| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Возле меня уже не только родители, но и несколько людей в белых халатах. Что-то меряющих, что-то говорящих... Но я их не слышу. Неужели год проведенный на Эльмии, все лишь бред больного человека. Не верю!
Я пыталась встать, но меня удерживают, я кричу, или, по крайней мере, пытаюсь. Мне что-то вкалывают, и я засыпаю...
Дальнейшие дни превратились для меня в одну сплошную серую массу. Мама рассказала, что со мной произошло. Меня действительно сбила машина. И я больше года пролежала в коме. Я не хотела слушать, не хотела верить... Шрам на боку от стрелы ведь был? Какая стрела, милая, это все машина... Наколка летти на виске? Как ты могла, милая, сделать такую глупость... Да еще и спину себе 'измалевала'... А воспоминания, ощущения, чувство Силы? Какое чувство, дорогая, это все лекарства...
Ко мне приходили знакомые, друзья, родные. Но я не хотела. Нет, я их любила и ценила, но там меня держало больше? Или не там? Тогда почему у меня, такое чувство, что душу разорвали на куски. Не знаю, не верю, надеюсь...
Родители обеспокоились через неделю после моего 'воскрешения'. Я ела, что давали и когда давали, делала то, что говорили и когда говорили. В остальном была безучастна. Врачи, друзья, родители, опять врачи, опять родители. Врачи предлагали лечение в спец учреждениях, родители списывали на травмы, друзья просто отмалчивались. А мне было все равно...
В больнице я провела еще неделю. Врачи были весьма удивлены, когда я на четвертый день смогла встать. Все таки год в коме, без движения... А вот мое психологическое состояние их не устраивало. Не смотря на все протесты родителей, с угрозами и уговорами, меня все же отправили в специализированный частный приют. Со мной пытались проводить беседы и терапевтические сеансы, но я мало на что реагировала. Мне давали таблетки и разные порошки. Я их принимала без протеста. Но и они не помогали, я становилась еще более заторможенной. И меня перестали ими пичкать. Меня могли и выписывать, но родители исправно оплачивали ежемесячные взносы, все ещё надеясь, что вернут прежнюю меня.
Было начало лета, когда мне начались посещать сны. Самый первый я помню плохо. Но вот последующие... Я видела Эльмию... Яркую, живую, и в тоже время грустную. Мне снились мои мальчики. Каждый отдельно и вместе. Сначала я списала все на посттравматическое состояние, но когда я начала чувствовать порывы ветра и аромат летнего леса, поняла что это не просто так. Врач, ведущий меня, пытался выяснить о них, но я молчала. Либо рассказывала какую-то чушь про моря-океаны. Это было только мое. Может, я действительно схожу с ума?
К концу лета я была дома. Родители посчитали, что полгода реабилитации достаточно. Ведь я начала проявлять интерес к жизни. Но они даже не догадывались, что каждую ночь я рыдаю в подушку. Неужели сны это единственное, что мне осталось? И я стала их записывать...
' Некогда желтая степь за Границей была похожа на изумрудный ковер. Несколько селений орков, ранее кочевавшие с места на место сейчас организовывали постоянные города. Пустыня больше не забирала такую необходимую территорию для жизни. Небольшой деревянный домик у лесочка стоял особняком, но от этого был не менее уютный и защищенный. Двое орков, совсем еще мальчишка и воин, тренировались на мечах. На крыльце сидела девочка и плела корзину. На пороге показалась орчанка и крикнула в сторону тренирующихся. И вот уже все четверо сидят за столом и весело смеются'.
Я была рада за Ахра. Он вернулся домой, к семье.
' Тронный зал дворца в Энтри пронзил женский крик, и на пороге появилась черноволосая девушка. Она что-то яростно доказывала парню с такими же волосам и пронзительными синими глазами. За ними вошла еще одна девушка. Её платье свободного покроя говорил об интересном положении. Вот она споткнулась, а молодой человек поддержал её. И столько любви и одновременно страха в его взгляде'.
Значит и Данай вернулся домой и скоро у него будет пополнение. Молодец Нэриза. А Оная не изменилась. Такая же взбалмошная.
' Огромное дерево-дворец зацвело. И это первый раз за пять столетий. И цвело оно лишь при восшествии на трон истинного правителя арилов. Возле тайного входа в Источник стоял арил, устремивший на вход грустный взгляд фиалковых глаз. Его голову обвивал золотой ободок в форме связки листьев. К нему подошла не молодая арила с почти такими же глазами. Обернувшись он перехватил её руку и поцеловал'.
Так значит Иссилианэль стал истинным правителем своего народа? И правильно, эта 'поганка' вряд ли бы смогла управлять страной!
' Некогда холодные и какие-то неприветливые стены гномьего правящего дома сейчас украшали яркие картинки в деревянных рамках и разноцветные лоскуты тканей. В переходах стояли кадки с цветами. В маленькой уютной комнатке возле люльки крутился гном-подросток. Он всячески пытался успокоить ревущего младенца. Дверь открылась и на пороге показалась пара гномов. Гнома улыбнулась, потрепала по волосам подростка и вытащила младенца из колыбели. Её муж подошел ближе и обнял за плечи, притягивая к себе и подростка'.
Я рада за Пирава и благодарна ему за то, что принял Риина в свою семью.
' Темные стены дворца дроу не изменились, но сейчас здесь стало ярче. Горели все светильники, наполняя зал теплым светом. Вдоль стен с обеих сторон стояли удобные мягкие кресла. Сам трон уже был не каменный, а деревянный с красивой, местами вычурной, резьбой. На троне сидел молодой дроу и его лицо озаряла озорная улыбка. За его спиной стоял дроу постарше. Черный камзол, идеально облегающий фигуру, длинные белые волосы, стянутые в высокий хвост и холодный взгляд алых глаз...'
Это был самый тяжелый и страшный сон для меня. Проснувшись посреди ночи, я ревела до самого утро. Не хочу видеть этот цвет! Я люблю другие, вишневые...
Было самое начало осени. Я уже полностью оправилась после больницы, как считали мои родители и немногочисленные друзья. Я вернулась на роботу и потекла однообразная и серая жизнь. Но ни кто из них не знал, что ко мне каждую ночь приходит любимый с глазами, которых я боюсь больше всего.
* * *
— Наташ, что ты думаешь по поводу Нового года? — однажды вечером спросила мама. За окном только начался ноябрь.
— Не рановато ли о нем думать? — спросила я, не отрываясь от отчета.
— Мы тут подумали с папой, может съездим куда-нибудь?
— Ну если с этой стороны, то да. Можно и сейчас оформить, — согласилась я. — К праздникам дороже будет. А куда вы хотите?
— Наташа, я имела ввиду все вместе! — в голосе мамы проскользнула обида.
Я оторвала взгляд от монитора и посмотрела на мать, замершую на пороге моей комнаты.
— Мам, к чему это? Я в порядке, ты же видишь...
— Да, вижу! — согласилась мать. — А еще я вижу твои красные и заплаканные глаза каждое утро.
— Мама, не начинай...
— Дочя, я же беспокоюсь! — на глазах матери появились слезы.
— Не надо, мамуля! — я подошла к ней и обняла. — У меня, правда, все хорошо! Ну, хочешь, поедем в Европу?
— А куда хочешь ты? — мать провела по волосам и её рука задержалась на виске.
— А сделайте мне подарок на праздники. О'кей?
— Я люблю тебя, милая, — мама чмокнула меня.
— И я вас люблю!
* * *
— Ну, здравствуй, Малик!
Пустынник вздрогнул, услышав голос. Он медленно обернулся. На площадке перед входом в замок стояла женщина. Если бы её увидел обычный смертный, то принял бы за богиню. Хотя так оно и было. Высокая и великолепно сложенная, с огненными волосами и в струящихся изумрудных одеждах. Её окружала Сила, переливаясь радугой.
— Сангия, — склонил голову Пустынник. — Ты как всегда великолепна.
— А вот ты изменился, брат, — укоризненно сказала женщина. — И сильно!
— Вашими усилиями, дорогая сестра! — зло бросил Малик.
— Зачем ты все это затеял? — богиня подошла ближе.
Рядом вдруг прозвучал злой рык и к женщине бросилось два гриша. Но женщина даже не шелохнулась. Только кинула взгляд и вот уже у её ног две каменные статуи...
— Глупые псины! — фыркнула Сангия.
— Зачем ты пришла? — спросил Малик. — Тысячелетия от вас не звука, а сейчас явилась ты!
— Ты заигрался, Малик! Тебе оставили целый мир, а ты вырвал существо из другого и впаял в этот! — Сангия повела рукой, организовывая для себя кресло. — Между прочим из мира Рорана...
— Неужели братик обиделся? — хмыкнул Малик.
— Да, — подтвердила Сангия. — Он подал жалобу в Совет.
После этих слов Пустынника передернуло. Лицо его поплыло превращаясь в зеркало.
— Ох, прошу не надо этой бравады! Я сильнее, ты же помнишь?
— И что решил... Совет? — дался вопрос Малику с трудом.
— А ты как думаешь? Тебя изгнали!
— Они не посмеют!!
— Уже...
Яркая вспышка и замок исчез. Лишь небольшая груда камней напоминала о нем...
Своды Великого Кореса размеренно загудели. Возле шестигранного стола появилось три фигуры. Каменные изваяния мужчины и двух гришев у его ног. За столом восседали такие же каменные фигуры еще четырех существ.
— Тебе здесь всегда нравилось, брат, — произнесла Сангия. — Им тоже. Ну что ж, это только твой выбор... — а потом добавила куда-то в сторону. — Потерпи, девочка, уже скоро...
* * *
Меня уже неделю не мучили сны. Но почему я проснулась этой ночью, понять не смогла. За окном сверкала молния, тяжелые капли дождя стучали по стеклу. Я должна выйти! Туда, на улицу, в непогоду. Стараясь не шуметь, что бы не разбудить родителей, быстро оделась и вышла из квартиры. Над головой громыхнуло. Ну и пусть! Мне не страшно, а как-то даже радостно. Я брела по ночному городу, под струями ледяного дождя. Вдалеке замигал желтым светофор. А если попробовать?
Я без раздумий ступила на дрогу. Яркий свет бьет в глаза, острой болью опаляет все тело и наступает темнота.
— Прими дар, девочка. Ты заслужила...
Я боюсь открыть глаза. Боюсь вновь увидеть белые стены и встревоженные лица. Боюсь вернуться.
— Я знаю, что ты не спишь, — такой родной и уже почти забытый голос. — Открой глаза!
Я мотаю головой. Нет, не хочу...
— Открой, моя ваэлли. Не бойся.
И я открываю...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
