Внезапно одна из белых фигур встала из-за дерева, Йелла вскинула пистолет, но солдат уже нажимал на спусковой крючок карабина. И не один раз, а трижды, потому что Вессири увидела три вспышки. Она даже успела удивиться, как это штурмовик сумел промахнуться, а потом что-то сильно ударило ее по вмиг онемевшей ноге. Мир крутанулся волчком, Йелла зарылась подбородком во влажный грунт у корней дерева-глоан. Она как раз отплевывалась и прочихивалась, размышляя, что же произошло, когда вверх от стопы к бедру прокатилась первая волна боли.
Пришлось стиснуть зубы, перекатиться на спину и, кое-как извернувшись, взглянуть на ногу, которая так предательски подвела ее. Из дыры в левом бедре текла кровь, кожа вокруг раны почернела и сморщилась. Кусая губы, чтобы не заорать, Йелла расстегнула пряжку, прижала кобуру к ране и, обмотав ногу ремешком, вновь затянула узел. Она чуть было не потеряла сознание…
По крайней мере, ей так показалось. Просто вдруг навалилась темнота, а когда зрение вновь вернулось, кореллианка поняла, что смотрит снизу вверх на стоящего над ней солдата. Штурмовик что-то говорил, но Бессири не понимала ни слова. Почему-то подумала, что кираса действительно великовата, спускается аж на живот, а шлем и вовсе лежит на плечах. Мать Безумия, они же набрали мальчишек…
Солдат куда-то показал карабином, Йелла опять ничего не поняла. Она честно попыталась разобрать, что ей говорят, но слышала только странный стрекот, заглушающий слова. За спиной лжештурмовика поднялась черная угловатая тень, раздался неприятный скрежет, и солдатик начал складываться, точно древняя подзорная труба. Ноги не удержали его, тело в падении развернулось, и Йелла увидела, что штурм-броня разорвана на спине, точно бумага. Несколько параллельных разрезов шли от плеча до бедра.
Позади него стоял черный воин-вратикс, и с когтей его капала кровь. Ашерн один раз мотнул головой, затем присел, а в следующее мгновение мощные задние конечности оттолкнулись от земли, вратикс исчез из вида. Если бы не растерзанный труп почти у самых ее ног, Йелла решила бы, что у нее галлюцинации.
Она смотрела на убитого солдата и чувствовала, что не может сдержать изумления. Когти вратикс прошли сквозь доспехи с такой легкостью, с какой снежный монстр вампа свежует таунтауна.
Никакая бакта не спасет от подобного ранения. Девушка прислонилась к дереву-глоан, почему-то было приятно прижиматься спиной к его шершавой прохладной коре. Она слышала крики — но где-то вдалеке, — странный стрекот, еще какие-то щелчки и скрип, которые не смогла опознать.
— Йелла!
Она подняла голову.
— Сикстус! Ты нашел Эльскол? Темнокожий гигант кивнул, потом наклонился и легко поднял девушку на руки.
— Она подвернула ногу, — сообщил Куин. — Застряла и теперь злая, как ученик ситха. Ты-то как?
— Больно, но переживу.
— Хорошо. Я тебя вытащу.
Йелла попыталась указать на штурмовиков.
— Там… солдаты, с фланга… Сикстус мотнул коротко остриженной головой.
— Черные когти всех уложили. Погибших вратикс, конечно, это не оживит, зато парни из «Ксукфры» перепугаются до смерти, — он прищурился. — Когда они обнаружат трупы, сон к ним долго не придет.
Йелла поморщилась и сделала вид, что причиной тому боль в ноге.
— Подожди.
— Нет, у ашерн в лагере есть передвижная бакта-камера.
— Да нет, я не об этом, — Йелла пыталась мыслить связно, но от боли это получалось не слишком хорошо. — Слушай меня… не надо оставлять здесь тела. Оттащите их подальше… как можно дальше. Как будто все просто исчезли. Пусть теряются в догадках, так даже лучше. И тела наших… тоже спрячьте. Не надо, чтобы Исард знала, как тяжело нам пришлось…
Лицо темнокожего гиганта расколола улыбка.
— Забавно.
— Что именно?
— Губы шевелятся у тебя, а слышу я слова Эльскол, — спецназовец выбрался из-под густых ветвей дерева-глоан и направился в глубь леса по узкой тропе. — Даже не думал, что ты способна придумать что-нибудь этакое.
— Я знаю только одно, Сикстус, — Йелла покрепче прижалась к спасительному могучему плечу. — Высокий счет мертвецов не означает победы, он значит только, что умерло много народа, — она оглянулась на деревню. — А там умерло много народа, но если противник не узнает, что и как, это даст ему пищу для размышлений. Если они решат, что не хотят больше драться, значит, мы победили.
ГЛАВА 29
Капитан имперского крейсера «Алчность» Сайр Йонка поочередно смотрел то на один костюм, то на другой, то на серебристого андроида, который держал их. В правом манипуляторе ПО — черный консервативный костюм военного образца. Против этого одеяния Йонка ничего не имел, только в черном он всегда выглядел мрачновато. Не тот случай.
Зато второй костюм — в левом манипуляторе робота-секретаря — был до скуки гражданским, и Йонка выбрал бы его без колебаний, если бы хотел почувствовать себя скиммером пожарной службы. Костюм был ярко-алый. Любимый цвет Исард. Разумеется, благодаря столь жизнерадостному наряду в толпе его всякий приметит, зато и запомнит цвет, а не человека. Не слишком плохо и гораздо предпочтительнее. Вот только воспоминания о Снежной королеве портили хорошее настроение.
Сайр Йонка в растерянности покачал головой.
— Можно, я еще немного подумаю, ПО?
Дроид покровительственно кивнул, отступил в угол и замер. В пластине его полированной металлической груди Йонка видел собственное искаженное отражение: высокий поджарый мужчина, чьи черные волосы и голубые глаза в сочетании с чеканными чертами загорелого лица обеспечивали владельцу неизменное восхищение женщин и ревность мужей. Виски уже поторопилась тронуть седина, что искушало отрастить небольшую бородку. В армии Йонке оторвали бы голову за подобную вольность, но он больше не служит Империи, так кому какая разница?
Йонка отвернулся и ушел на широкий балкон. Под ногами у него располагались двадцать пять этажей лучшего на планете увеселительного заведения Кины Маргат. Из двадцатисемичасового клуба доносились обрывки веселых мелодий, они обтекали облокотившегося на перила капитана, бессмысленно скользя мимо. На душе было кисло и смутно. Над мирным, застывшим стеклом океана повисли все три местных спутника, два молочно-белых полумесяца и один — кроваво-красный. Йонка поморщился. Зря он вспомнил об Исард.
Почему у него вновь возникло странное ощущение, что он находится не в том месте в абсолютно неправильное время? Пора бы привыкнуть… Пока был жив Император, Йонка смог бы укрыться внутри спасительной скорлупы законности. Он знал бы, что в чьих-то глазах его действия обязательно были бы верными. Никто не смог бы отрицать необходимости его обязанностей. Он патрулировал Внешние территории, заставляя пиратов воздерживаться от набегов на заселенные миры. Пираты Йонку боялись, и не напрасно. Правда, под статус пиратов часто попадали повстанцы, тогда доставалось и повстанцам — жестко, быстро и без излишеств. С другой стороны, пираты порой объявляли себя повстанцами, чтобы оправдать налеты на форпосты Империи. Йонку это не волновало, он не любил, когда кто-то посягает на охраняемые им территории.
В последнее время он цеплялся за роль защитника Империи, чтобы оправдаться перед собой. Роль трещала по швам, но пока он держался. К обычным обязанностям он самолично добавил горячее желание сделать так, чтобы ни один из его людей не получил приказа ввязаться в бессмысленную резню. Зсинж пытался завербовать его, но Йонка наотрез отказывался повиноваться чьим бы то ни было приказам, если они не исходят прямиком с Корусканта. Он оказался у Исард, потому что она хотела расправиться с мятежом и восстановить Империю. Это его привлекало.
А потом она отдала Корускант. Йонка ударил ребром ладони по перилам балкона, прислушался к ощущениям в руке. Он хотел почувствовать боль. Он помог Исард… а потом услышал о крайтосе. Прагматизм он одобрял, в сражении нет места рефлексиям, лишь логика и прагматизм, тем более — в битве с Альянсом. Но от вируса пострадали создания, которые и не думали выступать за повстанцев. Снежная королева была готова на все, и это пугало.
Страх Йонку не удивил, удивила его глубина. Для него не было большим секретом, что если он копнет поглубже, то среди экипажа «Алчности» отыщется с десяток оперативников Исард. Капитан был достаточно молод, но далеко не наивен. И он не сомневался, что как только люди Исард получат от хозяйки приказ, жизнь капитана Сайра Йонки трагически оборвется. А еще он не сомневался, что когда-либо перед ним встанет необходимость бросить вызов Йсанне Исард. Но не сейчас. Сейчас он конвоировал караваны. Ничего нового для него, ничего нового для «Алчности». Наверное, если бы его послали уничтожить Халанит, вот тут-то бы капитан заартачился. Но таких приказов не поступало, миссия выпала Конвариону, а смысла в пустом противостоянии Йонка не видел.
Он вздохнул. С одной стороны, на него давила Исард, с другой — Антиллес со своей бандой. Конечно, имперскому «разрушителю» класса «империал II», каким была его «Алчность», смешно и стыдно бояться эскадрильи малых истребителей. Йонка признавал, что протонные торпеды этих разухабистых весельчаков, в принципе, способны причинить ему серьезные неприятности, но его собственные пилоты были на редкость хороши, а канониры стонали от частых учебных тревог, зато им не было равных. Собственно, Йонка мог справиться с Пронырами и без помощи остальных кораблей, но все чаще и чаще прогонял мысль — а хочет ли он с ними справляться?
У этих парней просто нет выбора, они вынуждены воспринимать меня как непосредственную и явную угрозу их существованию, почти такую же, как сама Исард. Йонка внимательно изучил все рапорты по летным данным со «Злобы» с тех пор, как командование кораблем приняла Лакви Варрша, и не счел их удовлетворительными. Пилоты «Злобы», похоже, дружно ковыряли в носах или занимались чем-то столь же ценным и полезным в бою, потому что практически даже не попытались сбить кого-нибудь из Проныр. Впрочем, ему тоже не повезло подстрелить противника, он просто отогнал Проныр прочь, не дав им возможности обстрелять конвой еще раз.
Йонка запрокинул голову и стал смотреть, как под кроваво-красной луной проплывает ясно видимый в ночном небе крохотный светлый треугольник. Его «Алчность». Она там, наверху, там, где все мои тревоги и печали, а я здесь, внизу. Я пришел сюда хотя бы немного расслабиться и отдохнуть, вот этим я и займусь, хотя наверняка найдутся такие, кто едва ли назовет ситуацию расслабляющей.
Мофф Рийт Яндл, губернатор Эльшандру Пика, женился на женщине, что была на сорок лет младше него. Все было бы ничего, если бы Сайр Йонка не знал Аэллин. Они выросли вместе, детская дружба превратилась в подростковую неуклюжую привязанность, и вдруг в непонятный и странный день Йонка сообразил, что рядом с ним живет одуряюще красивая девушка. Он долго собирался сказать ей об этом и каждый раз терял голос и густо краснел. Аэллин тяготили те же проблемы. Они оба медленно привыкали к мысли, что нравятся друг другу больше, чем просто друзья, но тут пришел долгожданный ответ из военной Академии. Йонку приняли. Аэллин не писала ему, он был слишком занят, вокруг было достаточно привлекательных женщин, охотно обращавших внимание на красивого юного офицера, следы потерялись, пока… Пока молодой капитан не спустился на Эльшандру Пика засвидетельствовать тамошнему губернатору свое почтение и выслушать в ответ благодарность за избавление системы от обнаглевших пиратов. Мофф устроил прием, а чтобы капитан не скучал, представил его своей супруге.
И вот уже пять лет они с Аэллин ухитрялись хранить свой секрет.
Аэллин подговорила подругу. Кина Маргат, взвесив выгоду и возможные неприятности, согласилась и распустила слухи, что у нее, Кины, с Йонкой бурный роман. В результате казино и отель Кины получил от власти большие поблажки и скидки, а бар при клубе гордился тем, что может удовлетворить любое желание клиента. Усилиями Сайра Йонки здесь всегда был прекрасный выбор напитков из самых дальних и экзотических уголков Галактики.
Сквозь прозрачную панель был виден дроид, замерший у стены с костюмами в вытянутых манипуляторах. Очевидно, придется делать выбор, не основываясь на настроении. А на чем? Произвести впечатление? Йонка не без оснований подозревал, что произвел на Аэллин неизгладимое впечатление еще пять лет назад. Как минимум. Тем более что ей он нравился в любой одежде, да и ему редко удавалось надолго оставаться одетым в присутствии Аэллин, так что, видимо, ее вкус сегодня тоже можно не учитывать.
Йонка медленно улыбнулся. Есть же и другие люди, и у них тоже есть свое мнение. В чем бы захотел видеть меня муж Аэллин, узнай он о нас?
— ПО!
Дроид повернул металлическое лицо.
— Сэр?
— Пожалуйста, приготовь скиммер через час. Мне понадобится много времени, чтобы привести себя в порядок.
Ни к чему тащить к Аэллин хвост дурных мыслей и предчувствий, запах металла и пластика переборок «Алчности», словно впитавшийся в кожу.
Дроид со всей почтительностью обозначил поклон.
— Вы уже приняли решение, во что будете одеты, сэр?
Йонка расхохотался.
— Принял, ПО, принял, — он вернулся в комнату. — Знаешь, мне часто приходило в голову, что я играю с огнем. Гнев имперского моффа редко кто сумеет пережить без потерь.
Он помолчал, поглаживая кончиками пальцев-коротенькую бородку.
— Скажи мне, ПО, если собираешься на смерть, разве цвет крови — неправильный выбор?
* * *
Корран Хорн первым заметил одинокий скиммер, потому что занял позицию в полукилометре от приморской губернаторской виллы. В скиммере находился лишь один человек — собственно, сам водитель, — и вел он машину уверенно и очень быстро, делая прицельный выстрел практически невозможным. Но обходился без неожиданных маневров и высоты полета не менял. Засады он не боялся, хорошо.
Корран дважды легонько ударил пальцем по кнопке комлинка. В наушниках шлема раздался ответный писк; Ведж подтвердил, что сигнал принят. Корран принялся высматривать другие машины. На коротком, но традиционно бурном заседании по поводу операции долго молчавший комэск вдруг высказался в том смысле, что когда лично он, Ведж Антиллес, отправится на свидание, то телохранителей за собой не потащит. Воцарилось глубочайшее молчание, во время которого каждому предлагалось переварить услышанное. Корран понятия не имел, чем занимались остальные участники совещания, но Селчу явно был намерен спросить, когда же наступит сей долгожданный момент и их доблестный командир отважится назначить свидание хоть кому-нибудь и кто та счастливица. Сам Корран ничего не мог с собой поделать и воображал, как они всей эскадрильей доставляют Веджа на место, причем под дулом бластера. А Миракс ни с того ни с сего во всеуслышание заявила, что согласна, чем повергла присутствующих во вторичный шок. Потом, правда, выяснилось, что речь шла о телохранителях. Сошлись на том, что ни Йонка, ни дама его сердца не заинтересованы в присутствии охраны, но нельзя отмахиваться от ревнивого мужа. За влюбленными могли следить и без их ведома.
