Неупокоенный.

Собственно в гости к Абдул Альхазреду они собирались всего два дня и они ушли на то, чтобы изготовить из тех запасов тканей, серебра и золота, которые имелись у сэра Исаака Ньютона в весьма солидных количествах, роскошные наряды. Даже для бывших демонесс те бальные платья, которые изготовил для них Джузеппе, показались слишком уж роскошными. Иру же её платье вообще повергло в ужас, но она в нём была сказочно красива. Для того, чтобы дамы смогли сесть в кабины волатилусов, их кавалерам пришлось лететь не с ними, а на временно свободных золотых мухах. Наконец эскадрилья волатилусов взмыла в небо и направилась к башне великого мага Востока, поэта, большого любителя женского пола, а также повелителя злых духов, очень большого знатока мира смерти и специалиста по оживлению трупов, скелетов и созданию всяческой ночной нежити, бесследно исчезающей с первыми же лучами солнца. Поэтому к его сверкающей хрустальной башне, увитой цветущими лианами, они подлетели в полдень.

Абдул Альхазред, наполнивший всю округу своими магическими шпионами-невидимками, поджидал их на большой круглой взлётно-посадочной площадке, явно, построенной им только что, в большой резной беседке розового мрамора, лёжа в позе падишаха на пухлых подушках и покуривающего кальян. Как только они спустились на плиты белого мрамора, Абдул Альхазред поднялся с подушек, а он был рослым мужчиной с весьма объёмистым животом, да, к тому же не смотря на то, что являлся инкарном, имел восточную внешность и даже был бородат. Он был одет в восточный халат золотой парчи, широченные шальвары, красные сапоги с загнутыми кверху носками, расшитые золотом, и огромный тюрбан золотой парчи с целым букетом павлиньих перьев. На поясе у него болталась кривая сабля в золотых ножнах, усыпанных бриллиантах. Подбоченившись, он спросил:

— Чего припёрлись? — Улыбнувшись, он тут же пояснил дамам — Милые пери, эти слова адресованы не вам, а тем двум спесивым, надутым болванам. Вас я готов принять в своей скромной хижине с величайшим радушием.

Сэр Исаак тут же рыкнул:

— Абдул, ты у меня сейчас договоришься. Прошлый раз я снёс половину твоей башни, но на этот втопчу её в грязь полностью. Мы прибыли к тебе по делу, а женихи этих дам, между прочим, мало того, что являются куда более могущественными магами, чем ты, так ещё и являются астральными воинами и против их энергетических ударов твоя магическая защита ничто.

Абдул Альхазред пожал плечами и ответил:

— Ну, раз так, то пошли в башню. Что за дело-то друг мой?

Глава 6.

Тайный визит в Пандемониум

Абдул Альхазред вошел в гостиную, где собрались его гости, одетый в длинную белую рубаху с длинным вырезом на груди, сквозь который виднелась его волосатая грудь. Увидев эту шерстюку, завитую в кольца, Валера машинально пожевал губами и сплюнул от отвращения. Великий маг Востока заметил это, глумливо рассмеялся и громко воскликнул:

— Не в твоём положении плеваться так, парень, видя того, кто научил тебя высшему знанию некромантии. Герцог Агварес получил от меня лишь часть этих знаний, однако далеко пошел, как я погляжу. — Немного помолчав, он добавил — А всё-таки признайся, Валера, ты был поражен, когда узнал, что даже возможность сохранить свою физическую оболочку была дарована тебе Ли Вэем только благодаря мудрости и предусмотрительности величайшего мага Востока Абдула Альхазреда, этого светоча мудрости и чего там ещё, Ли Вэй, напомни, а то я забыл.

Китаец охотно подсказал ему:

— Ты забыл, что мы через полчаса вылетаем к Леонардо, Абдул. Мы, как ты видишь, уже готовы, а ты ходишь тут, выделываешься перед нами. Хотя бы девушек постеснялся, чурбан неотёсанный, заявился сюда в одной ночной рубашке.

Великий арабский маг, который умудрился благодаря прекрасному знанию тайн жизни и смерти прожить триста тридцать три года и после своей смерти, уже находясь в Малебольдже внушить мысли о написании книги о себе, как о безумном поэте и маге, английскому писателю Говарду Лавкрафту, щёлкнул пальцами и предстал перед своими друзьями и соратниками будучи одетым в типичный наряд для сафари, только без "Манлихера" четвёртого калибра и весело рассмеявшись спросил:

— О чём ты, друг мой? Я давно уже готов к полёту.

Все дружно поднялись с кресел и направились к выходу. Волатилусы уже стояли на взлётно-посадочной площадке и как обычно чистили себя длинными лапками. Они были накормлены отборнейшими жирными гусями и были готовы преодолеть любое расстояние, а лететь им предстояло довольно далеко. Башня ещё одного великого мага, Леонардо да Винчи, который когда-то очень ловко выдавал себя по большей части за художника, механика, изобретателя и естествоиспытателя, находилась в одиннадцати тысячах километрах от хрустальной башни Абдул Альхазреда, в которой они также провели почти месяц только по той причине, что Валера, наконец, нашел ответы на самые животрепещущие вопросы, а также потому, что текст истинного, а не придуманного Лавкрафтом "Некрономикона", был написан по-арабски и к тому же очень небрежно. Положение спасло то, что Ирина взяла с собой в Ад несколько тысяч программ, записанных на диски внешней памяти и одних только электронных словарей арабского языка у неё было семнадцать штук, не говоря уже о том, что автор толстенного гримуара находился рядом, что называется в шаговой доступности и был готов немедленно ответить на любой вопрос.

К своему полному удивлению, Валера к этому времени обнаружил, что он быстрее всех запоминает сложнейшие магические заклинания. Сэр Исаак, который ещё совсем недавно считал себя виртуозом по части их произнесения вслух, у него из-за фефекта фикции никогда не ломалось ни одно заклинание, был вынужден даже признать, что в устах юного мага магические заклинания действительно слышны, как божественная речь. Валера и раньше, ещё со школьной скамьи и офицерского училища никогда не жаловался на память, но теперь она у него и вовсе сделалась просто превосходной. Безумный араб, как прозвал в своих приключенческих книжках Абдул Альхазреда Говард Лавкрафт, оказался не только мудрым магом, но ещё и большим специалистом в области биологии, а также человеческой физиологии и психологии. Заполучив от Семиязы магический круг, который обладал способностью начертать на своей каменной поверхности строчки рунных знаков и произнести магическое заклинание вслух так, что его был способен заполнить даже даун, затребовал себе множество заклинаний относящихся не только к сфере жизни и смерти, но и к проблемам человеческого бытия.

Так, благодаря Абдулу Альхазреду, им стали известны магические заклинания способные кратно усилить все человеческие способности, в то числе память и быстроту ума. Теперь это очень помогало всем без исключения. Покидая хрустальную башню все одиннадцать членов экспедиции, а арабский маг влился в их коллектив моментально, едва только услышав, зачем они оказались Малебольдже, чувствовали себя настоящими исполинами духа и величайшими магами Земли и её ближайших окрестностей, пусть и недоучившимися. Когда они добрались до обители Леонарда да Винчи, похожей на помесь металлургического завода с художественной мастерской и свалкой авиационной техники, то им уже было не стыдно предстать перед великим магом эпохи Возрождения. Леонардо, одетый в белую рубаху испачканную копотью, ржавчиной и мазутом, с кожаным фартуком на фасаде и штангенциркулем в руках, пристально смотрел на них минут пять не говоря ни слова, широко и дружелюбно улыбнулся и воскликнул:

— Ну, наконец-то!

Абдул тут же взвился на дыбы и завопил:

— Эй, ты, гнусный колдун, прекрати читать наши мысли!

Итальянский гений улыбнулся и спросил вместо ответа:

— Послушай, Абдул, зачем мне читать в ваших мозгах то, что вы излучаете мне таким мощным потоком слов, образов и эмоций? К чтению мыслей я прибегаю только тогда, когда из меня явно хотят в очередной раз сделать дурака и клоуна, а вы явились сюда вовсе не за этим. Ну, всё, хватит пререкаться, старый арабский брюзга, пойдём займёмся делом.

Общение с великим Леонардо дало им многое, но самое главное почти тысячу новых, совершенно неизвестных им доселе рунных знаков. Ну, а благодаря тому, что маг давно предполагал, что нечто подобное может с ним произойти, его гримуар уже был подготовлен к тому, чтобы его можно было оцифровать без лишней волокиты. Поэтому магическую лабораторию Леонардо да Винчи они покинули через пять дней, предварительно вернув этому участку горной долины её прежний вид. Им осталось совершить последний перелёт в Малебольдже, чтобы навестить Пифагора. По мнению четырёх магов из всех остальных людей, которые получили магические знания из рук ангела Семиязы, даже в том случае, если они прокрутят через мясорубку всех остальных магов и попытаются найти хотя бы одну единственную крупинку новых магических знаний, ничего из этого не выйдет. Леонардо, пользуясь своим магическим заклинанием телепатии, выудил из них всё, что только было можно. Он не рисковал подойти только к той четвёрке магов, о которой сказал Валере Абдусциус, а так даже не помиловал некоторых демонов.

Их мысли он прочитать не мог, но зато сразу же уловил тот мысленный посыл, который они ему передавали даже не давая себе в этом отчёта. Теперь мысли каждого из двенадцати магов были закрыты на пудовый амбарный замок, да, ещё и присыпаны сверху соломой. Пифагора они нашли на берегу большого озера, походившего на море, в котором он ловил рыбу. Валера, изучив все материалы о Пифагоре, так и не понял, чем же всё-таки этот древний грек прославил своё имя. Никаких книг он после себя не оставил, знаменитая теорема о том, что пифагоровы штаны на все стороны равны, также вроде бы была известна в Вавилоне за тысячу лет до его рождения, а суждение о том, что Земля имеет форму шара, высказывал его учитель Анаксимандр Милетский. Но не смотря на это, все четверо величайших магов во весь голос заявляли, что Пифагор, как маг, стоит их всех вместе взятых, так как прожил на Земле не одну, а четыре жизни и всё время был при этом магом. Из этого Валера сделал вывод, что Пифагор умел шифроваться и был большим мастером по части включить дурака, раз умудрился трижды обвести вокруг пальца не только всех демонов Ада, но и Семиязу. Поэтому подойдя к рыбаку с удочкой в руках, он вежливо сказал:

— Здравствуйте, уважаемый Пифагор, мы много наслышаны о вашей мудрости и очень хотели бы пригласить вас в свою команду. Вы не согласитесь присоединиться к группе магов, которая поставила своей целью изучить в совершенстве Deus sermone и даже преуспели в этом. Во всяком случае мы уже собрали четыре тысячи двести тридцать рун и ни одна из них не повторяет другую, не говоря уже о множестве магических заклинаний.

Лицо у Пифагора не смотря на свою красоту было подозрительно простым и бесхитростным, что очень смущало Валеру. Он повернулся к нему, слегка улыбнулся, затем почесал затылок и, вдруг, выбросил в озеро свою удочку, вскочил на ноги и, подтянув белые полотняные штаны, весело воскликнул:

— Маги, говоришь? Deus sermone выучить хотите? Ну, тогда пошли ко мне в хижину, поговорим. Это стоящее дело, которому я отдамся со все своей энергией, которая во мне ещё осталась.

Ли Вэй, в котором ни к кому из великих магов прошлого не было никакого чинопочитания только потому, что среди них не оказалось ни одного китайца, тут же сказал:

— А на этот счёт ты можешь не волноваться. Мой друган сейчас вдохнёт в тебя столько энергии, юношеского восторга и энтузиазма, что ты через каких-то полчаса сам себя не узнаешь.

Пифагор натянуто улыбнулся, остановился и спросил:

— Что имеет ввиду этот скиф?

— Да, так, ничего особенного. — Миролюбиво сказал в ответ Валера и с притворным вздохом добавил — Видите ли, уважаемый Пифагор, я очень хорошо понимаю вас, торчать на берегу этого дурацкого озера почти две с половиной тысячи лет было не самой приятной наградой за постижение магии. Вы, наверное, за это время привыкли быть инкарном, а вот я, извините, не представился, меня зовут Валерий и я не инкарн, а астральный дух, только очень уж очеловечился. Так вот, уважаемый Пифагор, я терпеть не могу инкарнов, а самое главное, не переношу приторного, какого-то сладковато-карамельного запаха ваших тел и поэтому прошу простить меня заранее, намерен превратить вас из инкарна в человека, только не такого, каким вы были раньше, а бессмертного, как и наш Творец. Надеюсь вас это не оскорбит? Поверьте мне, это никакая не шутка, а чистая правда.

Пифагор не смотря ни на что громко расхохотался и смеялся минут пять, прежде чем воскликнул, утирая слёзы:

— Валерий, вам бы играть на сцене, в комедиях!

Ли Вэй, услышав это, мрачным тоном сказал:

— Да, Ушкуй, Пифагора нам точно придётся держать перед тобой вдвоём, а то и вчетвером. Нет, его конечно можно и приковать к скале на полчаса, как Прометея, но только покрепче.

Пифагор не моргнув глазом отрицательно помотал головой и тут же парировал его реплику:

— Нет, скиф, даже не старайся, всё равно в твоих устах это звучит не так смешно. А вообще-то успокойся, я с первых же слов понял, что твой друг говорит правду. Тут я дам фору не то что высшим демонам, у которых собачий нюх на ложь и фальшь, но и архангелам. Что же мы стоим тут, пойдёмте скорее в хижину, господа маги. — Положив руку на плечо Валере, он участливо спросил — Вам действительно так неприятен запах тел инкарнов, Валерий? Честно говоря я тоже не нахожу его приятным и поэтому выбрал себе местожительства возле этого озера. Его воды солоноваты и теплы в любое время года, что даёт мне возможность купаться по пять, шесть раз в день. Мне право же, давно осточертело быть инкарном. Демоническое тело, которое я могу обрести в любую минуту, тоже не доставляет мне ровным счётом никакого удовольствия из-за проблем с кровью.

Возле дверей большой каменной хижины, стоявшей в полукилометре от берега, стояли все остальные маги, увидев которых Пифагор сразу же заулыбался ещё шире. В руках у Иры уже была наготове бутылка коньяка и красная поролоновая губка, но как только они вошли в хижину, то, прежде чем позволить девушке протереть его грудь коньяком, Пифагор выдул полбутылки напитка и только после этого выкатил перед ней свою грудь колесом. Как только величайший, по словам Геродота, из всех эллинов мудрецов, стал человеком, он внимательно выслушал просьбу Иры и тут же достал из тайника, спрятанного под очагом, большой сундук и поставил его на простой деревянный стол. Пифагор жил возле этого озера практически не используя магии и обходясь только самым необходимым и никогда не жаловался на свою жизнь, чем смог бы, вероятно, посрамить самых известных аскетов и стоиков всех минувших эпох и переплюнуть его мог разве что один Диоген со своей бочкой, но он не был магом.

При всех четырёх своих жизнях на Земле Пифагор никогда не писал никаких трактатов, но когда нетерпеливый Ли Вэй открыл его сундук, маги увидели перед собой самый толстенный из всех гримуаров. Сундук был доверху заполнен ровно обрезанными большими листами довольно тонкого пергамента, исписанного убористым почерком буквами греческого алфавита с обоих сторон. Тотчас в хижине закипела работа. Сначала Валера сделал его человеком, от услуг девушек он отказался самым решительным тоном, затем Абдул Альхазред быстро провёл над Пифагором обряд апгрейта его мозгов, после чего великого эллина усадили в углу хижины на изготовленное наспех кресло перед компьютером, научили им пользоваться и объяснили, что за текст светится перед его носом. Чтобы ему было веселее изучать неизвестные, а может быть уже известные магические заклинания, рядом с ним девушки соорудили живописный натюрморт из копчёного мяса, сыра, хлеба, овощей и фруктов, а в руки вложили только что открытую бутылку адского коньяка, увы, к всеобщему огорчению последнюю. У запасливого Ли Вэя оставалось в багажном отсеке ещё четыре коробки земного коньяка, но он пригрозил оторвать руки каждому, кто посмеет на него посягнуть. Жадина, что можно было ещё сказать.