| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Хетрир прошел через зал и занял свое место на подиуме.
— Можете садиться, — сказал он.
Гости сели, и лишь один из них продолжал стоять.
Тигрис узнал его — это был Брашаа, ничем не примечательный сподвижник Хетрира. Он что, не слышал команды лорда?
Хетрир дружелюбно посмотрел на Брашаа, но Тигрису показалось, что на лице лорда мелькнул оттенок насмешки. Насмешки и даже презрения — Брашаа пользовался дурной славой отъявленного скряги. Он даже не привел с собой раба, вместо него на массивной цепи рядом с ним сидело ручное животное Анакина, которое было подарено леди Юкси. Она, должно быть, сделала неплохую сделку, продав его Брашаа, но и тот не остался внакладе — все же это было дешевле, чем купить раба.
— В чем дело, Брашаа? — спросил лорд Хетрир.
— Мой господин! Вот уже много лет, как вы обещаете нам начать активно действовать. Мы устали скрываться от узурпаторов из Новой Республики.
Анакин посмотрел в сторону говорившего и увидел рядом с ним своего ручного зверя. Он вскочил со скамьи и уже собирался подбежать к нему, если бы Тигрис не сумел его вовремя схватить.
— Сиди, сиди, малыш, — прошептал Тигрис.
— Акакин хочет к вуфу! — сказал Авакин.
— Тихо!
Лорд Хетрир ничего не ответил на слова Бра-шаа. Он ждал, грозный в своем молчании, пока Брашаа не соберет все свое мужество, чтобы продолжить.
— Мой господин, мы устали — невероятно устали — от того, что живем в мире, где различные существа имеют равные права с человеком. Мы должны начать действовать как можно скорее, пока наши дети еще не пропитались ядом пропаганды равенства, пока мы сами не состарились для активных действий, для борьбы!
— Я вижу, ты не доверяешь мне, Брашаа, — сказал Хетрир.
— Я предан вам всей жизнью, мой господин! Я только хотел сказать…
— Я вижу, ты сомневаешься во мне, Брашаа.
— Ни в коем случае, мой господин!
— Может быть, ты стал предателем, Брашаа?
— Мой господин! — в ужасе воскликнул Брашаа.
— Уходи, Брашаа. Тебе не место среди нас. Я не доверяю тебе и не хочу, чтобы ты узнал мой план.
Брашаа, казалось, лишился дара речи.
Лорд Хетрир в упор посмотрел на него. Лицо Брашаа сделалось пунцовым, и он начал задыхаться. Сидевшие рядом с ним в страхе отодвинулись.
Струйка крови потекла у Брашаа из носа.
— Простите меня, мой господин!
Анакин взобрался на скамью и широко раскрытыми глазами молча смотрел на происходящее. Брашаа выпустил из рук цепь, на которой сидел огромный черный зверь. Тот узнал Анакина и уставился на него во все глаза.
Предатель, еле волоча ноги, направился к центральному проходу. Все отшатывались от него, никто не делал попытки ему помочь.
— Простите, мой господин!
Но лорд Хетрир никогда не оставил бы в живых того, кто бросил ему такой вызов. Тигрис отвел глаза, устыдившись собственной слабости, но все же не в силах смотреть, как умирает другой человек.
Но Брашаа все еще не падал. Тигрис слышал, как он медленно продвигался к выходу.
— Простите, мой господин…
Тигрис обернулся как раз в тот момент, когда Брашаа исчез за дверью.
Страшный черный зверь огляделся вокруг, его уши встали торчком, цепь с грохотом упала на пол. Но никто не попытался удержать его.
Тигрис посмотрел на лорда Хетрира и поразился, насколько бледен был его господин — его лицо казалось серым по сравнению со сверкающим белым одеянием и белоснежным бархатом подиума.
«Он не собирался убивать Брашаа! — подумал Тигрис. — Но все равно что-то здесь не так».
Анакин плюхнулся на скамейку рядом с Тит-рисом.
— Плохие дяди. Тигис, — серьезно сказал он.
— Тихо, малыш, — прошептал Тигрис, надеясь, что их никто не слышал. Анакин сильно сжал руку Тигриса, но тот не отдернул ее. Он был ошарашен одной ужасной мыслью, хотел избавиться от нее, но не мог — лорд Хетрир ошибся!
Тигрис чувствовал себя несчастным. Черный шестиногий зверь вышел в проход. Никто не обращал на него внимания. Вместо того чтобы убежать или пойти за своим хозяином, он подошел к Анакину и сел у его ног.
— фу! — прошептал Тигрис.
— Привет, вуф! — сказал Анакин. Монстр положил свою страшную голову ему на колени, И малыш ласково потрепал его за ушами.
Гости, оправившись от шока, вновь устремили свое внимание на Хетрира. Лорд уже пришел в себя. Он милостиво улыбнулся, показывая всем своим видом, что намеренно оставил Брашаа в живых.
— У кого-нибудь еще есть вопросы, — мягко спросил он. — До того как я изложу вам мой план? Аудитория хранила гробовое молчание. У ног Анакина тихонько подвывал черный зверь.
Задыхаясь от невыносимой жары, Хэн с трудом передвигал ноги. Он шел к-дому Вару против движения — навстречу ему валом валили просители, пританцовывая и всхлипывая.
«Очевидно, кончилась служба, — подумал Хэн. — Ну и прекрасно. Может быть, я сейчас как раз встречу Люка и Трипио, а может быть, и Ксаверри. Тогда мы сможем тут же все выяснить».
Мысль о том, чтобы войти в дом Вару, вызывала у Хэна отвращение. Он чувствовал бы себя вполне счастливым, если бы ему не пришлось снова увидеть проклятое чудище.
Один из просителей остановил Хэна.
— Вару не принял нас, проситель, — чешуйчатое тело существа конвульсивно задергалось. — Тебе придется прийти в другой раз.
— Все в порядке, приятель, — ответил Хэн. — Я просто жду кое-кого.
Чешуйчатое существо перестало дергаться и отправилось дальше. Хэн остался стоять на том же месте, вглядываясь в идущую навстречу толпу.
Наконец мимо него прошел последний проситель. Люка и Трипио нигде не было видно.
Хэну ничего не оставалось, как пересечь безмолвный внутренний двор и войти в дом. В прохладном фойе он остановился и прислушался. Кто-то говорил в полной тишине зала, но слов разобрать было невозможно, тембр тоже искажался сложной акустикой сводчатого резного потолка. После недолгой тишины зазвучал другой голос, который Хэн сразу узнал: Вару.
Хэн вошел в помещение театра.
У помоста с опущенными плечами стоял Люк, неотрывно глядя на Вару.
— Я устал, Люк Скайвокер, — сказал Вару. «Ну, и хорошо, — подумал Хэн. — А еще лучше, если бы ты устал навсегда».
— Вы все думаете, что я благодетель, не знающий усталости целитель с неограниченными возможностями. Но я живое существо и устаю так же, как и другие. Другие мои почитатели уступили моей просьбе и ушли. Разве ты не можешь оказать мне такую же любезность?
— Я боюсь, что если ты не поможешь мне, я умру.
«Что за..?» — подумал Хэн. Вару издал шумный выдох.
— Хорошо. Я помогу тебе.
Люк подошел совсем близко к алтарю.
— Люк! — завопил Хэн.
Люк протянул руки к Вару и приложил открытые ладони к золотой чешуе. Хэн бросился вперед, громыхая ботинками, добежал до алтаря, схватил Люка и потащил его прочь. Люк начал отчаянно сопротивляться, одной рукой он отталкивал Хэна, другой шарил в складках одежды, пытаясь достать свой Огненный Меч, Хэн заломил ему руки за спину и с силой тряхнул его.
— Прекрати! — сказал Хэн. — Ты не будешь использовать свой Огненный Меч против меня и прекрасно об этом знаешь.
Люк был бледен, он стиснул зубы от боли и не проронил ни слова.
— Отпусти его, — сказал Вару. — Он просил моей помощи, и я обещал ему ее.
— Это слишком обременительная просьба, — сказал Хэн. — Ты ведь устал. Мы придем в другой раз, когда ты отдохнешь.
«Ничего себе! — подумал он. — Я тащу Люка, да еще при этом пытаюсь быть дипломатом!»
— Он имеет право решать сам за себя, — сказал Вару. — Он имеет право пытаться спасти свою жизнь.
— Проклятье! Он здоров, как бык! — Хэн уже не выбирал выражений.
Он отскочил от алтаря, увлекая Люка за собой. Люк внезапно вырвался и с силой толкнул его. Хэн был почти уверен, что Люк сейчас выхватит Огненный Меч, но вместо этого шурин схватил его за руку и потащил прочь от алтаря.
— Он очень болен и очень слаб, — сказал Вару. — Верни его мне, и я исцелю его.
Люк остановился и посмотрел Хэну в глаза.
— Пожалуйста, Хэн, — прошептал он. — Помоги мне…
— Верни его мне! — голос Вару сотрясал стены зала.
Хэн взвалил Люка на спину и потащил к выходу.
— Нет, — шептал Люк. Его ноги волочились по полу. — Нет… пожалуйста…
Хэна прошиб холодный пот. Люк просил его не о том, чтобы убежать, а чтобы вернуться к Вару. Ну уж, дудки!
— Я уже когда-то спас тебе жизнь, малыш, — пробормотал Хэн. — Ты обязан ею мне. По крайней мере один раз.
Он вытащил Люка из театра и поволок его через внутренний дворик к открытому пространству. Пот заливал ему глаза. Высоко в небе пульсировала хрустальная звезда.
Но у Хэна сейчас были дела поважнее, чем какие-то небесные светила. Он тащил Люка к тайной тропинке Ксаверри.
Тигрис восхищенно слушал речь лорда Хет-рира. Он говорил уже несколько часов, и публика, как загипнотизированная, безмолвно внимала ему, подавленная его властным голосом и мощью.
Только у Анакина был иммунитет к голосу Хетрира. Малыш сполз на пол и принялся играть со своим шестиногим зверем. Потом они оба легли у ног Тигриса и заснули.
— Сегодня настал час укрепить мою власть, — говорил Хетрир. — Сегодня я очищусь, как тончайший металл из земной породы. Сегодня я буду возрожден к новой жизни, как Империя. Сегодня я шагну вперед — да здравствует возрожденная Империя!
Последователи смотрели на него, пораженные его смелостью. Потом все как один встали и зааплодировали, восторженно крича.
Тигрис тоже дернулся было, чтобы встать, но сообразил, что разбудит Анакина. Малыш может заплакать и помешать триумфу лорда Хетрира. Несколько детей-рабов уже плакало, но за их поведение Тигрис не отвечал. Он отвечал только за Анакина.
И Тигрис остался сидеть, надеясь, что он достаточно далеко от сцены и его не видно за спинами вставших гостей. Ну как лорд может заметить, что Тигрис не принимает участия в его чествовании, если их разделяет толпа шумящих, аплодирующих и восторженно кричащих последователей!
Анакин спокойно спал, и Тигрис удивился, как можно не проснуться от такого шума. Он улыбнулся, глядя на малыша, свернувшегося калачиком и обнявшего за шею черного мохнатого зверя. Тигрис попытался представить, что Анакин — его младший брат. Он хотел представить, что чувствовал бы, будь у него брат или сестра или вообще семья. Жаль, что мама оказалась предателем! А отец — кто он и почему бросил его?
Анакин открыл глаза. Сонно заморгав, он посмотрел на Тигриса и улыбнулся ему. Тигрис улыбнулся малышу в ответ. Анакин вскарабкался на скамью и сел рядом с ним. Вынув из кармана надкусанный кекс, он протянул его Тигрису.
— Спасибо, — тихонько засмеялся Тигрис. Он разломил кекс на две части, большую отдал Анакину, а меньшую съел сам, вспомнив, как на корабле малыш точно так же протягивал ему кусок дыни.
— А где ты это взял? — шепотом спросил он. Кекс был похож на те, что лежали на лотке торговца сладостями среди конфет, пряников и пастилы. Но они не смогли ничего купить, потому что не было денег.
Анакин лишь хитро улыбнулся в ответ и сунул в рот свою половину кекса.
Тигрис пошевелил кончиками пальцев ног — на них покоилась голова мохнатого зверя, и они немного затекли. Зверь зарычал и проснулся.
Внезапно в зале наступила тишина. Гости сели на свои места, толкнув детей-рабов себе под ноги. Хетрир возвышался над ними, раскинув руки. Широкие рукава его белого одеяния напоминали крылья, края их отливали серебряным блеском.
Тигрис лихорадочно дожевал последнюю крошку подарка Анакина и вытер рот рукавом, потом одернул Анакина, пытаясь заставить его сидеть прямо. Но малыш, наоборот, оживленно заерзал на скамье.
— Анакин, поспи еще, — шепнул Тигрис.
— Идите за мной, — сказал лорд Хетрир, спустился с подиума и пошел по центральному проходу, глядя прямо перед собой, не обращая внимания, следует за ним кто-нибудь или нет.
Конечно, за ним следовали. Двое Прокторов выбежали вперед и услужливо распахнули перед ним дверь. Гости толпой шли за Хетриром по проходу, затем вышли из здания и маршем пошли вниз по дороге, таща за собой испуганных и сонных детей-рабов.
— А теперь не спи, братишка, — Тигрис взял Анакина на руки. После того как волнение, вызванное речью Хетрира, прошло, он почувствовал, что ужасно устал. — Пойдем, нам пора.
— Эй, нянька! — один из Прокторов ткнул в Тигриса пальцем, презрительно ухмыльнувшись. — Ты пойдешь последним!
Прокторы, следовавшие за толпой гостей, смеясь, вышли за дверь и захлопнули ее за собой. Тигрис, держа обеими руками Анакина, едва смог открыть ее. Мохнатый зверь шел за ними, гремя цепью.
Стиснув зубы, Тигрис старался держать голову как можно выше.
Лея, Риллао, Чубакка, Джайна, Джесин и Ар-ту ехали на вездеходе по взлетному полю.
«Вот это вылазка в тыл врага! — думала Лея. — Вылазка, замаскированная под семейный выход».
Она искала «Сокол», но не видела его из-за нагромождения радиационных щитов.
— Здесь проводится регистрация кораблей? — спросила она у водителя.
— Да, составляется список всех прибывших кораблей.
— Могу я взглянуть на него?
— Нет.
— Почему?
— Компания охраняет свою информацию. Джайна примостилась возле Леи, сжимая в одной руке универсальный инструмент, а в другой — красивое походное одеяло с «Альтераа-на». Она сказала, что одеяло берет для Анакина, чтобы укутать его, когда они его спасут. Но Анакин не любил спать под походным одеялом или заворачиваться в него. Джайна, напротив, очень любила, но ее одеяло было дома, на Корусканте.
Джесин играл с крошечной летучей мышкой, которую он окончательно приручил. Лея нервничала по этому поводу, потому что мышка была все-таки ядовитой — яд был не смертельный, но, если бы она укусила Джесина, у него на коже начался бы страшный зуд. Джесин уверял Лею, что если бы мышка хотела, то давно уже укусила бы его, и Лея понемногу училась смотреть на исследования сына в области животного мира с определенным спокойствием, вспоминая уроки Люка. Такую же реакцию она вырабатывала в себе, глядя на то, как Джайна копается в приборах и механизмах.
Лея опять решила стать инкогнито — вряд ли ее должность Главы государства Новой Республики вызовет взрыв восторга на Станции Крси. Она снова расплела косу, оставив волосы распущенными по всей длине.
Риллао сидела с независимым и гордым видом в своей изумрудной тунике, и только при ближайшем рассмотрении можно было заметить, что туника изрядно помята, а сама царственная особа бледна от усталости и напряжения. И все же туника надежно скрывала ее шрамы и рубцы.
Чубакка все еще хромал, его нога была по-прежнему забинтована, но он вымылся и тщательно причесал свою пеструю шерсть, немного подкрасив стершиеся места. Из всей компании у него был самый презентабельный вид.
Джайна и Джесин тоже были вымыты и хорошо одеты, они уже не набрасывались с жадностью на любую еду, но все же еще не окончательно пришли в себя и сидели молча, с напряженными лицами.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
