— Мне это и не нужно.
Гривус взмахнул металлической рукой в сторону города-ямы.
— Они в моей власти. Опусти меч, или я наполню город кровью невинных.
— Не кровью он сейчас будет наполнен, — ответил Кеноби — Вам стоило бы лучше следить за погодой.
Желтые глаза сузились за маской из армированного пластика.
— Что?..
— Посмотрите наружу…— джедай указал мечом на арку. — Там вот-вот начнется дождь из клонов.
Тень закрыла солнце, как будто одна из грозовых туч на горизонте, оседлав ветер, оказалась над городом. Но это была не туча. Это был «Бдительный». И к воронке города, накрытой тенью, по ярко освещенной пустыне летели штурмовые корабли, скользили над дюнами, сужая кольцо. Дроиды Гривуса выкатывались из пещер и открывали огонь, выпускали ракетные залпы по приближающимся кораблям — каждый прожил по две с половиной секунды: столько потребовалось, чтобы навести турболазерные батареи «Бдительного» на цель. Дроиды испарялись в молниях с неба, а точечный ответный огонь СНДК разносил вражеские ракеты клочьями дыма, через которые проносились стремительные тени посадочных модулей.
СНДК исчерчивали небо над воронкой и спускались вниз по спирали, не прекращая огня, выше — над ними, висели штурмовые корабли с распахнутыми люками, из которых в разные стороны разметались полипластовые кабели, и по ним так быстро, что казалось — они просто падают, спускались бесконечные потоки солдат, уже стреляющих по боевым дроидам, вышедшим им навстречу.
Лес десантных фалов накрыл внешний балкон центра управления, вниз соскользнули солдаты в белой броне, стопорное устройство в одной руке, тяжелый карабин, выставленный на полностью автоматическую стрельбу, — в другой. Огонь велся непрерывно. Дроиды выкатывались, и падали, и взлетали на воздух, разнесенные на части, уцелевшие открывали огонь по клонам, как будто радуясь тому, что могут подстрелить хоть кого-то, прожигая дыры в броне, в плоти, снося некоторых солдат с кабелей, отправляя их на кровавое приземление десятью уровнями ниже.
Стоило первой волне десанта ступить на землю, их уже теснила сзади вторая. Гривус обернулся к Кеноби, наклонив голову, как разъяренная банта. Желтый яростный взгляд ожег джедая.
— Значит, до смерти? Оби-Ван вздохнул.
— Если вы так настаиваете…
Биодроид отшвырнул плащ, открыв четыре лучевых клинка, и отступил назад, растопырив металлические руки.
— Ты будешь не первым джедаем, кого я убил. И не последним.
Кеноби не ответил, лишь поднял меч.
Руки генерала расслоились по всей длине, и каждая из них схватила по мечу. Клинки ожили, и Гривус крутанул их так быстро, что казалось — он стоит в пульсирующей сфере зелено-синей энергии
— Ну же, Кеноби! Приди и возьми меня! Меня тренировал сам Дарт Тиранус!
— Вы хотите сказать, граф Дуку? — уточнил с обманчиво приятной улыбкой джедай. — Какое интересное совпадение… А я тренировал того, кто его убил.
Зарычав, Гривус рванулся вперед. Сфера голубой энергии вокруг него подалась к джедаю, как голодная пасть, готовая перекусить добычу пополам. Оби-Ван не дрогнул. Синие зубчатые молнии сомкнулись вокруг него.
* * *
Вот, что значит чувствовать себя Анакином Скайуокером в данную секунду.
Ты не помнишь, как бросил лазерный меч.
Ты не помнишь, как вышел из личных апартаментов Палпатина, не помнишь, как рухнул в кресло, где и сидишь сейчас, не помнишь, как пил воду из полупустого стакана, который зажат в твоей механической руке.
Помнишь только, что единственный человек, которому ты до сих пор веришь, лгал тебе с первого дня вашей встречи.
И ты даже не сердишься.
Просто ошеломлен.
— В конце концов, Анакин, тебе ли злиться, что кто-то хранит секрет. Ты не имеешь такого права. Да и что мне было делать?
Палпатин сидит в знакомом высоком кресле за знакомым столом, диски-лампы горят на полную мощность, в помещении до жути яркий свет.
Обыкновенно.
Как будто еще одна ваша дружеская беседа, вечерний разговор, который радовал вас обоих столь много лет.
Как будто ничего не случилось.
Как будто ничего не изменилось.
— Коррупция превратила Республику в раковую опухоль, которая разъедает тело Галактики, и никто не может выжечь заразу. Ни отдельные личности, ни Сенат, ни даже сам Орден. Я был единственным человеком, достаточно сильным и талантливым для этой задачи, я был единственным, кто осмелился на попытку. Без моего небольшого обмана, как мне излечить Республику? Откройся я тебе или кому-то другому, джедаи выследили бы меня и убили без суда и следствия… как ты сам хотел всего минуту назад.
Тебе нечего возразить. У тебя нет слов.
Он поднимается, обходит вокруг стола, придвигает к тебе одно из маленьких кресел.
— Если бы ты только знал, как изнывал я от желания все тебе рассказать, Анакин. Все эти годы… с нашей первой встречи, мой мальчик. Я наблюдал за тобой, терпел, когда ты возмужаешь, наберешься сил и мудрости, ожидал времени, сегодняшнего дня, когда ты наконец-то поймешь свое истинное предназначение, свое место в истории.
С твоих онемевших губ срывается немое слово:
— Избранный…
— Именно, мой мальчик. Именно. Ты — Избранный, — он наклоняется к тебе, глаза его чисты, честны, взгляд не бегает. — Ты избран мной.
Ой делает жест к забрызганной огнями городской панораме позади его стола.
— Взгляни, Анакин. Триллион существ лишь на этой планете — а в Галактике не сосчитанные квинтильоны, — из них всех я выбрал тебя, Анакин Скайуокер, в свои наследники. Чтобы передать тебе свое могущество. Все, что я есть.
— Но это же… это не пророчество. Это не пророчество об Избранном.
— А тебя это волнует? Разве не ты искал способ опровергнуть пророчество? — Палпатин наклоняется ближе, у него теплая и добрая улыбка. — Анакин, как ты думаешь, ситхи не знали о пророчестве? Думаешь, они возьмут и крепко уснут, пока оно не минует?
— То есть…
— Вот что ты должен понять. Это джедайское слепое подчинение неизбежному… ситхи так не поступают, Анакин. Я так не поступаю. И ты тоже. Никогда так не было. И не будет.
Ты тонешь.
— Я не… — слышишь ты собственный голос,-…на вашей стороне. Я не злой.
— А кто хоть слово произнес о зле? Я принес мир в Галактику. Это зло? Я предлагаю тебе силу спасти Падме. Это зло? Я напал на тебя? Отравил тебя? Тебя пытали? Мой мальчик, я прошу тебя. Я прошу тебя поступить правильно. Отвернуться от предательства. От всех, кто повредит Республике. Я прошу тебя поступать так, как ты клялся поступать: принести в Галактику мир и справедливость. И спасти Падме, разумеется… разве ты не клялся ее защищать?
— Я… но… я…
Слова не складываются в нужный тебе ответ. Если бы Оби-Ван был здесь… Оби-Ван знал бы, что сказать. Что сделать.
Оби-Ван справился бы.
А ты не можешь и знаешь это.
— Я… я отдам вас Совету Ордена… они поймут, что делать…
— О, ничуть не сомневаюсь. Они уже планировали сбросить Республику, а ты предоставишь им именно ту причину, которую они так ищут. И когда они придут казнить меня, такова будет справедливость? Они принесут мир?
— Они не… они не станут!..
— И я надеюсь, что ты прав, Анакин. Ты простишь мне, что я не разделяю твою слепую верность твоим товарищам. Да, полагаю, если глянуть в корень, все дело в верности, — задумчиво произносит он. — Вот какой вопрос ты должен задать себе, мой мальчик. Кому ты верен? Джедаям или Республике?
— Да не… не в этом же…
Палпатин приподнимает узкие плечи.
— Может, и нет. Может, вопрос другой. Любишь ли ты Оби-Вана Кеноби больше, чем свою жену?
Слов больше не найти. Их больше нет.
— Не торопись. Обдумай. Я никуда не уйду, буду здесь, когда ты придешь к решению.
В твоей голове бушует пламя. Обвившийся вокруг сердца дракон шепчет, что все умирает.
Вот каково сейчас чувствовать себя Анакином Скайуокером.
* * *
В технике владения мечом у Оби-Вана прослеживается элегантность, которую часто недооценивают, но которая отличает его от всех прочих воинов Храма. Кеноби начисто лишен яркой, незамутненной страстности Анкина Скайуокера; нет в нем ничего ни от сумеречной ярости Мейса Винду и Депы Биллабы, ни от стильной грациозности Шаак Ти или графа Дуку, и уж точно нет ничего, напоминающего разрушительный вихрь, которым становится учитель Йода.
Кеноби — сама простота.
И в этом его сила.
До того как Оби-Ван улетел с Корусканта, мастер Винду рассказал ему о встрече с Гривусом на крыше поезда во время отважного рейда генерала за канцлером Палпатином. Мастер Винду поведал, как компьютеры, подключенные к мозгам Гривуса, анализировали даже непостижимый ваапад и после первых же минут схватки начали реагировать соответствующим образом.
— Должно быть, его обучал граф Дуку, — говорил Мейс, — так что можно ждать от него и мака-ши. Учитывая, со сколькими джедаями он сражался и скольких убил, можно ожидать от него атаки в любом стиле и даже всех сразу. Если честно, я считаю, что из всех живых рыцарей у тебя самый большой шанс победить генерала.
Заявление напугало Оби-Вана, он запротестовал. В конце концов, он мог считаться знатоком единственной формы — соресу, самой распространенной в Ордене. Основанная на базовых принципах, которым обучают всех падаванов (чтобы могли защититься от выстрелов), соресу была на редкость проста и настолько ограничена и ориентирована на оборону, что считалась пассивной.
— Но, магистр Винду, — сказал тогда Кеноби, — определенно вы со своим ваападом или атаро учителя Йоды…
Мейс едва заметно улыбнулся.
— Я создал ваапад в ответ на собственную слабость, он перекачивает тьму внутри меня в оружие света. Атаро учителя Йоды такой же ответ на его слабость. На ограничение в росте, длине рук и ног, возрасте и сложении. Но вот ты? На какую слабость отвечает соресу?
Растерянно моргая, Оби-Ван вынужденно признал, что ни разу в жизни ни о чем таком не задумывался.
— Как похоже на тебя, мастер Кеноби! — Мейс покачал обритой головой.Меня называют великим воином, потому что моя техника смертоносна. Но кто более велик, создатель техники убивать или мастер классического стиля?
— Мне лестно, что вы считаете меня мастером, но…
— Не просто мастером. А с большой буквы. Будь самим собой, и Гривус никогда тебя не победит.
И вот теперь, встретившись лицом к лицу с вихрем смертоносной энергии, которой была атака Гривуса, Оби-Ван просто был самим собой.
* * *
Четыре механические руки генерала двигались молниеносно. Управляемый боевыми алгоритмами в электронной сети биоробота каждый из двенадцати ударов в секунду наносился под разным углом, с разной скоростью и интенсивностью. Это был непредсказуемый рваный ритм режущих, колющих, рубящих ударов, каждый из которых мог унести жизнь Кеноби.
Ни один не достиг цели.
В конце концов, Оби-Вану частенько приходилось идти сквозь шквалы огня, защищенному одной только Великой силой. Отвечать на каждый удар было очень трудно, но не невозможно. Клинок сплетал хитроумную сеть, скоростью он уступал, генералу, но был достаточно быстр, каждое движение меча обрывало три, четыре, а то и восемь ударов противника, остальные же проходили мимо.
Гривус с яростным рыком ускорил атаку — шестнадцать ударов в секунду, восемнадцать — и в конце концов, двадцать в секунду.
Поэтому Оби-Ван воспользовался защитой в качестве нападения.
Легкое изменение направления, и клинок Оби-Вана встретился не с чужим клинком, а с запястьем противника.
За миллиметр до лба Кеноби меч деактивировался. Половина разрубленной рукояти укатилась прочь вместе с большим и указательным пальцами металлической ладони, которая сжимала оружие.
Гривус замер, глаза его округлились. Генерал поднял изуродованную конечность, прищурился на раскаленные обрубки пальцев и бесполезную половинку рукояти меча.
Оби-Ван улыбнулся.
Гривус нанес удар.
Оби-Ван парировал.
Обломки лазерных мечей запрыгали по настилу.
Гривус вновь воззрился на искромсанные куски металла у себя в руках, на сияющий небесной синевой клинок Оби-Вана, опять на собственные ладони, а затем вдруг припомнил, что у него где-то есть срочные дела.
Где угодно, подальше отсюда.
Кеноби шагнул к нему, но подсказка Великой силы заставила его отпрыгнуть: туда, куда джедай собирался поставить ногу, ударил алый разряд. Ударной волной магистра смело в сторону, приземлился он как раз между парочкой супердроидов, которые деловито обстреливали отделение клонов и продолжали заниматься своим увлекательным делом, пока не обнаружили, что разваливаются на части.
Кеноби развернулся.
В хаосе взрывающихся дроидов и умирающих людей Гривуса видно не было.
— Генерал? — прокричал джедай. — Куда вы ушли?
Один из солдат взмахнул рукой, как будто бросал протонную гранату в сторону арки, откуда Кеноби попал на площадку. Оби-Ван посмотрел в том направлении и увидел в тени от «Бдительного», заслонившей на миг солнце, изгибы двойных колец, оснащенных клинками. Забавная машина быстро катилась вдоль края воронки.
Генерал Гривус прекрасно знал, когда следует отступать.
— Не сегодня, — пробормотал Оби-Ван и принялся прокладывать себе дорогу сквозь толпу дроидов к арке.
Он выбрался на открытое пространство как раз вовремя, чтобы увидеть, как поворачивает косящая колесница. Внутри огромных колец находилось водительское сиденье, и в нем восседал Гривус, в издевательском приветствии подняв электрошест одного из своих телохранителей. Необычное средство передвижения выдвинуло когтистые лапы, вгрызлось ими в камень и понесло генерала вниз по склону воронки.
— Чтоб тебя…
Джедай огляделся. Как всегда, возникла проблема такси. Не то чтобы Кеноби хотелось полюбоваться на битву, пролетая над ней, но пешком Гри-вуса не догнать. Ни грана сомнения.
Из туннеля донеслось звучное хоннк, как будто какого-то смышленого банту научили трубить в горн.
Кеноби спросил:
— Бога?
Из-за поворота робко высунулась клювастая морда.
— Бога! Иди сюда, моя девочка! Ну быстрее, нам нужно изловить генерала.
Драконесса пригвоздила джедая негодующим взглядом.
— Хонннк!
— Ладно-ладно, — Оби-Ван закатил глаза. — Я ошибся, а ты оказалась права. Ну, пожалуйста, теперь мы можем лететь?
В поле зрения появились остальные пятнадцать метров богиной туши и затрусили к магистру. Кеноби взлетел в седло, и драконесса вспрыгнула на парапет. Ее тяжелая голова медленно раскачивалась из стороны в сторону, пока Оби-Ван не заметил вдали косящую колесницу, направляющуюся к посадочной площадке на дне воронки.
