— Ну, я не такая гордая, как ты, солнце.
— Хах! Солнце! О да, наркоман Наруто так и светится от счастья! Что ты мне принесла? На вкус — ужасно.
— Это имбирный чай. Помогает... — Узумаки залпом влил в себя всё содержимое кружки. — Имбирный чай помогает от ломки? Мне так не кажется.
— Он снимает тошноту. Я хотела бы помочь чем-то большим, но, это всё, что я могу.
— Хм... А знаешь, что ещё снимает детоксикационную тошноту? Дурь. Кома. Смерть... — Узумаки в шутку провёл большим пальцем по шее от уха до уха, но увидев, что Карин не на шутку испугалась, стал немного серьёзней. — Прости. Ты тут не причём, и я понимаю, что должен быть благодарен, но, мне просто слишком хреново. — Карин понимающе посмотрела в глаза джинчурики и вытерла ему пот со лба белым платком. — Не извиняйся. Ты имеешь полное право злиться... А ты уверен, что раньше такого не было?
— Уверен! Я много лет жру таблетки, занюхивал и скуривал всё, что можно и нельзя, но такого ещё никогда не было. Моё тело ещё не диктовало мне свои наркоманские условия. Моё избавление от дзюцу Обито — причина всех моих проблем.
— Не думай так. Очень скоро, всё образуется. И, чуть не забыла, Дейдара хотел с тобой поговорить. Помочь тебе встать? — Наруто отмахнулся и сам поднялся, после чего, поплёлся к подрывнику. Сенсор всё равно шла рядом, готовясь стать опорой, в случае, если у джинчурики подкосятся ноги. В сравнении с тем додзё, что находится в Конохе, это, конечно, намного больше, но оно полностью сделано из камня, и практически разваливается на части. Учиха, похоже, в спешке покидали это место, так что, когда нукенины пришли, за исключением крыс, их никто не встречал. Тсукури сутками сидел в своей комнате и возился с разными мелочами, пытаясь хоть как-то улучшить условия проживания. Как выяснилось, скульптор не плохо разбирался в разной бытовой технике, а когда Наруто зашёл в его апартаменты, Дейдара возился с средневековым телевизором. У его комнаты тоже не было дверей, так что, сам того не заметив, Узумаки подкрался к подрывнику, и когда он коснулся плеча Тсукури, тот едва не уронил телевизор от испуга. — Вы можете больше так не делать?! Данна, Вам говорили, что Вы просто ужасно выглядите?
— Да, ты ещё вчера мне об этом говорил. Зачем позвал?
— Вот зачем. — Дейдара включил телевизор, тот зашипел, а после ещё нескольких манипуляций, заработал один канал, пусть и с сильными помехами. По нему показывали новости о Конохе. Перед камерой стояла женщина в деловом костюме, которая держала в руках микрофон: — Через несколько минут начнётся совет феодалов, где действующий Шестой Хокаге — Шимура Данзо обсудит с феодалами ситуацию с делом о группе отступников, которые три недели назад совершили вероломное нападение на Деревню Листа, убили старейшин и Пятую Хокаге.
* * *
Дейдара стоял с отвисшей челюстью, а Наруто уже несколько минут смотрел на голубой экран из-под лобья. Блондин схватил телевизор, вырвал его из разетки "с мясом", подбежал к ближайшему окну и со всей силы швырнул в полёт. Увидев, как недельный труд разбили вдребезги, подрывник пришёл в чувства, но не осмелился что-то сказать, так как, что не говори, а ситуация хуже некуда. Казалось, что Наруто испытывал отвращение от увиденного по телевизору, но как выяснилось мгновеньем позже, его просто тошнило. К счастью, эмпат уже стоял у окна, так что, на этот раз, ему удалось прочистить желудок, ничего не запачкав. Дейдара не теряя времени подскочил к Узумаки, но тот оттолкнул подрывника от себя, когда Тсукури попытался придержать ему волосы. Дейдаре оставалось только с жалостью смотреть, как его не так давно обретенный друг вытирает уголки рта рукавом. — Я могу для Вас что-то сделать?
— Если ты не можешь избавить меня от ломки, не можешь снять награду за мою голову, и не можешь помирить меня с моим лучшим другом, который за последние двадцать дней мне и слова не сказал, то боюсь, ты мне ничем не поможешь. Извини за сломанный телик. — Пока Дейдара смотрел Наруто в спину, эмпат шёл уверенно и спокойно, но как только он покинул комнату подрывника и вернулся в свою, Узумаки сбросил с своей постели подушку и зажал в руке таблетку. Наруто уже давно заметил, что от негативных эмоций боли усиливаются, а от того, что он увидел по телевизору, у блондину уже пена пошла ртом. Блондин опять вспомнил кровавую баню в резиденции Хокаге и приняв решение, закинул наркотик в рот. "Зачем я сделал эту таблетку со вкусом банана?". На мгновение Наруто закрыл глаза в блаженстве, рассасывая дозу, а когда открыл глаза, увидел Карин, прямо перед своим носом. Джинчурики резко выплюнул таблетку, та со свистом пролетела через всю комнату и упала на пыльный пол. У девушки было противоречивое выражение лица. С одной стороны, она расстроена, с другой, ей его жалко. — У тебя ещё есть?
— Нет. Это последняя. Нычка, на крайний случай.
— А разве это крайний случай?
— А разве нет? Только что, совет феодалов повесил на меня убийство Тсунаде и старейшин, плюс Данзо нашёл информацию о каждой моей жертве, и только что, меня объявили массовым убийцей высшего ранга. Нам с Саске даже телевизионные прозвища дали: второе пришествие Мадары и Потрошитель... Здорово, да? По-моему самое время забить на всё болтик и схлопотать передоз.
— Дело ведь не в этом. Ты хочешь помириться с Саске. И тебе плохо, потому что ты думаешь, что всё безнадёжно. Вот и решил принять дозу. И я тебя не виню, но ты сам попросил меня помочь тебе бросить.
— Если ты не заметила, Саске меня просто ненавидит, винит в смерти Сакуры. Он со мной даже не разговаривает!
— Ну а ты попробуй заговорить с ним первым! Сделай шаг навстречу... Извинись, в конце концов!
— Но я не виноват. Я же уже говорил тебе. Это Обито всё подстроил. В этом и была его цель, поссорить нас.
— Но это твоя рука оказалась в её теле. Можешь говорить что хочешь, но не притворяйся, что ты совсем не чувствуешь вины. Не упрямься, себе же хуже делаешь.
— ...Ладно. Он там же, где и всегда?
* * *
Учиха сидел на плоской крыше заброшенного особняка, свесив ноги по стене. Двухэтажное здание в готичном стиле, посреди километров леса стало вполне неплохим убежищем, как ни странно. Спрятаться на виду — лучшая маскировка. Казалось, что Саске сидит здесь так от заката до рассвета, как статуя. Наруто с опаской приблизился к нему, боясь спугнуть брюнета, словно какого-то голубя. Узумаки сел рядом с Учихой, но тот даже не посмотрел на блондина. "Так, ну и что мне ему сказать? Нужно как-то подвигнуть к беседе, но как?". — Я тут новости посмотрел... Знаешь, Данзо назначили Шестым Хокаге. Вчерашняя шлюха пришла к власти! Если уж это не прогресс...
— Я ухожу. — "Слава Богу, оно заговорило!"
— Пойдёшь за припасами? Только будь осторожнее, за нас назначили награду, так что, придётся быть скрытным.
— Я ухожу из команды. Наверное, покину страну Огня, пока точно не знаю. — Сказать, что у Наруто от таких слов произошёл сбой в системе, значит, ничего не сказать. У джинчурики мгновенно включился пофиг-мод. — Хорошо. Вполне адекватная реакция.
— Это не реакция, а решение. Я уже давно об этом думаю, и вот, решился. Мне здесь не место, да и за всё то время, что мы вместе, я не приблизился к Итачи ни на шаг. А после смерти Сакуры... Я просто хочу быть один.
— Всё как по учебнику "Утрата. Первые шаги". Думаешь, что от смены места...
— Ну вот, началось! Тебя послушай, так никому, кроме тебя самого не бывает больно.
— Я не говорю, что тебе не больно.
— Да, ты всего лишь намекаешь, что моя боль ничего не значит.
— Я говорю, что боль проходит.
— Твоя прошла? — Учиха надменным взглядом пробежался по лицу Наруто. Впалые глазницы, мешки под глазами, худые щёки и что самое главное, Узумаки закусывал губу, чтобы справиться с наиболее неприятным симптомом детоксикации.
— Я имел в виду эмоциональную боль.
— Уж лучше бы у меня ломка началась. Это в сто раз лучше, чем потерять любимого человека.
— Ты не знаешь, каково мне. Тебя по сто раз в день не рвало, и ты не страдал от адской физической боли.
— И ты не знаешь. У тебя девушку лучший друг не убивал. Знаешь, я очень многое тебе прощал. Пьянки, звонки среди ночи, убийства, и вся твоя бескрайняя эгоистичность, но это я тебе прощать не собираюсь. Мы больше не друзья. Сегодня я уйду, как только соберу вещи. — Саске ушёл первым, а Наруто ещё долго сидел на крыше. "К Кураме...". Не успел Узумаки и захотеть, как он уже оказался в нужном месте. Кьюби сильно вырос после того, как он вернул себе вторую половину чакры. Он и раньше был огромным, но теперь, это уже совершенно другой уровень. И другие возможности. — Курама, ты мой самый взрослый, а значит, самый мудрый друг, так что, скажи, почему? Почему для меня столь неприемлема мысль о том, что Саске уйдёт? Мы ведь просто друзья, так чего я так убиваюсь?
— Он тебе гораздо ближе, чем друг. А серийным убийцам очень тяжело расставаться с своими близкими. Поверь, я знаю.
— Но я уже не такой, как раньше. За три недели я и пальцем никого не тронул.
— И тебя это устраивает?
— Нет, но и снова начать убивать я не могу. Теперь я скорей уж просто человек, пусть и не самый обычный.
— В таком случае, просто отпусти его. Так бы поступил простой человек. Но, на твоём месте, я бы выговорился, перед тем, как он уйдёт. Ты же злишься на него, и не только это. Выскажись ему, пока ещё есть такая возможность. Иначе, какой смысл в том, чтобы чувствовать что-то, но держать всё в себе? — Наруто с трудом встал и дотопал до своей гнилой постели. Карин с надеждой смотрела на него, даже когда тот рухнул на кровать лицом вниз. — Поговорил?
— Да. Слушай, я немного занят, можешь пока уйти ненадолго? — Сенсор недоверчиво покосилась на джинчурики. — Чем это ты занят?
— Задрала! Да не стану я принимать дурь! Я занят — это культурная версия фразы уйди к чёрту! — "Только не обижайся! Знаешь же, что я очень раздражителен!". На мгновение, Карин похоже обиделась, но обладая достаточной терпимостью, девушка нашла в себе силы и просто ушла. Эмпату вдруг стало холодно, он задрожал, потирая бока и он зарылся под пропахшее старостью одеяло, но даже это не помогло. "Озноб, ещё один симптом. Всё это так жалко. Я себе противен".
* * *
Когда Саске зашёл попрощаться, Наруто не нашёл в себе сил, чтобы хотя бы вылезти из-под одеяла. Учихе правда, не было до этого особого дела. — Чтож, пора прощаться. Я взял с собой немного денег, думаю, ты не будешь против. Хотел бы сказать, что я рад был нашему с тобой знакомству, или, что я простил тебя за убийство Сакуры, но боюсь, это не так. Хотел бы я пожелать тебе счастья, но я прекрасно понимаю, что это бесполезно. Сам знаешь, почему. Думаю, самым уместным здесь будет просто сказать "прощай". Прощай, Наруто.
— Как же ты зае...
— Что ты сказал?
— Ты меня заебал! Вечно ноешь, жалуешься, эгоистом меня называешь! Ой, у меня умерла девушка! Несчастный ты наш! Ты вообще не должен был к Розовой ближе чем на десять метров приближаться, мудазвон!!! И всё это дерьмо, и этот насквозь прогнивший клоповник, в котором мы теперь живём, всё это — твоя вина!
— Поверить не могу, что ты говоришь мне такое после всего того, что я для тебя сделал...
— А что ты для меня сделал?! Ты меня убил, сука! Не смог удержать своё естество в штанах, переспал с Сакурой, а она сдала меня Данзо, и сегодня, на совете феодалов этот ушлёпок назначил награды за наши головы: Учиха Саске — сто миллионов рьё! Конечно, все же блять хотят шаринган! Тсукури Дейдара — восемьдесят миллионов рьё! Чуть дешевле, но всё равно это астрономическая сумма! Узумаки Наруто — десять МИЛЛИАРДОВ!!! МИЛЛИАРДОВ!!! Каждый феодал пожертвовал по два миллиарда, что по сути, для этих пидаров пустяшная сумма, но даже я готов сам себя им на блюдечке принести за такие бабки! Да у любого человека, от рядового шиноби до крестьянина на меня такой стояк, что он скоро в баобаб превратится!!! И всё это по твоей вине, не говоря уже о том, что если бы ты позволил мне грохнуть Сакуру, Тсунаде осталась бы жива! А ведь она мне дорога была!
— Поразительно! Даже этот наш с тобой последний диалог ты ухитрился слить в трубу!
— В рот себе слей, Мадара младший!
— Да пошёл ты в жопу! Мог бы хотя бы притвориться, что тебе жаль!
— Жалеть было бы не о чем, если бы ты следовал моим инструкциям!
— О да, точно! Хай Гитлер, сучара! И Гитлер капут! — Саске приставил пальцы под нос, изображая известные усы, и с какой-то ненормальной приплясывающей походкой зашагал к выходу из комнаты джинчурики. Наруто правда не дал ему и шагу ступить, одёрнув брюнета за плечо, с немного грустным выражением лица, более серьёзным, чем мгновение назад. — Саске, мне жаль, что она умерла. И мне очень жаль, что я фантазировал о том, как я сплю с ней, но... — Эмпат едва успел уклониться, когда тёмно-синяя костяная рука, размером с человека врезалась в то место, где он только что стоял. Аура такого же цвета окружала Учиху, из глаз которого крупными каплями катилась кровь. Вот, из ауры появилась вторая рука, нарисовался прозрачный контур туловища и череп. Этот образ подчинялся воле Саске, а тот определённо хотел причинить Наруто боль. Это можно было увидеть по безумным глазам и трясущимся от гнева кулакам. — Я из тебя всю душу вытрясу!
— Не ты один научился новым трюкам, со своим Мангёкё Шаринганом, который, между прочим, именно я помог пробудить! В эту игру можно играть вдвоём! — Узумаки специально позволил Сусано схватить себя, а когда оно сжало джинчурики в своих руках, между костяных пальцев выскользнули рыжие хвосты. Со скоростью молнии Наруто освободился от хватки Сусано, прямо в движении полностью завершил трансформацию, покрылся шерстью и стал куда больше похож на лисицу, чем на человека. Только лицо осталось практически прежним, за исключением того, что челюсть сильно увеличилась в размерах и теперь могла открываться до невероятного размаха. Тонкие полосы на щеках расширились и стали ярко-красными. Наруто оттолкнулся от стены, оставив на ней огромную трещину, и врезался в туловище Сусано обеими руками вперёд. Защита Саске треснула по швам, и в какой-то момент он остался беззащитен, но прежде, чем преображённый эмпат успел его ранить, Учиха восстановил Сусано и даже усилил его, нарастив поверх костяной защиты мышечное волокно. Мощный удар соединёнными в замок ладонями абсолютной защиты, и Наруто пробив пол, улетел в подвал додзё. Учиха не раздумывая прыгнул в дыру в полу и оказался в затхлой сети катакомб, находившихся под особняком, где не было и лучика света. Шумиху при всём этом они подняли такую, что за их боем уже наблюдали с первого этажа Карин и Дейдара, которые боялись вмешаться. Множество сфер красного и голубого цвета окружили джинчурики, осветив катакомбы, после чего они соединились в один большой тёмно-фиолетовый шарик, который сжался до размера бейсбольного мячика. Пасть джинчурики открылась до предела, и он с усилием протолкнул по гортани сферу тёмной чакры. Его живот и лицо распухли, и эмпат прорычал меж зубов: — Готовься, сучёныш! — Наруто выплюнул белый луч, который пусть и не смог пробить Сусано, но оно покраснело, как раскаленное железо. Под напором этой атаки, Саске отлетел вглубь катакомб, а Наруто застыл в ожидании. Всё и так слишком далеко зашло, но когда Сусано вышло на новый уровень, покрылось бронёй и выпустило в Наруто стрелу из гигантского арбалета, от которой Узумаки каким-то чудом смог уклониться, соперникам просто окончательно снесло крышу. Джинчурики объединил проклятую печать с чакрой Кьюби, и на секунду буквально растворился в воздухе и просто захлестнул подвал чакрой тёмного цвета. Он словно превратился в волну, у которой были общие очертания головы девятихвостого, и эта волна, громоподобно рявкнув, двинулась на Саске. Учихой тоже овладела некая апатия и он как последний дурак ломанулся к Наруто, выставив вперёд лапы Сусано то ли для защиты, то ли для нападения. Когда две столь мощные силы столкнулись, катакомбы наполнились ослепительным белым светом. Наруто и Саске разбросало в разные стороны — Узумаки, пробив ещё одну дыру, вылетел обратно в свою комнату и влепился в стену, в своём обличии, весь в серой пыли. С Саске в принципе произошло точно то же самое, но он отлетел в в одну из стен катакомб. Эмпат обессилено подполз на коленях к дыре в полу, выкашливая целы килограммы пыли. — Кху-кху-кхах... Ты... Кха... Ты живой? — Минутная драматическая пауза. — Частично... — с эхом донеслось из катакомб.
