Когда шум разговоров перекрыл треск коротнувших электросхем, в баре на какую—то секунду воцарилась тишина. Затем все вернулись к своим напиткам. Вевут и остальные покатились со смеху. Похоже, Мирта прошла их испытание на наличие деструктивного юмора.
Даже бармен—даби, похоже, был доволен. Он поменял с места на место бокалы и задумчиво протер один, пока другая пара рук пошарила в шкафу и вытащила бланк страхового требования на листе флимзи.
— Я рад, что ты это сделала, — заявил он, со счастливым видом быстро заполняя бланк, и одновременно наводя блеск на бокал. — Он убивал мне всю торговлю. А компания—производитель не хотела возмещать убытки.
— Рада поддержать местную экономику, — откликнулась Мирта.
— Бесплатный эль всем присутствующим.
— Она мне нравится, — заметил Вевут.
— Тогда научи ее играть в чег, — сказал Фетт, показав на стоявший в центре бара стол для игры. — Я хочу поговорить с Бевиином.
Для настольной игры чег был необычайно шумным и грубым занятием. Несколько секунд Фетт наблюдал, как Мирта необычайно быстро вникла в правила, и щелчками пальцев гоняла шайбу по игровому полю, после того, как завладела ей, отпихнув Орэйда толчком плеча.
— Все в порядке, я сказал им не упоминать при ней о том, на кого охотится Айлин, — сказал Бевиин. — А с каких пор ты подбираешь беспризорников? Не припомню, чтобы ты раньше это делал.
— Она предложила привести меня к Айлин, поскольку выполнила для нее одну работу.
— Ты легко можешь найти Айлин и сам. Соло видели на Кореллии. Все, что тебе нужно делать — это ждать.
— Девчонка где—то достала ожерелье моей жены. Я хочу выяснить, как. — Фетт поразмышлял, не пришло ли время рассказать Бевиину о своей болезни, но снова решил, что это может подождать. — И еще пару частностей, которые мне интересны.
— Она тебе понравилась.
— Мне следовало выбросить ее в космос. Пока мы летели сюда, она занималась тем, что критиковала меня за то, что я паршивый Мандалор.
— Значит, она не слепая.
— Тебе не по нраву, как я веду дела?
— Ага, и так же считают и другие. Не пойми меня неправильно. Никто не стремится занять твою должность — по крайней мере, насколько я знаю. Но война с вонгами была тревожным звонком. Мы нуждаемся в большем, чем символ.
— Мандалоры — не управленцы. В общинах мандалорцев всегда самоуправление, причем везде. Им требуется лишь… общее руководство, когда это необходимо.
— Ну, возможно, сейчас это как раз необходимо. По всей галактике идет восстановление, пора и нам это делать.
Фетт сидел, положив руки на стол, ладонями вниз. Он слышал взрывы хохота и периодические возгласы на языке, который ему следовало бы знать. Но он не знал.
— Мандалор все еще цел. Как и весь Мандалорский сектор.
— Едва уцелел. А ты не проводишь там много времени.
— Как и многие мандо, — отметил Фетт.
— Они — не Манд’алор.
— Почему это имеет значение сейчас?
— Люди думают и меняют свое мнение. И это распространяется. Во время войны мы потеряли многих из нашего народа. Это уж точно заставляет каждого крепко задуматься.
— Говори прямо. Не хитри.
— Вернись домой и помоги нашему народу.
— Как?
— Шайса когда—то собрал нас вместе. Пришло время тебе сделать то же самое.
— Я солдат. Война окончена. — «И я умираю. Это не тебе, а мне стоит, пожалуй, искать нового Мандалора». — Вам нужен кто—то, способный заниматься экономикой.
— Тогда какая польза от Манд’алора? Нет преемника, нет клана, нет чувства долга. Ты не мандалорец. Ты просто носишь броню.
Разговор принимал опасный оборот, однако Бевиина это, похоже, не беспокоило. Фетт даже не воспринял его слова как вызов — просто откровенная точка зрения, которую Бевиин имел полное право высказывать. Всегда существовал Мандалор, вождь кланов, правитель, который назначался своим предшественником, или отбирал этот титул у прежнего Мандалора в последние минуты перед его смертью, которая всегда, без исключений, происходила в бою. Владение древней маской — символом ранга Мандалора, всегда было связано с риском.
«Может быть, все видят, что я умираю. Возможно, они ищут того, кто будет следующим вождем».
— Ты утверждаешь, что мне следует быть обычным главой государства. Но у нас нет государства, в обычном понимании.
— В эти дни, возможно, оно нам потребуется.
— Создать бюрократию и участвовать в заседаниях, стать медленными и дряблыми как остальные планеты?
— Дело гораздо серьезнее и ты это знаешь. — Было до странности трудно обижаться на Бевиина. — Мы должны быть уверены, что у нас, воинов, есть крепость, которую надо защищать, тогда мы можем принимать собственные решения, и не полагаться на капризы аруэтиизе[14] — чужаков. Как я говорил — это дух времени.
Под таким углом это не казалось безумием, но Фетт чувствовал, что сказанное не относится к нему. Любой мандалорец — это, прежде всего, семейные узы. Как раз к этому он стремился, но после смерти отца так и не обрел. «Я пытался. Синтас… время, когда я был Наемным Защитником[15]…»
Мысли о его разделенной семье причиняли боль. Но вспоминать, почему его изгнали с Конкорд Даун, было как раз тем, чего он не мог себе позволить. Фетт усилием воли сдержал эмоции. «Смерть и правда мешает тебе». Он всегда был один. Его это устраивало.
Бевиин, похоже, ждал ответа.
— А кто культивирует этот дух времени? — спросил Фетт.
— В общем—то, никто, — ответил Бевиин. — Хотя мы все слышали об одном парне по имени Кад’ика. Он считает, что пришло время, чтобы мы позаботились о самих себе — действительно позаботились. Не просто собрать кланы вместе и объединиться, как мы делаем, когда нам угрожает беда, а превратить во что—то новое сам Мандалор.
«Я никогда об этом не слышал. А я не привык пропускать информацию».
— Итак, он хочет стать Мандалором?
— Нет, говорят, он хочет, чтобы ты стал настоящим Мандалором.
— Тогда он может прийти и сказать мне об этом сам. Кто бы он ни был.
Имя Кад’ика уже сказало Фетту кое—что. Суффикс Мандо’а — «ика», означал, что это детское имя, уменьшительное от имени «Кад». Фетт подозревал, что мандалорец, до сих пор носивший детское прозвище и, похоже, достаточно уверенный в себе для того, чтобы использовать его как символ, был каким угодно, но не маленьким. В прошлом Фетту довелось выслеживать несколько сильных и опасных целей, вполне тривиальные имена которых давали неверное представление об их силе и огневой мощи. Похоже, они наслаждались такой иронией.
Он их все равно убил, но справиться было нелегко.
Профессионал не полагается на случай и никогда не преуменьшает поставленную задачу. Фетт добавил Кад’ику в список потенциальных целей, тех, что были серьезными и опасными, пока не доказано иное.
— Имя означает «маленький меч», — любезно перевел Бевиин.
— Мило, — сказал Фетт. Еще одна сложность, еще одна загадка. «Не отклоняйся от первоочередных задач, Фетт». — Сейчас я направляюсь на Кореллию.
— Тогда тебе придется прорываться через блокаду.
— Именно. Вы все еще летаете на «Гладиаторах»?
— Да.
— Тогда стройтесь в боевой порядок и следуйте за «Рабом 1». Посмотрим, помнит ли Альянс, что мы тоже сражались с вонгами.
Фетт решил занять себя делами. Он должен найти лекарство, увидеть Айлин, и не зацикливаться на своем несчастливом прошлом.
Проблемы Кореллии вполне подойдут для этого. Пока.
Система Кореллии, внутренняя запретная зона
Сохраняя боевой порядок позади XJ7 Джейсена, «Разбойничья эскадрилья» патрулировала зону оцепления вокруг Кореллии. На максимальной скорости для полного облета планеты требовалось пять стандартных часов.
Эскадрилья, двигаясь по схеме «куб», облетела группу орбитальных модулей, из которых состояла космоверфь — цель, возможно, не такая эффектная, как Балансирная станция, но, тем не менее, достаточно важная.
А где—то позади и слева от истребителя Джейсена ощущалось присутствие недоверчивой и сердитой Джейны. Возможно, это было связано с мгновенным повышением его до полковника. Ей—то пришлось попотеть, чтобы получить свое звание. Джейсен воспринимал ее эмоции как яркое пламя обиды и гнева. Справа от него летел Зекк. На несколько секунд все пилоты эскадрильи соприкоснулись разумами в боевом слиянии, но на этот раз оно не ощущалось таким полным, как когда—то.
«Я потерял тебя, Джейна. Наверное, в конце концов я потеряю всех, кого люблю, возможно даже Тенел Ка. Но дело должно быть сделано».
Джейсен выбросил сожаление из головы, и разделил эскадрилью на шесть пар патрулей, разлетевшихся по орбитам движения орбитальных заводов и верфей — и Балансирной станции.
Как близко сможет приблизиться эскадрилья, прежде чем кореллианцы откроют огонь? И будут ли они вообще стрелять?
Если на орбитальных станциях и не базировались истребители (а это было вполне вероятно), то все они все равно имели системы непосредственной обороны, хотя вряд ли ожидалось, что ими придется воспользоваться. Джейсен переключился на основной канал, чтобы услышать переговоры между пилотами других эскадрилий и Передовым постом наведения.
— Невооруженный транспорт техобеспечения направляется на «Балансир». Иду на перехват.
— Принято.
— Транспорт зафиксирован визуально. Отсутствие оружия подтверждаю.
— На траектории перехвата. Дистанция пять километров.
— Идет прежним курсом. Посмотрим, кто моргнет первым.
— Он замедляется.
— А у нас гости. Кореллианский истребитель — дистанция десять километров, движется к транспорту… быстро…
— Вижу на сканере… и визуально.
А вот и первый поединок воль.
— Отвали, приятель…
— Ого, это было близко.
— Он включил систему наведения.
— Разрешаю вступить в бой.
— Он отворачивает. Транспорт меняет курс.
В коммуникаторе Джейсена послышался голос Зекка. Похоже, не только Джейсен прислушивался к разговору. — Разве нам не следует быть там?
— «Балансир» — не самый оптимальный вариант. Терпение, Зекк.
Возможно, станция и была ключевой точкой в политическом смысле, но Джейсен знал, что рычагом воздействия будут именно фабрики и энергостанции на орбите Кореллии. В общем и целом на этих орбитальных объектах был примерно миллионный персонал — люди, чьи семьи находились на планете и беспокоились за них.
— Обнаружена цель. Движется по курсу 25—40 от исходной отметки. — На бортовом сканере Джейсена промелькнул «крестокрыл» XJ7 Зекка, покинувшего боевой порядок для проверки обнаруженного сигнала. Когда Зекк просканировал судно, Джейсен посмотрел на экран; совмещенная сеть датчиков выдала контур большого, неуклюжего корабля, который оказался одной большой цистерной. — Все в порядке, судя по профилю это корабль снабжения: водозаправка и доставка пищи. Тревога отменяется.
— Тогда разверни его.
— Что?
— Приказано разворачивать все суда.
Коммуникатор Зекка издал легкий треск, как будто был на секунду отключен.
— Но это же всего лишь вода и пища. Они не перевозят военных или промышленных грузов.
В некоторых случаях Зекк не отличался сообразительностью. Интересно, подумал Джейсен, почему ему удается видеть стороны проблемы, которые не замечают другие джедаи. — Такое количество воды ежедневно эти орбитальные комплексы могут получить, только лишь конденсируя воду и используя рециркуляцию. Мы должны усилить эту нехватку.
— Ты считаешь, это правильно…
— Правило трех факторов.
— Что?
— Три минуты без воздуха, три дня без воды, три недели без пищи. Столько может продержаться существо человеческой расы, а на этих объектах большинство — кореллианцы. Это первое, что должен знать командир об осаде. Только на этой верфи десять тысяч рабочих, и они пока не могут ни попасть домой, ни получить припасы. Это заставит их беспокоиться.
Коммуникатор Зекка снова издал треск. Возможно, тот отключал звук, чтобы выругаться.
— Кто этот оборотень, и что он сделал с Джейсеном? — кисло сказал он.
— Просто заставь заправщик повернуть, Зекк. Я не собираюсь устраивать диспут о популярности.
— Хорошо, сэр, — тон Зекка говорил обратное, однако Джейсен увидел, как тот бросил свой XJ7 в пике и направился к кораблю снабжения.
Голос Джейны в коммуникаторе прозвучал почти как шепот. — Теперь мы действуем так?
— Приказ о перехвате всех кораблей касается любых судов. У тебя с этим проблемы?
— Только гуманитарного характера.
— Это гораздо быстрее заставит Кореллию сесть за стол переговоров, причем без стрельбы.
— Что ж, вы здесь главный, — ядовито сказала Джейна. — Полковник Соло.
Джейсен задумался, были ли другие эскадрильи столь же небрежны по отношению к отдаваемым приказам, как «Разбойничья эскадрилья». Он в этом сомневался.
Этот боевой вылет был долгим. В течение следующих трех часов эскадрилья преследовала корабли снабжения, заставляя некоторых поворачивать, просто пролетая впритирку к ним. Другие оказались более настойчивыми; для того, чтобы заставить их изменить курс и вернуться на планету, пришлось взрывать перед носовой частью корабля ударную боеголовку. Впервые цель «крестокрылов» серии XJ7 состояла в том, чтобы их видели, обращали внимание и боялись.
— Нам всего лишь придется действовать так же в течение нескольких месяцев, — устало сказал Зекк. — Проще простого.
— Попробуй другое, — откликнулась Джейна. — Проверь сканер. У нас на хвосте три штурмовика. Похоже, дядя Тракен уже сыт нами по горло.
Джейсен бросил свой XJ7 в верхнюю петлю, описал дугу, практически не думая о маневре, и через фонарь кабины увидел, как к нему приближаются кореллианские истребители, и как они проходят ниже него. Даже с искусственной гравитацией и отсутствием из—за этого чувства пространственной ориентации, Джейсен все же четко ощущал, что находится выше них, в перевернутом положении, совсем так же, как при боевом вылете в атмосфере планеты. Он видел Зекка и Джейну, летевших вдалеке от него и намного ниже, с фонарями кабин, обращенными к нему; они сделали петлю в той же плоскости и зашли кореллианцам в тыл, а не взлетели выше них.
«Мы обсудили этот маневр? Или я просто о нем подумал?»
Нет, это была неосознанная привычка, усиленная их родственной связью, как близнецов. Джейсен предчувствовал, что это последнее, что они когда—либо еще разделят с сестрой, но это была еще одна боль, которую он должен вынести. Ни она, ни родители не смогли бы последовать за ним по пути, на который он вступил.
