсер. На очень близкую к ним орбиту. "Цепи презрения" — прочитал полковник огромные буквы выписанные золотом по борту корабля. Его охватило дурное предчувствие. Над ухом надоедливо проскрежетал херувим, так и не получив требуемого ответа.
— Каюсь, служу, исполню, — раздраженно и скороговоркой выплюнул положенную фразу Максимилиан, отмахнулся рукой с зажатым пергаментом и херувим улетел к алтарю.
Корабль за стеклом уравнивал скорость. Полковник уже понял, что сейчас произойдет. "Фраговы инквизиторы, да что б вас, хуже тварей варпа! Те хоть не прячут свою мерзость", — промелькнула мысль и, вторя ей, на борту крейсера расцвели огни залпа. Самих снарядов видно не было, но Максимилиан знал, что сейчас полсотни стальных ос стремительно приближаются к транспорту, на борту которого он находился. Странно было ощущать, что жизнь твоя уже закончилась, хоть сердце все еще билось в груди, а дыхание оставляло разводы на стекле. Картина за окном поплыла, медленно поворачиваясь. Капитан корабля пытался избежать предательской атаки. Максимилиан раздраженно цокнул языком, он знал, что это бесполезно, максимум продлит мучения на какой десяток минут. Мучительно хотелось жить дальше. Руки бессильно упали вниз и пальцы разжались, роняя пергамент с епитимьей на пол часовни.
— БАМ!
Весь корабль загудел, застонал, принимая в себя смертельных посланцев. У часовни был свой генератор тяготения, поэтому полковник почти не ощутил попадания и лишь наблюдал, как куски обшивки, палуб и крошечные фигурки людей отлетают вдаль. Бежать было бессмысленно, но в голове все равно набатом билось — "Жить. Жить. Жить. Жить!".
По стенам зазмеились короткие молнии, порой взрываясь мелкими фиолетово-красными вспышками. Максимилиан отшатнулся от окна. Молнии перекинулись на пол, заставляя полковника пятиться, пока он не обнаружил себя в центре аквиллы из света. Полковник даже не удивился, когда двери часовни со страшным скрипом смяло, выкинуло прочь и из тьмы коридора появился, замерев на пороге, отвратительный демон.
Голову высокой, метров шести ростом, фигуры обрамляла пара непропорциональных рогов, единственный глаз в центре лба горел нечистым огнем, зеленую кожу "украшали" множество язв и ран, а из разорванного живота, раздутого так, что он достигал колен, падали, тут же с мерзким шипением сгорая на освященных изразцах, сотни белесых личинок. В правой его руке был грубый неровный меч, левая сжимала короткий, истекающий светящимися желто-зелеными каплями, жезл. Демона окружали густые миазмы, а позади, не смея выступить вперед, бесновалось полтора десятка его мелких собратьев.
— Слуги Императора предали тебя, гвардеец, — голос отродья был на удивление мягок и приятен. — Говорят, инквизиторы — проводники его воли. Выходит он тебя совсем не любит.
Возражать не хотелось, да и не было сил. Максимилиан молча стоял, вперив взгляд в единственный глаз существа стоявшего на пороге.
— Прими же благословение Дедушки Нургла и я спасу тебя. Я даже могу спасти твоих солдат, гвардеец, — говоря это, демон вступил под святые своды. Плоть на лапах чудовища загорелась и стала истлевать, но вновь и вновь нарастала поверх сгорающих частей. — Прими и смерть уйдет стороной. Прими и Дедушка примет тебя, как любимое чадо. Ибо мы все под сенью его доброты — его любимые чада и Он, Он никогда не предаст нас. Прими, церковь Повелителя Всего открыта для каждого.
Демон взмахнул рукой с жезлом и прямо за окнами часовни расцвели огненными бутонами взрывы. Мимо полковника жужжа, как сердитые пчелы, пролетели херувимы и накинулись на отродье варпа. Тот отвлекся всего на пару секунд и несколькими движениями рассек докучливых киборгов. Их останки с грохотом упали на мрамор, бурля от сотен попавших в плоть штаммов бактерий. Но Максимилиан успел скинуть оцепенение. Его мышцы вновь налились силой, а руки сжали рукояти оружия.
— Изыди и сгинь, отродье! — прохрипел полковник. — Ты думал, я предам свет Императора и променяю на бытие мешком с гнилью? Ты ошибся, мразь! Единственное, чего я боялся — умереть бессмысленно! Ха! Спасибо, теперь моя смерть обрела смысл.
— Любая смерть — бессмысленна. Прими...
Демон пытался вновь зацепить словами и колдовством человека, но тот уже не слушал. Максимилиан поднял болтпистолет, вынул из ножен и отвел в сторону меч и мерно зашагал вперед, читая наливающимся силой голосом молитву:
Да не убоюсь я зла, да не убоюсь смерти,
Да будет чиста моя душа пред тобой, о Владыка Света!
И да повергну я врагов Человечества с Именем Твоим на устах!
В пустоте бесконечности, дай мне стать Твоей Яростью!
Болтпистолет окутался желтым сиянием, реактивные пули, что полковник с каждым шагом посылал в гротескную фигуру, засверкали словно лучи солнца, развеивая в прах огромные куски плоти демона и причиняя тому невероятную боль.
Стены часовни взорвались, ибо демон, разрываемый исступленной атакой, не смог отразить новый залп крейсера. Куски камня и металла острыми снарядами ударяли по полу уже бывшей часовни, крыша разломилась, открывая взгляду бездну пространства, воздух с ревом вырывался из пробитого поля, а светящаяся фигурка человека все шагала вперед, отрицая все, что стояло между ней и врагом.
Глава 31. Танцы в миражах. Часть 2.
Зифиос. Глав-ное уп-равле-ние Ад-ми-нис-тра-тума. Инквизитор Рóман фон Верлорен.
В коридорах одиннадцатого отдела администратора царила нехарактерная пустота. Не бегали клерки и курьеры, пропали просители и патроны. Несколько отрядов бойцов с розетками Инквизиции на черных мундирах последовательно входили в кабинеты. Там они задерживались не более пары минут и переходили к следующему помещению, тихо, аккуратно и без лишних движений. Во всем этом прослеживалась какая-то механистическая четкость, обычно агентам одной из самых зловещих организаций Империума не свойственная.
Дверь главного кабинета, в торце центрального коридора, была приоткрыта. Внутри несколько человек деловито доставали документы из шкафов и, просмотрев, отбрасывали их на пол. В центре кабинета быстро рос холм из бумаг и информационных планшетов. На стенах светили черными провалами распотрошенные внутренности нескольких вскрытых сейфов и тайников. На это все взирали сидящий за огромным столом чиновник, багровый от возмущения, и забравшийся на боковой столик и беззаботно болтавший ногами молодой инквизитор в серо-красном мундире, чем-то напоминавший таковой у гвардейских офицеров.
— Хватит! — чиновника прорвало, он поднялся из-за стола, обошел его и встал напротив инквизитора. — Ты зарвался, мальчишка! Я работаю с несколькими Лордами Инквизиции и не тебе переть против них. Забирай своих шавок и убирайся.
— Перивар, Перивар, — покачал пальцем Роман, — ты не уловил, на Эйнзфесте тобой недовольны. Тебе поручили простое дело, закопать ксеносов и их союзников. А ты мало того, что его бездарно провалил, так еще и подставил важных людей. А все почему? — инквизитор стал говорить отрывисто, дирижируя рукой в такт своим словам. — Тебе захотелось под-за-ра-бо-тать. Лорды, — он выделил слово, — этого не оценили. Вот мы и проверяем, вдруг ты еще где-то решил проявить свою коммерческую смекалку.
— Руксаан утверждал, что ксеносов уничтожат. На это и был расчет. Если бы ваши не облажались на той стороне...
— Ты смеешь, — прервал чиновника Роман, — обвинять Лорда Фольтвига в своих ошибках? Это так, — пауза, — восхитительно нагло.
— Исчезни отсюда, — гнул свое Перивар. — С Лордом я договорюсь сам. Он никогда не был против моих побочных проектов и делиться я никогда не забывал.
— Ну еще бы ты за...
В комнату стремительно ворвался командир одного из отрядов.
— Мы закончили, инквизитор, заряды установлены, чиновники зачищены. Можем уходить, как только Вы будете готовы, — он кивнул на главу отдела.
Перивар побледнел, до него только что дошло, что правила изменились. Роман пару раз поцокал языком. Демарш агента службы прикрытия поломал ему всю игру. Инквизитор планировал аккуратно раскрутить Перивара на его связи среди аристократов, но теперь потерял к этому всякий интерес. Какая может быть интрига, когда это ничтожество сейчас выложит все, лишь бы только остаться в живых. Роман решил плюнуть на чиновника и найти к аристократам свой подход, все равно он в этом мире застрял надолго.
